Предисловие Фрица ЛЕЙБЕРА к «Необъятному времени» (1982)

Разве паук перестанет плести паутину?

В сборнике Фрица ЛЕЙБЕРА «Корабль отплывает в полночь» (СПб.: Азбука, 2020) впервые опубликован ряд рассказов из цикла «Война Перемен» и наконец-то этот цикл представлен пусть еще не целиком, но в достаточно полном виде (жаль, конечно, что его не оформили в книге самостоятельным разделом). Под сияющей славой «Фафхрда и Серого Мышелова» цикл этот остается недооцененным (несмотря на «Хьюго») и даже, на мой взгляд, до конца непонятным, как у нас, так и на родине. Базовый роман «Необъятное время» представлен в вышедшем сборнике переводом Кирилла КОРОЛЕВА. И основная подсказка о смыслах этого романа – в завершающей песне. Той, первую строку которой Кирилл Королев переводит так:

— Слава проклятому войску, слава армии времен.

В оригинале она звучит по-иному:

— To the legion of the lost ones, to the cohort of the damned (Легиону заблудших, когорте проклятых).

Но ведь это – первая строка известного стихотворения Редьярда Киплинга «Gentlemen-Rankers». Оно стало эпиграфом к роману (и дало ему название) Джеймса Джонса «Отсюда в вечность». Песню на эти стихи поют как маршевую в кадетской школе у Роберта Хайнлайна в «Звездном десанте».

Впрочем, предоставлю слово самому Фрицу ЛЕЙБЕРУ. В 1982 году он написал предисловие к роману «Необъятное время». Ранее оно на русский язык не переводилось, так что даю в своем переводе:

Предисловие Фрица ЛЕЙБЕРА к «Необъятному времени» (1982)

Оставшаяся внутренняя стена разрушенного здания сохранила образ того, что было ранее: высоту в три этажа и огрызок лестницы. На этой обширной грязной плоской стене лишь светлыми прямоугольниками выделялись места, где висели картины или впритык стояла мебель.

Мой друг Артур Куль, автор «Королевской дороги» и еще более мощного романа «Обит» (который, насколько мне известно, никогда не публиковался), увидев ее, сказал: «Какой вызов для Галли Джимсона!» Он удивился, что я никогда не читал «Лошадиный пасти» Джойса Кэри, и, следовательно, ничего не знал о странном старом художнике, который не мог смотреть на большую пустую стену, не испытывая непреодолимого желания нарисовать на ней фреску, даже если эту стену должны снести на следующий день.

Я уважаю Искусство с большой буквы. И сразу же прочитал и эту книгу и два других романа трилогии — «Сама удивлена» и «Путем паломника», в которых рассказывается об одних и тех же событиях с трех разных точек зрения. Я был поражен их стилем: каждая следующая история не просто рассказывается иным персонажем, но он или она имеют уникальную и весьма красочную манеру речи с собственными яркими маленькими эксцентричностями. Они даже думают по-разному.

Так родилась (хотя тогда я этого еще не знал), Грета Форзейн с ее неожиданно религиозными каламбурами и откровенной, изящной и нарочито милой манерой говорить — всегда маленькая девочка, разыгрывающая комедию.

Я ничего не писал четыре года — моя самая долгая творческая засуха. И по опыту знал, что в такой ситуации рассказ от первого лица — лучший способ нарушить тишину: он решает проблему того, что вы можете и не можете рассказать. В то время как от третьего лица вы можете нести все, что угодно. И я решил, что моя следующая история будет в той же манере интонированного первого лица, как у Джойса Кэри.

Меня всегда увлекали рассказы о путешествиях во времени, где вербуют солдат из разных времен, чтобы они сражались бок о бок. Есть что-то непреодолимое, чтобы собрать в команду doughboy (американский солдат Первой мировой войны), гусара, ландскнехта (немецкие наемники XV-XVII веков) и римского легионера и разместить их в одной палатке. Интересно также придумывать войну, которая ведется во времени и сквозь времени, где битвы могут изменить прошлое (что, вроде бы, совершенно невозможно, но кто знает…). Тема давняя и не так уж оригинальная: об этом писали еще Эд Гамильтон и Джек Уильямсон. Я решил придумать аналогичную историю, но сделав упор на рядовых солдатах, а не на Противоборствующие Стороны, за которые они сражаются. Стороны эти столь непостижимы и туманны, что вы не будете знать наверняка, на правой ли стороне воюете. В лучшем случае, останется лишь ощущение, что вы защищаете что-то плохое от чего-то худшего – знакомое человеку затруднение.

Чтобы сосредоточить внимание лишь на нескольких персонажах, я перенес действие в небольшой центр отдыха и развлечений, укомплектованный артистами, которые одновременно были терапевтами. А некоторые из них и сексопатологами, что было новинкой в 1957 год, когда я писал этот довольно короткий роман (ровно за сто дней от первой заметки до окончательного набора текста).

В ходе написания попробовал поэкспериментировать с музыкой, чтобы начать с нее каждый день. Сработало. Это были Девятая симфония Бетховена, его же Патетическая соната для фортепиано и Неоконченная симфония Шуберта. Книга также связана с двумя песнями «Gentlemen Rankers» и «Lili Marlene», и я иногда играл их (единственная цитата, которая меня преследует, не попала в книгу из песни Ноэля Кауарда: «Мы все прогнили до мозга костей, Мод».)

И вот история готова. Мои разочарованные солдаты попытаются уйти с войны и создать небольшую утопию, как Спартак и его гладиаторы, но обнаруживают, что не могут «ибо нет увольнения с войны» — еще одно знакомое человеческое затруднение.

Чтобы драматизировать эффекты путешествий во времени, научная фантастика обычно предполагает, что если бы вы могли вернуться и изменить одно решающее событие, все будущее было бы радикально изменено. Как в великом романе Уорда Мура «Дарю вам праздник», где южане захватывают Большую круглую вершину в начале и выигрывают битву при Геттисберге и Гражданскую войну (а затем снова проигрывают, когда герой возвращается и непреднамеренно меняет то же обстоятельство). Но это не соответствовало бы моим целям, поэтому я принял закон сохранения реальности, означающий, что прошлое сопротивляется изменениям и будет стремиться возвращаться к своему привычному курсу. Поэтому вам придется перемещаться в прошлое и вносить множество небольших изменений снова и снова, прежде чем сможете добиться действительно больших изменений – как в атомной цепной реакции. Это все еще кажется мне правдоподобным предположением, отражающим упорство событий и сложность достижения чего-либо реального в этом космосе.

Разгона, который я набрал при написании этого романа о Войне за перемены Пауков и Змей (так я назвал противоборствующие стороны, чтобы показать их таинственными и неприятными, как впрочем, и все великие силы, а также непостижимыми и страшноватыми), хватило сразу и на два связанных рассказа: «Попробуй изменить прошлое» и «Утро проклятия», а позже – еще на два — «Самый старый солдат» и «Ход конем». Но только в 1963 году я написал короткую повесть «Плевое дело» с большинством тех же персонажей, что и первоначальном романе. Там мои артисты превратились в передвижную театральную труппу, устраивающую представления в прошлом, и под этой маркой вносят небольшие изменения в ткань истории, покусывая, как мыши, основание Вселенной . Теперь они сами стали не только Артистами, но и солдатами. Анахроничное исполнение «Макбета» для королевы Елизаветы Первой и для самого Шекспира связали цикл воедино и придали ему драматическое единство. Для этого мне пришлось на некоторое время лишить памяти Грету Форзейн, чтобы она могла заново узнать о Войне перемен.

Эта история позволила мне опираться на собственный шекспировский опыт и была написана быстро — десять дней, насколько я помню.

Я все еще пытаюсь написать продолжение этой истории: надеюсь, что сделаю это когда-нибудь.

P.S. уже не от ЛЕЙБЕРА. Просьба к коллегам, у кого в библиотеке, есть издания «Фриц ЛЕЙБЕР. Необъятное время. М.: Эксмо-Пресс, 1999 г.» и «Фриц ЛЕЙБЕР. Ведьма. М.: Аргус, 1996», посмотрите, пожалуйста, перевод «Необъятного времени» того же Кирилла КОРОЛЕВА: как на последней странице романа звучит первая строка песни, о которой я сказал в начале, и как звучит самая последняя фраза романа.

Продолжение следует.