Каждый месяц Алекс Громов рассказывает о 9 книгах
Это был первый из восьмидесяти четырех долгих и мучительных дней съемок «Звездных войн». Команда серьезно выбивалась из графика – на целых двадцать суток. С самого начала все пошло не так. «Я постоянно впадал в отчаяние», – признавался позже Лукас.
Отчасти это было вызвано тем, что Лукасу казалось, будто он полностью потерял контроль над собственным фильмом. В этом он винил руководителей студии «20-й век Фокс» – они экономили на всем подряд и отказывали ему в деньгах, необходимых для нормальной работы. Большие боссы в «Фокс» скептически относились к затее: научная фантастика, настаивали они, мертвый жанр, а реквизит, костюмы и спецэффекты чересчур дорогие».
Брайан Джонс. Джордж Лукас. Путь Джедая
В книге подробно описано не только как возникла и пошла в массы киноэпопея «Звездных войн», но в чем ее своеобразие и что же стало краеугольными — в том числе идеологическими основами для ее создания, и как изменялось при этом мировоззрение самого Джорджа Лукаса. «Магические путешествия начинаются там, где Вы находитесь, и заканчиваются в месте, которое Вы определили в качестве цели». И, тогда еще только обретающее «новую жизнь» понятие древнее языческое понятие — «Тьмы, Тени». Не как средневековое, однобокое порождения ада, а как скорее «времени и места», в котором происходит зарождение нового. «Принятие Тени». Это цитаты из одной из любимых книг Джорджа Лукаса — «Мифы, с которыми мы живем» (1972 г.). Именно в ней ее автор Джозеф Кэмбелл доказывает, что мифы стареют, умирают, и на их смену приходят новые, рожденные техническим прогрессом и его издержками.
В 1970-е в цивилизованном и индустриальном обществе существовал так и неутоленный спрос на чудеса, но уже не прежней сказки и чародейства, а уже с добавлением технических атрибутов, демонстрирующих современность и отчасти — устремление в грядущее. Итого: звездолеты и магия, освоение Вселенной и таинственная сила, которая есть не у всех. И, конечно, архетипы. Ну как не переживать за парня из глубинки, какой-то совсем дальней планеты, который наперекор всему хочет спасти принцессу и все хорошее в мире наперекор злому.
Началось все это летом 1977 года, когда миллионы подростков стали приветствовать друг друга неизменным «Да пребудет с нами Сила!». После выхода на экраны «Империя наносит ответный удар» и «Возвращения джидая» повсюду можно было купить сувениры и игрушки, изготовленные в виде главных героев картины. В чем причина успеха? В фильмах Лукаса присутствуют «три в одном»: элементы боевика, интрига (политика), любовь. Вместо привычной моралистической картины Вселенской Битвы «Добра» и «Зла», Лукас соткал разноцветный гобелен. Лукас поставил всех персонажей (даже потенциально сказочных) в равные, практически реальные условия — война, дружба, симпатия-антипатия, и то, чем его «реальность реальнее других» — это бизнес или повседневность жизни.
«После «THX» Лукас мечтал снять кино, которое было бы не только оптимистичным, но и мейнстримным, коммерческим и актуальным. «Апокалипсис сегодня» на время отложил в сторону, хотя Лукас понимал, что точно хочет дальше работать с Керцем. Поклявшись, что когда-нибудь обязательно вернутся к «Апокалипсису», они с Керцем начали обдумывать идеи нового фильма. Какие фильмы им нравятся? Что они считают актуальным? Некоторое время они размышляли над ремейком классической картины Куросавы «Скрытая крепость», ее переосмыслением в более современных реалиях, как это сделал Джон Стерджес с «Семью самураями», перенеся действие из древней Японии на Дикий Запад в «Великолепной семерке», фильме 1960 года.
А вот по-настоящему их восхищал «Флэш Гордон». Лукас с воодушевлением рассказывал, как любил смотреть сериал о Флэше Гордоне на канале KRON ребенком, но ему даже не нужно было напрягаться: Керц тоже обожал этот фильм. Они с азартом обсудили возможность приобретения прав у компании «Кинг Фичерс». Лукас связался с ней и даже ненадолго съездил в Нью-Йорк, чтобы продвинуть свою идею, но, как вспоминал Керц, «это оказалось слишком дорого для нас». Скорее всего «Кинг Фичерс» намеренно завысили цену для Лукаса, поскольку надеялись, что их франшизой займется режиссер-звезда: на тот момент они пытались заманить Федерико Феллини. Лукас попытался надавить. «Они были готовы к переговорам, – рассказывал Керц, – но их условия оказались настолько драконовскими, что мы сразу поняли: перспектива так себе».
При виде ее несчастный в ужасе упал на землю, узнав золотое запястье, несколько лет тому назад привезенное им в подарок жене своей Пенелопе. Он обессилел и долго рыдал, собирая прах своей жены и посыпая им голову. Долго лежал он на земле, кусая руки, проклиная богов и судьбу; лучи солнца жгли его, но он даже не двинулся с места, когда ветерок на закате солнца зашевелил его волосы.
Солнце закатилось, и стало темно. На востоке медленно всплыл серебристый месяц. Неподалеку раздался крик ночной птицы. Черные крылья мелькнули в воздухе, и хищная птица клюнула шею Скитальца. Он пошевелился, взмахнул рукой, схватил птицу и с силой бросил ее на землю… Ослабев от голода и тоски, он прислонился к дверям собственного дома и смотрел на высокий каменный порог, где когда-то он сидел, переодетый нищим, и где убил оскорбителей своей жены.
Теперь жена его умерла. Все было кончено, и навсегда. При свете луны дом казался ему каким-то страшным призраком… Там не было людей, не было тепла, света и любви. Столы были свалены там и сям в большом зале, кресла из слоновой кости сломаны».
Генри Райдер Хаггард, Эндрю Лэнг. Последнее путешествие Одиссея
В альтернативной истории легендарного героя Одиссея ждут приключения на иных землях. Ведь над ним тяготеет заклятие – не знать покоя, странствовать, пока не найдется земля, где люди не знаю вкуса соли. Вот только новое возвращение не приносит ничего, кроме горя. Моровое поветрие поразило его родину. На Итаке ему делать нечего (верная жена умерла, любимый сын исчез).
В храме богини любви Афродиты Скиталец слышит голос богини, которая обещает вдохнуть в его сердце любовь. Но Одиссею придется отправиться искать ее, свою Елену, долго воевать и странствовать. Заснув на берегу в золотых доспехах, Одиссей оказался в плену на корабле жадных сидонцев, возвращавшихся из Альбиона.
Потом он окажется в Египте, переживет множество страстей и приключений. Даже окажется очевидцем ветхозаветного Исхода. Но те самые доспехи снова окажутся роковыми. Из-за них родной сын не узнает отца, столкнувшись с ним на поле битвы…
«Вдруг одна знакомая вещь привлекла внимание Скитальца. Это был лук Эврита, из-за которого великий Геракл убил гостя в своем доме, ни один смертный не мог согнуть его. Скиталец берег драгоценный лук, не взял его с собой на корабль, а оставил дома как дорогую память об убитом друге! Теперь, когда дом его мертв, когда нет в нем ни жены, ни ребенка, ни слуг, только этот лук, казалось, приветствовал его. Это был удивительный волшебный лук! В нем обитал дух, который предвещал битвы. Перед всяким несчастьем лук странно звучал целую ночь. Его тонкий, пронзительный голос звенел, как струна, и гудел, как стрела. В то время, когда Скиталец стоял и смотрел на оружие, лук зазвенел. Сначала звуки были слабы, но, по мере того как он прислушивался, они становились сильнее, явственнее. Это пение звучало в его ушах и сердце».
Курс – Полюс! Сборник фантастики. Составитель Григорий Панченко
Тридцать два рассказа (Владимир Васильев, Далия Трускиновская, Григорий Панченко, Александр Громов, Игорь Вереснев, Олег Дивов, Святослав Логинов, Андрей Загородний...) о северных землях, северных (и не только) людях, северных обычаях и тому, каким может стать наш Север впоследствии, причем во многих произведениях это самое «впоследствии» — достаточно близко, а в некоторых (как и в цитате из первого рассказа, XXII век) смещено в чуть более отдаленное время, но реалии все равно узнаются.
Что же может появиться в Будущем на Севере? В тундру, в полутора тысячах километров от Якутска, куда свалился зонд Роскосмоса, из которого предстоит забрать образцы. Какие возможные при отправке за ними оперативного борта неожиданности? Разве только то, что никто не поинтересовался итогами неофициального биосферного эксперимента более чем полувековой давности, носившего скромное название «Плейстоценовый парк».
Не забыта тема северных боев Великой Отечественной войны и возможных перемещений во времени, а также событий революционного 1918 года в местечке Печенга, связанных с англичанами и монстром. Но какой отечественный Север без мамонтов? И энтузиасты от прикладной биологии взялись за дело – клонировать из найденных останков, возродить мамонтов. Но вот не станет ли живой мамонт дорогостоящей игрушкой? А когда появились не только мамонтихи, но мамонтята, стали искать место для жизни этих «детишек» в подходящих для них условиях. Но вот о том, как увиденное воспримут старообрядцы, о существовании которых не догадывались (как те не догадывались о том, как появились мамонтята) – никто и задумывался.
Преобразовать Север, сделать так, чтобы живущий на нем как следует развернулся – можно, казалось бы, безо всякого чуда. К примеру – создать новую энергосистему Якутии, самую высокую в нашей стране плотину. Но и в наш век неудержимого научно-технического прогресса оказываются востребованными шаманы — теперь уже именно с точки зрения человеческого фактора, ведь для претворения в жизнь технологий нужна чья-то команда.
«Шаманом буду» — это сказать легко, а по жизни-то само подумайте, как мужчина с дипломом инженера гидросооружений взял да переродился за одно лето в мистика и визионера, не имея к тому предварительной подготовки? Разве что с ума сошел. Нет-нет, Валера с детства имел и соответствующий талант, и интерес к колдовскому делу, и, главное, хорошего учителя, а по совместительству – любимого дедушку, практикующего волшебника такой мощности, что еще при советской власти эта самая власть регулярно моталась к деду в тайгу, когда надо было решить серьезный вопрос».
Среди других примеров – «Летающий город» Георгия Крутикова, полномасштабный план создания архитектуры, способной перемещаться в воздухе, а также планиты Казимира Малевича – абстрактные космические архитектоны, состоящие из его супрематистских квадратов и прямоугольников. К слову, советская космическая программа через много лет после разгрома авангарда использовала многие из его утопических стремлений».
Оуэн Хазерли. Воинствующий модернизм. Защита модернизма от его защитников
Книга представляет собой не только эссе по эстетике архитектуры и градостроительства, но рассказывает о кино и дизайне, и, конечно, о модернистских методах, в том числе — брехтовском «эффекте отчуждения».
В разделе «Дыра в Будущее. Исследования и раскопки космоса в советском модернизме» рассказывается о «Красной звезде» Александра Богданова, ландшафте Зоны в фильме Тарковского «Сталкера», ценности руин и открытия в 1929 году Московского планетария, призванного тогда стать храмом популярной науки.
Одна из тем — как влияет на восприятие модернистских зданий классовая принадлежность и политика (неслучайно первая глава называется «Эльдорадо для рабочего класса»). По мнению Хазерли, именно англичане и стали первым народом, оторванным от «почвы» и урбанизированным немногим менее двух веков назад, во времена промышленной революции, когда появились не только механизмы, но и множество людей, готовых работать за небольшие деньги на износ по 18 часов в день. Переселение в города привело к разложению их крестьянской идентичности, и они стали наслаждаться «этой новой чудовищной анонимностью рабочих предместий и пивных...».
Анализируется в книге и современное состояние, восприятие, репутация модернизма, его наследия и заключенной в нём энергии.
«Печальный парадокс ностальгии по грядущему заключается в том, что утопическое воображение — основа любого проекта по переустройству мира — иссякло. Тем не менее само слово Утопия после десятков лет разоблачений в последнее время вновь на слуху. И это уже не отстраненно-сентиментальный восторг или презрение к несбывшимся идеалам прошлого, а желание в том или ином виде создавать идеальные, ничем не испорченные сообщества. К идеалу стремятся и охраняемые коттеджные поселки, воображающие себя островками, до которых не дотянулся враждебный и опасный внешний мир, и «диснеевская» урбанистика, которая плодит города типа Селебрейшна во Флориде, — отменяющие будущее и притворяющиеся воплощением выдуманного прошлого…». Архитектурный модернизм, который когда-то был зримым свидетельством намерения преобразовать весь мир, теперь превратился в один из законсервированных великих стилей, тему для диссертаций, предмет досужего любопытства туристов.
В тексте уделено внимание не только советским архитекторам-конструктивистам и непосредственно их творениям (московскому дому Наркомфина, ДК им. Русакова, клубу им. Зуева и др.), но и Вильгельму Райху, выдвигавшему идею освобождения от запретов сексуальности, характеризовавших буржуазное общество, и попыткам экспериментов в раннем СССР со строительством домов-коммун.
«Цель — пробудиться от мечтаний, от фантасмагории расползающихся во все стороны товаров и оказаться в совершенно новом мире — мире, созданном обещаниями самой мечты. В бесчисленных модернистских манифестах и декларациях можно заметить глубочайшее неверие в фантастический, сновидческий город, возникший в результате накопления, воспроизведения и сохранения старого, — именно эти действия в равной степени характеризуют современный европейский городской ландшафт и интерьеры конца XIX века. Эль Лисицкий писал о своих горизонтальных небоскребах, что «город состоит из атрофирующихся старых частей и растущих живых, новых. Этот контраст мы хотим углубить». Противоречия между новым и старым, «атрофирующимся» городом должны быть усилены, и эта битва неизбежно завершится смертью последнего. Модернизм вел отчаянную борьбу со старым городом; Маринетти и Сант-Элиа в своем знаменитом «Манифесте футуристской архитектуры» заявляли: «Наши дома будут менее долговечны, чем мы сами. Каждому поколению придется возводить свои», — то есть призывали к «постоянному обновлению архитектурной среды». Между беньяминовской озабоченностью революционным перерождением и футуристской фетишизацией запрограммированного устаревания — пропасть, но и то и другое суть модернизмы, в равной степени враждебные «наследию». Именно в этом смысл стирания следов: обогнать старый мир…»
Анатолий Заболоцкий. Шукшин в кадре и за кадром
За эти годы столько создано легенд и мифов о жизни и творчестве Шукшина, появилась туча друзей и соратников, выпущены монографии, поставлен ни один памятник. Но многим все же так хочется приблизиться к правде об этом удивительном человеке и художнике. Эта книга принадлежит перу известного оператора-постановщика Анатолия Дмитриевича Заболоцкого, работавшего вместе с Василием Макаровичем на фильмах «Печки-лавочки» и «Калина красная». То, что автор хорошо знал своего героя, способствует убедительности книги. И впечатлению, что с ее страниц действительно можно услышать настоящий голос Шукшина, узнать о трагической конфликтности его существования в профессиональной среде, о драматизме его творческого пути. Страницы, посвященные обучению во ВГИКе (Всесоюзный государственный институт кинематографии) будут интересны и полезны для наших юных современников, по-прежнему стремящихся поступить в «кузнецу кадров» отечественных кинофабрик. Как пробиваться? Как выжить, не предав свои принципы и творческие планы?
Шукшину удалось, но какой ценой... Вот его слова: «Диплом сочли слабеньким — я и не рыпался. Из общежития вгиковского на Яузе гнали, кормился актерством. Снимался, где позовут... Михаил Ильич (Ромм) мог помочь мне, если б верил... Нет, благодетелем моим он не бывал, в любимцах его я не хаживал, посмешищем на курсе числился, подыгрывал, прилаживался существовать...».
Заболоцкий, как немногие, знал и чувствовал масштабную и противоречивую личность Василия Макаровича, но рассказывает он о своем друге-учителе очень тактично. Особую ценность составляют воспоминания о многолетней совместной работе над фильмом «Степан Разин», которому так и не дали родиться прежде всего чиновники и «соратники» по профессии.
«О дне рождения Шукшина — ему исполнилось 45 лет — мы узнали случайно, во время съемок «Калины красной». Работали над сценой «В сенях», когда, уезжая в город, Егор признается Любе, что не знает, вернется ли. Сцена — в одном кадре, емкая по метражу, -была напряженной. Лида наизусть чеканила сценарный текст. Макарыч просил ее забыть текст, говорить по обстановке. Между ними, пока мы укладывали рельсы и свет, вспыхнула крупная перебранка. Лида украдкой поплакала за декорацией. Макарыч жестами торопил меня. Наконец изготовились. Он прошипел: «Мотор». Тишина. Сцена катилась — как живой разговор — всего четыре минуты. Во время съемок я видел попавшие в кадр не по делу рельсы, но не решился остановить съемку: было ощущение, что снимаю хронику живой жизни. Холодок по спине пробегал. После устало произнесенного «стоп» боюсь говорить о рельсах. Макарыч измучен. Умоляюще прошу: «Давай еще дубль». Он прошелся, посмотрел мимо меня... «Не смогу больше так. Пусть будет, что будет». Так единственный дубль с мелькнувшей перекладиной рельсов вошел в фильм».
Карина Сарсенова. Избранный
В издании собраны беседы автора с писателями, артистами разных жанров, учеными, исследователями неведомого. Например, видный специалист по генетике Валерий Даниленко рассказывает о новейших достижениях биотехнологии, о тех основных направлениях, на которые делится сейчас эта перспективная научная дисциплина. Так, «красная биотехнология» специализируется на использовании различных полезных бактерий для изготовления необходимых человечеству лекарств. А «зеленая» отвечает за получение различных нужных веществ — аминокислот, витаминов – для сельского хозяйства или пищевой промышленности.
Знаменитый писатель Олжас Сулейменов, автор теперь уже ставшей классикой поэмы о покорении космоса «Земля, поклонись человеку!», говорит о важности сохранения культуры в современном мире, о сохранении идентичности народов и о характерных чертах глобализации. И подчеркивает, что человек необходимо быть не просто разумным, но мыслящим, способным к восприятию новой информации и усвоению ее.
«Если идентичность помогает или существует только для того, чтобы общество выживало в сложном сочетании других этносов, тогда – да, здесь надо отстаивать эту самую идентичность, свою обособленность, законсервированость. А в условиях глобализации, которая сейчас, в XXI веке, вполне ощущаемо и осознанно существует, мы должны, безусловно, внушать и нашей молодёжи, и всему обществу, что независимость как таковая – явление или лозунг прошедших времён, когда мы были в той или иной степени от кого-то зависимы в буквальном смысле… Нет, мы продолжаем быть зависимыми, но это особый вид зависимости, я бы сказал – взаимозависимость, и глобализацию я понимаю только как результат или повод начать осознавать всеобщую взаимозависимость людей на Земле. Мы взаимозависимы с соседями по региону и с дальними соседями по планете. И если это осознание сделать осознанием нашего общества и любого другого, тогда легче будет выживать, а потом и полноценно жить на планете».
«Мало кто ожидал увидеть такое. На фоне вечернего неба над головами собравшихся на Красной площади туристов, над стволами винтовок почетного караула с флагштока здания Сената – резиденции советского правительства и, до недавнего времени, символа коммунизма – спускали красный флаг. Миллионы телезрителей, наблюдавших эту картину в рождественский вечер 1991 года, не могли поверить своим глазам. В тот же день в прямом эфире передали обращение уходящего в отставку первого и последнего президента СССР Михаила Горбачева. Советского Союза не стало.
Первым на вопрос, что произошло, попытался ответить президент США Джордж Г. У. Буш. Он выступил перед американцами вечером 25 декабря, через несколько часов после того, как Си-эн-эн и другие телеканалы показали речь Горбачева и спуск флага. Американский лидер попытался объяснить, что за подарок получили к Рождеству сограждане. Он связал новости из СССР с победой США в холодной войне».
Сергей Плохий. Последняя империя. Падение Советского Союза
Профессор истории Гарвардского университета, используя недавно рассекреченные документы из Президентской библиотеки Джорджа Буша, утверждает, что распад СССР не был главной целью американского правительства в холодной войне. Буш-старший и его советники пытались спасти Горбачева, опасаясь превращения Советского Союза в «Югославию с ядерными бомбами».
Плохий считает «распад СССР явлением, аналогичным произошедшему в XX веке распаду Австро-Венгерской, Османской, Британской, Французской и Португальской империй. Советский Союз назван здесь «последней империй» не потому, что в будущем империй не будет, а потому, что он был последним государством, сохранявшим наследие «классических» империй нового времени. По моему мнению, крах СССР связан с несовместимостью имперской системы правления и электоральной демократии».
В книге описаны события последние пять месяцев существования СССР и четырех политических лидеров: Б. Н. Ельцина, М.С. Горбачева, Джорджа Г. Буша, Л. Кравчука. Подробно изложена история августовского путча 1991 года, изоляции Горбачева и действий вождей ГКПЧ. «После пресс-конференции стало ясно, что у заговорщиков нет лидера. Тайным вдохновителем переворота был Крючков, но формально власть получил Янаев, а он, будучи искушенным аппаратчиком, пытался удержаться на вершине единственным известным ему способом – избегая ответственности». Утром второго дня путча ГКПЧ-писты получили докладную записку от КГБ с перечислением своих ошибок: они не смогли оперативно ввести чрезвычайное положение и изолировать лидеров оппозиции, а также полностью взять под контроль СМИ.
Но и противостоящий путчистам Ельцин, объявивший переворот неконституционным, и переведший в свое прямое подчинение (по сути тогда еще – формально) КГБ, Вооруженные силы и внутренние войска, тоже не знал, кто приедет на помощь к нему в Белый дом.
«После холодной войны было проведено исследование: что ждет Нью-Йорк, если по нему будет нанесен удар мощностью 550 килотонн? Подсчеты показали, что число жертв превысит пять миллионов, половина жителей Манхэттена погибнет под руинами, а остальные получат смертельную дозу облучения. Пожары уничтожат все в радиусе 6,5 километра от эпицентра взрыва, а облако радиоактивных частиц накроет Лонг-Айленд. Американских переговорщиков не пугали сами по себе ракеты “Тополь”, поскольку аналогичного оружия у США было достаточно. Их беспокоило главным образом то обстоятельство, что “Тополь” мог нести более одной боеголовки, а это путало все карты. Чтобы выяснить, на что способен “Тополь”, советник по национальной безопасности Брент Скоукрофт и его коллеги боролись за право ознакомиться с результатами огневых испытаний “Тополя” на дистанции до одиннадцати тысяч километров. Принимая во внимание превосходство Америки в прочих видах ядерных вооружений, СССР счел требование неприемлемым. В итоге Советы дали согласие на испытательную дальность десять тысяч километров и отказались “покрыть” оставшуюся тысячу».
Хабиб Ахмад-заде. Хроники блокадного города
Новая книга известного иранского писателя посвящена событиям ирано-иракской войны. Рассказы, объединенные в этом сборнике, рисуют драматичную картину обороны приграничного города Абадан. Расположенный на берегу пограничной с Ираком реки Арванд (Шатт эль-Араб), этот город имел важнейшее стратегическое значение.
В Абадане находился крупнейший на тот момент на Ближнем Востоке нефтеперерабатывающий завод; кроме того, там расположен речной порт, обеспечивавший коридор для транспортировки нефти к Персидскому заливу. Иракцы замкнули кольцо блокады вокруг Абадана, но так и не смогли преодолеть героического сопротивления его защитников. Автору книги довелось лично участвовать в обороне города, поэтому его повествование примечательно горячей эмоциональностью и одновременно содержит множество документальных подробностей.
«В ту ночь в Зольфагари было очень тихо. Немногочисленные защитники города, мы на расстоянии нескольких километров ожидали появления баасовцев между двумя мостами, рядом с пунктами пропуска номер семь и двенадцать. Однако противник появился за стройными пальмами окраинного района Зольфагари. Баасовцы знали, что они не встретят ни души в руинах, оставшихся после бомбежки на месте стоявших здесь некогда домов. Однако они и представить себе не могли, что среди искореженных машин на этом настоящем автомобильном кладбище живет и ездит на своем велосипеде старик по имени Дарья́-Голи́. Старик, имя которого начинается со слова «море», сборщик металлолома Дарья-Голи! В ту ночь их не видел никто, кроме тебя. Ты знал, что несколько ночей тому назад пал Хорремшахр, и теперь баасовцы стирают подошвы своих ботинок на главных шоссейных магистралях, ведущих в Абадан.
Мы не имели представления, что баасовцы, пройдя через трассу от Махшахра до Абадана и Ахваза, перекрыли пути и захватили в плен огромное количество наших солдат. Той ночью, когда, выглядывая из-за груды ржавого металла, ты заметил баасовцев, тебе стало ясно, что пришла очередь твоего города – Абадана! Под покровом ночи ты тихо встаешь, хватаешься обеими руками за руль своего велосипеда, садишься на шатающееся сиденье и начинаешь крутить педали. Старик, а как припустил! Ведь твои мышцы уже совсем ослабли. Спокойнее, а то ты устанешь и начнешь задыхаться. Тогда придется остановиться посередине пути… Но нет! Крути педали. Баасовцы в четырех километрах от шоссе на Хосровабад. Это единственное шоссе, ведущее из города, которое не удалось захватить противнику, а тебе до штаба КСИР в Абадане надо преодолеть еще девять километров. Крути педали!»
О.Я. Котлицкая. Знаменитые места мира. Иллюстрированный путеводитель по городам и странам
В издании рассказывается о примечательных местах, которые во многих случаях неразрывно связаны со старинными постройками. А слава строений может быть связана с памятными событиями или великими людьми. И бывает очень интересно воссоздавать подлинный ход истории вроде бы известных стран…
Когда-то Гаити жившие на нем аборигены называли Кискейя, что в переводе означало «Мать всех земель». Во времена Колумба здесь не было пальм (которые завезли позже), как не было и гигантского маяка в виде лежащего креста, сооруженного в Санто-Доминго к 500-летию Нового Света и благословленного на открытии маяка-мемориала лично Папой Римским Иоанном Павлом II. В соборе Санта-Мария-ла-Менор находится одна из гробниц Христофора Колумба (так до сих пор с гордостью утверждают местные жители и архивы). Здесь провел несколько лет его родной сын Диего, и туристов обязательно водят в замок, в котором он жил.
Книга повествует и о старинных праздниках, уже приобретших отпечаток средневековой экзотики. Так, весной в Цюрихе праздновали Зехселэйтен. 21 марта, как только колокол в соборе Святого Павла отбивали шесть раз, рабочий день в городе становился на час дольше, дл шести часов. По такому случаю устраивался парад, в котором могли принимать участие только члены гильдий, т.е. владельцы собственных мастерских, зажиточные граждане. И этот парад проводится до сих пор – богатые горожане облачаются в стилизованные недешевые костюмы XIV-XV веков (гильдии в городе были основаны в 1336 году) и не спеша шествуют по центру Цюриха, демонстрируя «мастерское» благородство происхождения и верность вековым традициям.
Достопримечательностями Словакии являются многочисленные замки (их здесь больше сотни), у каждого из которых есть своя история и свои герои. Среди самых известных – Бойницкий и Чахтицкий замки.
Одна из глав книги посвящена Венеции, ее истории и современности, каналам и достопримечательностям. Этот необыкновенный город не один век вдохновлял художников и писателей, и в наши дни такое очарование сохранилось. Достаточно вспомнить романы Владимир Торина «Амальгама» и «Амальгама 2. Тантамареска», где судьбоносные для человечества тайны оказываются завязаны именно на Венецию.
Одним из самых необыкновенных мест Индии является Гоа, чья история похожа на сказку, в которой были и благородные герои, и злодеи. Первыми пришельцами были финикийские мореплаватели. После них, примерно через семьсот лет, сухопутными путями с севера прибыли племена ариев. Далее в двадцатых годах н.э. сюда протянулся край империи Ашоки, вознамерившегося объединить под свои стяги всю Индию. Вообще всю историю Гоа описывают как полосу нескончаемых войн между индийскими королями, желающими им обладать. С 1510 года в Гоа и на острове Дивар правили португальцы. Они первыми среди европейцев отыскали удобный морской путь в Индию, и явились не только как купцы и завоеватели, но и рыцари-крестоносцы. Великим навигатором был Васко да Гама, в 1498 году проложивший путь в Индию, теперь его статуя украшает портал в Старом Гоа, где высятся церкви с мощами католических святых и звонят колокола. Сегодня по архитектуре и размерам Старого Гоа, можно понять, почему его часто сравнивали с Лиссабоном. Его называли «Жемчужиной Востока», «Восточным Римом», или «Лиссабоном Востока». В 1540 году закон Гоа позволял исповедовать только римскую католическую веру, что способствовало строительству католических соборов и роскошных особняков священников и чиновников.
Впрочем, иногда первозданные природные красоты затмевают любые человеческие творения. Местными достопримечательностями являются причудливой формы скалы, наиболее известны из которых – Семь столпов мудрости, названные так знаменитым британским военным деятелем, писателем и археологом Лоуренсом Аравийским.
«Представьте себе типичный марсианский пейзаж. Что, вы никогда не бывали на Марсе и вам это сложно представить? Тогда хотя бы вспомните, как он выглядит в фантастических фильмах: бескрайняя пустыня, по которой гуляют ветра, величественные скалы с мрачными ущельями и угнетающий кроваво-красный цвет – цвет воинственной планеты Марс. Теперь я наверняка знаю, откуда голливудские режиссеры взяли эти образы. Это удивительная и неповторимая иорданская пустыня на территории заповедника Вади Рам!
В отличие от любой другой пустыни, где взор устает от унылого однообразия, здесь вы увидите разостланную по земле радугу: пески в Вади Рам «переливаются» всеми цветами и оттенками».