Об авторе.
«Специального музыкального образования он не получил, но играл в Смоленском оркестре. И ноты читал с листа. Охотно играл на рояле в четыре руки с моей сестрой Анной Павловной. И самостоятельно мог играть на рояле сложные пьесы таких авторов, как Скрябин, Мак Доуэль и другие. Писал музыкальные очерки и рецензии. Много занимался журналистикой. Это живое дело всегда увлекало его».
https://www.litmir.me/br/?b=165170&p=113
***
«Человек, который не спит». 1926
10. ЧТО ДЕЛАЕТСЯ ЗА ОКНОМ
— Господин Брауде, мне нужен для новых опытов ряд приборов и частей.
Вот чертежи. Будьте добры срочно заказать по ним приборы и доставить
материалы.
— Можно узнать, что за опыты, дорогой профессор?
— Превращение световой волны в звуковую. Вы знаете, что многим
музыкантам каждая гамма или тон кажутся окрашенными в определенный цвет.
Например, C-dur — белый цвет, A-moll — синий, D-dur — розовый... Я хочу
установить соотношение звуковых и световых волн.
Вагнер дал большой заказ. Среди разнообразных и часто не имеющих ничего
общего частей и материалов было все необходимое для конструирования
радиоприемника.
Когда заказ был получен, Вагнер принялся за работу. Задача его
облегчалась тем, что Брауде оказался ничего не понимающим в радиотехнике.
Однако опасаясь, что Брауде мог скрывать свои знания, Вагнер очень хитро
маскировал свою работу и опыты. Ему помогало в этом умение производить
одновременно две работы сразу.
Довольно громоздкий «аппарат» был готов. Это было соединение
радиоприемника, хорошо скрытого внутри, и «светозвукового трансформатора».
От аппарата шли две слуховые телефонные трубки: одна — от скрытого
радиоприемника с рамочной антенной, другая — от «светозвукового» отделения
аппарата. Телефонную трубку от радиоприемника взял Вагнер. К другой трубке
с любезной улыбкой, но решительно протянул руку Брауде.
— Разрешите поинтересоваться?
— Пожалуйста!
Правый глаз и правая рука профессора были к услугам Брауде, левыми он
работал над радиоприемником. Правая рука повернула рычажок, и на экране
появилось розовое пятно. В то же время Вагнер регулировал герметически
закрытую индукционную катушку, и она гудела в слуховую трубку Брауде,
меняя тон.
— Слышите? D-dur!
Но тут вышло осложнение: Брауде оказался обладателем абсолютного слуха.
— Это не D-dur! Уверяю вас, это C-dur! — сказал он.
— Я не музыкант... Но это доказывает только, что субъективные сближения
звука и цвета ошибочны! — нашелся профессор.
В то же время левой рукой он настраивал свой радиоприемник. Среди
фокстротов, забавлявших Европу, и выстукивания радиотелеграфа он вдруг
уловил русскую речь:
«...Уже на этом примере вы можете видеть, товарищи, как самые ценные
достижения науки извращаются на капиталистической почве. То, что могло
принести громадную пользу трудящимся, поднять их культурно, превращается в
орудие эксплуатации пролетариата... Изобретение русского профессора
Вагнера, столь странно исчезнувшего на гер...»
— Это крайне интересно! — громко сказал Брауде. — Поразительно! Я
страшно заинтересован! Надо поставить здесь рояль... Представьте картины,
превращенные в звуки... Быть может, мы услышим новые симфонии... Или
шумановский световой «Карнавал».
«...средство от сна, — продолжало радио, — вызвало страшную
безработицу... Бедствия рабочих не поддаются описанию...»
«А меня-то уверял Брауде...» — подумал Вагнер, и, не удержавшись, он
воскликнул:
— Какой обман!..
— Обман? В чем обман? — удивленно спросил Брауде.
— D-dur окрасить в розовый цвет! — раздраженно ответил Вагнер.
— Но ведь это субъективно!..
http://lib.ru/RUFANT/BELAEW/no_sleep.txt
Голова профессора Доуэля : [Рассказы] / А. Беляев. — Москва ; Ленинград : Земля и фабрика, [1926] (М. : тип. «Красный пролетарий»). — 200 с.; 18 см.
Из содерж.: Голова профессора Доуэля,С.3-76; Человек, который не спит,С.77-151; Гость из книжного шкафа,С.153-199.
***
По роману АБ «Властелин мира». 1929:
Какое же время вставало перед взором Беляева при звуках имени Элеонора и ему подобных?
Вот Клименко и Элеонора Энгельбрект с балкона любуются ночным полярным небом:
«— Смотрите!
Я посмотрел на север. От горизонта поднимался бледный световой столб. Все выше, выше, до зенита. Из молочного столб превратился в бледно-голубой, потом в светло-зеленый. Верхушка столба начала розоветь, и вдруг от нее, как ветви от ствола дерева, потянулись во все стороны широкие отростки. А от горизонта поднималась завеса, переливающаяся необыкновенно нежными и прозрачными оттенками всех цветов радуги. Полярная ночь чаровала. На небе разыгрывалась безмолвная симфония красок. И цвета переливались, как звуки оркестра, то вдруг разгораясь в мощном аккорде, то нежно замирая в пианиссимо едва уловимых оттенков.
— Как прекрасен мир! — с некоторой грустью в голосе сказала Нора.
Я взял ее руку в меховой перчатке. <…> А небесный гимн северного сияния все разрастался, ширился, как могучий световой орган, холодный, беззвучный, прекрасный, чуждый всему, что волновало нас…»
«Симфония красок», «переливались, как звуки оркестра», «в мощном аккорде», «пианиссимо»… — здесь чувствуется рука музыкального рецензента. Но слова «световой орган» указывают не просто на музыку, а на совершенно конкретное музыкальное произведение — «Прометей (Поэму огня)» А. Н. Скрябина. Первое исполнение состоялось 15 марта 1911 года в Москве. Но уже в ноябре «Прометей» и Скрябин обретают страстного пропагандиста — выдающегося пианиста и дирижера Александра Зилоти. И в мае 1913 года, в рецензии на концерт Зилоти в Смоленске, Беляев обнаруживает прекрасную осведомленность о «светомузыке», а саму музыку Скрябина именует «музыкой будущего»[272].
ЗБС. АБ. 2013
Впервые сокращённый вариант романа с предисловием автора был опубликован в октябре—ноябре 1926 года в газете «Гудок».
Гудок (Москва), 1926, 19-24, 26-31 октября; 2-6, 10-14, 16-18 ноября (№№241-257, 260-267)