Представляете, как несколько врачей, нарядившись похоронной командой, явились к пациенту. Прихватили могильную плиту с надписью «Эпикриз» — готическим шрифтом. Начали водить хоровод вокруг койки и читать «Книгу мертвых». Долго вспоминали, каким пациент был хорошим в молодости, а теперь седой и морщинистый. А сам пациент в это время, между припадками ужаса и безнадеги, думал, вот выберусь с койки, вас всех топором, топором...
На конференции «Образы будущего» обсуждалось в первую очередь прошлое.
Несколько знатоков — без всяких шуток, люди отлично разбираются в фантастике — начали, как водится, со Стругацких. Как в их книгах развивался технический прогресс. Разобрали два «проекта будущего» в советской фантастике — быстрый, когда к 1980-му уже коммунизм — и медленный, когда новое общество будет через сотни лет. Сравнили советские представление о будущем с сериалом «Энтерпрайз» — и нашли много общего.
Но когда уважаемые участники начали уклоняться от чисто описательного искусствоведения и делать обобщения — вторичность обсуждаемой темы стала невольно проецироваться на их выводы.
Упомянули, что какие-то технологии в образах будущего выглядели застывшими, и люди будущего рвут друг у друга из рук газеты. Как тут не вспомнить Еськова с его ехидным рассуждением о не предсказанных мобильниках — «Наш ответ Фукуяме» написан аж в 2001-м году. И хорошо смотрелась бы картинка из «Бегущего по лезвию бритвы» — Декарт с газетой.
Была развита идея, что в литературе исчезли как утопии, так и антиутопии. Для утопий требуется вообразить идеальное общество без проигравших — а таких нет, и советские фантасты «ушли из Омеласа» — то есть не захотели конструировать этически проигрышные сообщества. С антиутопией та же проблема — потому как надо осмысливать главную угрозу цивилизации, а как-то не реалистично получается.
/ Тут я испытал острое чувство досады — не было меня на этой конференции. Потому как в статьях «Красная утопия — проблемы начала следующего витка», «Три десятилетия новой российской антиутопии», «Зеркало ужаса» — я некоторые представления об эволюции антиутопий сформулировал, и упрощения в стиле «все перестали писать утопию» — показались мне грубоватыми. Было что сказать :) /
Завершалось все выступлением Галиной — которая как из пулемета расстреляла тексты победителей конкурса «Будущее время» — за отсутствие научно-фантастической новизны в их рассказах. Она констатировала смерть что возраст победителей больше сорока, и произошел решительный разрыв между теми, кто относительно хорошо пишет литературные тексты, и теми, кто зарывается в популярную науку. Потому как романы Питера Уоттса как-то приняли, но ведь это романы и т.п.
/И снова было что сказать мне в ответ. Д. Марусек — он совсем неизвестен? Или — чтоб далеко не ходить — антология «Научная фантастика. Ренессанс», это не сборник рассказов и повестей? Куда-то делся Нил Стивенсон? Райяниеми? Дукай? Йен Макдональд? И не показал ли ли Хритонов нф-класса в изображении развития биотехнологий? Я не говорю о массе авторов третьего ряда, которые пытаются использовать НФ в своих текстах, пусть и коряво получается. Но что-то да выходит полезного. Во вторично-штампованном «Мусорном прибое» — очень хорош образ собак с имплантированными «нейросетями»/
На этом депрессивном фоне как-то странно выглядела информация о военных США и Франции, которые начали привлекать фантастов для футурологических прогнозов. И совсем уж удивительным было то, что вопросы «кто виноват?» и «что делать?» — даже не поднимались.
Получился какой-то туальденоровый чертог, в который попал Остап Бендер — серенько, безнадежненько, бродят уважаемые пожилые люди, и только громко захлопываются двери, наверное, в грядущее...
Вывод: если вы хотите пригласить какое-то количество литераторов на конференцию о будущем — надо большими буквами написать «БЕЗ РЕТРОФУТУРИЗМА», и каленым железом отсекать рассуждения «...ну вооот, в пятидеся-я-тых». Нужен актуальный прогноз развития техники и общества ближайших десятилетий — и дискуссии вокруг этого прогноза. Я бы в таких дискуссиях поучаствовал 
цитировать
свернуть ветку