15. Четырнадцатого ноября 2000 года в Варшавском центре культуры (WOK) состоялось празднование 18-летия журнала “Nowa Fantastyka” (“Fantastyka” до 1990 года). Репортаж об этом событии за подписью (mlksjs) и под заголовком “Urodziny w WOK/День рождения в ВЦК” напечатан на странице 54. Чуть дальше, на стр. 57, расположены фотоснимки, сделанные на этом мероприятии.
16. Рядом (стр. 54-55) напечатан интересный материал, который озаглавлен следующим образом: «“Fantastyka” na kartach dzienniczków Adama Hollaneka/”Фантастыка” на страницах дневников Адама Холлянека». Это и в самом деле выдержки из дневников первого редактора журнала, подготовленные и предоставленные редакции его дочерью, Анной Холлянек. Вот перевод этого текста.
«Первые упоминания о журнале НФ, не имевшем поначалу названия, появляются в январе 1982 года. В нашем доме на Гурношленской стали бывать молодые люди, позже вошедшие в состав коллектива, редактировавшего журнал “Fantastyka”, в дневниках они фигурируют как «молодые люди из круга НФ» или чаще более коротко: «молодежь НФ», «парни НФ», «мои ребята», «мои юные партнеры». Позже мы обнаружили, что на Евроконе в Загребе о коллективе журнала “Fantastyka” говорили столь же ласково: «Hollanek and his boys”.
Эти очаровательные ребята НФ уже на первом общем собрании сумели причинить отцу некоторые неудобства, о чем он и написал в дневнике.
15 января 1982 г. Сегодня смесь оптимизма и безнадежности, молодежь хочет развивать НФ, что-то делать, вложить энергию, у меня ищут совета, помощи. Попытаемся вместе создать какой-нибудь новый журнал. (…) Только они очень много сигарет выкуривают…
Со временем под разными датами появляются другие определения для членов редакции «Фантастыки»: «моя команда», «мои ленивые парни», «ребята, которые ничего не делают».
Все чаще звучат нотки беспокойства. Вначале из-за самого журнала:
21 января. Приходят мои ребята из круга НФ и вливают в жилы капельки надежды и юношеской энергии; может быть что-нибудь и получится из наших стараний, хотя все прежние журнальные проекты рассыпались в прах.
3 февраля. Теряю надежду на то, что удастся хоть что-то сделать.
11 мая. Пытаюсь под натиском молодых продвинуть журнал НФ. Энергично, но без особой надежды. Знаю, чего стоят те, которые заведуют журналистикой и культурой.
23 мая. В RSW “Prasa” должны уже принять решение относительно журнала “Fantastyka” – сомневаюсь, что из этого что-нибудь получится.
6 июня. Звонили сегодня мои НФ-ребята – состоится какое-то совещание с пани Тепли из RSW “Prasa”, которая возможно будет издавать наш журнал. Ни капельки в это не верю.
9 июня. Разговор с дир. Тепли из RSW “Prasa” относительно журнала, который я с моими молодыми партнерами мог бы редактировать. 80% вероятности в том, что журнал появится. Полной уверенности нет.
Переговоры с RSW “Prasa” продолжались аж до 2 июля 1982 года, когда отец записал: Вроде бы я должен быть довольным, даже, может быть, скакать от радости. Журнал утвердили. И тут же добавляет: Боюсь немного, а даже очень боюсь этой работы.
И, собственно, в том же тоне звучат все последующие записи о том, как начинался журнал:
5 июля. Сегодня первое совещание в издательстве относительно программы моего журнала “Fantastyka”. Не полностью всем этим владею. (…) Не кажется мне, что я смогу когда-нибудь издавать эту «Фантастыку», хоть она уже и есть.
8 июля. Нужно как-то усмирить этот балаган, который вкрался в нашу подготовку журнала. Немного теряюсь во всем этом. Упрекаю ребят в том, что они ленивы. Ничего не делают.
10 июля. Перипетии с моей командой. Может быть эта “Fantastyka” вместо победы принесет мне поражение? (…) Был на исповеди у Сташека Лема. Сотрудничать не желает. (…) Огромная скука, огромная масса рационализма. (…) Движусь, словно в густой мгле. Не понимаю людей. Не знаю, как улаживать конфликты амбиций, соперничества. Зачем мне все это? И все еще не знаю своих пределов. И шкалы не знаю тоже. Спасаюсь тем, чем спасаться не должен.
25 июля. Боюсь за журнал, боюсь этой работы с моими партнерами.
С сентября, когда уже почти готовы были три номера «Фантастыки», эмоции пошли на спад. Записи утратили драматичность, настроение поднялось, и уже стало можно спокойно констатировать: Разумеется, я делаю свою «Фантастыку». Часто ссорюсь с этими гангстерами – моими сотрудниками.
И далее в спокойном тоне:
24 сентября. В редакции вспыхнуло нечто вроде бунта против меня. Смягчил, махнул рукой. Из-за чего нам ссориться? За что сражаться?
2 октября. Nihil novi. Весь на нервах в редакции. Может быть это плохо? Первый номер журнала должен выйти в свет около 20 октября. Жутко волнуюсь, боюсь провала.
С огромным опозданием выходит этот самый первый номер журнала “Fantastyka”, якобы октябрьский. В ноябре появляется наконец в киосках, и отец скептически замечает: Не нравится мне “Fantastyka” – журнал скучный, без иллюстраций. (…) Удержится ли он на рынке? В нем так много американизмов.
В дневниках Адама Холлянека не так уж и много нареканий на молодой коллектив. А если таковые и появляются, то рядом с самокритикой. Например: Ссоры с людьми в редакции. Действительно неприятная атмосфера. М. (Мальский, тогдашний секретарь редакции) говорит, что я плохо отношусь к людям. Добавлю – прежде всего к себе.
“Fantastyka” очень быстро становится популярным журналом, начинает приносить успех. А тем временем:
9 ноября 1983 г. Горько переживаются все неприятности, доставляемые коллегами. Чтение писем тоже наполняет горечью. Не радует ни творчество, ни слава.
В другом месте: Когда возвращались из редакции (со мной в машине ехал Паровский), меня задел автобус. По-моему, дал маху водитель автобуса, моей вины не было. Ничего страшного, но Паровский будто бы онемел. Ничего не сумел сказать, будто ничего не видел. И такую позицию по отношению ко мне, судя по всему, займут все эти молодые люди, когда в редакции дело дойдет до окончательных разборок. (…) Это отравляет мне жизнь. Говорю себе: не стоит дурить этим голову, но оно само приходит. Для меня всегда есть нечто важное. Никак не могу научиться вести себя спокойно и уравновешенно. Я всегда вспыльчив и нетерпелив.
Пришла пора определенных конфликтов в редакции. Расколов, о которых читатели не имели понятия. Некоторым людям пришлось уйти из редакции. Те, которые остались, образовали коллектив, который в дальнейшем почти не претерпел изменения.
Спустя какое-то время обстановка стабилизировалась: (…) а в редакции «Фантастыки» фантастически повысились настроения после ухода Вуйцика и Марковского.
Иногда эти описания и вовсе идиллические: Час тому назад вернулись из Голейова (в Тарнобжегском воеводстве, около Сандомира). Осенний пейзаж, бабье лето (за исключением дня приезда). Наши Дни Фантастики, вручение премий, дискуссии, заседание Уорлдкона. Гоффман говорит: «Власть в Уорлдконе валяется под ногами». Несколько дней моего Королевства Фантастики. Ночные пирушки, походы за грибами, люди знакомые и незнакомые, споры. Длилось это с четверга по сей день. Дети говорят, что было здорово, мы с Евой с ними соглашаемся.
Официальная деятельность журнала хорошо известна читателям его страниц, а о закулисной узнаем из дневников.
10 января 1985 г. Переезд редакции. Новое помещение, перегородки из шкафов, бардак, но Срудмесьце. (…) Дискуссия на радио, вела Вечерковская. Перекрикивал своих собеседников – Паровского с Невядовским.
17 января. Сегодня после обсуждения номера устроили прием в новом помещении по случаю моих именин и дня рождения Родека. Были также официальные лица из RSW и нашего издательства, которые раздавали сотрудникам редакции медали. Досадно, что пани Тепли, когда я подал ей плащ, а она не попала руками в рукава, заявила мне при всех: «Вы всегда и все делаете мне наперекор». Несимпатично это было. Она меня терпеть не может. Позже дома у нас были Бугайский и Невядовский. Вспоминали прежние времена за водкой.
7 марта. Всем кажется, что мне замечательно живется. Прекрасная работа, позиция, семья. Рай. Езжу, куда вздумается. Тем временем в редакции не устают разногласия между мной и остальными, зачастую мне кажется, что эти люди, которые стольким мне обязаны, готовы от меня избавиться при первой же возможности. Возможно они, большинство по крайней мере, творят такое, почти не отдавая себе в этом отчета. Наверное есть и такие, которые хотели бы сами вести этот журнал смелее, агрессивнее, нежели я это позволяю. Кто тут прав? Они? Ругаюсь (…), даже с Фиалковским открыто говорил о современности, а сам считаю компромисс лучшим выходом.
10 марта. Жутко раздражают проблемы с бумагой. Поссорился с директором издательства, Гоффманом, который предложил забрать у нас восемь столбцов и издавать журнал то на 48 столбцах, то опять на 64. Вечно такие вот перипетии, раболепие многих людей, наплевательское отношение, бескорыстная каверзность.
Случались за кулисами и весьма нервные ситуации:
12 мая. Вернулись в дурном настроении, с горечью и неприятным осадком из Сташева. Я построил этот журнал “Фантастыку”, молодые люди делают его вместе со мной не самым плохим образом, но их легкомысленность иногда обретает самоубийственный характер. Сами уничтожают то, что построили. Прискорбный, вероятно спровоцированный инцидент с фильмом “Przesluchanie/Допрос”. UB везет меня и Яцека Родека на фактический допрос. (…) С одной стороны бьют за смелость, а с другой – за консерватизм. Я пытался что-то сделать, но удовлетворения от этого не получил. Ну и жизнь.
И наконец очень унылое:
24 июля. Потрясла смерть от рака Зайделя. Ему было 48 лет. Еще съездил с нами в Фанано (Уорлдкон, май 1985). Но Аккерман – американский фэн № 1 – спросил у нас, у меня с Фиалковским, -- кто такой тот вон серый человек на том конце стола? Это был Зайдель. Он плохо себя чувствовал, все время спал. Как подумаешь (…) Зачем живешь? Не надо детей на свет рожать…
Вот более или менее таким выглядело начало существования «Фантастыки» на страницах дневников ее первого редактора Адама Холлянека.
Не так давно мы с мамой вернулись домой. На полках под потолком у нас там стоит трилогия Сенкевича. «Потоп» лежал на столе. Ни я, ни мама не признаемся, что это мы его с полки сняли. Не мог этого сделать и мой племянник, шестилетний внук папы (лестницы у нас нет). Следует очистить от подозрений и Фанту, нашу старенькую таксу. Получается, что это призрак Адама Холлянека крутится по дому и в свободное время читает Сенкевича, которого даже при жизни никогда не ставил на полку.
Я уверена, что он все время за нами приглядывает. Не только за прямыми потомками по крови, но и за своими ребятами из редакции «Фантастыки», к которым относился воистину по-отечески (что ярко отразилось в его дневниках). Присматривает он, наверное, и за самим журналом, который часто называл своим ребенком и который только сейчас достиг совершеннолетия».
цитировать
свернуть ветку
Сейчас исправлю.