Вера Кузнецова. Необычайное путешествие (1955)

Оригинальный образец исторического науч-попа, слегка закамуфлированного в фантастическую форму. Во вступлении к повести (хотя эта вещь является скорее романом, ибо имеет объем более 300 страниц) автор, учитель истории, рассказывает о возникновении своей идеи донесения до учащихся не всегда интересного и не совсем легкого для их восприятия материала в художественной форме. Так появилось художественное произведение, в котором дети путешествуют во времени по различным эпохам, постепенно постигая диалектику изменения одной общественной формации другой. Появление этой повести фактически преследовало цель объяснить ученикам, что такое исторический материализм и как его можно «пощупать» на практике.

Можно ли считать данную повесть собственно научной фантастикой? Очевидно, нет. В произведении отсутствует непременный научно-фантастический элемент – фантастическое допущение. Трое казахстанских старшеклассников путешествуют по историческим эпохам силой воображения, а не, например, с помощью машины времени. Неразлучная троица постоянно оказывается между людьми, которые, казалось бы, должны говорить на разных языках и поэтому, естественно, у них должны возникать трудности в коммуникации. Но вопрос языка вообще не стоит — даже с неандертальцами герои говорят без переводчика (очевидно, по-русски). Но повесть в то же время не является и литературной сказкой – изложение материалистично до предела (есть даже сцены жестокости, люди «в кадре» умирают, как того требуют особенности сюжета), ни о каких коврах-самолетах и прочих чудесах речь не идет.

Чтобы правдиво изобразить особенности каждой эпохи автор обработала гору исторической литературы. Удалась ли в результате такая достоверность? В известной степени — да. В меру интересно, не сухо, динамично; исторический фон разбавляется приключениями юных путешественников во времени. Старшеклассники поочередно попадают в эпоху питекантропов, синантропов, неандертальцев, оказываются в среде трипольцев, скифов, древних египтян и в средневековой Франции. Грубых ляпов нет, хотя исторические фабулы немного шаблонны (кто изучал историю по советским учебникам, сразу узнает знакомый стиль). Однако следует заметить, что трипольцы (которые в повести почему-то носили кожаную одежду) изображены более примитивными, чем это представляется исторической науке сейчас; скифы-пахари полностью отождествлены со славянами (вождь носит имя Мирослав (!)), простые египтяне хоронят своих умерших в общей яме. Наиболее исторически правдиво и художественно убедительно удалось автору путешествие в Лондон второй половины XIX века. Очень хорошо показаны контрасты городской жизни и истории из лондонских трущоб, которые напоминают лицемерный мир викторианской Англии со страниц «Оливера Твиста» Чарльза Диккенса.

Самое слабое место в повести — путешествие в США образца 1952 года. Верно обрисовав противоречия современного либерально-рыночного общества, автор свела всю его критику до уровня карикатуры, примитивной агитки. В американском городке едва ли не все жители жуют жвачку; навязчивая реклама кока-колы преследует буквально отовсюду; на городском стадионе две футбольные команды занимаются не спортивным соревнованием, а настоящими боями без правил, в которые впоследствии вовлекаются болельщики; семьи американских рабочих живут в домах с постоянными прорывами канализации, а крыс там так много, что даже коты брезгуют жить в таких условиях…

Следующий пункт остановки — коммунизм, вернее, то, каким в СССР середины 1950-х он представлялся. Повесть написана в годы межвременья, на это указывает ряд, казалось бы, несущественных мелочей: с одной стороны, в будущем пользовались сталинским планом построения базы коммунизма (который в повести даже цитируется), а на центральной площади города возвышается на постаменте не только традиционная статуя Ленина, но и гранитный Иосиф Виссарионович. Однако, с другой стороны, здесь уже заметны черты хрущевской эпохи: Казахстан превратился буквально на сплошной сад. Из-за поворота течения двух великих сибирских рек, казахские земли опутала сеть каналов, есть упоминания о больших возможностях использования целинных земель. В общем, мир будущего (судя по контексту — прошло несколько десятилетий, имеются в виду, очевидно, 1960-е — 1970-е годы) таки не тру-коммунистический земной шар, а вариация на тему «усовершенствованного» СССР: существуют отдельные республики (следует думать, советские), есть упоминание о КНР, а руководство экономикой по-старому осуществляет правительство, да и люди в будущем почему-то все еще «советские».

Как и ряд других фантастов того времени, Кузнецова просто в восторге от потенциального применения атомной энергии: на атомных двигателях летают космические корабли, атомными же бомбами стреляют в небо ради скопления облаков и образования дождя (!). Технические новшества и общий «коммунистический» достаток, изображен в повести, в целом, не очень впечатляющим по современным меркам. Условная половина из описанных технических новаций наличествует уже сейчас, а некоторые даже успели устареть. О недостатках в изображении космического полета (автор — гуманитарий) и жизни на Марсе (делаем скидку на уровень тогдашних знаний о Красной планете) ради объективности говорить не буду, их можно автору простить.

Вывод. Во многих отношениях повесть устарела, содержит ряд характерных для своей эпохи идеологических штампов и стереотипов. Однако, исходя из ее жанрового своеобразия, и, как бы странно это ни звучало для кое-кого, материалистического понимания истории (к тому же объясненного буквально «на пальцах», хотя и с некоторыми «купюрами») эта вещь представляет определенный интерес.