К портрету фантаста Охотникова (из дневника А. Твардовского):
цитата29.VI.1957... Вчера пошел с Машей. Олей и Маршаками (Мария Андреевна и сын) к чете Охотников— Осеева . Маша там бывала уже два-три раза, — камушки. Камушки действительно красивые, но не они главное впечатление, а эта чета и их «гнездышко»: стариковское уединение, — не осознающее еще себя стариковским, — никакого «подлеска». Он покинул, говорят, старую жену с детьми, она—вроде старой девы, хоть лицо со следами приятности, — вроде учительницы. Электрификация на курьих ножках, бетонная ванна со ступеньками посреди сада-огорода с застоявшейся темной дрянной водой. Всевозможные электроштучки-дрючки: лампочки, насос, радио, телефон (внутренний — только для двоих!), электрокозлы для распила дров и т. п. Разговор о камнях, цветах и красоте вообще. Она: я в детстве прикладывалась ухом к земле, чтоб услышать, как гномы в красных колпачках маленькими ножичками и ножницами вырезают, выпиливают чашечки и лепесточки и листики цветов, которые появляются на земле и так радуют нас. — Словом, «дама сидела на ветке», разница только в том, что Детгиз издает не это, а «Васька Трубачева» — не читал, но представляю примерно.Он показал всю свою технику—все для работы, безотрывной, каторжной и бесконечной творческой деятельности, в малиннике — приспособление для машинки, ванна в огороде, чтоб не тратить время на ходьбу к морю, телефон у постели и т. д Сам мрачный, норвеговидный, безгубый, большелобый и плешивый на макушке, с венчиком от висков к затылку подстригаемых «под чашку» седоватых волос, — не очень вообще толст, но брюхо мешком, и, когда сидит, то оно сваливается вбок как-то, — притом он вышел в трусах, подобных двум сшитым юбкам для девочки-подростка. Показал мне свои книги «на иностранных языках» — польском, румынском и др., а также брошюры популярные с обозначением его звания: «Заслуженный деятель науки», подчеркнув, что существует такое «правительственное» звание. Было грустно и даже жалко их обоих.
цитировать
свернуть ветку
