Профессия охранник

Ответственность есть проба мужества человека
Горацио Нельсон.

Прогулка на велосипеде в июле, даже таком холодном, как в этом году, мне всегда по душе. Особенно когда едешь по парку. Особенно когда есть цель у поездки, помимо развлечения и физкультурной составляющей.

Когда я добрался до речки, совсем стемнело. Горели фонари на набережной, вывеска закрытого летнего кафе и фонарь над будкой поста охраны парка. На одном из больших стационарных лежаков кто-то тихо беседовал, то ли пара подвыпивших оболтусов, то ли парочка влюблённых. Изредка пробегали по набережной запоздалые бегуны и даже бегуньи. На двух небольших бассейнах, помещённых прямо в речку, также светили фонари, подсвечивая набережную и бегунов или просто прохожих. Был ещё и третий бассейн, но совсем маленький, для малышей, его в темноте можно было не принимать в расчёт. Всё-таки безопасность в парке повысилась с введением постов охраны. Охраны без оружия, полномочий и серьёзных навыков. Однако дисциплинированную правилами, проверками. Опять же, носили единую форму, что не могло не родить хоть какой-то авторитет в глазах хулиганов и кандидатов в оные.

Привычным движением я прислонил велосипед к дощатой стене, отодвинул камень, прикрывающий своеобразный вход, вернее, лазейку под закрытым на ночь кафе, не имеющим фундамента. Подсветил себе телефоном сквозь широкие щели между досками и стал доставать лоточки, которые оставляли сердобольные граждане для расквартированных под верандой усатых и пушистых постояльцев. Старые лоточки я обычно выбрасывал в урны, если последние были полны, то вёз пакет с мусором к выходу из парка до свободной урны. Новые ставил с кошачьим кормом и водой и пропихивал их вглубь с помощью велосипедного насоса, используя его как своеобразный шесток для проталкивания.

Иногда мои подопечные выходили поприветствовать меня, иногда уже спали.
Находясь на корточках, я услышал, как за спиной кто-то приблизился, но остановился на почтительном расстоянии. «Наверно знает меня, — подумалось, — или ждёт, когда обернусь».

Обернувшись, я узнал при свете фонаря с будки эту небольшого роста худощавую фигуру.

— Михаил? — полувопросительно обратился я.

— Здоро́во! — услышал я в ответ. — А я всё смотрю, ты или не ты.

Фигура в бежевой форме приблизилась, Михаил дружелюбно улыбался. Я забыл, сколько ему было лет, но на вид около шестидесяти, седой, но бодрый.

— Тебя наконец на этот пост перевели?

— Веришь, за четыре года первый раз на этом посту. А ты всё котеек балуешь?

— А что делать, — наигранным философским тоном, но тоже с улыбкой ответил я.

— Бегают тут вечером, играют, — добродушно рассказывал Миша.

По всему было видать, что сутки одному дежурить было скучно, и он был рад общению. Да и как могло бы быть иначе.

Последний раз мы виделись в декабре перед новым годом. После вахты, охранники уезжали домой. Михаил возвращался в Чувашию, откуда он был родом.

Голос по рации призывно заворчал:

— Водяной, водяной, как слышно?

Михаил ответил:

— Слушаю тебя, дровяной.

Поговорив с коллегой, Михаил с улыбкой поведал:

— Напарник меня зовёт «водяной» — потому что я у воды. А я его — «дровяной». У него же там дерево это, с замками.

— А, то декоративное с замочками на ветках?

-Ага, точно, — усмехнулся Миша, — так мы и развлекаемся, нас же никто не слышит.

— Ну, и как тебе работается на этом месте? Хлопотно наверное?

Миша открыл было рот, но тут же закрыл его, ощетинив седые усы и как бы слегка задохнувшись от внезапно охватившего возмущения.

— Да... — махнул он в сердцах рукой, — не спрашивай! Постоянно пьют, в бассейн лезут...

— Шумят?

— Да шумят-то ладно, мне всё равно не спать. А то вот случилась такая история...

Миша достал сигарету и не спеша закурил, глядя вдаль за реку, где стояли облака, подсвеченные огнями с Нижних Мнёвников. Я понял, что история будет, по меньшей мере, любопытная.

— Иду я как-то на пост поутру, в пять тридцать. А я люблю идти вдоль берега, если не спешу. В этот раз вышел пораньше, народу никого. Смотрю, девка стоит по пояс в воде, голая, без одежды. Стоит и смотрит. А на улице градусов 12. Я окликаю её, она оборачивается, отстранённая какая-то, а уже вся синяя от холода, лет двадцати пяти. Отвечает, мол, что вам надо?

Я говорю, вылезай, вода холодная, ты, вон, посинела вся. А она мне глухо так: «Я... топиться хочу».

Я ей: «Да ты что?». И говорю всё, говорю. «Как зовут тебя?». Она, говорит, Лариса.

Я: «Лариса, не дури. Лара вылезай давай... Да что случилось-то?».

Говорит, с мужем поссорилась. А сама не вылезает, оглянется вполоборота, и всё в реку смотрит.
То ли под наркотиками была, но отвечала внятно, не пьяная. Я их, наркоманов, не люблю, тля.
А тут что делать?

Глаза через очки у Михаила лихорадочно заблестели.

— Как я потом жить с этим стану? Пришлось бы кидаться за ней в реку, куда деваться?!

Я понимающе закивал, нахмурив брови.

— Я ей: «Лара, Ларочка, вылезай, замёрзла, муж сам уж пожалел наверное, волнуется.» Руку ей подал...протянул. «Вылезай, вылезай», — говорю, так настойчиво, требовательно, но с мягкостью.

Подала в ответ руку, вылезла. Стоит босая, дрожит. Я ей её одежду протягиваю. Она не обращает внимания, в туфли ступила, поёрзала ногами, влезла. Развернулась и пошла потихоньку в сторону Крылатского.

— Голая?

— Да! Я ей: «Лариса! Так нельзя, оденься!». Она остановилась как в тумане, взяла одежду, стала одеваться. А из одежды только шорты короткие да маечка!

— И трусов нет?

— Нет!

— Может, из клуба какого под утро выбралась? Вон Sexton рядом...

— Не знаю... может.

Миша затянулся очередной сигаретой.

— Да, затянуло девку, — сочувственно произнёс я, — так и ушла?

— Пошла, вроде уверенно. Я как-то успокоился. А то... ну, как с этим жить?

— Хорошо, что ты подвернулся ей. И что пошёл вдоль берега. Ведь ни одной живой души не было?

— Ни одной! Ни рыбаков, никого. Не люблю я их, наркоманов...

Михаил замолчал.

Он докуривал, я прислушивался. Лежаки опустели, физкультурники исчезли.

А как внуки, Миш? — вдруг спросил я, как будто вспомнив более лёгкую тему для разговора.

Он улыбнулся.

— Хорошо. Скучают по деду. Тут операцию на глазу делал, слёзный канал воспалился. В стационар лечь отказался, вернулся с огромным синяком. Так младшенький не узнал деда, испугался.

Миша рассказывал про внуков, про медицину в Чебоксарах.

А я думал: кому-то повезло, что есть в Филёвском парке такой простой, но добрый и надёжный человек, Миша. И может, ещё кому-то не раз повезёт с ним.

29.07.2019.
...................................................... ...................................................... ..............................................
Фото моё. Будка, кафе и волейбольная площадка в Филёвском парке осенью, Москва.

Источник: https://poembook.ru/poem/2228260-professi...