| |
| Статья написана 20 июня 2019 г. 09:36 |
В память о студенческих годах
Смиренно, отрок, принимай Начало каторжное лета. Промчался красочной кометой Беспечный шаловливый май. Июнь – пора иных примет Для юных дам и кавалеров: Платона, Гегеля, Вольтера Клянут и славят на весь свет. Прошли весенние забавы Любви признаний и обид, Отныне молодёжь зубрит Азы истории и права. Веселье выпускного бала Венчает детских лет конец. И оперившийся птенец Стремится к новому началу. ...................................................... ............................
|
| | |
| Статья написана 17 июня 2019 г. 11:59 |
Исправленное и дополненное "...Разговор столетий Звучит как сердце, в сердце у меня. Так я двусердый, я не встречу смерти Живя в чужих словах, чужого дня". Лев Гумилёв Уехать бы прочь от возни городской Туда, где б я духом окреп, Где смог бы расстаться с привычной тоской, Увидеть Великую Степь. Где сходится с небом граница травы, Где беркут кружится лихой, Где нет ни ухмылок, ни гнусной молвы, Где с ветром вдохну я покой. У стойбища встретят собаки меня, Хозяину юрты – почёт. Проводят к огню и накормят коня, И в чаши кумыс потечёт. Чай с салом бараньим и крепкий айран – – В степи нет вкуснее питья! Чтя древний обычай, расспросит чабан, Здоров ли, согрелся ли я. Расскажет, бесстрастно оставшись в тени, О чём ветер-странник шептал – – Когда он на небе задул все огни И месяц клинком заблистал. Здесь людям не ведома чёрная ложь, Что в каменных джунглях часта. Здесь заново веру с мечтой обретёшь В Аллаха ли, в Будду, в Христа. Здесь несторианин оставил слова*, Изгнанник в горах их сберёг. И древние свитки прочёл Цзонхава** – – И "жёлтою верой" нарёк***. Кочевник, прельщённый ученьем Мани****, Пресытившись миром Творца, Взрастил семена беспощадной войны, И ждал рокового конца. И, как заплутавший в песках караван, Уйгуры блуждали впотьмах. Но мудрость Корана принёс Бограхан***** – – И дух поборол тленный страх. История сводит сердца и умы, Живых и ушедших давно. Здесь Клио, избавив от тягостной тьмы, Узорное ткёт полотно. Суровой природы науку постичь Сумеешь, сомненья губя. И гордого счастья воинственный клич Услышишь в душе у себя. 15.06.2019. ------------------------------------------------------ ------------------------------------- * Исповедующий христианство несторианского толка. ** Тибетский монах-реформатор. *** Название буддийского течения "Гелуг" в Монголии ("Шарын Шашин"). **** Основатель "манихейства", религии, получившей «титул» "мировой ереси". ***** Сатук Бограхан, каган (правитель) из рода Караханов, основавший Караханидское государство в Центральной Азии.
|
| | |
| Статья написана 9 июня 2019 г. 13:17 |
Исправленное и дополненное
Как я страдал, как я любил – не спрашивай меня. Как яд разлуки долгой пил – не спрашивай меня. Как я любовь свою искал и кто в конце концов Теперь мне больше жизни мил – не спрашивай меня. Хафиз (пер. Г.Плисецкого)
* * * Свет грустной поэзии, схожий с луной, Укроет незримо прохладой ночной. Над свитком украдкой уронишь слезу. А днём снова слышу твой смех озорной. * * * Скрыла ночь от меня дорогие черты, Но глаза засияли в ней как две звезды. Снова солнце взошло, осветив милый лик. Снова очи твои равнодушно пусты. * * * Муэдзин позовёт поутру на намаз. После ночи без сна не открыть тебе глаз. Я не стану будить. Пусть же щедро простит Милосердный Аллах за любовь нынче нас. * * * Я любуюсь луной, озаряющей ночью барханы. Под её хладным светом во тьме оживают курганы. Подарю я луну кареглазой, чей взор ярче солнца. Изловчусь и поймаю светило петлёю аркана. * * * Словно горный ручей песня милой моей поутру. Её голосу рад, словно путник ночному костру. А состарится – будет ворчать и скрипеть как чинара, Что рассохлась за годы на неутомимом ветру. * * * Зачем в судьбу швырять проклятия камнями, Не лучше ль нам признать, что виноваты сами? * * * Я открыл тебе душу свою, будто выпустил птицу на волю. И теперь у меня – ни тебя, ни души, ничего кроме боли. * * * Хлопок нынче созрел – встретишь месяц абан* в серебре. Соловьи заливаются, месяц азар* на дворе. Розы благоухают весной, покрывая все склоны. Мне ж милее цветок в бирюзовой керманской** чадре. * осенние месяцы в Иране. ** Керманская область славится изготовлением тканей. ...................................................... .....................................................
На фото Розы Дамаскин (Дамасская роза).
|
| | |
| Статья написана 25 мая 2019 г. 13:11 |
Впервые услышал стихи Ирины Ахременко в исполнении актрисы Светланы Ходченковой в лёгкой комедии "Любит не любит" 2014 года. Поразили своей искренностью и истинной женственностью, прежде всего, хотя и слогом тоже. Отпечатались в мозгу строчки: "Дождь окропил садовую скамью. Гром грянул — и пора перекреститься. Тебе к утру — в работу и семью, А мне — ходить и говорить учиться"
Поинтересовавшись, узнал, что, стихов Ирины известно мало. В интернете их всего несколько. Из интервью её сестры, актрисы Евгении Ахременко, в журнале "Караван историй", выяснил, что поэтессы, увы, уже нет в живых. Ирина умерла от рака в 33 года. Евгений Евтушенко, гостив у её семьи, высоко оценивал стихи Ирины и удивлялся, почему она не печатается.
Вот те стихи, что мне удалось найти в интернете, авторство которых, как утверждается, принадлежит Ирине Ахременко (первые два однозначно принадлежат ей): * * * Тот был счастливый переход От многомесячного сплина До непредвиденных забот. Дурил декабрь. Кончался год. Хватало утром аспирина, Вина к полудню, водки в ночь, Заметок в номер. В промежутках По семьям и романам прочь Мы разбредались. Не до шуток Бывало нам и там, и тут. По семьям сдержанно молчали, Влюбленные порой кричали, Но весь домашний тарарам С утра, как тапочки, откинув, Мы возвращались впопыхах. И в самых утренних стихах Плясала полночь на перинах! Отрезок точный провести На временной шкале безумия От временного слабоумья Я не сумею. Бог простит. Но кто бы там не хохотал, Стуча копытом по паркету И пыль хвостом не подметал, И наши не сличал анкеты, — Настолько ясен был подбор! Какой там Шоу! Что Вам Олби! И тот, кто взбил те свет и сор В холодной трехэтажной колбе Талантом не был обделён. Хотя поклонов не чурался. Но беспрерывный наш трезвон Ему, естественно, наскучил. И он не долго собирался. Как только первый вышел случай, Он был — по-аглицки — таков. На свете мало дураков Терпеть с утра до ночи поздней Талантов шумную возню И гениев смешные козни. Он был разборчив, наш Создатель, И это скромное меню, Ему, увы, пришлось некстати. * * * Я выжила отчаянно, ознобно, Легко. Светает. Снег сошел на нет. Не слышен плач, не ослепляет свет. Глаза пусты, глаза мои беззлобны. Недостающий воздух — чушь, пустяк, Совпал с полночным, непривычным зноем, А если жизнь моя пойдет не так, Ты мне поможешь. Нас пока что двое. Я выжила… Наверно, не с руки И не с души такие вот пробежки. Мы не безумные и мы не чудаки, Нам не к лицу шлагбаумы и стежки.. Дождь окропил садовую скамью. Гром грянул — и пора перекреститься. Тебе к утру — в работу и семью, А мне — ходить и говорить учиться. * * * ИРИНЕ Завидую… Всем тем, кто был С тобою прежде, — Как приходил, Так уходил — С твоей надеждой… Завидую… Кто знал тебя Во время оно, — Как дочь любя, С плеча рубя Пигмалиона… Завидую… Учителям, Что знали цену Твоим стихам, Твоим цепям — Не для арены… Завидую… Кто бит кнутом, Испытан боем… Завидую… себе За то, Что ты со мною. * * * ДЕТИ Пускай хоть посвящённый улыбнётся, Терзая сумасшествие мое. Но если уж повесили ружье На стенку — без стрельбы не обойдется. И отпустила липкая жара, И мы брели по городу в молчаньи, И тронул занавеску жест прощанья. И опустел партер. Пришла пора. Расстаться. Но на том краю земли, Где нас столкнули мэтровы гастроли До полночи нам расписали роли. И мы в кафе покорно забрели. Нам волны обещали Афродиту, И море растеклось у ног, как сон В молчаньи, углубленном и сердитом Мы думали примерно в унисон: «Мой дурачок, ребёнок повзрослевший, Смени свой робкий, боязливый шаг На оступь отреченной королевы И дело в шляпе. Нам цена пятак.» Но ты над собственной хохочешь тенью, И быть с тобой, конечно же, беде. Послушай! Ты прекрасна без сомненья! Но я тебя покину через день. Как ты сказала? «Детским жадным ртом Лови зарей рассыпанные бусы?» … И в сотый раз ты яблоко надкусишь. А змей ехидно шевельнет хвостом. О, мой калиф на час! Сожми в горсти Мгновенье посеревшего Востока Мне будет бесконечно одиноко. Ведь я тебя уже люблю. Почти! Почти, покуда спит в сандальях бег, Пока танцует девочка босая, И петли сорваны с калитки Рая, И дремлет стыд, и торжествует грех. Под это иллюзорное почти Твой самолет, насытившись разбегом, На синем белой кистью начертив Мне вскроет вены и разрежет небо. * * * О, сходство судеб! Бесконечное зарево Кандально длящейся несвободы. Когда-то кому-то в бессильи сказали Бессмысленный бред о вхождении в воду. Мол, как ни старайся, ни бейся и прочее, На том берегу наша карта бита. И еретики, не дождавшись ночи, Меняют рассветы на царство Аида. Кляня безнадежную эту похожесть, Несет их к воротам степенная Лета. «Ты, мамочка?» «Братец?» «Сыночек, о Боже!» А боги, смеясь, возвращаются к свету. * * * Головная ли боль виною, Сон ли тот, что опять со мною? Я куда-то бреду впотьмах. Не дрожат под ногой ступени. Среди улиц, сморенных ленью, Кто услышит мой тихий шаг? Помнишь наш бульвар новогодний? Тот декабрь стучится сегодня В память, та же метель метёт. Торжествуют сны и виденья, Голоса и стихотворенья. Пахнет ёлкой. Проходит год. Этот давешний запах хвои Кружит голову. Впрочем стоит Довершить забытый пейзаж: Наше горестное соседство, Сбитень горя, мороза, детства, Ссор, побегов, потерь, пропаж. Наши беды были чужими. На износ писали и жили, В вечной ненависти клялись, Лгали страстно, ласкали скудно. Но истерзанно ждали чуда. А с утра наступала жизнь. * * * УГЛЫ НАИЗНАНКУ Звон. Пустота. На углу пустоты, Нет, за углом — обозначиться может Сон о песке и волне. Но застыл Лотовой бабой случайный прохожий. Он обернулся, всему вопреки. Вздрогнули ужасом звезды и дети, Взвыли собаки на целой планете, И побледнел от знакомой тоски Тайный свидетель несказанных слов. Мучимый вечным присутствием где-то, Грезящий лесом седой птицелов, Дремлющий в сквере от лета, до лета. Все попадают в силки поутру — И наизнанку углы и наружу Бритвы, таблетки, белье, кожуру Дом изрыгает в безвольную лужу. Грязь. Напряженье. Издевка. Контекст Ада бульварного. Сон поневоле. Звон. Пустота. Но углы пустоте Сладит, возможно, отсутствие боли. * * * «Любить иных — тяжёлый крест». А мы «иных» и не любили. На неумело вскрытой жиле Незатянувшийся надрез. Протягивал настырно в день Рассвет невидимой прямою. А мы вычерпывали море Или ходили по воде, Мы возносились над Москвой На огненной метле безумья, И молча стискивали зубы, Платя за это головой, И чье-то хитрое дитя Ломало стрелы от бессилья. Копыта чистили чертям, И ангелам срывали крылья. Отсутствие своих примет Рождало в сумерках зевоту. Любить иных?! О чем, вы мэтр? Мы их прожили, как субботу. * * * Отрешусь от земной суеты И от дел муравьиных мирских, Я забуду, что ты — это ты, И не тронет огонь мосты, Нам уже не построить других. Да и наши не держат всех, Как размыли берег дожди! На запретной той полосе Те, что в землю вросли совсем Ночью шепчут мне — пережди! Здесь у нас — пляши да играй! А не пляшется — так пиши. Здесь у нас соловьиный край, И давно обещанный рай, Только — души. И для души. И назад уже не смотри. Для тебя все готово здесь. Ты дождись вечерней зари, С перевозчиком сговорись, У него там и лодка есть… * * * Наверное, меняется погода И важными становятся слова. Я в первый раз за длинные полгода Попробовала вас зарифмовать. Зарисовать, суть — звуком обозначить. Внутри четверостишья заключить, Замкнуть в себе, и потерять ключи, И наплевать, что может быть иначе. Поспешно взять билет на самолёт, Отдаться предотъездной лихорадке, Мешая вещи, мысли и тетрадки, Лететь в такси опережая год, И где-то на другом краю земли, Где беззаконье чувств давно в законе, И вы уже бессильны уловить Оттенок волн и шум сосны на склоне. Где в полдень забираясь под навес, Дневное солнце прикорнув за тучей, Бесспорный подтверждает перевес Прохладной тени пред жарой пахучей, И сосны в воду не сползают чудом, Все насыпи упрямо обогнув, А море, серым штормом отпугнув, Успеет стать к закату изумрудным. Вот там я вас и выпущу. Когда Сомкнется навесь облаков с горами. И я клянусь вам осенью, что сами Отсюда не уйдёте никуда!* ...................................................... ....................... * Большинство стихов было опубликовано Анастасией Ярковой на сайте "Жемчужины мысли"
|
| | |
| Статья написана 18 апреля 2019 г. 14:22 |
Вдогонку за предыдущей статьёй ...................................................... .... 13.04.2019г. прошло 815 лет, как крестоносцами был взят и разграблен христианский город Константинополь ...................................................... ...................................................... ............................................... Могуча наша рать В стальной броне и латах, Готова покарать Отступников проклятых. И с именем всевышнего На спёкшихся устах Жгут, убивают ближнего "служители Христа". За истинную веру Меч обнажи-ка, брат. Добычей тамплиера * Стал христианский град. Восточный христианин Не меньший еретик Чем пёс-магометанин, И грех его велик. Мы словно серафимы! Смотри же, Константин, – – Не быть второму Риму, Поскольку Рим один! Пиры устроим в стенах Обугленных палат. Согните дух в коленах, Когда придёт легат. Огонь вам нынче даден, Покайтесь, гнев смирив. Слепой Дондоло жаден, Хитёр и прозорлив. Отдаст он «богу богово» И, с клиром поделясь, Вернётся в своё логово, Как "мира сего князь". Собор Святого Марка Услышит глас его. Дороже нет подарка Для папы самого. Доволен цвет Венеции, Республики отцы. – – Не знают конкуренции Их хитрые купцы. ...................................................... ... …В тюремных казематах Молитву ткут уста Тех, кто в броне и латах Сражались за Христа. Суров Филипп Красивый. А наш Моле – упрям. Объявлен нечестивым Весь "Соломона храм". Мы жаждали богатства Под символом рогов. Таинственное братство Убийц-ростовщиков. Служили Люциферу, Крестом посеяв страх. За дьявольскую веру Сгорим мы на кострах. 27.09.2007. _____________________________________ *Тамплиеры активно принимали участие в призывах к крестовому походу, сборе средств, переводе денег и транспортных перевозках, формально не ведя лично боевых действий. Тем не менее, орден, в результате разграбления византийских владений, получил множество земель, недвижимость, а также имущество православной церкви — от папы Иннокентия III. Кроме того, с тамплиерами связывается исчезновение христианских святынь из разграбленного города, в частности, по утверждению некоторых исследователей, мандилиона (изображения лика Христа на алтарном покрове), в последствии названном Туринской плащаницей.
На изображении гравюра Г. Доре "Вступление крестоносцев в Константинополь"
|
|
|