СТАРЫЕ ГАЗЕТЫ
Продолжаю путешествие в прошлое...
В письмах и открытках, адресованных матери, студент из Гейдельберга сетовал на денежные затруднения, клялся найти выход и собирался посылать корреспонденции в ростовские газеты, чтобы малость заработать. Он свое слово сдержал — вот они. сочинения. В виде вырезок они хорошо сохранились, хотя лишь некоторые снабжены указанием на дату. Приходится в иных случаях устанавливать даты по косвенным данным, например тексту заметок и объявлений, помещенных на обороте. Тем интересней сам поиск. Итак, я держу в руках газеты более чем 70-летней давности. Газета, предоставившая отцу узенькую колонку, называлась «Приазовский край». Его серия — письма из Германии.
Цитирую одно из них.
«Русские студенты и немецкие филистеры».
Оказывается, немало преград возникало на пути русских студентов в Германии. Например, немцы считали неприличными косоворотки. Осуждали тех, кто их косил. Но были барьеры и посерьезней: «Почти все
16
прусские университеты отказывали в приеме русским женщинам, хотя бы в качестве вольнослушательниц. Гонение на женщин объясняется как вообще взглядами немцев на женщину, так и специально поведением русской молодежи... Нигде нет таких простых, товарищеских, сердечных, высоконравственных отношений, какие царят среди русской учащейся молодежи». Это и не могут стерпеть немецкие филистеры, утверждает А. Д-ский.
Дальше отец кроет немцев, что называется, почем зря: «Почтенный бюргер спит, и ему снится седьмая кружка пива...»
Прочитав статью, я понял, что к ее написанию побудили автора не только общественный пафос, но и личные мотивы, понял, почему мать не получила в Германии высшего образования.
Должен чистосердечно признаться, что страсть как люблю читать не самые вырезки, но то, что напечатано на оборотной стороне и не предназначалось для моего внимания. Чего только не узнаешь из старых газет.
Что на обороте корреспонденции А. Д-ского из Германии?
В заметке, от которой остался только хвостик, рассказывается о книге английского писателя Эдмонда Нобеля о русской литературе.
Совершенно справедливо высмеивается этот «русо-лог». Приводится курьезная характеристика Щедрина, которого английский писатель называет автором «Отечественных записок»:
«Автор этого журнала князь Салтыков больше был известен под своим псевдонимом Щедрин. Он ввел новый род литературы, соответствующий его таланту. Писал он главным образом сказки, являющиеся сколком с Боккаччо. Оки так же остроумны, так же легкомысленны и так же безнравственны, как произведения флорентийского писателя. Щедрин — это русский Гейне, подражавший Декамерону».
Вполне «в тени развесистой клюквы», — заключает сзою статью ростовский автор начала века, а я уже в конце века могу приписать веселые цитаты из опусов иных зарубежных специалистов по русской литературе, но уже не начала, а конца века... Они теперь называются не «русологами», а «советоло-
гами».
17
21 августа 1906 года «Приазовский край» публикует корреспонденцию А. Д-ского «Отель «Интернационал». На этот раз речь не о Германии, а о Швейцарии.
«Существуют две Швейцарии — одна с высоко развитой политической и культурной жизнью, другая — эксплуатирующая природные красоты страны, показывая их иностранцам за деньги. В то время как одна Швейцария имеет много привлекательных черт, другая производит отталкивающее впечатление».
Дальше автор пишет об «отельной промышленности» и о лакействе. Статья завершается следующим абзацем:
«И как подумать, сколько неисчислимых богатств — духовных и материальных — заложено в России! Разве не достаточно в России ученых, способных давать образование русской молодежи? Разве Кавказ, Крым меньше наделены красотами природы, нежели Швейцария? Остается только пожелать, чтобы русская жизнь скорее вошла в колею, когда все силы народные смогут свободно развиваться».
Следом, в той же колонке публикуются телеграммы из Петербурга от 20 августа.
«Заболела нервным расстройством супруга П. А. Столыпина».
«Ген. Ренненкампф, по слухам, будет назначен туркестанским генерал-губернатором».
На обороте вырезки — совершенно роскошное объявление, которое хочется привести полностью:
Сегодня 21 августа 1906 года будет дано БОЛЬШОЕ МОНСТР-ПРЕДСТАВЛЕНИЕ, состоящее из трех отделений, при участии всей первоклассной труппы и кордебалета.
По желанию публики последняя прощальная гастроль.
С разрешения МЕДИЦИНСКОГО СОВЕТА министерства внутренних дел, в присутствии г. г. врачей последний загадочно-поразительный сеанс опытов ИНДИЙСКИХ ФАКИРОВ г-жи Саади Джебарри и Соломона Бен-Саида (настоящих). Опыты составляют гвоздь всего ученого мира!! Масса невиданных еще в России номеров, ничего общего с фокусами не имеющих и составляющих безусловную родовую тайну. (Просят не сравнивать с бывшими здесь факирами.) В сегодняшнем представлении примет участие вся
18
группа. В заключение: УГАДЫВАНИЕ ЧУЖИХ МЫСЛЕЙ.
В цирке будет играть собственный оркестр духовой музыки под управлением Гапонова. Начало 8 3/4 вечера. Контрамарки недействительны.
Хозяин цирка — Яковенко П. Г.
Еще один номер «Приазовского края», еще одна корреспонденция.
«Из немецкой жизни».
«Один известный немецкий профессор говорит: гораздо честнее было бы отменить всеобщее избирательное право, чем дать его в таком виде, что парламент представляет интересы лишь кучки».
В конце:
«Ясно, однако, что предложение, исходящее от рабочей партии, не вызовет сочувствия рейхстага. Да и блестящая речь Бебеля...»
Внизу страницы объявления.
«Контора Хонгурова (Темирницкая, 89) рекомендует домашнюю прислугу обоего пола и кормилиц, а также гувернанток, бонн, экономок, продавщиц, кассирш».
«На станции Эльхотово продается чинаровый лес».
Но вот объявление, свидетельствующее, что статья «Из немецкой жизни» появилась после статьи А. Д-ского о Швейцарии:
Выгодно продается ЗДАНИЕ ЦИРКА, деревянное. На углу Ткачевского переулка и Малой Садовой ул. Яковенко П. Г.
А ведь прогорел Яковенко, несмотря на МОНСТР-ПРЕДСТАВЛЕНИЯ и факиров, которые столь красноречиво рекламировались. Не помогло и угадывание чужих мыслей!
В 7-й корреспонденции «Из немецкой жизни» А. Д-ский опять говорит о рейхстаге, о том, что в рабочей партии существуют два враждебных друг другу течения — марксистское и ревизионистское, но марксистское направление сильнее.
Заключительная фраза — «Рейхстаг является клапаном, через который вырываются наружу неоформленные желания и стремления».
И еще одна заметка — пожелтевшая вырезка из какой-то газеты. И опять — о рейхстаге. Цитирую:
«Мы находимся в районе Тиргартен — в 700 метрах от здания рейхстага. Оказывается, он гораздо больше,
19
чем можно было себе представить, изучая случайно найденный мною вчера план города. Целый квартал!
Здание темно-серое, какое-то грузное и обрюзгшее.
Рейхстаг горит. Через оконные проемы второго этажа вырываются наружу (опять «вырываются наружу» ! Какой скудный словарный запас!) языки пламени и клубы черного дыма.
А над ребристой крышей рейхстага, в вечернем весеннем небе развевается многострадальное, любимое мое красное знамя...»
Постой, что это за вырезка? В отличие от отцовой статьи о рейхстаге, вырываются наружу не «неоформленные желания и стремления», а «языки пламени и клубы черного дыма». И шрифт иной, и начисто отсутствуют яти и твердые знаки.
Да это же моя корреспонденция — вырезка из газеты 1-го Белорусского фронта «Красная Армия».
Маме, видимо, на какой-то миг изменила ее аккуратность и привычка к систематизации, и она допустила непозволительный для библиотекаря промах — положила в пачку вырезок из газет начала века вырезку из фронтовой газеты 1945 года. Так мы встретились с отцом.
ВСЕ ВСЕРЬЕЗ 1925 год
Очень хорошо сохранились два самодельных номера журнала «Наш труд» — орган IV «Б» группы 7-й школы Хамовнического района Москвы. Я говорю — самодельных, а не рукописных, потому что журналы не столько аккуратно, сколько тщательно переписаны от руки, но и, как принято было упоминать в рекламе, богато иллюстрированы.
В журналах все как полагается, передовая, отдел стихов, отдел рассказов, научная фантастика, приключения, отдел юмора, объявления, почтовый ящик. Передовая кратка, я привожу ее полностью:
ОТ РЕДАКЦИИ
Мы празднуем восьмую годовщину Октября. Это праздник освобождения пролетариата России от гнета капитала, это великий пример героизма рабочих
20
и крестьян! Вперед к освобождению пролетариата всего мира! К десятой годовщине Октября даешь советскую Америку! Боритесь как Ленин, и вы победите.
Редакция.
Знаки препинания, признаюсь, расставлены мною только теперь. Все остальное списано слово в слово из журнала, и отчетливо видно, что пионеры 7-й школы Хамовнического района ставили перед собой задачи — на три года вперед.
Что касается отдела поэзии, то по характеру произведений, помещенных на его страницах, это нечто очень похожее на отдел поэзии не детского, а настоящего взрослого журнала наших нынешних лет. Девочка Алла выступает с элегическим стихотворением «Уютный уголок»:
О. как прекрасен день весенний,
Кругом такая тишина...
(Помню — ее критиковали за уход от общественных тем...)
В другом стихотворении (автор не подписался) переложен на приблизительные рифмы рассказ крестьян, приехавших в Москву:
На вокзале мы кричим: Извозчик,
Вали, вези на Красную площадь.
Подъезжаем к мавзолею,
А вокруг знамена веют.
В отделе стихов есть еще строфы о пионерах, подписанные псевдонимом «Футболист». Текст очень тесно привязан ко времени — конечно же так писали и должны были писать советские дети на восьмом году революции. Теперь так пишут только взрослые и частенько предлагают юным читателям:
Мы пионеры, отряд могучий,
Мы жизни будущей творцы.
Мы будем строить быт самый лучший,
Что недостроили отцы.
Мы не слыхали про сказки рая,
Не нужен нам поповский клич,
Но мы запомним, что, умирая,
Нам завещал родной Ильич.
21
Вперед, смелей, эй, пионеры,
И громче бей наш барабан,
И мы добьемся счастливой эры,
Социализма всех, всех стран.
Другой автор, придумавший себе звучный псевдоним «Кочерыжка», пишет столь же пафосно:
Мы, пионеры, дружно, смело воздвигаем свой кумир: Сделать красным целый мир!
Я тоже фигурирую среди авторов школьного журнала. «Поэма о великом полете». Признаюсь, что куда интересней самих стихов объяснение-эпиграф: «Летом 1925 советские летчики совершили великий полет Москва — Монголия — Китай. Начальник экспедиции Шмидт». Перечисляются имена летчиков и механиков. Самолеты, оказывается, имели имена «Правда» («юнкере»), «Красный камвольщик» («юнкере»), «Латышский стрелок» и еще три Р-1, Р-2, АК-1...
В небо ввысь неслись,
А на крыльях красные звезды.
Вперед в угнетенный Китай,
В голубые воздушные бездны...
Конечно, дальше говорится, что «кули свободно вздохнули» и что «В Пекине капитал сгинет»... Есть иллюстрация: человек в летном шлеме, протягивающий руку китайцу. У китайца на запястье — цепь. Подпись под рисунком в стихах (не ручаюсь, что школьного сочинения, может, откуда-нибудь и списано):
Наш пилот, наш мотор
От Москвы до Китая через Улан-Батор.
Какова тематика рассказов, помещенных в журнале? Преобладают рассказы об авиации, и нарисованы самолеты-бипланы с красными звездами на крыльях.
Вот и расширение тематики: «Рассказ буденновца», «Рассказ беспризорника», «Приключения в джунглях» в духе Жаколио и Буссенара, весьма популярных у нас иностранных авторов «колониальных» романов.
Как мне кажется, наибольший интерес представляет фантастический рассказ десятилетнего моего одноклассника Миши Сорокина «Полет на Марс». Вот как он начинается:
22
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ — «ПОДГОТОВКА К ПОЛЕТУ»
«Профессор уже два года работал над постройкой машины для полета на Марс и думал закончить ее через 5 — 6 месяцев. Он изобрел вещество, при помощи которого машина его могла выйти из сферы земного притяжения. Профессор кончил постройку раньше, чем думал. Сбоку была дверь, которая герметически закрывалась. Внутри находились баки с кислородом, продукты, которых было взято на семь месяцев, и приборы для погашения углекислоты. В задней части находилось изобретенное профессором вещество, которое он назвал «флюид».
ЧАСТЬ ВТОРАЯ — «НА МАРСЕ»
Профессор, сидя в машине, смотрел в иллюминатор. Мимо проносились обломки планет и какие-то газовые облака. Вдруг вдали показалась какая-то планета — это был Марс. Он быстро приближался. Профессор привел в действие аппараты, смягчающие падение. Через некоторое время он почувствовал сильный толчок. Не удержавшись на ногах, он упал и сильно ушибся.
Поднявшись на ноги, профессор одел маску с кислородом, подошел к двери и открыл ее. Резкий холод охватил его. Он вернулся назад, одел шубу и вышел из аппарата. Растительность Марса была очень скудная: он увидел всего лишь несколько растений с длинными колючками».
Так, значит, школьников IV «Б» группы (то есть, по-нынешнему, четвертого класса) в 1925 году всерьез занимало изобретение вещества «флюид» для выхода из сферы земного притяжения. Хочу обратить внимание на терминологию — она отнюдь не детская и не устарела более чем за полвека. И проблемы: преодоление притяжения, аппараты, смягчающие падение.
Самое интересное в этой страничке школьного журнала — рисунок.
На фоне неба, густо намазанного черной акварелью и испещренного желтыми пятнышками звезд и планет (виден даже Сатурн с его кольцами), летит стального цвета сигарообразный снаряд со стабилизаторами. Штрихи, нанесенные пером продольно вдоль его тела, подчеркивают скорость движения. В общем, рисунок по своему содержанию ничуть не отличается
23
от современных рисунков, помещаемых на первых страницах торжествующих газет в дни, когда запускаются новые космические корабли с людьми на борту.
Выше наклеен и портрет профессора на фоне колб, реторт и пробирок, достоверно срисованных с образцов, стоящих на полке в школьном кабинете химии.
Квадратное лицо профессора обрамлено густой бородой, но не тогдашней, деревенской, а компактной, тугой — такие только теперь встретишь в Дубне или в Новосибирском Академгородке. Прическа профессора — тоже не тогдашняя, а самая что ни на есть современная, сегодняшняя — ровно подстриженная челка на половину лба.
Вспоминаю, кто был художником школьного журнала... Рисовали, разумеется, все понемножку, но научную фантастику иллюстрировал только один мальчик. Он был маленький (чудо акселерации еще не задело нас своим долговязым крылом!), ходил с челочкой, правда, куда менее солидной, чем у профессора, им нарисованного, был в меру курнос, и лицо его всегда сохраняло выражение некоторого удивления. Учился он не лучше и не хуже других. Надо сказать, что пятибалльная система оценок знаний тогда еще не была введена, обычно учителя пользовались двумя отметками: «уд» и «хор». Но погони за оценками не было, и родители не ходили умолять учителя исправить балл. Да и гордость вполне самостоятельных десятилетних пионеров не позволила бы папам и мамам перешагнуть порог школы с такими жалкими просьбами!
Мальчика звали Юра Бабакин. Отца его не помню, он жил с матерью, очень доброй женщиной, всегда встречавшей Юриных одноклассников улыбкой и приглашением угоститься кислым молоком. Молоко носили по подъездам приезжавшие из Подмосковья крестьянки. Из-за того, что «ледники» были редкостью, а электрохолодильники еще и на горизонте не появились, летом молоко скисало очень быстро...
Школа наша была в Кривоарбатском переулке, а Юра Бабакин жил в трехстах шагах — на углу Плотникова, и мы часто ходили к нему в гостеприимную комнатку коммунальной квартиры, когда образовывалось почему-нибудь «окно» в расписании.
24
По окончании семилетки я редко встречался с Юрием.
Помню, еще до войны группа молодых поэтов выступала в Сокольническом парке культуры и отдыха на большой эстраде. Радиотрансляцией нашего вечера занимался «парковый радист» — мой школьный товарищ Бабакин.
Потом я потерял его из виду.
О нем узнали все лишь из некролога, помещенного в «Правде» и подписанного руководителями партии и правительства:
Георгий Николаевич Бабакин — главный конструктор, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии, член-корреспондент Академии наук.
Это он, рисовавший в 1925 году для школьного журнала межпланетный снаряд, — изобретатель и конструктор реального фантастического аппарата лунохода, доставившего на землю образцы лунного грунта.
Но завершим обзор школьного журнала. Я еще не рассказал про отдел юмора. Под многообещающим заголовком «Отдел юмора» — печальное извещение:
ВВИДУ НЕДОСТАТКА МАТЕРИАЛА ОТДЕЛА ЮМОРА НЕ БУДЕТ
Так писали пионеры в 1925 году...
ИСТОРИЯ АВТОМОБИЛЯ
Нет, не мне одному было посвящено материнское собирательство и не история только моей жизни была заперта на медные замки и дремала в старинном сундуке от гражданской войны до Отечественной и от Победы до сегодняшнего дня.
Среди материалов, сохранившихся на верхнем этаже сундука. — объемистая папка с рисунками. Рисунки выполнены пером, фиолетовыми школьными чернила-ми, цветными карандашами, обычным карандашом, нежной довоенной (подразумевается первая мировая война) акварелью на тонкой, но прочной бумаге конторских книг, углем и сангиной по ватману, масляной краской на фанерных дощечках. Есть даже отпечатки гравюр, вырезанных ножичком на линолеуме.
Экспонаты коллекции датированы рукой матери:
«Юре 5 лет...»
25
«Первая группа 7-й школы ХОНО...»
«Юре 10 лет...»
И так далее, до шестнадцати.
Это творчество брата, который старше меня на год.
Надо признаться, юный художник не сразу и не очень ярко проявил свои способности к рисованию. Там, где надлежало линии быть прямой, она волниста, подчас изображено нечто уродливое (может, натура виновата?). Но все же можно понять, чего добивался автор.
Самое существенное, что и подвигнуло меня на опубликование материалов, не имеющих ни литературного, ни общественного значения и относящихся исключительно к семейной хронике, самое удивительное и странное: все рисунки, картины, гравюры, этюды — на один сюжет. И когда пять лет, и когда шестнадцать. (Забегая вперед, добавлю — и когда шестьдесят!)
На всех рисунках — автомобили!
Вот похожие на пролетку или кабриолет пассажирские «фиаты» и «испаносюизы» — в них восседают высоко, так что видны колени, человечки в кепках и цилиндрах; вот курносые грузовики «штейер» и «бенц» и сигарообразные гоночные «рено» с марсианами за рулем, вот наши отечественные «руссобалт» и, наконец, составленные из прямых линий и углов долгожданные и обожаемые грузовички «АМО».
Разбирая папку с рисунками брата, сложенными в систематизированном порядке, так что рост арбатского мальчишки и мирового автомобилестроения одновременны п синхронны, я немного пополнил свои познания в области техники. Но я увидел и, так сказать, человеческие документы.
Нарисованы не просто машины, не только модели — на всех картинках в машинах и около них — люди. Я уже упоминал джентльменов в цилиндрах и кепках, ко вот и немцы в вильгельмовских касках, и красноармейцы в буденовках, и какие-то усатые джигиты в папахах, и спортсмены в цветных жокейских шапочках и круглых очках. Одни восседают в кузовах грузовиков, другие красуются за огромными рулями, третьи крутят заводную ручку... Машина без человека мертва, как написали бы в журнале «Техника — молодежи»...
26
Несколько рисунков завернуты в старую газету. Это номер газеты «Известия» — число оторвано, но по косвенным данным устанавливаю, что газета от апреля 1941 года. Рукой матери отчеркнута заметка:
«Группой советских автоконструкторов разработан проект и построена модель автомобиля будущего. Совет Народных Комиссаров отпустил средства для продолжения конструкторских работ».
Ну, уж теперь я должен рассказать о детских годах автора сохраненных матерью рисунков.
Брат был автобезумцем почти с того момента, когда впервые встал на ноги и вдохнул во дворе, где в сарае чинили грузовики, запах бензина.
У мальчика вместо сердца в груди непрерывно работал двигатель внутреннего сгорания, честное слово!
Он испытывал прилив счастья, когда на проезде Гоголевского бульвара останавливался, чаще всего по причине порчи мотора, какой-нибудь автомобиль. Шоферы не могли найти лучшего помощника, слуги — он был готов выполнить все, что они прикажут. Зачем приказывать — достаточно только глазом повести. А если нужна человеческая жизнь в обмен на какую-нибудь недостающую клемму — пожалуйста, вот вам жизнь...
Я помню следующий эпизод, маленькую, а все же настоящую трагедию из истории нашей многострадальной семьи.
Начал выпускаться журнал «Мотор». Весь период от объявления о том, что будет такой журнал, до начала подписки на него брат не готовил уроков в школе: он рисовал проекты обложки будущего издания.
Наконец подписку объявили. Думаю, что Ю. Долматовский был в числе первых подписчиков. Не задержался и выход первого номера. Правда, было маленькое огорчение — номер вышел в обложке, и стало ясно, что в иных проектах обложки никто не нуждается.
Первый номер был не просто прочитан, текст выучен наизусть, а все картинки «творчески освоены», многократно срисованы либо перерисованы через папиросную бумагу.
Затем наступила ночь, катастрофа, всемирный потоп. Второй номер журнала «Мотор» задержался выходом дня на три. Но и через пять дней его все еще не было. И через семь.
27
Брат страдал. Он перестал спать, отказывался принимать пищу.
Он терпел муку молча, родители не могли предположить, что из-за невышедшего второго номера «Мотора». Я, конечно, понимал, в чем дело, но боялся и словечко проронить, брат был кулакаст и гораздо сильнее меня.
На седьмой день он не пришел вовремя из школы.
Сначала родители проявили легкую тревогу. Они утешали себя тем, что Юра, наверное, рисует на ватманской бумаге автомобили для стенгазеты.
Но наступила ранняя зимняя тьма, она длилась, длилась и перешла в ночь. Волнение постепенно овладевало нашей комнаткой. Я был закутан в одеяло и выставлен дозорным на балкон, но ни человека, ни даже тени не возникало в обозримом пространстве сумрачного Гоголевского бульвара. Бронзовый Н. В. Гоголь (первого призыва, сидячий) отвернулся от меня.
В середине ночи, когда волнение уже готово было перейти в панику, на семейном совете было решено отправиться на поиски брата. Но куда идти, где искать его?
К счастью, мне пришло в голову — обратиться к первому номеру журнала «Мотор» и выяснить, где помещается редакция. Оказалось — на Космодемьянском переулке.
Мы пошли с отцом через заснеженную Москву, нашли этот самый Космодемьянский. Тогда в столице еще не было метро, и расстояния казались огромными. Да и теперь — какое может быть метро в три часа ночи? И трамваи уже давно спали в Русаковском и Абельмановском трампарках.
Мы брели по безлюдным улицам и переулкам, надеясь где-то увидеть фигурку брата.
Вот и искомый адрес. Новенькая вывеска «Редакция журнала «Мотор». На дверях амбарный замок. Никогошеньки...
Но мы разглядели: на ступеньках под вывеской сидел съежившись, с эполетами из снега на плечах, человечек. Он нас не видел; погруженный в свою беду, он никого не мог бы заметить, кроме редактора журнала «Мотор» со вторым номером в руках — возьми, мальчик! О мечты, мечты!
Отец от волнения потерял голос — он не мог даже
28
отругать сына. Мы с трудом оторвали его, безмолвно рыдающего, и отец, перемежая ласку с легкими подзатыльниками, поволок его домой.
Наутро почтальон принес (тогда еще не было почтовых ящиков в подъездах, из которых регулярно пропадает почта!) долгожданный и поистине выстраданный второй номер журнала «Мотор», и брат читал его несколько дней и ночей, лежа с горчичниками, с компрессом на горле, в жесточайшей простуде.
Пачка рисунков напомнила мне и другой исторический момент.
В Москве пошли по улицам первые автобусы. Это были закупленные в Англии автобусы «Лейланд», похожие на трамвай на колесах или на конку, которой я никогда не видел, впрочем как и автобусов до того прекрасного дня.
В день торжества — с рассвета — брат уже дежурил на свежемаркированной буквой «А» остановке (угол Гоголевского бульвара и Арбатской площади).
Остановки первых автобусов были оборудованы столбом и табличкой в виде белого флага на нем. На табличке номер линии, а на макушке столба — маленькая, искусно выполненная — тоже в Англии — модельна, точная копия автобуса «Лейланд».
Вот какой магнит притягивал брата и его товарищей.
С ним были мальчишки с нашего двора — будущий полковник Сережа Дрожжин, будущий членкор и профессор Юра Зацепин и Бобка Хацревин, будущий разведчик, которого фашисты захватили и сожгли на костре в 1942 году.
Появление первого, выкрашенного в трамвайные цвета автобуса «Лейланд» они встретили криками «ура» и рукоплесканиями.
...Я позвонил в научно-исследовательский автоинститут и попросил к телефону начальника лаборатории, кандидата технических наук Ю. А. Долматовского, чтобы сообщить ему, что при раскопках во Внукове обнаружены доисторические рисунки — изображения если не мамонтов, то автомобилей.
Самый старый подписчик журнала «Мотор» (ныне называющегося «За рулем») закричал «ура» так же, как кричал на углу Гоголевского и Арбатской площади, встречая первый московский автобус.
29
Автомобиль ЗиС-101 (НФ-очерк)Техника-молодёжи №10/1938
5.00 (1)1.
Юрий Долматовский
Омнибус – значит всеобщий
1972, статья
5.00 (1)2.
Юрий Долматовский
Исчезнувшие имена
1972, статья
3.
Юрий Долматовский
Потомки кареты
1945, статья
4.
Юрий Долматовский
Испытание скоростью
1972, статья
5.
Юрий Долматовский
Пробеги и книги
1972, статья
6.
Юрий Долматовский
Быстрее всех сухопутных
1972, статья
7.
Юрий Долматовский
От двух до восьми
1972, статья
8.
Юрий Долматовский
Особая профессия
1972, статья
9.
Юрий Долматовский
Одетые сталью
1972, статья
10.
Юрий Долматовский
Трамбусы вчера и сегодня
1961, статья
11.
Юрий Долматовский
Советскому хозяйству — советский автомобиль
1933, статья
12.
Юрий Долматовский
50 лет автомобиля
1934, статья
6.00 (2)13.
Юрий Долматовский
Музейные редкости
1974, очерк
8.00 (1)14.
Юрий Долматовский
Автомобиль третьего тысячелетия
1984, очерк
15.
Юрий Долматовский
Автосфера «ЗИС-1001»
1938, очерк
7.00 (1)16.
Юрий Долматовский
Беседы об автомобиле
1976