Кто играл на очередной дуэли, помнит, что тема 1-го тура была «Пир во время чумы», второго — «Завтра уже здесь»
1.
Апрель Мэри Грей
Master of revels.
Sweet Mary Gray! Thou hast a silver voice…
John Wilson. The city of the Plague
Коль при жизни ты пела не в хоре, а на балах, тебе сложно найти подработку на небесах, даже вшептывать мысли кому-то или снить сон. Мэри Грей повезло: ее душу взяли жнецом. Дали серп и косу, сшили форму, пусть и не ах, и теперь не поет она больше. По два часа в день летает на вызовы, крутится огольцом – три с полтиной столетия будет, как под венцом. Как и прежде, у Мэри в фаворе жареный сом да таперы из новых, Чайковский и Мендельсон.
Но разок на земной мьюзик-тусе Грей сорвалась, все инструкции свыше нарушив. Были ей голоса:
Нам осталась неделя в этой скорбной юдоли,
Мы поем против воли, «ты» и «я» не деля,
Бухенвальдские флейта, скрипка, альт и виола,
А убийцы пируют, как их носит земля…
Дедлайн был около 11 апреля, дня освобождения узников концлагерей (в честь Бухенвальдского восстания). В некоторых из них играли лагерные оркестры...
2.
Двенадцать воробьев
... скажи Мне, что такое альфа, и Я скажу тебе, что такое бета.
Евангелие Детства от Фомы, XIV
Началось год назад, с корабля, починить ходовую
оказалось легко, да сын, даром что мал, встрепенулся.
Любознательный мальчик, всегда говорили соседи.
Что ж, порою, и вправду, навязчив. Такой непоседа,
и пяти еще нет, а вопросов… не только, как сеять
зерновые, пшено ли, овес, нет – пожальте про клетки,
про селекцию и хромосомы. То вдруг о лучах
световых да волнах невесомых, которым домчать
до Луны и обратно секунда-другая. Тотчас –
поглядишь – будто бы передумал и учит матчасть
заводных автоматов, вчера вот слепил наживую
воробьев, и пичуги летали, наделали шуму.
Что в Египте, вдали от родных, что над бездной морскою,
на попутках и перекладных вся светилась покоем
мать пострела. Вчера обручились, казалось, а ныне
все хозяйство на ней… эх, пожить бы, за младшеньким сыном
поглядеть, как мужает, да где там – бьют годы навылет.
С первой было попроще, а эта юна и невинна,
сорванец-то в нее, поумней многих взрослых, заядлым
грамотеем растет. Жаль, шарады его работягам
не распутать, хоть лопни. Как в атомах делятся ядра?
Что тут скажешь? Отрезать «не знаю, отложим назавтра»?
И далось оно… Стоит начать – ворох новых вопросов
подоспеет с утра: «Отвечай, отчего не приходит
никогда твое завтра, лягушкой Зенона прочь скачет
в ноль часов, манит квантовым шумом? Туда бы попасть мне!»
У соседей сбоит мотоплуг, барахлит гидропривод
на подъемнике в башне – где тут до Зенона с Ахиллом?
С ними стоило б лучше к другому, тому, кто все видит,
он ведь тоже отец, может, вспомнит. Прошел бы полмира,
чтоб ему рассказать о ребенке, но речь о вселенной.
Для него ж меж средой и субботой нет различий – лишь вечность
ледяного «всегда». Так не в этом ли ключик к ответу?
Раз все числа равны, переезд через нуль не заметить.
Сделай шаг – и откроются двери во вчера или завтра.
Да вот шаг… как сказать малолетке, не станет ли страшно?
Ах, да ты уже здесь?
По-моему, мало кто что-то вынес из этих стихов... Жаль. Может, я зря, как всегда, отложил написание на последний день перед дедлайном — нужно было медленней торопиться. Сейчас они чуть изменены.
цитировать
свернуть ветку