Светлой памяти коллеги visto
Мимо окна твоего прохожу,
Айву, черешню, шашлу проношу.
Раз тебя невзначай увидал,
Глазки и щёчки твои, и пропал.
Ай, хороша ты, как гурия рая!
Ротика твой свеж, как черешня моя.
И несчастный Мамет, от любви умирая,
Тебе даст всю карзину с шашлой.
А себе... Только-б губки твои, ой-ой-ой!
Мамет Оглу Ибрагимов — шуточный псевдоним А.Р. Беляева
Из книжки-поздравления жене Маргарите Константиновне, написанной и иллюстрированной А.Р. Беляевым.
На фоне — сцена из спектакля-феерии Жюля Верна и А. Деннери «Михаил Строгов».
АЛЕКСАНДР БЕЛЯЕВ: «МОЙ РОМАН ЗАНИМАЕТ …701-е МЕСТО»
«Мой роман «Прыжок в ничто», по словам профессора Н.А. Рынина, занимает по счету 701-е место в ряду произведений о межпланетных путешествиях», — писал Александр Романович Беляев о своем первом космическом романе.
Роман вышел в Ленинградском издательстве «Молодая гвардия» в 1933 году и затем трижды переиздавался.
Первый редактор романа «Прыжок в ничто» Г. И. Мишкевич вспоминает, что А. Р. Беляев пришел в издательство уже вполне сложившимся, зрелым литератором.
Первое впечатление от встречи с ним было тягостным: в редакцию пришел тяжело больной человек. Весь его облик свидетельствовал о болезненном состоянии, переносимом с большим трудом. Высокого роста, худой, с очень усталым лицом. Широкий лоб с сильными залысинами. Длинные, тонкие и весьма подвижные пальцы хирурга или музыканта... Но главное — глаза за толстыми стеклами пенсне: серые, печально-добрые, проницательные... Несколько застенчивый глуховатый голос, очень корректен в обращении. Александр Романович вынужден был постоянно носить корсет, давняя болезнь часто приковывала его к постели, и тогда он пристраивал к стенке кровати нечто вроде пюпитра и, несмотря на мучительные боли, продолжал работу.
Так работал они над своим новым романом «Прыжок в ничто». Очень интересна судьба этого романа, Когда в 1933 году вышло первое издание, Я. И. Перельман написал о нем отрицательный отзыв, ссылаясь на неточности астрономического и физического характера. Академики П. Л. Капицаи А.Н. Крылов также считали, что описанный А. Р. Беляевым космический корабль не мог двигаться с субсветовой скоростью при помощи атомного двигателя. Но здесь, какизвестно, прав оказался фантаст, и в этом его горячо поддержал «патриарх звездоплавания» К Э. Циолковский.
В этом романе писатель «сделал попытку, не вдаваясь в самостоятельное фантазирование, изложить современные научные взгляды на возможность межпланетных сообщений», используя работы К. Э. Циолковского.
Роман встретил теплый прием у читателей, но отрицательный — у критиков. Я, И. Перельман, в частности, заканчивая свой отзыв, писал:
«В итоге никак нельзя считать новый роман Беляева сколько-нибудь ценным обогащением советской научно-фантастической литературы».
А через месяц после появления этой рецензии Я.И, Перельман «написал письма в редакцию и А.Р.Беляеву, что был не прав в своей оценке романа. Яков Исидорович горячо ратовал за переиздание романа (полностью разошедшегося к тому времени), и сам написал письмо к К. Э. Циолковскому с просьбой написать предисловие к новому изданию», вспоминает Г. И. Мишкевич.
Так началась работа над новым изданием романа.
Г. И.Мишкевич вспоминает, что Александр Романович работалнад романом с большим напряжением, фактически написал его заново:
«Как-то Александр Романович принес в редакцию очередную главу, добавив приэтом:
— Я знаю, что в некоторых местах своего повествования я, возможно, слишком тендециозен, особенно в тех местах, где речь идет о фашизме. Но приближается с угрожающей быстротой такое время, когда тенденция и принципиальность станут одними из сильнейших средств нашей литературы... Берлин становится гнездом, из которого выползут палачи нашей планеты…»
В 1935 году вторым изданием вышел роман «Прыжок в ничто» с хорошим предисловием Константина Эдуардовича Циолковского.
Позади была работа над новым романом, посвященным Циолковскому, и писатель, вновь прикованный к постели, уже обдумывал новый роман «Вторая Луна» об искусственном спутнике Земли — постоянной стратосферной станции для научных наблюдений, популяризующий идеи великого ученого.
Но К. Э. Циолковскому уже не суждено было увидеть второе издание «Прыжка в ничто». Не узнал он и том, что в память о лучшем «научном фантасте» новый роман был назван «Звезда КЭЦ».
Н. БЕЗГИНА.
Автограф Н. Безгиной (Никитиной) В.П. Буре
Автограф Н. Безгиной (Никитиной) В.П. Буре
Это фото к заметке о читательской конференции «Всемирного следопыта» 1927 г.
В понедельник 9 мая, в помещений цирка
Мюзик-Холл состоялась конференция-концерт
московских подписчиков «Следопыта». Это
была первая конференция, первый камень в
постройке читательско-редакционного коллек-
тива первый — и блестяще удавшийся — опыт
живого общения с читательской массой.
...
Звонок. Короткое вступительное слово председательствующего, тов. Розенталя.
— Что такое «Всемирный Следопыт», как он подает нам свой материал, как показывает жизнь? Осенью прошлого года «Следопыт» провел среди читателей широкую анкету» давшую очень показательные результаты. Анкета выявила, что журнал сильно и глубоко чувствует своего читателя. «Следопыт», что называется, «попал в точку», ту точку, где скрещиваются интересы и взаимное понимание и читателей и редакции.
Журнал читают и пионер, и юноша-комсомолец, и взрослый рабочий, и служащий. Аудитория журнала обширна и качественно, и количественно. И завоевал он ее тем, что никогда не говорил скучно-агитационно со своим читателем, не был назойлив — и в литературно-увлекательной форме подводил читателей к правильному пониманию жизни трудящихся СССР и всего мира. Широчайшие научные проблемы находили в фантастических рассказах «Следопыта» яркое и живое освещение, и каждый номер его развертывал перед читателем серии страноведческих очерков, в популярной и интересной форме знакомивших его с географическими особенностями отдаленнейших уголков земного шара.
— Наша задача, — заканчивает тов. Розенталь, — выявить коллективную волю читательской массы. Объявляю конференцию открытой.
Движение и аплодисменты. Председатель звонит. «Экзамен» начался.
Короткая процедура выборов президиума. Один за другим занимают места: ответствен, ред. «Всемирного Следопыта» — т. Нарбут, старейший вокругсветовец — т. Попов, пионер Гугель (активный читатель), печатник Голованов, старый морской волк — автор «Заморских приключений Джонни Руш» — Бывалов#, метранпаж Спицын, художник Голицын и др.
— Слово для доклада о дне печати предоставляется т. Гопнер…
...
Тов. Попов показывает. пробный экземпляр
только что вышедшего № 5 «Следопыта»:
— Мы нагоняем.. Уже нагнали: в июне
журнал будет разослан к 10-му числу.
‘явление номера встречено аплодисмен-
тами.
«Такими же аплодисментами зал привествует
представляемых редакцией сотрудников жур-
нала: А. Беляева, Е. Бывалова#, В. Голицына,
Н, Лебедева, С. Полтавского,
А. Шпира и др.
Всемирный Следопыт №6/1927
# — Александр Беляев. Необычайные приключения профессора Небывалова
***
КАПИТАНЫ ФАНТАСТИКИ 3
Обложка книги была мягкой словно бархат. Труд-
но было поверить, что когда-то она была сделана из
твердого картона. Но, в том-то и дело — эта книга
была необычной. Оттого и зачитанной до дыр. Помню
и условия, при которых мне доверялась эта книга: —
Читать только ночью. Тогда по-настоящему будет
страшно ... |
Так я впервые познакомился с Александром Беля-
евым, первая встреча была с «Головой профессора До-
уэля». Позже были другие его книги, а дальше, уже
повзрослевшим, я, роясь в архивах библиотек, знако-
мился с первыми публикациями известных ныне и
совсем забытых повестей и рассказов, статьями и вы-
ступлениями онаучной фантастике, воспоминаниями
о жизни «советского Жюля Верна» и все более убеж-
дался в том, что он не мог не стать научным сказочни-
ком.
У великих выдумщиков существует какое-то нео-
сознанное чудо родства. Вхождение Беляева в. вол-
шебное государство Фантазия произошло по
«андерсеновской» тропинке.
Ну, что ж — значит «Бабушка Мойра», то есть
Судьба, — мог бы ответить Беляев названием своего
первого, опубликованного в столичном журнале
«Проталинка», произведения. Возможно именно Она
сделала так, что оба мальчика Ханс и Саша (разумс-
стся с разрывом во времени в восемьдесят лет) были
очарованы театром с раннего детства. Посещение тс-
атральных спектаклей, актерская игра, сначала влю-
бительских, а затем в профессиональных труплах,
изготовление костюмов и декораций, сочинение пьес
и, наконец, режиссерскис_пробы..., они повторяли
друг друга. А первое зарубежное путешествие? Почти
одногодками они посетили одни и тс же страны: Гер-
мания, Швейцария, Италия у Ханса Андерсена; Гер-
мания, Швейцария, Италия, Австрия, Юг Франции
— у Александра Беляева. Эти поездки были мощным
толчком в творчестве обоих.
Своим пснисм и умением декламировать Ханс Ан-
дерсен смог обеспечить себе получение образования и
средства к существованию. Приблизительно в этом же
возрасте семнадцатилетний Беляев играл по контрак-
ту в тсатре смоленского Народного собрания, а в сту-
денческие годы зарабатывал игрой на скрипке в цирке
Труцци. Такая параллель в жизни обоих, на мой
взгляд, не случайна. И пусть дальнейшие судьбы не
дают таких примеров — главное уже произошло, они
оба были рождены для фантазии.
Смоленская публика любила молодого автора
Алсксандра Беляева, с интересом следила за его твор-
чеством. «Г-н Беляев выдавался из среды играющих
по тонкому исполнению роли ‚..» — это отзыв из го-
родской газеты. После учебы в Демидовском юриди-
ческом лицее города Ярославля, возвратившись в
родной Смоленск и начав адвокатскую деятельность,
он не оставляет театра. Напротив, пробует свои силы
в качестве постановщика. В частной гимназии осуще-
ствляет постановку детской оперы-сказки Григорьева
«Спящая царевна», имевшую шумный успех.
«Фантазия его не знала границ!» — рассказывал
бывший гимназист С.Яковлев о постановке сказки
«Три года, три дня, три минуточки». «<... Он органично
«вращивал» в ткань сказки придуманные им остро-
словные реплики, диалоги, массовые сцены, хоровые
и хореографичсские номера. Были здесь сцены, наве-
янныс мотивами подводного царства из русской были-
ны о Садко. Были залитые трепетным лунным светом
русалочьи хороводы, сопровождаемые пением».
1915 год круто меняет судьбу Александра Белясва.
Бабушка Мойра приготовила жестокое испытание.
Тяжелая болезнь — туберкулез позвоночника. Диаг-
ноз врачей — Беляев обречен. Рушатся мечты, остав-
ляст жена ... Мать Александра Надежда Васильевна,
продав дом, уезжает с сыном в теплую Ялту ... В Смо-
ленске навсегда остается детство — время волнующих
открытий, чудесные приключения, наполненныетай-
нами, друзья...
«Садитесь, я вам рад. Откиньте всякий страх. И
можете держать себя свободно. Я разрешаю вам ....
Так начинает Алексей Апухтин свое стихотворе-
4 КАПИТАНЫ ФАНТАСТИКИ
ние «Сумасшедший». На рубеже веков его очень лю-
били декламировать со сцены, любил читать его перед
публикой и Александр Беляев. Он выходил к зрителям
запеленутый в смирительную рубашку, с бледным,
искусно загримированным лицом, и тихо начинал:
...Вы знаете, на днях
Я королем был избран всенародно, —
Но это все равно. Смущают мысль мою
Все эти почести, приветствия поклоны...
Я день и ночь пишу законы
Для счастья подданных и очень устаю...
До недавнего времени я объяснял себе нсравноду-
шие Александра Романовича Беляева к этому стихо-
творению схожестью личных переживания, какой-то
близостью фактов биографий с лиричсским героем: «А
впрочем, ваши лица напоминают мне знакомые чер-
ты... Как будто я встречал... Вас где-то там, давно...
здравствуй милый брат! Вы не поверитс, как хорошо
мне с вами...»
В семье Белясвых было трое детей: Василий, Алек-
сандр и Нина. Василий, уже окончивший гимназию,
утонул, а Нина умерла от саркомы печени ещс в ран-
нем детстве. В 1930 году, в возрасте шести лет умерла
первая дочь Александра Беляева Людмила... Сам он
был надолго уложен в постель — костный туберкулез
позвонков, сопровождасмый параличом нижних ко-
нечностей.
«Ты видишь, молодцом Я стал совсем, и доктор
уверяет, что это легкий рецидив...»
С 1916 по 1922 год он провел в кровати, скованный
корсетом. Затем, на протяжении всей жизни, регуляр-
ные обострения спонделита.
«...Что скоро все пройдет, что нужно лишь тер-
пенье... О, да, я терпелив, я очень терпелив...»
Такой судьбе нс позавидуешь. Просто поражаешь-
ся — откуда в человеке такой запас сил? Может быть,
объяснение стоит поискать на той же «андерсенов-
ской» тропинке. Г. К. Честертон в трактате «Ортодок-
сия» роль спасителя человеческой психики отдает
Воображению: «...многие полагают, что воображение,
особенно мистическое, опасно для духовного равнове-
сия... Воображение не порождает безумие — сго по-
рождает рационалистический ум... Обычный человек
всегда был в здравом уме, потому что он всегда стоял
одной ногой на земле, а другой в сказке...»
1925 год. Александру Романовичу Беляеву уже со-
рок один год. В печати появляется его первый фанта-
стический рассказ «Голова профессора Доуэля».
Много позже он переделает его в тот, знаменитый
ныне, один из читаемых его романов. Всего же ему
остается шестнадцать лет, чтобы написать целую биб-
лиотечку советской фантастики. Он эту задачу вы-
полнил.
_ До сих пор живст во мне чувство того магнетиче-
ского детского страха от книги с потрепанной, будто
бархатной, обложкой, так похожей на старенький за-
навес. Выцветший старенький занавес вдруг начинает
дышать — это за ним зарождается чудо. Из оркестро-
вой ямы слышны звуки инструментов... Затем тиши-
на... Медленно гаснет свет. Влево уходит
занавес-обложка, открывая дорогу волшебному до-
брому свету, и для кого-то вновь начинается удиви-
тельная фантастическая история, рожденная
воображением Алсксандра Беляева.
Виктор БУРЯ
*
Страницы книжки-подарка, оформленные Александром Бе-
ляевым, и его фотография публикуются впервые. Редакция бла-
годарит дочь писателя Светлану Александровну Беляеву за
материалы, любезно предоставленные из семейного архива.
