Позавчера Светослав Славчев стал 25-м болгарским автором, открытым на сайте. И 20-м болгарским автором, составленным мной. Своеобразный юбилей.
Некоторых приходилось делать с нуля, некоторых дорабатывать, так библио Вежинова начинал делать Claviceps P.
Интерес к Болгарии возник у меня ещё в дошкольном возрасте, после знакомства с книгой Ирины Токмаковой «Синие горы, золотые равнины», этот сборник очерков о Болгарии для детей меня по-настоящему увлёк: с таким восторгом рассказывала писательница о габровских шутках, о болгарской кухне, истории Болгарии, о болгарском языке, похожем и не похожем на русский, языке со многими «ложными друзьями переводчика». Уже в школьные годы у меня появилась возможность читать много книг, изданных в соцстранах. Не все были на русском языке и некоторые приходилось только листать. Выделялись роскошные издания из ГДР, Чехословакии, Югославии. Венгерский нон-фикшн мог похвалиться не только хорошей полиграфией, но и смелостью тем (для того времени), например, венгры издавали книги о полузапретной в СССР рок-музыке. Помню, сильно удивили меня карикатуры на Хрущёва и Кастро в перепечатанном венграми французском издании. Да и вообще — многое в Восточной Европе отличалось от Советского Союза. Я уж не говорю о движении FKK ( нудизма) в ГДР.
Болгарские книги, во всяком случае, те, что попадали мне в руки, в плане полиграфии чаще всего уступали соседям. Бледная печать, размытые фото, иногда — рыхлая бумага. Но среди изданных в Болгарии на русском книг встречались очень интересные тексты, здесь тоже было на чём остановить внимание. В том числе — в фантастике. Очень мне понравились «Звёздные приключения Нуми и Ники»(1980/1983) Любена Дилова, увлекательная детская (точнее — подростковая) фантастика о космических путешествиях и первой любви. На всю жизнь я запомнил название живого корабля — Малогалоталотим ( или просто — Мало). Библиография Дилова стала одной из первых открытых мной на Фантлабе.
«Остров Тамбукту» (1957) Марко Марчевского начинался увлекательно — приключения на море и на острове среди дикарей в лучших традициях приключенцев 19 века, но потом всё скатилось в пропаганду, роман я читал уже в перестройку и он показался устаревшим. И из фантастики здесь — незначительное криптоисторическое допущение. Без демонстративного подчёркивания нравственного преимущества социализма роман просто не был бы опубликован — об этом я узнал уже позже, когда готовил Марчевского для сайта. В конце 40-х — начале 50-х новые социалистические власти Болгарии начали борьбу с «буржуазными» жанрами в литературе — приключениями, фантастикой, детективом. Приключенческая литература почти полностью сузилась до книг о болгарских партизанах. Разрешалось так же то, что публиковалось в СССР. Зато пометка «перевод с русского» чаще всего автоматически становилась для произведения своеобразным цензорским разрешением. Этим часто пользовались в Болгарии и позже: в 60-х многие классики англо-американской фантастики публиковались с русских переводов. Во всяком случае, так сообщалось в примечании. Марчевский сделал большое дело — восстановил доброе имя классических приключений в глазах новых литературных властей. Признанный писатель, коммунист, автор канонической книги о мальчике-партизане, когда он написал о приключениях на острове, то и для других это вскоре стало можно. Но, конечно, чтобы опубликовать роман, пришлось наполнить его социальными рассуждениями, подтвердить полезность приключенческой литературы для молодёжи социалистической страны.
Павел Вежинов вернул болгарскому читателю фантастику, так же, как Марчевский — приключения. Болгарская фантастика первоначально старательно копировала советскую (и не всегда — лучшие образцы). Но Вежинов был самобытным автором. Встречаются люди, которые не любят фантастику, они отказывают Вежинова в звании «фантаст» и настойчиво причисляют его к некой «большой литературе». Но если даже «антифантастам» Вежинов приглянулся, то это говорит о мастерстве автора. Философская повесть Вежинова «Барьер» (1976) оставила сильные эмоции. Потом уже прочитал я другие его вещи. «Белый ящер» (1976), к примеру. Тоже сильная повесть. Странно, что такие произведения — с элементами эротики и хоррора — пропускали в социалистической стране.
Роман Хаима Оливера «Энерган-22» вышел в Союзе в легендарной «мировской» серии «Зарубежная фантастика». Впечатления неоднозначные. Мощное, по-хорошему киношное, начало: ближайшее будущее, мрачная антиутопия, диктатура на фоне экологической катастрофы, атмосфера классического нуара... но опять вторая половина книги откровенно проседает. Но в общем — скорее, понравилось.
Не фантастика, но нежно любимая болгарская книжечка, выдержавшая несколько изданий на русском — «Габровские анекдоты» с прекрасными рисунками-карикатурами Бориса Димовски.
Писатель Никола Кесаровски придумал «пятый закон роботехники» — «Робот должен знать, что он робот». Из-за нарушения этого закона в рассказе «Пятый закон роботехники» произошло необычное убийство: обнимая человека, робот не знавший о своей силе, сломал несчастному позвоночный столб. Первоначально сюжет реализован в форме комикса в 1980 году.
Цончо Родев — основоположник болгарской подводной археологии и его фантастические рассказы тоже связаны с морем и археологией
Недялка Михова — профессиональный учёный-философ, профессор, её произведения вроде бы должны претендовать на философскую глубину, но я читал только один рассказ Миховой и, честно говоря, он мне не понравился. Хотя было бы интересно подробнее ознакомиться с творчеством писательницы.
Антон Донев, юморист и любитель фантастики, автор многих фантастических юмористических миниатюр, иногда — забавных, иногда — не очень.
У популярнейшего в 70-80-х гг. среди болгарских подростков «приключенца» (приключения нередко сочетались с фантастикой) Петра Бобева читал я в детстве фантастико-приключенческий роман «Опалы Нефертити». Но совершенно ничего не могу вспомнить об этой книге. На русский Бобева переводили очень мало.
Особенно мне полюбились болгарские комиксы. В СССР комиксов было мало, а в Болгарии существовал даже полностью посвящённый комиксам журнал «Дъга». У «Дыги» полиграфическое исполнение было вполне хорошим, формат — большой. Выглядел журнал круто. Темы — приключения, фантастика. С журналом в качестве сценаристов сотрудничали фантасты Дилов (комикс «Звёздные приключения Нуми и Фрики»), Славчев (несколько комиксов по мотивам своих произведений), Никола Кесаровски (комикс «Пятый закон роботехники»). Публиковались комиксы по «Девочке с Земли» Булычёва, по «Хоббиту» и «Властелину колец» Д. Р. Р. Толкина, «Острову Сокровищ» Р. Л. Стивенсона, по мотивам популярного и в СССР романа поляка Шклярского «Томек на тропе войны», по книгам «В пустыне и джунглях» («Стас и Нели») Г. Сенкевича, «Моя жизнь среди индейцев» Д. У. Шульца. Даже с «Хоббитом» я впервые познакомился на болгарском и в виде комикса!
Разумеется, в «Дъге» были свои оригинальные сюжеты, не связанные с известными книгами — особенно прославились фантастический боевик «ЭЛО: Экипаж по ликвидации опасности» (говорят, в 90-х провинциальное издательство выпустило ставший библиографической редкостью комикс о «ЭЛО» на русском) и «Чоко и Боко», аист и лягушонок, близкие родственники наших Волка и Зайца, герои серии мультфильмов и комиксов. Большинство сценариев комиксов о Чоко и Боко написал Йосиф Перец, юморист, автор фантастических рассказов, сценарист болгарского фантастико-сюрреалистического полнометражного мультфильма «Планета сокровищ» — сюжетно это «Остров сокровищ» Р. Л. Стивенсона, перенесённый в космос.
Библиография Переца тоже открыта на сайте.
Среди художников, работавших в «Дыге» выделю Петра Станимирова — от приключенческих подростковых комиксов в 90-х он перешёл к оформлению книг Стивена Кинга и сейчас является одним из самых известных хоррор-художников Восточной Европы.
В 21 веке в Болгарии начал активно развиваться хоррор — открыты библиографии писателей Адриана Лазаровски, Ивана Атанасова, Сибина Майналовски. Очень много для развития местной литературы хоррора сделал писатель, рок-журналист, специализировавшийся на тяжёлой музыке, переводчик с русского и английского Адриан Лазаровски. Лазаровски переводил на болгарский Хармса, Лавкрафта, Кинга, сказки Постникова о Карандаше и Самоделкине и сам написал сказку «Карандаш и Самоделкин в Болгарии». Мне довелось немного общаться в Лазаровски в сети, он был интересным, вежливым собеседником. К сожалению, писатель несколько лет назад погиб в автокатастрофе. В его честь создан клуб писателей хоррора LAZARUS.
Также открыты библиографии Светозара Златарова, Ивана Мариновски (рассказы его не читал, но знаком с его комиксами, он был сценаристом графических произведений), Васила Райкова (рассказ «Профессор Корнелиус возвращается» не впечатлил), писателя и выдающегося исследователя фантастики Атанаса Славова, Янчо Чолакова и классика-нефантаста Христо Ботева. Мои коллеги подготовили библио Агопа Мелконяна, Эмила Манова, Димитра Пеева, Христо Поштакова, Николая Хайтова.
Работы ещё много. Не полностью охвачены даже все наиболее значимые фантасты Болгарии. Хотелось бы видеть на сайте патриарха национальной литературы, автора первого болгарского фантастического рассказа Ивана Вазова, Светослава Минкова и Елина Пелина, В. Люцкановой, Л. Николова-Нарви, А. Наковского, В. Настрадиновой...
Повесть (магреализм) «Баллада о Георге Хениге» (1987) Виктора Паскова — одно из лучших произведений среди, прочитанных мной за последние несколько лет. Паскова тоже обязательно надо открыть. Цитирую отрывок из своего отзыва на повесть:
цитатаНа мой взгляд, «Баллада о Георге Хениге» — одно из самых ярких произведений 80-х, и не только в болгарской, но и в мировой литературе.Возвышенное и земное. Вечная борьба этих двух стихий. Многие писали об этой борьбе. Но так, как написал Пасков — эмоционально, вовлекая в переживания читателя, доведя противостояние вечного и сиюминутного до предела, удалось сделать это очень немногим. Книга читается на удивление легко и увлекательно, несмотря на то, что текст насыщен серьёзными философскими и этическими вопросами.
Рассказчик вспоминает своё детство. 50-е годы 20 века. Семья жила в беспросветной бедности, хотя глава семейства Марин был талантливым музыкантом. Такими же бедняками были и соседи по дому, несчастливыми по-своему. Но в жизни мальчика-рассказчика присутствует настоящее чудо, состоявшееся благодаря дружбе с живущим неподалёку Георгом Хенигом. Георг Хениг — скрипичный мастер в третьем поколении, мастер гениальный, приехавший в начале века в Болгарию из Чехии, чтобы учить местных мастеров. Всё сложилось не так, как он ожидал — ученики его предали, жена умерла, знакомые забыли. Брошенный всеми больной старик умирает от голода в чудовищной нищете в маленькой комнате, на которую уже положили глаз бдительные соседи. Семья Марина начинает заботиться о старике. Понимая, что времени осталось немного, Хениг приступает к своему последнему и главному творению — он хочет сделать скрипку для Бога. Мир, созданный за шесть дней, получился так себе, а скрипка для Бога делается долго и тщательно из специальной древесины, десятилетиями впитывающей звуки и ветер. Есть только одна трудность: прежде чем работать над скрипкой мастер всегда изучал своего клиента, подбирал дерево и делал скрипку по характеру заказчика, но каков Бог, он не знает...
В сюжете выделяются две основные линии — почти мистическая работа мастера над скрипкой и яростная работа отца рассказчика, трубача-виртуоза, над буфетом, заветной мечтой его жены, недоступной бедной семье. Измученный нищетой, разочаровавшийся в жизни трубач, пытаясь доказать право на существование в сугубо материальном, бездуховном мире, собирает вещь, которая должна для него, слишком долго стремившегося к высоким идеалам, стать индульгенцией перед женой, перед обществом.
Есть ли в книге фантастические элементы?
А как же разговоры с тенями умерших, разговоры с деревом для скрипки? Человек рациональный скажет, что всё это плод фантазий фанатично влюблённого в своё дело старика и впечатлительного мальчика, но ведь здесь есть и самое настоящее, самое обыкновенное чудо — мастерство гения, отрешившегося от всего, страдавшего, как библейский праведник, ради шедевра. Я склонен считать, что это магический реализм. Не в духе латиноамериканской школы, выросшей на «Педро Парамо», это болгарский магреализм, идущий по дороге, проложенной Вежиновым.
При прочтении книги возник список из несколько близких по духу произведений. Печальные размышления о человеке, как о не самом совершенном божьем создании напомнили восхитительную новеллу Маргерит Юрсенар «Грусть Корнелиуса Берга» , а мысли о творчестве — «Альтиста Данилова» Орлова.
цитировать
свернуть ветку
