| Статья написана 27 марта 2021 г. 19:19 |
Светлой памяти коллеги visto
Мимо окна твоего прохожу, Айву, черешню, шашлу проношу. Раз тебя невзначай увидал, Глазки и щёчки твои, и пропал. Ай, хороша ты, как гурия рая! Ротика твой свеж, как черешня моя. И несчастный Мамет, от любви умирая, Тебе даст всю карзину с шашлой. А себе... Только-б губки твои, ой-ой-ой! Мамет Оглу Ибрагимов — шуточный псевдоним А.Р. Беляева Из книжки-поздравления жене Маргарите Константиновне, написанной и иллюстрированной А.Р. Беляевым. На фоне — сцена из спектакля-феерии Жюля Верна и А. Деннери "Михаил Строгов". https://fantlab.ru/user60073 АЛЕКСАНДР БЕЛЯЕВ: «МОЙ РОМАН ЗАНИМАЕТ …701-е МЕСТО» «Мой роман «Прыжок в ничто», по словам профессора Н.А. Рынина, занимает по счету 701-е место в ряду произведений о межпланетных путешествиях», — писал Александр Романович Беляев о своем первом космическом романе. Роман вышел в Ленинградском издательстве «Молодая гвардия» в 1933 году и затем трижды переиздавался. Первый редактор романа «Прыжок в ничто» Г. И. Мишкевич вспоминает, что А. Р. Беляев пришел в издательство уже вполне сложившимся, зрелым литератором. Первое впечатление от встречи с ним было тягостным: в редакцию пришел тяжело больной человек. Весь его облик свидетельствовал о болезненном состоянии, переносимом с большим трудом. Высокого роста, худой, с очень усталым лицом. Широкий лоб с сильными залысинами. Длинные, тонкие и весьма подвижные пальцы хирурга или музыканта... Но главное — глаза за толстыми стеклами пенсне: серые, печально-добрые, проницательные... Несколько застенчивый глуховатый голос, очень корректен в обращении. Александр Романович вынужден был постоянно носить корсет, давняя болезнь часто приковывала его к постели, и тогда он пристраивал к стенке кровати нечто вроде пюпитра и, несмотря на мучительные боли, продолжал работу. Так работал они над своим новым романом «Прыжок в ничто». Очень интересна судьба этого романа, Когда в 1933 году вышло первое издание, Я. И. Перельман написал о нем отрицательный отзыв, ссылаясь на неточности астрономического и физического характера. Академики П. Л. Капицаи А.Н. Крылов также считали, что описанный А. Р. Беляевым космический корабль не мог двигаться с субсветовой скоростью при помощи атомного двигателя. Но здесь, какизвестно, прав оказался фантаст, и в этом его горячо поддержал «патриарх звездоплавания» К Э. Циолковский. В этом романе писатель «сделал попытку, не вдаваясь в самостоятельное фантазирование, изложить современные научные взгляды на возможность межпланетных сообщений», используя работы К. Э. Циолковского. Роман встретил теплый прием у читателей, но отрицательный — у критиков. Я, И. Перельман, в частности, заканчивая свой отзыв, писал: «В итоге никак нельзя считать новый роман Беляева сколько-нибудь ценным обогащением советской научно-фантастической литературы». А через месяц после появления этой рецензии Я.И, Перельман «написал письма в редакцию и А.Р.Беляеву, что был не прав в своей оценке романа. Яков Исидорович горячо ратовал за переиздание романа (полностью разошедшегося к тому времени), и сам написал письмо к К. Э. Циолковскому с просьбой написать предисловие к новому изданию», вспоминает Г. И. Мишкевич. Так началась работа над новым изданием романа. Г. И.Мишкевич вспоминает, что Александр Романович работалнад романом с большим напряжением, фактически написал его заново: «Как-то Александр Романович принес в редакцию очередную главу, добавив приэтом: — Я знаю, что в некоторых местах своего повествования я, возможно, слишком тендециозен, особенно в тех местах, где речь идет о фашизме. Но приближается с угрожающей быстротой такое время, когда тенденция и принципиальность станут одними из сильнейших средств нашей литературы... Берлин становится гнездом, из которого выползут палачи нашей планеты…» В 1935 году вторым изданием вышел роман «Прыжок в ничто» с хорошим предисловием Константина Эдуардовича Циолковского. Позади была работа над новым романом, посвященным Циолковскому, и писатель, вновь прикованный к постели, уже обдумывал новый роман «Вторая Луна» об искусственном спутнике Земли — постоянной стратосферной станции для научных наблюдений, популяризующий идеи великого ученого. Но К. Э. Циолковскому уже не суждено было увидеть второе издание «Прыжка в ничто». Не узнал он и том, что в память о лучшем «научном фантасте» новый роман был назван «Звезда КЭЦ». Н. БЕЗГИНА. Автограф Н. Безгиной (Никитиной) В.П. Буре Автограф Н. Безгиной (Никитиной) В.П. Буре Это фото к заметке о читательской конференции "Всемирного следопыта" 1927 г. В понедельник 9 мая, в помещений цирка Мюзик-Холл состоялась конференция-концерт московских подписчиков «Следопыта». Это была первая конференция, первый камень в постройке читательско-редакционного коллек- тива первый — и блестяще удавшийся — опыт живого общения с читательской массой. ... Звонок. Короткое вступительное слово председательствующего, тов. Розенталя. — Что такое «Всемирный Следопыт», как он подает нам свой материал, как показывает жизнь? Осенью прошлого года «Следопыт» провел среди читателей широкую анкету» давшую очень показательные результаты. Анкета выявила, что журнал сильно и глубоко чувствует своего читателя. «Следопыт», что называется, «попал в точку», ту точку, где скрещиваются интересы и взаимное понимание и читателей и редакции. Журнал читают и пионер, и юноша-комсомолец, и взрослый рабочий, и служащий. Аудитория журнала обширна и качественно, и количественно. И завоевал он ее тем, что никогда не говорил скучно-агитационно со своим читателем, не был назойлив — и в литературно-увлекательной форме подводил читателей к правильному пониманию жизни трудящихся СССР и всего мира. Широчайшие научные проблемы находили в фантастических рассказах «Следопыта» яркое и живое освещение, и каждый номер его развертывал перед читателем серии страноведческих очерков, в популярной и интересной форме знакомивших его с географическими особенностями отдаленнейших уголков земного шара. — Наша задача, — заканчивает тов. Розенталь, — выявить коллективную волю читательской массы. Объявляю конференцию открытой. Движение и аплодисменты. Председатель звонит. «Экзамен» начался. Короткая процедура выборов президиума. Один за другим занимают места: ответствен, ред. «Всемирного Следопыта» — т. Нарбут, старейший вокругсветовец — т. Попов, пионер Гугель (активный читатель), печатник Голованов, старый морской волк — автор «Заморских приключений Джонни Руш» — Бывалов#, метранпаж Спицын, художник Голицын и др. — Слово для доклада о дне печати предоставляется т. Гопнер… ... Тов. Попов показывает. пробный экземпляр только что вышедшего № 5 «Следопыта»: — Мы нагоняем.. Уже нагнали: в июне журнал будет разослан к 10-му числу. ‘явление номера встречено аплодисмен- тами. "Такими же аплодисментами зал привествует представляемых редакцией сотрудников жур- нала: А. Беляева, Е. Бывалова#, В. Голицына, Н, Лебедева, С. Полтавского, А. Шпира и др. Всемирный Следопыт №6/1927 # — Александр Беляев. Необычайные приключения профессора Небывалова *** КАПИТАНЫ ФАНТАСТИКИ 3 Обложка книги была мягкой словно бархат. Труд- но было поверить, что когда-то она была сделана из твердого картона. Но, в том-то и дело — эта книга была необычной. Оттого и зачитанной до дыр. Помню и условия, при которых мне доверялась эта книга: — Читать только ночью. Тогда по-настоящему будет страшно ... | Так я впервые познакомился с Александром Беля- евым, первая встреча была с «Головой профессора До- уэля». Позже были другие его книги, а дальше, уже повзрослевшим, я, роясь в архивах библиотек, знако- мился с первыми публикациями известных ныне и совсем забытых повестей и рассказов, статьями и вы- ступлениями онаучной фантастике, воспоминаниями о жизни «советского Жюля Верна» и все более убеж- дался в том, что он не мог не стать научным сказочни- ком. У великих выдумщиков существует какое-то нео- сознанное чудо родства. Вхождение Беляева в. вол- шебное государство Фантазия произошло по «андерсеновской» тропинке. Ну, что ж — значит «Бабушка Мойра», то есть Судьба, — мог бы ответить Беляев названием своего первого, опубликованного в столичном журнале «Проталинка», произведения. Возможно именно Она сделала так, что оба мальчика Ханс и Саша (разумс- стся с разрывом во времени в восемьдесят лет) были очарованы театром с раннего детства. Посещение тс- атральных спектаклей, актерская игра, сначала влю- бительских, а затем в профессиональных труплах, изготовление костюмов и декораций, сочинение пьес и, наконец, режиссерскис_пробы..., они повторяли друг друга. А первое зарубежное путешествие? Почти одногодками они посетили одни и тс же страны: Гер- мания, Швейцария, Италия у Ханса Андерсена; Гер- мания, Швейцария, Италия, Австрия, Юг Франции — у Александра Беляева. Эти поездки были мощным толчком в творчестве обоих. Своим пснисм и умением декламировать Ханс Ан- дерсен смог обеспечить себе получение образования и средства к существованию. Приблизительно в этом же возрасте семнадцатилетний Беляев играл по контрак- ту в тсатре смоленского Народного собрания, а в сту- денческие годы зарабатывал игрой на скрипке в цирке Труцци. Такая параллель в жизни обоих, на мой взгляд, не случайна. И пусть дальнейшие судьбы не дают таких примеров — главное уже произошло, они оба были рождены для фантазии. Смоленская публика любила молодого автора Алсксандра Беляева, с интересом следила за его твор- чеством. «Г-н Беляев выдавался из среды играющих по тонкому исполнению роли ‚..» — это отзыв из го- родской газеты. После учебы в Демидовском юриди- ческом лицее города Ярославля, возвратившись в родной Смоленск и начав адвокатскую деятельность, он не оставляет театра. Напротив, пробует свои силы в качестве постановщика. В частной гимназии осуще- ствляет постановку детской оперы-сказки Григорьева «Спящая царевна», имевшую шумный успех. «Фантазия его не знала границ!» — рассказывал бывший гимназист С.Яковлев о постановке сказки «Три года, три дня, три минуточки». «<... Он органично «вращивал» в ткань сказки придуманные им остро- словные реплики, диалоги, массовые сцены, хоровые и хореографичсские номера. Были здесь сцены, наве- янныс мотивами подводного царства из русской были- ны о Садко. Были залитые трепетным лунным светом русалочьи хороводы, сопровождаемые пением». 1915 год круто меняет судьбу Александра Белясва. Бабушка Мойра приготовила жестокое испытание. Тяжелая болезнь — туберкулез позвоночника. Диаг- ноз врачей — Беляев обречен. Рушатся мечты, остав- ляст жена ... Мать Александра Надежда Васильевна, продав дом, уезжает с сыном в теплую Ялту ... В Смо- ленске навсегда остается детство — время волнующих открытий, чудесные приключения, наполненныетай- нами, друзья... «Садитесь, я вам рад. Откиньте всякий страх. И можете держать себя свободно. Я разрешаю вам .... Так начинает Алексей Апухтин свое стихотворе- 4 КАПИТАНЫ ФАНТАСТИКИ ние «Сумасшедший». На рубеже веков его очень лю- били декламировать со сцены, любил читать его перед публикой и Александр Беляев. Он выходил к зрителям запеленутый в смирительную рубашку, с бледным, искусно загримированным лицом, и тихо начинал: ...Вы знаете, на днях Я королем был избран всенародно, — Но это все равно. Смущают мысль мою Все эти почести, приветствия поклоны... Я день и ночь пишу законы Для счастья подданных и очень устаю... До недавнего времени я объяснял себе нсравноду- шие Александра Романовича Беляева к этому стихо- творению схожестью личных переживания, какой-то близостью фактов биографий с лиричсским героем: «А впрочем, ваши лица напоминают мне знакомые чер- ты... Как будто я встречал... Вас где-то там, давно... здравствуй милый брат! Вы не поверитс, как хорошо мне с вами...» В семье Белясвых было трое детей: Василий, Алек- сандр и Нина. Василий, уже окончивший гимназию, утонул, а Нина умерла от саркомы печени ещс в ран- нем детстве. В 1930 году, в возрасте шести лет умерла первая дочь Александра Беляева Людмила... Сам он был надолго уложен в постель — костный туберкулез позвонков, сопровождасмый параличом нижних ко- нечностей. «Ты видишь, молодцом Я стал совсем, и доктор уверяет, что это легкий рецидив...» С 1916 по 1922 год он провел в кровати, скованный корсетом. Затем, на протяжении всей жизни, регуляр- ные обострения спонделита. «...Что скоро все пройдет, что нужно лишь тер- пенье... О, да, я терпелив, я очень терпелив...» Такой судьбе нс позавидуешь. Просто поражаешь- ся — откуда в человеке такой запас сил? Может быть, объяснение стоит поискать на той же «андерсенов- ской» тропинке. Г. К. Честертон в трактате «Ортодок- сия» роль спасителя человеческой психики отдает Воображению: «...многие полагают, что воображение, особенно мистическое, опасно для духовного равнове- сия... Воображение не порождает безумие — сго по- рождает рационалистический ум... Обычный человек всегда был в здравом уме, потому что он всегда стоял одной ногой на земле, а другой в сказке...» 1925 год. Александру Романовичу Беляеву уже со- рок один год. В печати появляется его первый фанта- стический рассказ «Голова профессора Доуэля». Много позже он переделает его в тот, знаменитый ныне, один из читаемых его романов. Всего же ему остается шестнадцать лет, чтобы написать целую биб- лиотечку советской фантастики. Он эту задачу вы- полнил. _ До сих пор живст во мне чувство того магнетиче- ского детского страха от книги с потрепанной, будто бархатной, обложкой, так похожей на старенький за- навес. Выцветший старенький занавес вдруг начинает дышать — это за ним зарождается чудо. Из оркестро- вой ямы слышны звуки инструментов... Затем тиши- на... Медленно гаснет свет. Влево уходит занавес-обложка, открывая дорогу волшебному до- брому свету, и для кого-то вновь начинается удиви- тельная фантастическая история, рожденная воображением Алсксандра Беляева. Виктор БУРЯ * Страницы книжки-подарка, оформленные Александром Бе- ляевым, и его фотография публикуются впервые. Редакция бла- годарит дочь писателя Светлану Александровну Беляеву за материалы, любезно предоставленные из семейного архива.
|
| | |
| Статья написана 27 марта 2021 г. 19:05 |
АЛЕКСАНДР БЕЛЯЕВ: «МОЙ РОМАН ЗАНИМАЕТ …701-е МЕСТО» «Мой роман «Прыжок в ничто», по словам профессора Н.А. Рынина, занимает по счету 701-е место в ряду произведений о межпланетных путешествиях», — писал Александр Романович Беляев о своем первом космическом романе. Роман вышел в Ленинградском издательстве «Молодая гвардия» в 1933 году и затем трижды переиздавался. Первый редактор романа «Прыжок в ничто» Г. И. Мишкевич вспоминает, что А. Р. Беляев пришел в издательство уже вполне сложившимся, зрелым литератором.
Первое впечатление от встречи с ним было тягостным: в редакцию пришел тяжело больной человек. Весь его облик свидетельствовал о болезненном состоянии, переносимом с большим трудом. Высокого роста, худой, с очень усталым лицом. Широкий лоб с сильными залысинами. Длинные, тонкие и весьма подвижные пальцы хирурга или музыканта... Но главное — глаза за толстыми стеклами пенсне: серые, печально-добрые, проницательные... Несколько застенчивый глуховатый голос, очень корректен в обращении. Александр Романович вынужден был постоянно носить корсет, давняя болезнь часто приковывала его к постели, и тогда он пристраивал к стенке кровати нечто вроде пюпитра и, несмотря на мучительные боли, продолжал работу. Так работал они над своим новым романом «Прыжок в ничто». Очень интересна судьба этого романа, Когда в 1933 году вышло первое издание, Я. И. Перельман написал о нем отрицательный отзыв, ссылаясь на неточности астрономического и физического характера. Академики П. Л. Капицаи А.Н. Крылов также считали, что описанный А. Р. Беляевым космический корабль не мог двигаться с субсветовой скоростью при помощи атомного двигателя. Но здесь, какизвестно, прав оказался фантаст, и в этом его горячо поддержал «патриарх звездоплавания» К Э. Циолковский. В этом романе писатель «сделал попытку, не вдаваясь в самостоятельное фантазирование, изложить современные научные взгляды на возможность межпланетных сообщений», используя работы К. Э. Циолковского. Роман встретил теплый прием у читателей, но отрицательный — у критиков. Я, И. Перельман, в частности, заканчивая свой отзыв, писал: «В итоге никак нельзя считать новый роман Беляева сколько-нибудь ценным обогащением советской научно-фантастической литературы». А через месяц после появления этой рецензии Я.И, Перельман «написал письма в редакцию и А.Р.Беляеву, что был не прав в своей оценке романа. Яков Исидорович горячо ратовал за переиздание романа (полностью разошедшегося к тому времени), и сам написал письмо к К. Э. Циолковскому с просьбой написать предисловие к новому изданию», вспоминает Г. И. Мишкевич. Так началась работа над новым изданием романа. Г. И.Мишкевич вспоминает, что Александр Романович работалнад романом с большим напряжением, фактически написал его заново: «Как-то Александр Романович принес в редакцию очередную главу, добавив приэтом: — Я знаю, что в некоторых местах своего повествования я, возможно, слишком тендециозен, особенно в тех местах, где речь идет о фашизме. Но приближается с угрожающей быстротой такое время, когда тенденция и принципиальность станут одними из сильнейших средств нашей литературы... Берлин становится гнездом, из которого выползут палачи нашей планеты…» В 1935 году вторым изданием вышел роман «Прыжок в ничто» с хорошим предисловием Константина Эдуардовича Циолковского. Позади была работа над новым романом, посвященным Циолковскому, и писатель, вновь прикованный к постели, уже обдумывал новый роман «Вторая Луна» об искусственном спутнике Земли — постоянной стратосферной станции для научных наблюдений, популяризующий идеи великого ученого. Но К. Э. Циолковскому уже не суждено было увидеть второе издание «Прыжка в ничто». Не узнал он и том, что в память о лучшем «научном фантасте» новый роман был назван «Звезда КЭЦ». Н. БЕЗГИНА. https://fantlab.ru/work563210 Г. Черненко СЕМЬ ПИСЕМ «ГРАЖДАНИНУ ВСЕЛЕННОЙ» КАЛУГА – ДЕТСКОЕ СЕЛО Научные книжки Циолковского выглядят скромно. Но какое богатство мыслей, идей! Беляев это сразу увидел. Он понял: любая работа Циолковского – увлекательная тема для фантастического романа. Позже он напишет ученому: «Я не могу Вам передать, как много отрадных минут переживал за Вашими небольшими по объему, но чрезвычайно содержательными книгами. Какие грандиозные картины, например, в книге «Будущее Земли и человечества». Еще и еще раз спасибо...» Но и как человек, и как ученый Циолковский также интересовал писателя. Давно интересовал. Переписка между ними началась зимой 1934 года. Незадолго до этого в журнале «Вокруг света» появилась повесть Беляева «Воздушный корабль». В ней рассказывалось об экспедиции советских ученых на цельнометаллическом дирижабле Циолковского. Константин Эдуардович прислал в редакцию письмо. Он писал, что повесть остроумна и достаточно научна. «Прошу товарища Беляева прислать мне наложенным платежом другой его фантастический рассказ, посвященный межпланетным скитаниям, который я нигде не мог достать». Он имел в виду роман «Прыжок в ничто» – о полете в космос огромной пассажирской ракеты. Разумеется, Александр Романович охотно выполнил просьбу Циолковского. В конце декабря 1934 года он ответил ученому: «Посылаю роман на Ваш суд. В настоящее время роман переиздается, и я очень просил бы Вас сообщить Ваши замечания и поправки». А в конце письма спрашивал: «Если роман найдете не слишком плохим, разрешите ли посвятить его Вам? Ведь Ваше имя проходит через весь роман». Вскоре в Детское Село, нынешний город Пушкин, где тогда жил Александр Романович, приходит письмо из Калуги. Конечно Беляев ждал его. Конечно волновался: как ученый оценит роман? Худыми пальцами вскрыл он конверт. Быстро пробежал первые строки, и стало радостно: Циолковский роман хвалил. Очень хорошо, что выйдет второе издание. Оно вызовет еще больший интерес к «великой задаче двадцатого века». Александр Романович Беляев в 1940 году. «Что же касается до посвящения его мне, – писал Циолковский, – то считаю это Вашей любезностью и честью для себя». Дружеская переписка продолжалась. «Глубокоуважаемый Константин Эдуардович, – отвечал Беляев. – Ваше письмо очень обрадовало меня. Ваш теплый отзыв о моем романе придает мне новые силы в нелегкой борьбе за создание научно-фантастических произведений. Я всячески стараюсь популяризировать Ваши идеи в романах и рассказах. Когда перееду в город (где у меня хранится мой архив), постараюсь подобрать все, что писал о Ваших изобретениях... Очень интересуюсь идеей стратосферного дирижабля. Ваши замечания, разумеется, используем для второго издания «Прыжка в ничто». Искренне уважающий и давно любящий Вас А. Беляев». Как хорошо, что Циолковский сохранил конверты писем Беляева! На них пометки. Ученый кратко отмечает, какие свои книги послал в Детское Село: «Цели звездоплавания», «Будущее Земли и человечества», «Растение будущего», научно-фантастическую книжку «Тяжесть исчезла», философскую – «Монизм Вселенной». «Дорогой Константин Эдуардович! – пишет Беляев 1 февраля 1935 года. – Приношу Вам искреннюю благодарность за присланные Вами книги. Надеюсь использовать их в моих произведениях». Писатель хотел, чтобы новое издание романа «Прыжок в ничто» вышло с предисловием и портретом Константина Эдуардовича. В письме он просит ученого прислать и то, и другое. Циолковский не отказал. В середине февраля Беляев пишет в Калугу: «Благодарю за присылку портретов и предисловия». Готовя новое издание романа, Беляев самым тщательным образом учел советы и замечания Циолковского. Но прежде чем печатать книгу, было решено показать рукопись Циолковскому и для этого привезти ее в Калугу. Сам Беляев поехать не мог. Из-за тяжелой болезни он даже квартиру покидал крайне редко. ВСТРЕЧА С ЦИОЛКОВСКИМ Однажды я встретился с ленинградским литератором Григорием Осиповичем Мишкевичем. В тридцатые годы он работал в том издательстве, где должен был выйти роман Беляева. Разговорились, и выяснилось, что к Циолковскому ездил именно он. Я попросил его рассказать о встрече. Мишкевич охотно согласился. «Я повез Циолковскому не только рукопись, но и рисунки к роману, выполненные художником Травиным. Было при мне также и подробное письмо Александра Романовича. Ученый в то время жил в новом доме, подаренном ему Калужским горсоветом. Подниматься сюда приходилось по крутой горе. В Калуге я пробыл, кажется, дней восемь, а с Циолковским виделся три или четыре раза. Он внимательно прочел довольно объемистую рукопись и на полях ее карандашом сделал замечания. Так же внимательно просмотрел и рисунки. А потом, уже на словах, посоветовал мне, как редактору книги, обратить особое внимание на описание тренажерских установок, предназначенных для того, чтобы приучить экипаж космического корабля к действию перегрузок и невесомости. Тут Циолковский, впрочем, добавил: – Правда, из письма Александра Романовича я узнал, что он советовался с профессором Рыниным. Этого для меня вполне достаточно. Так что будем считать мой совет просто придиркой. Когда в последний раз я уходил от Циолковского, он проводил меня на улицу и, протянув на прощанье руку, сказал: – Знайте, молодой человек, самый замечательный наш писатель-фантаст – это Беляев. Передайте ему мой привет». «ГРАЖДАНИН ВСЕЛЕННОЙ» Весной 1935 года болезнь у Беляева сильно обострилась. Циолковский тоже был болен. Переписка прервалась. Между тем подготовка второго издания романа шла своим чередом. Как и мечтал Беляев, книга выходила с предисловием ученого и посвящением ему. Циолковский тоже нетерпеливо ждал появления романа. Не зная о болезни писателя и о том, что он находится в Евпатории, Константин Эдуардович написал в Ленинград, просил Беляева выслать роман в новом издании. Письмо переслали в Крым, в санаторий «Таласса». Оттуда и пришел ответ. «Дорогой Константин Эдуардович! – писал Беляев. – С огорчением узнал из письма моей жены о Вашей болезни. Надеюсь, что Вы скоро поправитесь... Я пишу жене и редактору «Молодой гвардии», чтобы Вам скорее выслали экземпляр «Прыжка в ничто»... Я обдумываю новый роман «Вторая Луна» об искусственном спутнике Земли, постоянной станции для научных наблюдений. Надеюсь, что Вы не откажете мне в Ваших дружеских и ценных указаниях и советах. Простите, что пишу карандашом, – я лежу уже четыре месяца... Искренне любящий и уважающий Вас А. Беляев». Это было последнее письмо писателя-фантаста к Циолковскому. В сентябре ученого не стало. Потрясенный Беляев откликается статьей «Памяти великого ученого-изобретателя». «Я перебираю его книги и брошюры, изданные им за собственный счет в провинциальной калужской типографии, его письма и раздумываю над этим человеком, который прожил такую тяжелую и в то же время интересную жизнь... Какова самая характерная черта этого исключительно оригинального ума? Что двигало его мыслями и чувствами? Самое характерное в нем, как мне кажется, это «космичность» его сознания. Едва ли кто-либо из людей, живших на Земле, не исключая астрономов, чувствовал себя до такой степени «гражданином Вселенной», как Циолковский». Второе издание романа «Прыжок в ничто» вышло в 1936 г., уже после смерти ученого. http://www.fandom.ru/about_fan/chernenko_... Прыжок в ничто Впервые издан в 1933 году в издательстве «Молодая гвардия». Предисловие к роману написал известный советский ученый, автор работ по межпланетным сообщениям, профессор Н.А. Рынин (1877–1942). В том же году в журнале «Юный пролетарий» (№ 8) опубликован фрагмент из романа под названием «Стормер-сити». Роман вызвал большой интерес основателя космонавтики К.Э. Циолковского (1857–1935). Между писателем и ученым завязалась переписка. А.Р. Беляев серьезно переработал роман: по замечаниям К.Э. Циолковского были исправлены научные неточности, одновременно с этим автор убрал лишние популяризаторские длинноты и расширил приключенческую часть. Второе, переработанное, издание романа вышло в том же издательстве в 1935 году с предисловием К.Э. Циолковского и послесловием Н.А. Рынина. Новое издание Беляев снабдил посвящением великому калужскому мечтателю, на что сам Константин Эдуардович откликнулся следующим образом: «Что же касается до посвящения… мне, то я считаю это Вашей любезностью и честью для себя». Известно, что в конце 1930-х Александр Романович работал над книгой о жизни и работе К.Э. Циолковского, но, к сожалению, рукопись незаконченной книги погибла вместе с архивом Беляева в годы войны. Прототипом главного героя книги — изобретателя Лео Цандера стал другой известный советский ученый и изобретатель в области ракетной техники Фридрих Артурович Цандер (1887–1933). В 1936 году вышло третье молодогвардейское издание, а в 1938 году роман был переиздан с послесловиями Н.А. Рынина и Я.И. Перельмана* в хабаровском «Дальгизиздате». Причем оценки двух видных ученых и популяризаторов науки порой резко расходятся. Рынин, подлинный романтик межпланетных путешествий и горячий поклонник фантастики, составитель уникального каталога космической фантастики, пишет: «Из всех известных мне рассказов, оригинальных и переводных, на тему о межпланетных сообщениях роман А.Р. Беляева мне кажется наиболее содержательным и научным. Конечно, возможно лучшее, но, однако, пока его нет». Автор же второго послесловия, к слову тоже не чуждый сочинительству фантастических историй, резок и категоричен: «Никак нельзя признать новый роман Беляева сколько-нибудь ценным обогащением советской научно-фантастической литературы. Родина Циолковского вправе ожидать появления более высококачественных произведений научной фантастики, трактующих проблему межпланетных сообщений». До 1959 года роман больше не переиздавался. В дальнейшем роман выдержал еще несколько переизданий. Многие критики не без оснований склонны полагать, что литературным толчком для написания книги могла послужить пьеса «Мистерия-Буфф» (1918) В.В. Маяковского, где так же капиталисты, спасаясь от мировой революции, строят гигантский «ковчег» (правда, не космический, как у Беляева), на котором пытаются спастись семь пар представителей высшего общества и семь пар «нечистых», т. е. простолюдинов, необходимых для обслуживания «ковчега». Для истории же научно-фантастической литературы «Прыжок в ничто» интересен тем, что это одно из первых в мировой НФ обращений к ставшей популярной в послевоенной фантастике теме «космических ковчегов». Беляев очень удачно соединил в рамках одного романа социальный памфлет, космические приключения и научно-познавательный материал. Кроме того, роман, как и многие произведения Беляева, буквально напичкан не только научными прозрениями, но и социальными предвидениями — вплоть до почти точных дат: война между США и Японией в Тихом океане, ракетная бомбардировка городов Европы… Всего же в романе 78 научных идей и прогнозов, из которых 45 уже осуществились. * Послесловия Перельмана не было! https://fantlab.ru/edition41253 Это был роман «Прыжок в ничто» (1933). В предисловии ко второму его изданию знаменитый ученый писал, что роман Беляева представляется ему «наиболее содержательным и научным» из всех известных тогда произве-дений о космических путешествиях. А обращаясь к Беляеву, добавлял (цитируем сохранившийся в архиве набросок письма): «Что касается до посвящения его мне, то я считаю это Вашей любезностью и честью для себя». Поддержка окрылила Беляева. «Ваш теплый отзыв о моем романе, — отвечал он, — придает мне силы в нелегкой борьбе за создание научно- фантастических произведений». Циолковский консультировал второе из¬дание «Прыжка в ничто», входил в детали. «Я уже исправил текст со¬гласно Вашим замечаниям, — сообщал Беляев в другом письме. — Во втором издании редакция только несколько облегчает «научную нагруз¬ку» — снимает «Дневник Ганса» и кое-какие длинноты в тексте, которые, по мнению читателей, несколько тяжелы для беллетристического произ¬ведения». «Расширил и третью часть романа — на Венере, — введя не¬сколько занимательных приключений, с целью сделать роман более инте¬ресным для широкого читателя». «При исправлении по Вашим замечаниям я сделал только одно маленькое отступление: Вы пишете: «Скорость туманностей около 10 000 километров в сек.», — это я внес в текст, но даль¬ше пишу, что есть туманности и с большими скоростями...» Отступление, впрочем, было не только в этом. Беляев не принял со¬вет Циолковского снять упоминание о теории относительности и выте¬кающем из нее парадоксе времени (когда время в ракете, несущейся со скоростью, близкой к скорости света, замедляется по отношению к земному). Популяризируя, писатель, как видим, не исключал спорного и выдви¬гал свои, ни у кого не заимствованные, фантастические идеи. Извест¬ный популяризатор науки Перельман, например, осуждал Беляева за то, что в «Прыжке в ничто» ракету намереваются разогнать до субсвето¬вой скорости при помощи чересчур «проблематической для технического пользования» внутриатомной энергии. Но Беляев смотрел в будущее: без столь мощной энергетической установки, как ядерный двигатель, невоз¬можны дальние космические полеты. Современная наука настойчиво ищет в этом направлении, а что касается современной научной фанта¬стики, то она давно уже оснастила ядерными установками свой звездный флот. Беляев оптимистичнее Циолковского оценил и сроки выхода чело¬века в космос. Как он и предсказывал, первые орбитальные полеты были осуществлены младшими современниками Циолковского. Сам же ученый, до того как он нашел возможность обойтись без водородо-кислород¬ного горючего, отодвигал это событие на несколько столетий. В эпизодах на Венере мы найдем в романе Беляева не только приклю-чения, но и довольно логичный — по тем временам — взгляд на формы внеземной жизни. «Кроты», горячим телом проплавляющие ходы в снего¬вой толще, шестирукие обезьянолюди в многоэтажных венерианских ле¬сах и прочие диковинки — все это не буйная неуправляемая фантазия, а образы, навеянные научными представлениями того времени. Беляев знал, что природно-температурные контрасты на Венере более резки, чем на Земле, и, если в таких условиях вообще возможна жизнь, она дол¬жна была выработать какие-то более активные приспособительные при¬знаки. Не обязательно, конечно, шесть рук, но это ведь, так сказать, био¬логическая метафора. https://fantlab.ru/work83474 Он писал Циолковскому, что в романе "Прыжок в ничто" "сделал попытку, не вдаваясь в самостоятельное фантазирование, изложить современные взгляды на возможность межпланетных сообщений, основываясь, главным образом, на Ваших работах".[146] Не вдаваясь в самостоятельное фантазирование... Но ведь даже не чуждый фантастики В.Катаев "в шутку" отдавал "чтение лекций о межпланетных сообщениях развязным молодым людям, промышлявшим до сих пор мелкими аферами",[147] а известный кораблестроитель А.Н.Крылов объявил проекты Циолковского научно несостоятельными. По этому поводу Циолковский писал: "...академик Крылов, заимствуя у О.Эбергарда его статью, доказывает устами этого профессора, что космические скорости невозможны, потому что количество взрывчатого вещества будет превышать самый реактивный прибор во множество раз". Стало быть, ракетоплавание — химера? "Совершенно верно, — продолжал Циолковский, — если взять для расчета порох. Но получатся обратные выводы, если порох заменить, например, жидким водородом и кислородом. Порох понадобился ученому, чтобы опровергнуть всеми признанную истину".[148] Циолковский на десятилетия опередил свое время — и не столько технические возможности, сколько узкие представления о целесообразности, о необходимости того или иного изобретения для человечества. И вот это второе, человеческое лицо "всеми признанной истины" писатель-фантаст Беляев разглядел лучше иных специалистов. Например, цельнометаллический дирижабль Циолковского — надежный, экономичный, долговечный — до сих пор бороздит воздушный океан лишь в романе Беляева. Роман "Воздушный корабль" начал печататься в журнале "Вокруг света" в конце 1934г. Вскоре редакция получила письмо из Калуги: "Рассказ... остроумно написан и достаточно научен для фантазии. Позволю себе изъявить удовольствие тов. Беляеву и почтенной редакции журнала. Прошу тов. Беляева прислать мне наложенным платежом его другой фантастический рассказ, посвященный межпланетным скитаниям, который я нигде не мог достать. Надеюсь и в нем найти хорошее...".[149] Это был роман "Прыжок в ничто". "Глубокоуважаемый Константин Эдуардович! — отвечал Беляев — ...Я очень признателен Вам за Ваш отзыв и внимание... У меня была даже мысль — посвятить этот роман Вам, но я опасался, что он "не будет стоить этого". И я не ошибся: хотя у читателей роман встретил теплый прием, Як<ов> Ис<идорович> Перельман дал о нем довольно отрицательный отзыв в №10 газеты "Литературный Ленинград" (от 28 февр.)... Но теперь поскольку Вы сами об этом просите, охотно исполняю Вашу просьбу и посылаю роман на Ваш суд. В настоящее время роман переиздается вторым изданием, и я очень просил бы Вас сообщить Ваши замечания и поправки... И я, и издательство были бы Вам очень благодарны, если бы Вы написали и предисловие ко второму изданию романа (если, конечно, Вы сочтете, что роман заслуживает Вашего предисловия). Искренне уважающий Вас А.Беляев"[150] (письмо от 27 декабря 1934г.). Рецензия Я.Перельмана, известного популяризатора науки, много способствовавшего распространению идеи освоения космоса, была необъективной и противоречивой. Перельман то требовал неукоснительно следовать практически осуществимому, то упрекал за популяризацию давно известного, то отвергал как раз новое и оригинальное. Перельман, по-видимому, был недоволен тем, что в "Прыжке" не нашла отражения только что открытая Циолковским возможность достигнуть космических скоростей на обычном промышленном топливе. До того Циолковский (как видно из его возражений академику Крылову) возлагал надежду на очень опасную и дорогую пару: жидкий водород и кислород. Циолковский опубликовал свое открытие в специальной периодике в мае 1935 г. Перельман мог знать о нем раньше из переписки с ученым.[151] Но, естественно, что в романе, вышедшем из печати в 1933 г., новая идея Циолковского никак не могла быть учтена. Главное, однако, не в этом, а в том, что Перельман подошел к фантастическому произведению с точки зрения своей, чисто популяризаторской задачи, в которую научная фантастика, конечно же, не укладывается. И здесь он не был последователен. Он противопоставлял "Прыжку в ничто" как образец научной популяризации роман О.В.Гайля "Лунный перелет". Немецкий автор основывался на работах своего соотечественника Г.Оберта. Перельман не знал, оказывается, что обертова схема космической ракеты вовсе не была последним словом науки. Вот отрывки из письма Циолковского Перельману от 17 июня 1924г.: "Глубокоуважаемый Яков Исидорович, пишу Вам главным образом затем, чтобы высказаться немного относительно работ Оберта и Годдарда (американский пионер ракетной техники, — А.Б.)... Во-первых, многие важные вопросы о ракете даже не затронуты теоретически. Чертеж же Оберта годится только для иллюстрации фантастических рассказов... (т.е. скорей Оберт должен был иллюстрировать Гайля, а не наоборот, — А.Б.). У Оберта много сходства с моим "Вне Земли"".[152] И далее Циолковский перечисляет многочисленные заимствования. Стало быть, Гайль брал даже не из вторых, а из третьих рук и во всяком случае не мог быть для Беляева образцом. Беляев же основательно был знаком с трудами Циолковского, еще в 1930г. он посвятил ученому очерк "Гражданин эфирного острова". Предисловие Циолковского ко второму изданию "Прыжка в ничто" (Л.: изд. "Молодая гвардия", 1935) по всем пунктам противоположно рецензии Перельмана. Приведем карандашный, неразборчивой крупной скорописью набросок, сохранившийся на обороте беляевского письма: "А.Р. Ваш [зачеркнуто: роман] рассказ перечел и могу дать следующую) оценку. Ваш рассказ содержательнее, научнее и литературнее всех известных мне работ на [тему?] междупланетных путешествий. Поэтому я очень рад появлению 2-го издания. Он более будет способствовать распространению интереса?) к великой задаче 20 века, чем другие <нрзб> популярные рассказы, не исключая даже иностранных. Подробно и доступно [достаточно?] он охарактеризован профессором Н.А.>Рыниным. Что же касается до посвящения его мне, то я считаю это Ваш<ей> любезностью и честью для себя".[153] Поддержка окрылила Беляева. "Ваш теплый отзыв о моем романе, — отвечал он Циолковскому, — придает мне силы в нелегкой борьбе за создание научно-фантастических произведений".[154] Циолковский консультировал второе издание, входил в детали. "Я уже исправил текст согласно Вашим замечаниям, — сообщал Беляев в другом письме. — Во втором издании редакция только несколько облегчает "научную нагрузку" — снимает "Дневник Ганса" и кое-какие длинноты в тексте, которые, по мнению читателей, несколько тяжелы для беллетристического произведения. "Расширил я третью часть романа — на Венере — введя несколько занимательных приключений с целью сделать роман более интересным для широкого читателя. "При исправлении по Вашим замечаниям я сделал только одно маленькое отступление: Вы пишите: "Скорость туманностей около 10.000 кило<метров> в сек.", — это я внес в текст, но дальше пишу, что есть туманности и с большими скоростями...".[155] Отступление, впрочем, было не только в этом. Беляев отклонил совет Циолковского снять упоминание о теории относительности и использовал вытекающий из нее парадокс времени (когда время в ракете, понесущейся со скоростью, близкой к скорости света, замедляется от отношению к земному). Популяризируя, Беляев не исключал спорного и выдвигал свои, не заимствованные у Циолковского фантастические идеи. Перельман осуждал Беляева за то, что в "Прыжке в ничто" ракету разгоняют до субсветовой скорости при помощи чересчур "проблематической для технического использования" внутриатомной энергии.[156] Но Беляев смотрел в будущее: без столь мощной энергетической установки невозможны дальние космические полеты. Современная наука настойчиво ищет в этом направлении. Беляев оптимистичнее Циолковского оценил сроки выхода человека в космос. Как он предсказал, первые космические полеты осуществлены были младшими современниками Циолковского. Сам же ученый, до того как нашел возможность обойтись без водородо-кислородного горючего, отодвигал это событие на несколько столетий.[157] В эпизодах на Венере — не только приключения, но и довольно строгая концепция внеземной жизни. "Кроты", своим горячим телом проплавляющие ходы в снеговой толще, шестирукие обезьянолюди в многоэтажных венерианских лесах и прочие диковинки — все это не буйная фантазия, а образы, навеянные логикой научных представлений того времени. Венера — более горячая планета, чем Земля, природнотемпературные контрасты на ней более резки и, если в таких условиях вообще возможна жизнь, она необходимо должна выработать более активные приспособительные признаки. Не обязательно, конечно, шесть рук, но это ведь, так сказать, биологически реализованная метафора, к таким приемам всегда прибегают фантасты. Беляева интересовали не только космические проекты Циолковского. Сожалея об утерянных при перевозке книгах, он писал: "Среди этих книг были между прочим о "переделке Земли", заселении экваториальных стран и проч. С этими Вашими идеями широкая публика менее знакома, мне хотелось бы популяризировать и эти идеи".[158] Редактор второго издания романа Беляева "Прыжок в ничто" Г.Мишкевич сопротивлялся рекомендации Циолковского снять упоминания о теории относительности. Теория Эйнштейна, говорил он автору, "не опровергнута и других взамен ее равноценных нет".[218] Но ведь Циолковский отрицал теорию относительности апеллируя, казалось бы, к незыблемым основам материалистического мировоззрения. В наброске письма М.Горькому он писал: "Моя философия монистична, между тем как наука открыто придерживается дуализма и даже полизма. Так, признается ею существование двух начал: материи и энергии. Материя распадается на энергию, но из энергии не может получиться материя".[219] (По-видимому, имелось в виду эйнштейновское соотношение между массой и энергией при скоростях порядка скорости света: Е = МС2). С подобных механистических позиций отвергались и идеи самого Циолковского о завоевании космоса. Сходное положение складывалось в биологии и ядерной физике. В упоминавшейся беседе с сотрудниками "Детской литературы" академик Капица обосновывал невозможность использовать внутриатомные силы законом сохранения энергии: на расщепление ядра энергии уйдет столько же, сколько получим (не учитывалось, что необходимую для реакции энергию извлекут из вещества сами осколки делящихся ядер). Ученый комментарий (а в 30-е годы старанием осторожных издательств он сделался чуть ли не жанровым признаком научно-фантастического романа) дезориентировал литературную критику. В.Шкловский иронизировал по поводу того, что Беляев согласился выпустить "Человека-амфибию" с уничтожающим послесловием профессора А.Немилова: "Странная амфибия: чисто фантастический роман, к которому пришиты жабры научного опровержения".[220] А.Рагозин высмеивал писателя за то, что он, призывая бросать в мир новые идеи, сам пишет роман, не содержащий "ни грана науки, ни тени здравого смысла".[221] Беда в том, что науку отождествляли со здравым смыслом. Следуя научному консерватизму (а ему, как видим, не чужды даже передовые ученые), литературная критика пыталась измерить любую фантастическую догадку укоренившимся бытовым представлением о научности. Если никто еще не приживлял голову одного человека к телу другого, то никакой науки в этом нет и быть не может. Если пороховые ракеты не могут развить скоростей, даже близких к первой космической, то космический полет — вообще бред. Таким способом хоронили чуть ли не всю фантастику. Оставалось фантазировать о том, что не выходило за пределы "здравого смысла". Популяризаторская установка искусственно абсолютизировалась еще и тем, что в 30-е годы возобладало отношение к научной фантастике как к облегченной юношеской литературе. Проблемы советской научной фантастики обсуждались главным образом в журнале "Детская литератуpa". Этот журнал немало сделал для того, чтобы в них разобраться. Редакция помещала наряду с несправедливыми наскоками серьезные рецензии и статьи, в которых писатели-фантасты делились опытом, организовал дискуссию в связи с романом Г.Адамова "Победители недр" (выступили, в частности, авторы фантастических романов академик В.Обручев, А. Беляев и др.)[222], провела интересную встречу с академиком Капицей. Но факт остается фактом: журнал адресовал научную фантастику главным образом подросткам и юношеству и способствовал ее сближению (если не по форме, то по содержанию) с популяризаторскими книгами. Беляев с тревогой отмечал, что писатели перестали обращаться к науке как первоисточнику творческой фантазии. Поэтому "предпочитали писать о настоящем, фантастика сводилась к увеличению масштабов (размеров, скоростей и пр.)".[223] Сиюминутное понимание индустриализации вело к тому, что "узкий техницизм заслонял все другие области науки. Да и в области технической тематический круг ограничивался перепевами тем, содержащихся в таких популярных брошюрах, как "Технические мечтания" и "Энергетика будущего" Г.Гюнтера, "Техника и человек в 2000 году" Антона Любке и др.".[224] https://fantlab.ru/edition20465 ПРЫЖОК В НИЧТО Свое возвращение из Мурманска Беляев ознаменовал романом о полете в космос — «Прыжок в ничто». Космический корабль Беляев построил уже за шесть лет до того — для романа «Борьба в эфире» (рассказывает генеральный конструктор Крукс): «Вы знаете, что я сконструировал огромный летающий корабль — целый город, который может вместить всех нас. <…> Его движущая сила основана на принципе ракет, и потому на нем мы можем подняться выше атмосферы и летать в безвоздушном пространстве. Мы могли бы продержаться на нем неопределенно долгое время далеко от Земли. Но… тут есть большое „но“. Несмотря на все успехи химии, мы не можем обеспечить питанием всех нас более чем на два-три года. Если бы нам удалось возобновить запасы, ну, хотя бы клетчатки, мы бы добыли из нее всё, что нужно для питания. Но для этого мы должны держаться ближе к Земле, чтобы наши небольшие суда могли от времени до времени спускаться на Землю в безлюдных местах и пополнять запасы химических продуктов и воды. Но эти малые суда скоро были бы уничтожены один за другим…» И тогда буржуйские главари решают, не дожидаясь голодной смерти, хлопнуть дверью громко и немедленно — уничтожить пролетарскую Землю атомной бомбардировкой. Космическому кораблю удается взлететь, но два оказавшихся на борту героя тут же его взрывают… Земля спасена! Поэтому в новом своем романе Беляев ставит вопросы снабжения на первое место: «— Но куда же вы нас высадите, черт возьми? Простите, миледи, за невольное восклицание, — сказал Стормер. Все ждали с напряженным вниманием, что скажет Цандер. — Никуда. Я полагаю, что нам выгоднее и безопаснее всего именно нигде не высаживаться. — П…рыжок в ничто? — спросил Маршаль с горькой иронией, которую не поняли. — И поэтому-то я и старался создать такой межпланетный корабль, на котором мог бы существовать круговорот веществ. Ракета будет иметь оранжерею в пятьсот метров длины, которая должна дать нам необходимые для питания растительные продукты и кислород для дыхания»[312]. Кстати, Светлана Беляева припомнила (наверняка по рассказам родителей — самой ей в ту пору и четырех лет не было) такой эпизод: «Написав роман „Прыжок в ничто“, отец долго не мог придумать названия. Обычно он делал это после окончания работы. Но на этот раз он отнес рукопись без названия. Редактор предложил тому, кто придумает лучшее название, выдать премию. В конце концов придумал все ж таки сам автор, но премии не получил»[313]. Так что, по справедливости, премию надо было бы вручить барону Маршалю — это его испуганная реплика стала названием романа[314]. В рецензии на роман Абрам Палей обратил внимание еще на одного персонажа — инженера Лео Цандера: «Кстати, непонятно, зачем последнему дана фамилия крупного советского специалиста по реактивному движению»[315]. Непонятливому рецензенту Беляев ответил по-писательски: через три года наградил фамилией Палей персонажа «Звезды КЭЦ» — пусть поломает голову и над этой загадкой… Но вопрос был задан… Действительно, неужели трудно было подыскать конструктору межпланетного корабля «Ноев ковчег» иную фамилию? Причина, надо полагать, таится в неутешительных размышлениях Беляева о судьбах русских изобретателей — не понятые на родине, они (Зворыкин) или их идеи (Розинг) находят признание на Западе. И только там их идеи воплощаются. Но здесь нам возражает сам Лео Цандер: «— Не забывайте, — говорил Цандер, — что родина звездолетов — Советы. Там родилась и была научно разработана теория реактивных двигателей. Вокруг Циолковского выросла целая плеяда советских специалистов — его учеников. Что, если Советы двинут на „Ноев ковчег“, который вздумал бы принять участие в боевых наступательных операциях, целую флотилию звездолетов? Пассажирам „ковчега“ не поздоровится!» Вот вам: крупнейший специалист отдает должное успехам советской космонавтики! Но сразу после гимна Советам сказано следующее: «Ни Пуччи, рассказавший об этом Гансу, ни сам Ганс не знали о том, что Цандер, давая такое заключение, был не совсем объективен. В нем говорил его традиционный пацифизм». То есть ничего не изменилось! На дворе советская власть, а русский инженер Цандер — энтузиаст ракетоплавания! — все так же в одиночку или с кучкой нищих энтузиастов бьется над постройкой ракеты, в которой самый снисходительный глаз разглядит лишь действующую (чаще всего — плохо действующую) модель… А с Запада доносятся такие слухи, что впору локти кусать!.. А в 1933-м — год выхода романа — Цандер умер от чахотки, так и не увидев ни одной взлетевшей ракеты. Еще об одной любопытной подробности поведал нам ассистент зарубежного Цандера, Винклер: «Цандер — талантливый теоретик, великолепный конструктор и на редкость скромный человек. „Я только ученик своего великого учителя Циолковского. Он зажег пламя, я лишь поддерживаю его, пока мечта человечества не осуществится“, — так говорит он о себе». Нынешнее ухо и впрямь не распознает здесь ничего, кроме свидетельства беспримерной Цандеровой скромности[316]. Но советскому читателю 1930-х годов открывалось и другое: «Что касается меня, то я только ученик Ленина и цель моей жизни — быть достойным его учеником. Задача, которой я посвящаю свою жизнь, состоит в возвышении… рабочего класса. <…> Если бы каждый шаг в моей работе по возвышению рабочего класса и укреплению социалистического государства этого класса не был направлен на то, чтобы укреплять и улучшать положение рабочего класса, то я считал бы свою жизнь бесцельной». Это знаменитейшая фраза, сказанная товарищем Сталиным немецкому писателю Эмилю Людвигу. Написав в 1906 году о Наполеоне, Людвиг четверть века спустя решил замахнуться и на биографию живого колосса, с каковой целью приехал в СССР и 13 декабря 1931 года был принят героем будущей книги. В ходе беседы Сталин и осчастливил биографа исторической фразой. После чего с ней были ознакомлены и прочие обитатели земного шара[317]. Вопрос: как ее понимать в устах Лео Цандера? Видимо, в контексте прочих его высказываний о Циолковском: «— Я уезжаю. Надолго покидаю родину, быть может навсегда. — „Могикане“? — коротко спросил Винклер. — Да, они… Вы полагаете, что мне угрожает заточение, Винклер? Хуже. Гораздо хуже. Они приходили не с мечом, а с дарами. — „Бойтесь данайцев, дары приносящих“, — кивнул головой Винклер. — И что же это за дары? — Они готовы милостиво забыть о моей нечистой крови, — с горечью сказал Цандер. — Вернуть мне кафедру, хорошо оплачивать мой труд. — Из средств… военного ведомства? — Вы угадали, Винклер. Они предлагали мне — вы понимаете, что значит, когда они предлагают? — работать в военном ведомстве… Стратосферные бомбардировочные ракеты, управляемые по радио. Вы слыхали о них? Во многих районах страны уже возведены сооружения для стрельбы такими ракетами. Из этих пунктов в несколько минут можно уничтожить Париж, Брюссель, Прагу, Варшаву градом взрывчатых и газовых ракет. Но им этого мало. Им нужны „снаряды без пушек“, летящие за тысячи километров. Не только Лондон, Рим, Неаполь, Мадрид, Москва, Ленинград, но даже и Нью-Йорк, Вашингтон — мишени для их новых орудий истребления. Столицы, промышленные города, порты, аэродромы соседних государств уничтожаются в несколько минут вместе со всеми людьми. Душить детей, рвать на части тела отцов и матерей — во имя чего? — вот что они предлагают мне, Винклер. Об этом ли думал мой учитель Циолковский, об этом ли мечтал я, посвятив свою жизнь реактивным двигателям, ракетам, звездоплаванию?..» «Могикане» — это, несомненно, фашисты, а точнее, раз уж зашла речь о «нечистой крови», — нацисты (хотя русский Цандер был остзейским немцем). Но главное — это убежденность Лео Цандера в том, что Циолковский и война несовместимы. А поскольку Цандер не уточняет, о какой войне идет речь — империалистической или революционной, складывается впечатление, что и учитель его в классовую борьбу не сильно верил. А тогда получается, что, называя себя «только учеником великого Циолковского», Цандер (и, надо понимать, Беляев) ставит на место величайшего гения XX столетия не Ленина, а калужского затворника (заинтересованные в подробностях могут сразу обратиться к главе «КЭЦ»). Но продолжим чтение романа. Итак, группа богатейших капиталистов и их прихлебателей, напуганных призраком неотвратимой революции, готовится к бегству. Но на земном шаре ни одного безопасного угла уже не осталось, и тогда обезумевшие буржуи решают отправиться на другую планету. Космическому кораблю, который унесет их в немыслимую даль, присваивают имя «Ноев ковчег». Уподобить бегство от революции спасению от Всемирного потопа первым догадался Маяковский, в 1918 году написавший пьесу «Мистерия-буфф». И вполне возможно, что Беляев этой идеей воспользовался. Но в 1925 году вышла и другая книга, далекая от художественности, но несомненно способная заинтересовать Беляева — мемуары о Белом Крыме, написанные человеком, хорошо знавшим механизмы врангелевского государства. В этой книге рассказано и об эвакуации 1920 года, в частности, есть там такие слова: «Наш Ноев ковчег, набитый только одними нечистыми (такими нас сделало бегство), начинает двигаться»[318]. Вспомним как будто совсем по другому поводу сказанные слова Цандера о «нечистой крови», и тайна нового Ноева ковчега раскрыта — этот корабль плывет в эмиграцию. И надежды на возвращение больше нет. А что происходит с писателем, потерявшим надежду, но не утратившим желание жить? Он становится другим. Первая часть романа — сатирическая, в том смысле, который придавали этому слову в СССР: безжалостное бичевание заграничных буржуазных нравов[319]. Вторая — более всего походит на самопародию: аристократы поселяются в пещере и дичают (ср. с беляевской повестью «Белый дикарь») — и откровенное глумление над фантастикой: шестирукие венерианские туземцы, которые носом пущают усыпляющих газов… Ничего равного написанному до 1932 года из-под пера Беляева более не вышло. Он и романы писать перестал — переделывал старые, а те, что задумал, никак не мог завершить (об «Ариэле» у нас еще будет случай поговорить)… Беляев совершил свой прыжок в ничто, в безвоздушную разрешенную литературу, и стал советским писателем. КЭЦ «Экземпляр романа о межпланетных путешествиях „Прыжок в ничто“ высылаю заказной бандеролью. — В этом романе я сделал попытку, не вдаваясь в самостоятельное фантазирование, изложить современные научные взгляды на возможность межпланетных сообщений, основываясь главным образом на Ваших работах. У меня была даже мысль — посвятить этот роман Вам, но я опасался того, что он „не будет стоить этого“. И я не ошибся: хотя у читателей роман встретил теплый прием, Як. Ис. Перельман дал о нем довольно отрицательный отзыв в № 10 газеты „Литературный Ленингад (так!)“ (от 28 февр.). Вот конец этой рецензии: „В итоге никак нельзя признать новый роман Беляева сколько-нибудь ценным обогащением советской научно-фантастической литературы. Родина Циолковского вправе ожидать появления более высококачественных произведений научной фантастики, трактующих проблему межпланетных сообщений“. Лично я считаю, что статья Перельмана написана далеко не во всем объективно. Но как бы то ни было, после такого отзыва я не решился даже послать вам экземпляра этого. Но теперь, поскольку Вы сами об этом просите, охотно исполняю Вашу просьбу и посылаю роман на Ваш суд. — В настоящее время роман переиздается вторым изданием, и я очень просил бы Вас сообщить Ваши замечания и поправки [, чтобы их можно было внести в текст, т. е. исправить]. И я, и издатель были бы Вам очень благодарны, если бы Вы написали и предисловие ко второму изданию романа (если, конечно. Вы найдете, что роман заслуживает Вашего предисловия)»[325]. Итак, ситуация предельно ясная: Циолковский письменно поблагодарил редакцию журнала за публикацию повести, пропагандирующей идею цельнометаллического дирижабля, а Беляев воспользовался поводом, чтобы найти у Циолковского защиту от яростного Перельмана и обеспечить выпуск второго издания романа. И совершенно очевидно, что до этого письма никакой переписки между двумя энтузиастами ракетных полетов не было… А Беляеву было не до общих слов: его заботили совершенно конкретный повод и совершенно конкретная проблема — Перельман. Яков Исидорович остался в памяти многих… «Занимательная математика» и «Занимательная механика» стояли на полке каждого советского школьника, желавшего стать новым Эйнштейном или Колмогоровым. Причина же успеха этой занимательной науки заключалась в том, что Перельману не приходилось опускаться до уровня своих читателей. Он и его читатели находились на одном уровне — школьного курса. С той лишь разницей, что Перельман эту школьную науку усвоил очень хорошо и, значит, мог подтянуть отстающего ученика. А по образованию этот всероссийский репетитор был лесоводом и лесотехником. Впрочем, по специальности он никогда не работал… Понятно, что Перельман искренне симпатизировал другим самоучкам. Оттого-то — еще до революции! — стал страстным пропагандистом идей Циолковского. И пропагандистом весьма ревнивым. В упомянутой рецензии на роман «Прыжок в ничто» Перельман негодовал: «Поставив себе целью художественное оформление работ Циолковского, А. Беляев проникся его идеями слишком поверхностно и проглядел главную заслугу „патриарха звездоплавания“. Циолковский установил математически, что ракета может получить скорость, значительно превышающую быстроту частиц отбрасываемого ею газового потока»[332] В результате: «Автор „Прыжка“ не уяснил себе основы всего ракетного летания. Держа читателей в ложном убеждении, будто ракета неспособна приобрести скорость большую, нежели скорость выбрасываемых ею продуктов сгорания, Беляев вынужден обратиться к такому проблематичному для технического использования источнику, как внутриатомная энергия»[333]. Удивительно — о Циолковском и космических полетах написаны тысячи книг, но ни в одной из них об этой «главной заслуге „патриарха звездоплавания“» мы и слова не отыщем. Мало того, во всех изданиях (с 1923 года) собственной книжки «Межпланетные путешествия» об этом молчит и сам Перельман! Потому что перед нами не математика, не физика и не механика любой степени занимательности, а пирамида: вложил тысячу (1 киловатт) — получил миллион (1 мегаватт). Тут впору побледнеть и «вечному двигателю»! Тому вечно двигаться мешает сила трения, то есть первый закон Ньютона. А вот ракете летать быстрее собственного двигателя не дает третий закон — действие равно противодействию. И что самое любопытное: в перельмановских «Межпланетных путешествиях» глава о принципах ракетного движения так и называется: «Третий закон Ньютона»! Как такое следует понимать? А так: из третьего закона вытекает, что, кроме силы и ее действия, существует количество движения или импульс — произведение величины тела на скорость движения. В современной физике понятие импульса трактуется намного сложнее — в связи с симметрией однородного пространства. Этот аспект третьего закона физик-затейник, видимо, не вполне понял. Но связываться с Перельманом никто не хотел, а с такой рецензией издательство на второе издание романа не соглашалось… Так что пришлось Беляеву обращаться к патриарху звездоплавания лично. Циолковский ответил 5 января 1935-го — через девять дней, то есть, если вычесть срок, затраченный беляевским письмом на путешествие из Ленинграда в Калугу, практически мгновенно: «Глубокоуважаемый Александр Романович! Ваш рассказ „Прыжок в ничто“ прочитал и по поводу его могу высказать следующее. Роман содержательнее, научнее и литературнее всех известных мне оригинальных и переводных произведений на тему „межпланетных путешествий“, поэтому я буду очень рад появлению 2-го издания. Он еще более распространит интерес к великой задаче 20-го века. Одни изобретают и вычисляют, другие более доступно излагают эти труды, а третьи посвящают им роман. Все необходимы, все драгоценны! К. Циолковский»[334]. Если не обращать внимания на странное титулование романа «рассказом», большего и желать нельзя — самая авторитетная (в данном вопросе) инстанция дала добро на второе издание. Но в Архиве Российской академии наук (Ф. 555. Оп. 4. Д. 91а. Л. 10 об.) хранится еще один набросок[335] (на обороте страницы из черновой рукописи 1935 года «Рельсовый автопоезд»[336]). «[Отз<ыв>] Обстоят<ельный> добросовестный и вполне благоприятный отзыв о [книг<е>] романе А. Р. Беляева, „Прыжок в Ничто“, сделан глубокоув<ажаемым> проф<ессором> Н. А. Рыниным. Этот отзыв был помещен, как послесловие, к перв<ому> изданию книги А. Р. Беляева. Пускай интересующиеся и обратятся к нему для оценки романа. Я же могу только подтвердить этот отзыв и прибавить, что из всех существующих разсказов (так!) на тему межпланетных путешествий роман А. Р. Б<еляева> наиболее содержателен и научен. Конечно, возможно лучшее, но однако пока его нет. Я, [на<пример>] Я. И. Пер<ельман> и другие желали бы и могли бы написат<ь> лучше, но у меня нет времени, — все оно поглощено серьезными научными и техническими трудами. [д[Другие {же} не пишут по [каким-нибудь] той или другой причин [ам]е. Прошу не выбрасывать [отз<ыв>] о Рынине»[337]. Эдуард Кудрявцев, впервые опубликовавший этот набросок, полагает, что перед нами еще один черновик ответа Циолковского на какое-то письмо Беляева[338]. Но о Беляеве здесь говорится в третьем лице… Ясно только одно — перед нами черновик. Зато беловик этого отрывка давно известен и даже опубликован (совпадения с черновиком отмечены курсивом с подчеркиванием): «Обстоятельный, добросовестный и благоприятный отзыв о романе А. Р. Беляева „Прыжок в ничто“ сделан уважаемым проф. Н. А. Рыниным. Этот отзыв в качестве послесловия помещен в настоящем, втором, издании. Я же могу только подтвердить этот отзыв и прибавить, что из всех известных мне рассказов, оригинальных и переводных, на тему о межпланетных сообщениях роман А. Р. Беляева мне кажется наиболее содержательным и научным. Конечно. возможно лучшее, но однако пока его нет. Поэтому я сердечно и искренне приветствую появление второго издания, которое, несомненно, будет способствовать распространению в массах интереса к заатмосферным полетам. Вероятно, их ожидает великое будущее. Калуга. Март, 1935 г. К. Циолковский». Это предисловие Циолковского ко второму изданию романа «Прыжок в ничто». Но архивный отрывок завершается фразой: «Прошу не выбрасывать о Рынине». К кому мог обращаться Циолковский с подобной просьбой? Только к издательству «Молодая гвардия», а конкретно — к редактору романа Г. И. Мишкевичу. Следовательно, перед нами письмо в издательство, содержащее предисловие к роману «Прыжок в ничто», а также просьбу сохранить в тексте слова о профессоре Н. А. Рынине. Но куда любопытнее фразы, которые Циолковский в печатный вариант предисловия не включил: «Я, [на<пример>] Я. И. Пер<ельман> и другие желали бы и могли бы написат<ь>] лучше, но у меня нет времени, — все оно поглощено серьезными научными и техническими трудами. [д[Другие [же] не пишут по [каким-нибудь] той или другой причин[ам]е». Примечательно здесь не только стремление поставить Перельмана рядом с собой, но и простодушная уверенность в том, что специалисту в области ракетного движения написать роман о космических полетах мешает только загруженность основной работой или иные внешние причины. А то бы он выдал такие образцы литературы, что куда там писателям!.. Уговорить Циолковского написать предисловие к роману Беляева было, видимо, непросто. Циолковский явно не собирался идти на поводу у тех, кто хотел стравить его с Перельманом. Поэтому издательство отправило Циолковскому рукопись беляевского романа с иллюстрациями, а для сопровождения рукописи — редактора Григория Мишкевича. В Калуге Мишкевич провел неделю и нанес Циолковскому три или четыре визита. По его словам, Циолковский: «…внимательно прочел довольно объемистую рукопись и на полях карандашом сделал замечания. Так же внимательно просмотрел и рисунки… потом, уже на словах, посоветовал мне, как редактору книги, обратить особое внимание на описание тренажерских установок, предназначенных для того, чтобы приучить экипаж космического корабля к действию перегрузок и невесомости. Тут Циолковский, впрочем, добавил: — Правда, из письма Александра Романовича я узнал, что он советовался с профессором Рыниным. Этого для меня вполне достаточно. Так что будем считать мой совет придиркой». А на прощание сказал Мишкевичу: «— Знайте, молодой человек, самый замечательный наш писатель-фантаст — это Беляев. Передайте ему мой привет»[339]. В известных нам письмах Беляева упоминаний о том, что при написании «Прыжка в ничто» он «советовался с профессором Рыниным», не имеется. Потому и сообщить об этом Мишкевичу Циолковский никак не мог. А вот о чем речь шла наверняка, так это о Перельмане… Иначе не объяснить достигнутый компромисс: Циолковский устраняет Перельмана из своего предисловия, а издательство снабжает титульный лист второго издания следующим подзаголовком: «Предисловие заслуж. деятеля науки К. Э. Циолковского. Послесловие проф. Н. А. Рынина. Научная редакция Я. И. Перельмана». Внесением фамилии Перельмана в список причастных к изданию «научная редакция», видимо, и ограничилась — во втором издании мы не найдем и намека на «главную заслугу» Циолковского, да и двигатель ракеты как был, так и остался атомным. Но этому, несомненно, предшествовала жестокая подковерная борьба. И 14 февраля 1935 года Беляев обратился к Циолковскому с жалобой на издательский произвол: «Редактор почему-то хотел снять из предисловия Ваше упоминание о послесловии проф. Н. А. Рынина. Я указал, что в отдельной приписке Вы просили о Рынине непременно оставить и что поэтому без Вашего согласия я не могу допустить такого сокращения. — Мне, признаться, самому непонятно, почему во втором издании целиком снимается п[осле]редисловие Рынина. Объяснение редактора — „оно просто не нужно“ — не совсем удовлетворяет меня. Ведь читатель 2-го издания будет новый. Редакция дала рукопись 2-го издания на научную редакцию Я. И. Перельману. Это я тоже считал совершенно излишним после того, как роман просмотрен Вами и исправлен мною по Вашим указаниям. Кстати, об этих указаниях. Я хотел снять все об Эйнштейне, но редактор решил оставить — его теория-де не опровергнута и других взамен ее равноценных нет. Так всякий роман — и его судьба — являются равнодействующей нескольких сил…»[340] Восстановить контуры драмы несложно: Перельман хочет выжить Рынина из книги и заменить его послесловие своим. Мало того, требует, чтобы и следа рынинского в книге не осталось, чтобы и из предисловия Циолковского всякое упоминание о Рынине изъяли! И издательство эти требования уже приняло!.. А Беляев упорствует, ссылается на «отдельную приписку» Циолковского (ту самую, к предисловию — «Прошу не выбрасывать о Рынине»!)… И Рынина удалось отстоять! Конечно, не без урона — предисловие его заставили написать заново[341]. Наверное, чтобы оправдать наличие «научного редактора»… Но это все равно победа, да к тому же — малой кровью. https://fantlab.ru/edition102854 Беляев А. Прыжок в ничто. Издание второе, переработанное. Предисловие К.Э. Циолковского. Послесловие проф. Н.А. Рынина. Научная редакция Я.И. Перельмана. Рисунки и обложка Н.А. Травина — Л.: Молодая Гвардия: Ленинградское отделение 1935г. 304с. Издательская обложка, обычный формат. Прижизненное издание А. Беляева, Н. Рынина и Я. Перельмана. С рисунками в тексте. с послесловием профессора Н. А. Рынина (1877—1942), известного советского ученого, автора работ по реактивной технике, межпланетным сообщениям и освоению стратосферы, председателя Секции межпланетных сообщений при Ленинградском институте инженеров путей сообщения. Второе издание сопровождалось предисловием К. Э. Циолковского. https://fantlab.ru/edition165395 Перельман Я. Межпланетные путешествия (10е изд.). Л.-М. ОНТИ, 1935. с.263: Беляев А.Р. Прыжок в ничто. 2е изд. Предисловие К.Э. Циолковского. Послесловие Н.А. Рынина. Аннотация Я.И. Перельмана: многостороннюю проблему межпланетного перелёта на ракетном корабле романист разрабатывает в духе идей Циолковского. https://fantlab.ru/edition116931
|
| | |
| Статья написана 27 марта 2021 г. 18:00 |
В 1925 году в журнале «Всемирный следопыт» был опубликован рассказ «Голова профессора Доуэля», подписанный никому не известным тогда именем А. Беляев. И почти никто из читателей не знал, что автор трагической истории о мыслящей голове, лишенной тела, сам прошел через все ощущения «головы без тела», скованный гипсовым корсетом…
Так начинался творческий путь Александра Беляева — первого советского писателя, для которого литература мечты стала делом всей жизни. Своим творчеством А. Беляев оказал колоссальное влияние на развитие советской научной фантастики. Он разработал целую систему совершенно новых приемов, которыми наши писатели пользуются до сих пор, и сумел объединить два основных направления фантастики, существовавших до него в мировой литературе: приключенческую и техническую фантастику Жюля Верна и социальную Герберта Уэллса. До Беляева советская фантастика не знала такого разнообразия научно-фантастических проблем, столь смелых и оригинальных идей, единства научного и художественного начал, жанрового разнообразия. Перу фантаста принадлежит и ряд статей по теории жанра. Целая библиотека увлекательных произведений создана Беляевым всего за 16 лет. И в то время, когда научная фантастика, по словам самого писателя, находилась в положении Золушки, у которой двойная жизнь: блестящий выезд на бал и унылое существование нелюбимой падчерицы. «Золушкой на кухне» оставались, по воле близоруких критиков, и лучшие книги Беляева: «Голова профессора Доуэля», «Человек-амфибия», «Прыжок в ничто», «Человек, нашедший свое лицо» и «Звезда КЭЦ»… Но время рассудило по-своему. Книги фантаста, проникнутые активным гуманизмом, идеями социальной и человеческой справедливости, верой в величие человека, в неограниченные возможности его разума, продолжают жить и находить отклик у современных читателей. Они выходят сегодня миллионными тиражами на 22 языках народов мира. А. Беляев был сыном своего времени, своей страны. Он живо откликался на ее успехи, на лету подхватывал новую идею, задолго до того, как она находила публичное признание. И время подтвердило многие его догадки. Одним из первых писатель обратился к личности великого Циолковского и его проектам. С прозорливостью фантаста Беляев предсказал, кому предстоит уничтожить это зло, коричневую чуму — фашизм. Беляев всегда был убежден, что наука не может служить злу, а ученый не может стоять в стороне от социальных проблем, быть вне политики. Творчество А. Р. Беляева привлекло внимание литературоведов уже в 50-е годы. В справочнике «Русские советские писатели-прозаики» в 1959 году была помещена справка о писателе и первая биобиблиография, составленная Л. Козловой. В 1964 году в восьмитомном собрании его сочинений вместе с биографическим очерком О. Орлова была опубликована более полная биобиблиография, составленная первым исследователем творчества писателя Б. Ляпуновым. В справочнике «Писатели Смоленщины» в 1973 году также была помещена справка о Беляеве и небольшая биобиблиография, составленная И. Трофимовым. Настоящая же биобиблиография является наиболее полной, публикуется впервые и включает, помимо известных, ранние и неизвестные произведения писателя, его очерки и статьи. Мы надеемся, что она будет представлять интерес не только для любителей фантастики. ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ А. Р. БЕЛЯЕВА 1—8. Собрание сочинений: В 8 т. / Сост. Б. В. Ляпунов. — М.: Мол. гвардия, 1963—1964. Т. 1: Остров погибших кораблей: Повесть; Голова профессора Доуэля: Роман / Вступ. ст. Б. Ляпунова и Р. Нудельмана. — 1963. — 336 с. Т. 2: Последний человек из Атлантиды: Повесть; Продавец воздуха: Роман; Когда погаснет свет: Киносценарий. — 1963. — 383 с. Т. 3: Человек-амфибия; Подводные земледельцы: Романы. — 1963. — 384 с. Т. 4: Властелин мира: Роман; Вечный хлеб: Повесть; Человек, потерявший лицо: Роман. — 1963. — 416 с. Т. 5: Прыжок в ничто; Воздушный корабль: Романы. — 1964. — 400 с. Т. 6: Звезда КЭЦ; Лаборатория Дубльвэ; Чудесное око: Романы. — 1964. — 462 с. Т. 7: Человек, нашедший свое лицо; Ариэль: Романы. — 1964. — 399 с. Т. 8: Светопреставление; Ни жизнь, ни смерть; Мистер Смех; Невидимый свет; Изобретения профессора Вагнера; Белый дикарь; Сезам, откройся!!!; Легко ли быть раком?: Рассказы / Биографич. очерк О. Орлова. — 1964. — 340 с. — Библиогр.: с. 517—524. 9—13. Собрание сочинений: В 5 т. / Сост. С. А. Беляева и А. Ф. Бритиков. — Л.: Дет. лит. Ленингр. отд-ние, 1983—1985. Т. 1: Голова профессора Доуэля: Роман; Остров погибших кораблей; Вечный хлеб: Повести / Вступ. ст. А. Балабухи и А. Бритикова. — 1983. — 287 с., портр. Т. 2: Человек-амфибия: Роман; Последний человек из Атлантиды: Повесть; Мертвая голова; Держи на запад!; Невидимый свет: Рассказы. — 1984. — 284 с. Т. 3: Властелин мира; Ариэль: Романы. — 1984. — 302 с. Т. 4: Человек, потерявший лицо: Роман; Изобретения профессора Вагнера; Человек, который не спит; Амба: Рассказы; Хойти-Тойти: Повесть; Инстинкт предков; Сезам, откройся!!!; Мистер Смех; Ни жизнь, ни смерть: Рассказы. — 1985. — 270 с. Т. 5: Прыжок в ничто: Роман; Золотая гора: Повесть. — 1985. — 239 с. 14—15. Избранные научно-фантастические произведения: В 2 т. / Сост. Б. В. Ляпунов. — М.: Мол. гвардия, 1956. Т. 1: Человек-амфибия; Чудесное око; Человек, нашедший свое лицо: Романы / Предисл. Б. Ляпунова. — 1956. — 567 с. Т. 2: Голова профессора Доуэля; Звезда КЭЦ: Романы; Вечный хлеб: Повесть; Продавец воздуха: Роман. — 1956. — 536 с. 16—17. Избранные научно-фантастические произведения: В 2 т. /Сост. Б. В. Ляпунов. — Фрунзе: Киргизгосиздат, 1957. Т. 1: Человек-амфибия; Чудесное око; Человек, нашедший свое лицо: Романы / Предисл. Б. Ляпунова. — 1957. — 567 с. Т. 2: Голова профессора Доуэля; Звезда КЭЦ: Романы; Вечный хлеб: Повесть; Продавец воздуха: Роман. — 1957. — 563 с. 18—19. Избранные научно-фантастические произведения: В 2 т. / Сост. Б. В. Ляпунов. — Киев: Радянский письменник, 1959. Т. 1: Человек-амфибия; Чудесное око; Человек, нашедший свое лицо: Романы: Вечный хлеб: Повесть / Предисл. Б. Ляпунова. — 1959. — 578 с. Т. 2: Голова профессора Доуэля; Звезда КЭЦ; Продавец воздуха; Властелин мира: Романы. — 1959. — 616 с. 20—22. Избранные научно-фантастические произведения: В 3 т. / Сост. Б. В. Ляпунов. — М.: Мол. гвардия, 1957. Т. 1: Человек-амфибия; Чудесное око; Человек, нашедший свое лицо: Романы / Вступ. ст. Б. Ляпунова. — 1957. — 567 с. Т. 2: Голова профессора Доуэля; Звезда КЭЦ: Романы; Вечный хлеб: Повесть; Продавец воздуха: Роман. — 1957. — 536 с. Т. 3: Властелин мира: Роман; Последний человек из Атлантиды: Повесть; Ариэль: Роман. — 1957. — 551 с. 23—25. Избранные научно-фантастические произведения: В 3 т. / Сост. Б. В. Ляпунов. — М.: Мол. гвардия, 1958. Т. 1: Человек-амфибия; Чудесное око; Человек, нашедший свое лицо: Романы. — 1968. — 567 с. Т. 2: Голова профессора Доуэля; Звезда КЭЦ: Романы; Вечный хлеб: Повесть; Продавец воздуха: Роман. — 1958. — 536 с. Т. 3: Властелин мира: Роман; Последний человек из Атлантиды: Повесть; Ариэль: Роман. — 1958. — 551 с. 26—28. Избранные научно-фантастические произведения: В 3 т. / Сост. Б. В. Ляпунов. — Киев: Радянский письменник, 1959. Т. 1: Человек-амфибия; Чудесное око; Человек, нашедший свое лицо: Романы. — 1959. — 568 с. Т. 2: Голова профессора Доуэля: Роман; Вечный хлеб: Повесть; Продавец воздуха: Роман. — 1959. — 536 с. Т. 3: Властелин мира: Роман; Последний человек из Атлантиды: Повесть; Ариэль: Роман. — 1959. — 552 с. 1914 29. Бабушка Мойра: Пьеса-сказка в 4-х действиях // Проталинка. — № 7. — С. 9—30. 1924 30. В киргизских степях: Рассказ // Жизнь связи. — № 3. — С. 76—82. 1925 31—32. Голова профессора Доуэля: Рассказ // Всемирный следопыт. — № 3. — С. 17—27; № 4. — С. 24—31. То же // Рабочая газета — 16—21, 23—28, 30 июня. 33. Последний человек из Атлантиды: Повесть // Всемирный следопыт. — № 5. — С. 45—61; № 6. — С. 50—65; № 7. — С. 58—74; № 8. — С. 28—47. 34. Три портрета: Рассказ // Жизнь и техника связи. — № 11. — С. 120—126. 1926 35. Белый дикарь: Рассказ // Всемирный следопыт. — № 7. — С. 3—19 36. Властелин мира: Роман // Гудок. — 19—24, 26—31 окт., 2—6, 10—14, 16—18 ноябр. 37. Голова профессора Доуэля: Рассказы. М.; Л.: ЗиФ. — 200 с. — Содерж.: Голова профессора Доуэля — Человек, который не спит — Гость из книжного шкафа. 38. Идеофон: Рассказ // Всемирный следопыт. — № 6. — С. 29—33. 39. Мир в стеклянном шаре: Отрывок из рассказа [«Гость из книжного шкафа»] // Всемирный следопыт. — № 9. — С. 74—75. 40. Ни жизнь, ни смерть: Рассказ // Всемирный следопыт. — № 5. — С. 3—15; № 6. — С. 3—14. 41. Остров погибших кораблей: Рассказ // Всемирный следопыт — № 3. — С. 3—19; № 4. — С. 21—38; 1927. — № 5. — С. 323—343; № 6. — С. 403—422. 42. Страх: Рассказ // Жизнь и техника связи. — № 11. — С. 57—61. 1927 43. Над черной бездной: Рассказ // Вокруг света (М.). — № 2. — С. 28—29. 44. Охота на Большую Медведицу: Рассказ // Вокруг света (М.). — № 4. — С. 61—62. 45. Радиополис: Повесть / Предисл. редакции // Жизнь и техника связи. — № 1. — С. 76—80; № 2. — С. 64—68; № 3. — С. 62—65; № 4. — С. 66—70; № 5. — С. 94—97; № 6. — С. 99—103; № 7. — С. 93—95; № 8—9. — С. 127—130. 46. Остров погибших кораблей: Повести. — М.; Л.: ЗиФ. — 334 с. — Содерж.: Остров погибших кораблей — Последний человек из Атлантиды. 47. Среди одичавших коней: Рассказ // Всемирный следопыт. — № 12. — С. 908—919. 1928 48. Борьба в эфире: Роман, повесть, рассказы / Предисл. редакции. — М.; Л.: Мол. гвардия. — 324 с. — Содерж.: Борьба в эфире — Вечный хлеб — Ни жизнь, ни смерть — Над бездной. 49. Мертвая голова: Рассказ // Вокруг света (М.). — № 17. — С. 257—260; № 18. — С. 273—276; № 19. — С. 289—292; № 20. — С. 305—308; № 21. — С. 321—325; № 22. — С. 337—341. 50. Сезам, откройся!!!: Рассказ // Всемирный следопыт. — № 4. — С. 286—297. 51. Человек-амфибия: Роман // Вокруг света (М.). — № 1. — С. 1—5; № 2. — С. 17—22; № 3. — С. 33—38; № 4. — С. 49—52; № 5. — С. 65—69; № 6. — С. 81—85; № 11. — С. 161—166; № 12. — С. 180—186; № 13. — С. 196—200. 52—53. Человек-амфибия: Роман. — М.; Л.: ЗиФ. — 200 с. То же / Предисл. В. В. Потемкина. — М.; Л.: ЗиФ. — 204 с. 54. Электрический слуга: Рассказ // Вокруг света (Л.). — № 49. — С. 7—9. 1929 55. Амба: Рассказ // Всемирный следопыт. — № 10. — С. 723—738. 56. В трубе: Рассказ // Вокруг света (Л.). — № 33. — С. 4—7. 57. Властелин мира: Роман. — Л.: Красная газета. — 242 с. 58. Верхом на ветре: Рассказ // Вокруг света (М). — № 23. — С. 353—359. 58а. Держи на запад!: Рассказ // Знание — сила. — № 11. — С. 284—288. 59. Золотая гора: Повесть // Борьба миров (Л.). — № 2. — С. 33—59. 60. Инстинкт предков: Рассказ // На суше и на море. — № 1. — С. 6—8; № 2. — С. 4—5. 61. Легко ли быть раком?: Рассказ // Вокруг света (М.). — № 19. — С. 302—304. 62. Мертвая зона: Рассказ // Вокруг света (Л.). — № 12. — С. 18—21. 63. Отворотное средство: Рассказ // Вокруг света (Л.). — № 27. — С. 9—11. 64. Остров погибших кораблей: Повести. — М.; Л.: ЗиФ. — 334 с. — Содерж.: Остров погибших кораблей — Последний человек из Атлантиды. 65. Продавец воздуха: Роман // Вокруг света (М.). — № 4. — С. 49—56; № 5. — С. 70—75; № 6. — С. 86—91; № 7. — С. 104—107; № 8. — С. 118—123; № 9. — С. 129—134; № 10. — С. 146—149; № 11. — С. 161—165; № 12. — С. 183—187; № 13. — С. 197—203. 66. Светопреставление: Рассказ // Вокруг света (Л.). — № 1. — С. 2—6; № 2. — С. 3—8; № 3. — С. 1—5; № 4. — С. 1—6; № 7. — С. 20—24. 67. Творимые легенды и апокрифы: Рассказ // Всемирный следопыт. — № 4. — С. 273—288. 68. Человек, потерявший лицо: Роман // Вокруг света (Л.). — № 19. — С. 1—5; № 20. — С. 6—9; № 21. — С. 18—22; № 22. — С. 18—22; № 23. — С. 19—23; № 24. — С. 19—23; № 25. — С. 21—23. 69. Чертова мельница: Рассказ // Всемирный следопыт. — № 9. — С. 662—670. 70. Человек-амфибия: Роман / Предисл. В. Потемкина. — М.; Л.: ЗиФ. — 206 с. 1930 71. ВЦБИД: Рассказ // Знание — сила. — № 6. — С. 3—7; № 7. — С. 2—5. 72—73. Дорогой Чандана: Рассказ // Вокруг света. (М.). — № 24. — С. 361—365; № 25—26. — С. 377—381. 74. Нетленный мир: Рассказ // Знание — сила. — № 2. — С. 5—8. 75. Подводные земледельцы: Роман // Вокруг света (М). — № 9. — С. 123—133; № 10. — С. 145—149; № 11. — С. 161—166; № 12. — С. 177—181; № 13. — С. 193—197; № 14. — С. 209—213; № 15. — С. 226—229; № 16. — С. 241—244; № 17. — С. 257—260: № 18. — С. 274—276; № 19. — С. 289—292; № 20. — С. 305—308; № 21. — С. 321—323; № 22—23. — С. 337—339. 76. Хойти-Тойти: Повесть // Всемирный следопыт. — № 1. — С. 24—42; № 2. — С. 102—123. 1931 77. Веселый Таи: Рассказ // Всемирный следопыт. — № 12. — С. 5—7. 78. Воздушный змей: Рассказ // Знание — сила. — № 2. — С. 2—6. 79. Заочный инженер: Рассказ // Революция и природа. — № 2. — С. 28—34. 80. Земля горит: Повесть // Вокруг света (Л.). — № 30. — С. 15—18; № 31. — С. 19—21; № 32—33. — С. 15—18; № 34—35. — С. 7—11; № 36. — С. 17—20. 81. Каменное сердце: Рассказ // Всемирный следопыт. — № 10. — С. 1—3. 82. На воздушных столбах: Рассказ // Борьба миров (Л.). — № 1. — С. 31—41. 83. Освобожденные рабы: Рассказ // Природа и люди. — № 13—14. — С. 44—50. 84. Сильнее бога: Рассказ // Природа и люди. — № 10. — С. 11—20. 85. Солнечные лошади: Рассказ // Природа и люди. — № 19. — С. 10—13 // Революция и природа. — № 11. — С. 42—45. 84. Сильнее бога: Рассказ // Природа и люди. — № 10. — С. 11—20. 85. Солнечные лошади: Рассказ // Природа и люди. — № 19. — С. 10—13 // Революция и природа. — № 11. — С. 42—45. 86. Чертово болото: Рассказ // Знание — сила. — № 15. — С. 2—7. 87. Шторм: Рассказ // Революция и природа. — № 3. — С. 39—41; № 4—5. — С. 39—44. 1933 88. Встреча Нового года: Рассказ // Еж. — № 12. — С. 6—9. 89. Игры у животных: Рассказ // Чиж. — № 6. — С. 4—6. 90. Необычайные происшествия: Новеллы — загадки // Еж. — № 9. — С. 25—26; № 10. — С. 23; № 11. — С. 29—30. 91. Пики: Глава из романа об электрификации СССР // Юный пролетарий. — № 11. — С. 16—17. 92. Прыжок в ничто: Роман. — М.: Мол. гвардия. — 243 с. 93. Рассказы о дедушке Дурове: Рассказ // Чиж. — № 7. — С. 8—9; № 8. — С. 8—9; № 9. — С. 4—5; № 10. — С. 16—17; № 11. — С. 16—17; № 12. — С. 4—5. 94. Рекордный полет: Рассказ // Еж. — № 10. — С. 16—19. 95. Стормер-сити: Отрывок из романа «Прыжок в ничто» // Юный пролетарий. — № 8. — С. 21—23. 1934 96. Воздушный корабль: Роман // Вокруг света (Л.). — № 10. — С. 1—4; № 11. — С. 5—7; № 12. — С. 14—18; 1935. — № 1. — С. 5—9; № 2. — С. 13—17; № 3. — С. 8—12; № 4. — С. 10—14; № 5. — С. 20—23; № 6. — С. 15—19. 1935 97. Пропавший остров: Рассказ // Юный пролетарий. — № 12. — С. 24—32. 98. Прыжок в ничто: Роман / Послесл. Н. Рынина. — М.; Л.: Мол. гвардия. — 303 с. 99. Слепой полет: Рассказ // Урал, следопыт. — № 1. — С. 27—34. 1936 100. Звезда КЭЦ: Роман // Вокруг света (Л.). — № 2. — С. 10—15; № 3. — С. 13—19; № 4. — С. 12—16; № 5. — С. 1—5; № 6. — С. 14—19; № 7. — С. 11—15; № 8. — С. 11—16; № 9. — С. 7—11; № 10. — С. 6—10; № 11. — С. 13—16. 101. Ковер-самолет: Рассказ // Знание — сила. — № 12. — С. 4—7. 102. Пленники огня: Отрывок из романа // Вокруг света (Л.). — № 1. — С. 12—17. 103. Прыжок в ничто: Роман / Послесл. Н. Рынина. — М.: Л.: Мол. гвардия. — 302 с. 1937 104—105. Голова профессора Доуэля: Роман // Вокруг света (Л.). — № 6. — С. 1—6; № 7. — С. 17—21; № 8. — С. 24—30; № 9. — С. 22—26; № 10. — С. 16—20; № 12. — С. 25—30. То же / Предисл. автора // Смена. — 1—6, 8—9, 11, 14—18, 24, 28 февр., 1, 3—6, 9—11 марта. 106. Мистер Смех: Рассказ // Вокруг света (Л.). — № 5. — С. 15—21. 107. Небесный гость: Роман // Ленинские искры. — 17, 21, 23, 27 дек., 1938. — 1, 6, 9, 17, 25, 29 янв., 3, 21, 27 марта, 3, 9, 15, 21 апр., 5, 9, 15, 23, 27 мая, 11, 21 июня, 3 июля. 108. Подземный город: Отрывок из романа // Вокруг света (Л.). — № 9. — С. 19—21. 109. Север завтра: Отрывок из романа // Вокруг света (Л.). — № 8. — С. 15. 1938 110. Голова профессора Доуэля: Роман. — М.; Л.: Сов. писатель. — 144 с. 111. Лаборатория Дубльвэ: Роман // Вокруг света (Л.). — № 7. — С. 26—32; № 8. — С. 14—19; № 9. — С. 5—9; № 11—12. — С. 17—25. 112—113. Невидимый свет: Рассказ // Вокруг света (Л.). — № 1. — С. 26—30. То же // Огонек. — № 13. — С. 17—19. 114. Под небом Арктики: Роман // В бой за технику. — № 4. — С. 22—26; № 7. — С. 21—39; № 9. — С. 18—22; № 10. — С. 23—28; № 11—12. — С. 34—38; 1939. — № 1. — С. 20—23; № 2. — С. 20—22; № 4. — С. 31—33. 115. Прыжок в ничто: Роман / Послесл. Н. Рынина и Я. Перельмана. — Хабаровск: Дальгиз. — 464 с. 116. Рогатый мамонт: Рассказ // Вокруг света (Л.). — № 3. — С. 27—30. 117. Человек-амфибия: Роман / Послесл. А. Немилова. — М.; Л.: Детиздат. — 183 с. 1939 118. Замок ведьм: Повесть // Мол. колхозник. — № 5. — С. 16—19; № 6. — С. 36—40; № 7. — С. 35—37. 119. Лаборатория Дубльвэ: Роман // Большевистское слово (Пушкин). — 8, 10, 12, 15, 18, 20, 22, 26, 28 янв., 4, 8, 10, 15, 21 февр., 4, 6 марта. 1940 120—121. Анатомический жених: Рассказ // Большевистское слово (Пушкин). — 12 февр. То же // Ленинград. — № 6. — С. 4—7. 122. Звезда КЭЦ: Роман. — М.; Л.: Детиздат. — 184 с. 123. Человек, нашедший свое лицо: Роман. — Л.: Сов. писатель. — 298 с. 1941 124. Ариэль: Роман. — Л.: Сов. писатель. — 268 с. 1946 125. Человек-амфибия: Роман / Предисл. В. Воеводина. — М.; Л.: Детгиз — 183 с. 1956 126—127. Человек-амфибия: Роман. — М.: Гослитиздат. — 167 с. То же: Фрунзе: Киргизучпедгиз. — 167 с. 1957 128. Последний человек из Атлантиды: Повесть / Предисл. редакции // Знание — сила. — № 4. — С. 35—42; № 5. — С. 41—49. 1958 129. Властелин мира: Романы, повесть. — Горький: Кн. изд-во. — 672 с. — Содерж.: Властелин мира — Остров погибших кораблей — Звезда КЭЦ — Чудесное око. 130—134. Остров погибших кораблей. Романы, повести, рассказы. — Воронеж: Кн. изд-во — 491 с. — Содерж.: Остров погибших кораблей — Человек, потерявший лицо — Подводные земледельцы — Хойти-Тойти — Над бездной — Светопреставление. То же / Предисл. Б. Ляпунова. — Л.: Лениздат. — 672 с. То же: Л.: Детгиз. — 672 с. То же: М.: Детгиз. — 672 с. 135. Человек-амфибия: Роман. — Тюмень: Кн. изд-во. — 172 с. 1959 136. Властелин мира: Романы. — Воронеж: Кн. изд-во. — 488 с. — Содерж.: Властелин мира — Человек-амфибия — Продавец воздуха. 137. Звезда КЭЦ: Отрывок из романа // В мире фантастики и приключений. — Л. — С. 375—528. 138. Звезда КЭЦ: Романы. — Владивосток: Приморское кн. изд-во. — 616 с. — Содерж.: Звезда КЭЦ — Властелин мира — Прыжок в ничто. 139. Звезда КЭЦ: Романы, повесть. — Оренбург: Кн. изд-во. — 404 с. — Содерж.: Звезда КЭЦ — Голова профессора Доуэля — Вечный хлеб. 140. Мертвая голова: Рассказ // Невидимый свет. — М. — С. 22—76. 141. Мистер Смех: Рассказ // Невидимый свет. — М. — С. 77—101. 142. Невидимый свет: Рассказ // Невидимый свет. — М. — С. 5—21. 143. Остров погибших кораблей: Роман, повести, рассказы / Предисл. Б. Ляпунова. — Кишинев: Картя Молдовеняскэ. — 672 с. — Содерж.: Остров погибших кораблей — Подводные земледельцы — Продавец воздуха — Хойти-Тойти — Над бездной — Светопреставление. 144. Остров погибших кораблей: Роман, повесть, рассказ. — Южно-Сахалинск: Сахалинское кн. изд-во. — 264 с. — Содерж.: Остров погибших кораблей — Человек, потерявший лицо — Светопреставление. 145. Последний человек из Атлантиды: Роман, повести. — Пенза: Кн. изд-во. — 412 с. — Содерж.: Последний человек из Атлантиды — Голова профессора Доуэля — Остров погибших кораблей. 146. Человек-амфибия: Романы. — Минск: Учпедгиз БССР. — 328 с. — Содерж.: Человек-амфибия — Звезда КЭЦ. 147. Человек, нашедший свое лицо: Роман. — Тюмень: Кн. изд-во. — 158 с. 1960 148. Голова профессора Доуэля: Роман. — Тюмень: Кн. изд-во. — 144 с. 149. Звезда КЭЦ: Романы. — Кишинев: Картя Молдовеняскэ. — 648 с. — Содерж.: Звезда КЭЦ — Голова профессора Доуэля — Человек-амфибия. 150. Когда погаснет свет: Киносценарий / Предисл. Б. Ляпунова // Искусство кино. — № 9. — С. 111—130; № 10. — С. 111—134. 151. Остров погибших кораблей: Романы, повести, рассказы / Предисл. Б. Ляпунова. — М.: Детгиз. — 672 с. — Содерж.: Остров погибших кораблей — Человек, потерявший лицо — Подводные земледельцы — Продавец воздуха — Хойти-Тойти — Над бездной — Светопреставление. 1961 152. Анатомический жених: Рассказ // Искатель. — № 1. — С. 141—151. 153. Человек-амфибия: Романы. — М.: Мол. гвардия. — 600 с. — Содерж.: Человек-амфибия — Человек, нашедший свое лицо — Властелин мира. 1962 154. Золотая гора: Повесть // Капитан звездолета. — Калининград. — С. 18—51. 155. Невидимый свет: Рассказ // Капитан звездолета. — Калининград. — С. 5—17. 156. Человек-амфибия: Роман. — Ярославль: Кн. изд-во. — 166 с. 1963 157. Чудесное око: Роман. — Тюмень: Кн. изд-во. — 151 с. 1965 158. Голова профессора Доуэля: Романы. — Мурманск: Кн. изд-во. — 325 с. — Содерж.: Голова профессора Доуэля — Человек, нашедший свое лицо. 1966 159. Мертвая голова: Рассказ // Библиотека приключений: В 5 т. Т. 2. — М. — С. 151—204 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»). 160. Охота на Большую Медведицу: Рассказ // Искатель. — № 6. — С. 156—159. 1967 161. Все вижу, все слышу, все знаю: Отрывок из романа «Борьба в эфире» // РТ. — № 22. — С. 10. 1973 162. Голова профессора Доуэля: Романы / Предисл. Б. Ляпунова и Р. Нудельмана. — Кишинев: Картя Молдовеняскэ. — 816 с. — Содерж.: Голова профессора Доуэля — Звезда КЭЦ — Человек-амфибия — Чудесное око — Человек, нашедший свое лицо. 1974 163. Голова профессора Доуэля: Романы / Предисл. Б. Ляпунова и Р. Нудельмана. — Кишинев: Картя Молдовеняскэ. — 816 с. — Содерж.: Голова профессора Доуэля — Звезда КЭЦ — Человек-амфибия — Чудесное око — Человек, нашедший свое лицо. 164. Над бездной: Рассказ // Фантастика и приключения: Рассказы советских писателей для говорящих на англ. языке. — М. — С. 32—52. 165. Сезам, откройся!!!: Рассказ // Фантастика и приключения: Рассказы советских писателей для говорящих на англ. языке. — М. — С. 7—31. 166. Человек-амфибия: Роман. — Петрозаводск: Карельское кн. изд-во. — 166 с. 1975 167. Человек-амфибия: Роман. — Барнаул: Алтайское кн. изд-во. — 175 с. 1976 168. Голова профессора Доуэля: Роман, повесть. — Южно-Сахалинск: Дальневост. кн. изд-во. Сахалин. отд-ние. — 264 с. — Содерж.: Голова профессора Доуэля — Остров погибших кораблей. 169. Звезда КЭЦ: Отрывок из романа // Лунариум. — М. — С. 173—177. 170—171. Фантастика: Романы, рассказ / Предисл. А. Бритикова. — Л.: Лениздат. — 592 с., портр. — Содерж.: Голова профессора Доуэля — Человек-амфибия — Прыжок в ничто — Мистер Смех. То же: Л.: Лениздат. — 592 с., портр. 172. Человек-амфибия: Романы, повесть / Послесл. М. Соколовой. — М.: Моск. рабочий. — 448 с. — Содерж.: Остров погибших кораблей — Голова профессора Доуэля — Человек-амфибия. 1977 173. Человек-амфибия; Роман. — М.: Дет. лит. — 206 с. 174. Человек-амфибия: Романы, рассказ. — Элиста: Калмыцкое кн. изд-во. — 320 с. — Содерж.: Человек-амфибия — Подводные земледельцы — Ковер-самолет. 1978 175. Властелин мира: Роман. — Волгоград: Нижне-Волжское кн. изд-во. — 207 с. 176. Держи на запад!: Рассказ / Предисл. редакции // Урал. следопыт. — № 4. — С. 70—76. 177. Слепой полет: Рассказ // Тропы «Уральского следопыта». — М. — С. 435—448. 178. Человек-амфибия: Роман. — Барнаул: Алтайское кн. изд-во. — 175 с. 1981 179. Властелин мира: Романы, повесть. — Кишинев: Штиинца. — 540 с. — Содерж.: Властелин мира — Голова профессора Доуэля — Остров погибших кораблей — Ариэль. 180. Голова профессора Доуэля: Роман. — Кемерово: Кн. изд-во. — 144 с. 181. Голова профессора Доуэля: Романы. — М.: Сов. Россия. — 320 с. — Содерж.: Голова профессора Доуэля — Человек-амфибия. 182. Звезда КЭЦ: Романы / Послесл. Б. Ляпунова. — Ставрополь: Кн. изд-во. — 462 с. — Содерж.: Звезда КЭЦ — Человек-амфибия — Голова профессора Доуэля. 183. Остров погибших кораблей: Роман, повесть / Предисл. Б. Ляпунова и Р. Нудельмана. — Кызыл: Тувинское кн. изд-во. — 272 с. — Содерж.: Остров погибших кораблей — Голова профессора Доуэля. 184. Человек-амфибия: Роман, рассказы. — Южно-Сахалинск: Дальневост. кн. изд-во. Сахалин. отд-ние. — 224 с. — Содерж.: Человек-амфибия — Мистер Смех — Амба. 185. Человек-амфибия: Романы, повесть / Предисл. М. Соколовой. — Одесса: Маяк. — 417 с. — Содерж.: Человек-амфибия — Чудесное око — Остров погибших кораблей. 1982 186. Властелин мира: Романы, повесть. — Кишинев: Штиинца. — 539 с. — Содерж.: Властелин мира — Ариэль — Голова профессора Доуэля — Остров погибших кораблей. 187. Прыжок в ничто: Романы. — Минск: Беларусь. — 383 с. — Содерж.: Прыжок в ничто — Властелин мира. 1983 188. Изобретения профессора Вагнера: Рассказы. — Кемерово: Кн. изд-во. — 150 с. — Содерж.: Творимые легенды и апокрифы — Ковер-самолет — Чертова мельница — Над бездной — Человек, который не спит — Гость из книжного шкафа — Амба. 189. Продавец воздуха: Роман. — Ростов-на-Дону: Кн. изд-во. — 128 с. 1984 190. В трубе: Рассказ / Предисл. редакции // Урал. следопыт. — № 3. — С. 41—44. 191. Голова профессора Доуэля: Роман / Послесл. И. Данилова. — Волгоград: Нижне-Волжское кн. изд-во. — 144 с. 192. Голова профессора Доуэля: Романы, рассказы. — Минск: Изд-во «Университетское». — 384 с. — Содерж.: Голова профессора Доуэля — Продавец воздуха — Ни жизнь, ни смерть — Творимые легенды и апокрифы — Человек, который не спит — Гость из книжного шкафа. 193. Замок ведьм; Повесть / Вступ. ст. А. Балабухи // Юный техник. — № 1. — С. 51—57; № 2. — С. 41—48; № 3. — С. 41—47. 194. Заочный инженер: Рассказ // Урал. следопыт. — № 3. — С. 45—49. 195. Звезда КЭЦ: Роман / Послесл. М. Соколовой. — Иркутск: Кн. изд-во. — 161 с. 196. Избранное: Романы, повесть, рассказы / Послесл. В. Бугрова. — Свердловск: Средне-Урал. кн. изд-во. — 464 с. — Содерж.: Голова профессора Доуэля — Ариэль — Над бездной — Хойти-Тойти — Ковер-самолет. 197. Человек-амфибия: Роман. — М.: Современник. — 96 с., портр. 198. Человек-амфибия: Роман, повесть. — Мурманск: Кн. изд-во. — 268 с. — Содерж.: Человек-амфибия — Остров погибших кораблей. 1985 199. Голова профессора Доуэля: Романы. — М.: Сов. Россия. — 320 с. — Содерж.: Голова профессора Доуэля — Человек-амфибия. 200. Остров погибших кораблей: Романы, повести. — Минск: Юнацтва. — 494 с. — Содерж.: Последний человек из Атлантиды — Голова профессора Доуэля — Продавец воздуха — Остров погибших кораблей. 201. Человек-амфибия: Романы, рассказы. — Алма-Ата: Казахстан. — 368 с. — Содерж.: Человек-амфибия — Голова профессора Доуэля — Ни жизнь, ни смерть — Мистер Смех — Невидимый свет. 202. Человек-амфибия: Роман. — Казань: Татарское кн. изд-во. — 160 с. 203. Человек-амфибия: Романы, повесть / Вступ. ст. М. Соколовой. — М.: Правда. — 575 с. — Содерж.: Человек-амфибия — Звезда КЭЦ — Остров погибших кораблей — Продавец воздуха. 1986 204. Голова профессора Доуэля: Роман, повесть. — Ашхабад: Ылым. — 267(3) с. — Содерж.: Голова профессора Доуэля — Остров погибших кораблей. 205. Голова профессора Доуэля: Романы, повесть, рассказы / Послесл. М. Соколовой. — М.: Правда. — 461(2) с. — Содерж.: Голова профессора Доуэля — Подводные земледельцы — Хойти-Тойти — Над бездной — Светопреставление. 206. Избранное: Романы, повести, рассказы. — Фрунзе: Кыргызстан. — 654 с. — Содерж.: Голова профессора Доуэля — Остров погибших кораблей — Человек-амфибия — Вечный хлеб — Последний человек из Атлантиды — Мертвая голова — Держи на запад! — Невидимый свет. 207. Небесный гость: Повесть // Искорка. — № 1. — С. 7—21; № 2. — С. 3—14; № 3. — С. 2—10; № 4. — С. 7—17. 208. Остров погибших кораблей: Роман / Вступ ст. А. Балабухи, А. Бритикова. — Барнаул: Алт. кн. изд-во. — 143(1) с. 209. Остров погибших кораблей: Роман, повести, рассказы. — Красноярск: Кн. изд-во. — 480 с. — Содерж.: Прыжок в ничто — Замок ведьм — Остров погибших кораблей — Изобретения профессора Вагнера. 210. Повести. — Вильнюс: Витурис. — 285(2) с. — Содерж.: Голова профессора Доуэля — Остров погибших кораблей. 211. Человек-амфибия: Романы, рассказы. — Алма-Ата: Жалын. — 367(1) с. — Содерж.: Человек-амфибия — Голова профессора Доуэля — Ни жизнь, ни смерть — Мистер Смех — Невидимый свет. 212. Человек-амфибия: Романы. — Горький: Волго-Вят. кн. изд-во. — 270(2) с. — Содерж.: Человек-амфибия — Голова профессора Доуэля. 213. Человек-амфибия: Роман, повесть. — Калининград: Кн. изд-во. — 271 с. — Содерж.: Человек-амфибия — Остров погибших кораблей. 214. Человек-амфибия: Романы, повесть / Вступ. ст. М. Соколовой. — М.: Правда — 574(1) с. — Содерж.: Человек-амфибия — Звезда КЭЦ — Остров погибших кораблей. — Продавец воздуха. 215. Человек-амфибия: Роман. — Омск: Кн. изд-во. — 168 с. ВЫСТУПЛЕНИЯ ПО ВОПРОСАМ ЛИТЕРАТУРЫ, СТАТЬИ И ОЧЕРКИ 216. Зеленая симфония: Науч.-фантаст. очерк / Предисл. редакции // Вокруг света (М.). — 1930. — № 22—23. — С. 340—342; № 24. — С. 368—370. 217. Город победителя: Этюд / Предисл. редакции // Всемирный следопыт. — 1930. — № 4. — С. 271—287. 218. Гражданин Эфирного Острова: Очерк // Всемирный следопыт. — 1930. — № 10—11. — С. 796—800. 219. Огни социализма, или господин Уэллс во мгле: Очерк // Вокруг света (М.). — 1933. — № 13. — С. 10—13. 220. Создадим советскую научную фантастику // Лит. Ленинград. — 1934. — 14 авг. 221. Академик Павлов: Очерк // Юный пролетарий. — 1935. — № 24. — С. 44—48. 222. Константин Эдуардович Циолковский // Вокруг света (Л.). — 1935. — № 10. — С. 14—16. 223. Джеймс Уатт и Иван Ползунов: Очерк // Юный пролетарий. — 1936. — № 1. — С. 24. 224. Дмитрий Иванович Менделеев: Очерк // Юный пролетарий. — 1936. — № 3. — С. 24. 225. Михайло Ломоносов: Очерк // Юный пролетарий. — 1936. — № 21. — С. 15—17. 226. Застрельщики новых открытий // Чырвонная змена (Минск). — 1937. — 24 апр. 227. Арктания // Дет. лит. — 1938. — № 18—19. — С. 67—71. 228. Золушка: О научной фантастике в нашей литературе // Лит. газета. — 1938. — 15 мая. 229. О научно-фантастическом романе и книге Гр. Адамова «Победители недр» // Дет. лит. — 1938. — № 11. — С. 18—22. 230. Создадим советскую научную фантастику // Дет. лит. — 1938. — № 15. — С. 1—8. 231. Аргонавты Вселенной // Дет. лит. — 1939. — № 5. — С. 51—55. 232. Иллюстрация в научной фантастике // Дет. лит. — 1939. — № 1. — С. 61—67. 233. О моих работах // Дет. лит. — 1939. — № 5. — С. 23—25. 234. Визит Пушкина: Очерк // Большевистское слово (Пушкин). — 1939. — 1 янв. 235. Он жил среди звезд // Большевистское слово (Пушкин). — 1940. — 19 сент. 236. Гражданин Эфирного Острова: Очерк // Искатель. — 1962. — № 5. — С. 78—90. СТАТЬИ О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ А. Р. БЕЛЯЕВА 237. Порудоминский В. Перечитывая Александра Беляева // Москва. — 1957. — № 7. — С. 193—195. 238. Полтавский С. Второе рождение писателя-фантаста // Звезда. — 1958. — № 2. — С. 225—229. 239. Брандис Е. Пути развития и проблемы советской науч.-фантаст. литературы // О фантастике и приключениях: Вып. 5. — Л., 1960. — С. 21—26. 240. Лазарев М. О науч.-фантаст. произведениях А. Р. Беляева: К 75-летию со дня рождения // О фантастике и приключениях: Вып. 5. — Л., 1960. — С. 140—182. 241. Сонкин М. Так начиналось // Звезда. — 1960. — № 9. — С. 121—122. 242. Яковлев С. Пророк звездоплавания // Наши крылатые земляки. — Смоленск, 1962. — С. 29—37. 243. Ляпунов Б. Александр Беляев: Критико-биографич. очерк. — М.: Сов. писатель. — 1967. — 160 с. 244. Подосиновская Л. Мои встречи с Александром Беляевым // Костер. — 1967. — № 8. — С. 39—40. 245. Бугров В. До Барнарда был… Доуэль // Урал. Следопыт. — 1968. — № 8. — С. 72—74. 246. Бритиков А. Создадим советскую научную фантастику! // Русский советский научно-фантаст. роман. — Л., 1970. — С. 102—139. 247. Альтов Г. Гадкие утята фантастики, или пятьдесят идей Александра Беляева // Талисман. — Л., 1973. — С. 605—633. 248. Брандис Е. Рыцарь советской фантастики: К 90-летию со дня рождения // Дет. лит. — 1974. — № 3. — С. 22—23. 249. Бунатян Г. Основоположник советской научной фантастики // Город муз. — Л., 1975. — С. 345—355. 250. Ляпунов Б. В мире фантастики: Обзор науч.-фантаст. и фантаст. литературы. Изд. 2, доп. и перераб. — М.: Книга. — 1975. — С. 51—57. 251. Полтев К. Мурманская эпопея Александра Беляева: Неизвестные страницы биографии писателя-фантаста // Север. — 1975. — № 3. — С. 122—125. 252. Черненко Г. Семь писем «Гражданину Вселенной» // Хочу все знать! — Л., 1977. — С. 96—101. 253. Гуревич Г. Сваи для воздушных замков // Беседы о научной фантастике. — М., 1983. — С. 61—63. 254. Беляева С. Воспоминания об отце // Синяя дорога. — Л., 1984. — С. 165—173. 255. Беляева С. Звезда мерцает за окном… // Фантастика-84. — М., 1984. — С. 213—347. 256. Гаков Вл. Подвиг: К 100-летию со дня рождения А. Р. Беляева // В мире книг. — 1984. — № 3. — С. 55—56. 257. Гопман В. Бессмертие мечты: К 100-летию со дня рождения А. Р. Беляева // Дет. лит. — 1984. — № 10. — С. 35—38. 258. Орлов О. Человек, который предвидел будущее: К 100-летию со дня рождения А. Р. Беляева // Костер. — 1984 — № 3 — С. 38—39. 259. Павлов А. Небесный огонь: К 100-летию со дня рождения А. Р. Беляева // Семья и школа. — 1984. — № 3. — С. 54—55. https://fantlab.ru/edition55623 Нина Никитина — героиня романа Беляева "Лаборатория Дубль Вэ". Такой псевдоним взяла себе Нина Безгина. *** Страничка Клуба любителей фантастики «Радиант» получает положительную оценку наших читателей. «...Я всегда с удовольствием читаю эти выпуски, – пишет Н. Безгина из Краснокамска, Пермской области. – Будет очень хорошо, если газета и в дальнейшем будет публиковать материалы КЛФ...». С далекого острова Диксон пишет Л. Корсунова: «Особая благодарность за страничку научной фантастики в газете. Мы ее крутили, вертели, она даже постарела...». Одним нравится все: рассказы местных авторов, интервью с писателями, рассказы о них. Но более взыскательные и менее фанатичные читатели выделяют особо заинтересовавшие их материалы, советуют. «С наибольшим интересом читал заметки о малоизвестных авторах-фантастах. По-моему, такие публикации для любителей фантастики – самое интересное чтение» (инженер Н. Мухортов, Харьков). С ним согласен Б. Завгородний из Волгограда: «...Статьи по старым книгам... замечательные, и где это вы только такие сведения раскапываете?». «Хороши информационно-хроникальные заметки, когда они не дублируют уже известное и идут по горячим следам...». (Н. Мухортов). Противоречивые отклики вызывают только материалы о научно-фантастической живописи: «...хорошо, что можно увидеть фантастическую живопись и узнать о художниках-фантастах» (Н. Безгина). И противоположное мнение: «Изобразительная фантастика менее впечатляет: наверное, потому, что нет воспроизведения в цвете...». Действительно, чего нет, того нет. Цветных репродукций газеты пока не печатают... Не обошлось и без критических стрел. «...Пестрая смесь иногда получается, – считает Н. Мухортов. – Хотелось бы, чтобы выпуски составлялись тематические (например, дореволюционная фантастика) ...». *** «...хорошо бы что-нибудь с продолжением, или избранные отрывки...» (он же). И главное – «...чаще давать такие странички, такие же разнообразные и интересные...». http://www.fandom.ru/klf/klf_sverdl_46.htm http://www.fandom.ru/klf/#b *** 30 сентября 1957 (63 года) Место рождения г. Краснокамск (Пермский край) Живет в г. Краснокамск (Пермский край) Безгина Н.Л. *** Евгений Харитонов БЕЗГИНА (НИКИТИНА) Нина Леонидовна ТЕОРИЯ ФАНТАСТИКИ © Е. Харитонов, 2003 Харитонов Е. Наука о фантастическом в России: Биобиблиографический справочник. Исправленная и дополненная версия: 19 мая 2003 г. Любезно предоставлено автором Библиограф и биограф творческого наследия А. Р. Беляева. Живет в Перми. __________________________ Александр Романович Беляев: К 100-летию со дня рождения: Метод. рекомендации /Обл. отделение ДОК РСФСР; КЛФ "Ветер времени". — Волгоград, 1984. — 21 с. — Подп.: Безгина Н. https://fantlab.ru/blogarticle39320 Александр Романович Беляев: Библиогр. указ. произведений и критики // Поиск-87. — Пермь: Кн. изд., 1987. — С. 398-412. — Подп.: Никитина Н. http://www.fandom.ru/about_fan/fantasto/b... Нина Безгина Александр Беляев: «Мой роман занимает ...701-е место» «Молодая гвардия» (Пермь) 1983 № 133, 6 ноября
|
| | |
| Статья написана 25 октября 2015 г. 20:52 |
"Hаучно-фантастическое произведение должно удовлетворять всем требованиям, которые предъявляются к художественной литературе. Но сверх этого на авторе научно-фантастического произведения лежит дополнительная нагрузка: он должен овладеть научным материалом и умело подать его". "Hаучная фантастика — труднейший жанр. Жанр очень трудоемкий и требует для каждой работы большой предварительной подготовки" А. Беляев Б. Ляпунов "Александр Беляев".
"Одни изобретают и вычисляют, другие более доступно излагают эти труды, а третьи посвящают им романы. Все необходимы, все драгоценны!" К. Циолковский Б. Ляпунов "Александр Беляев" "Сделанное Беляевым, дает ему бесспорное право на одно из первых мест в мировой фантастике". Л. Борисов. Б. Ляпунов "Александр Беляев" "Среди авторов той эпохи самый значительный, на мой взгляд, — А. Беляев. Когда я был в концентрационном лагере Маутхаузен, пленные советские товарищи рассказывали мне о многих романах этого автора, которые я так и не смог впоследствии достать. Прочитанные же мной романы Беляева я нахожу просто замечательными. Hаучная мысль превосходна, рассказ ведется очень хорошо и главные научно-фантастические темы отлично развиты. Лично я просто проглотил бы не прочитанные мной книги Беляева, если бы нашел их. Надеюсь, что будет переиздано то, что не вошло в три тома его собрания сочинений. Беляев, безусловно, один из крупнейших научных фантастов". Жак Бержье А. Бритиков "Русский советский научно-фантастический роман" Он чувствовал себя забытым писателем, забытым коллегами, непонятым критикой. Но при этом считал себя отнюдь не великим, он говорил, что образы часто не удаются, язык не всегда богат. Сюжет — вот над чем он ощущал свою власть". В. Азаров Б. Ляпунов "Александр Беляев" "Беляев Александр Романович, род. в 1884 году. В детстве увлекался Жюль Верном. Совершал "кругосветные путешествия", не выходя из своей комнаты. Мечтал о полетах. Бросался с крыши на большом раскрытом зонтике, на парашюте, сделанном из простыни, расплачиваясь изрядными ушибами. Позднее мастерил планер, летал на аэроплане одной из первых конструкций инж. Гаккеля, за границей — на гидроплане. Любил изобретать. В 16-18 лет изобрел стереоскопический проекционный фонарь. Через 20 лет такой же был изобретен в Америке. Получил высшее юридическое образование, музыкальное — по классу скрипки. Изучал историю искусств, ездил в Италию изучать Ренессанс. Был в Швейцарии, Германии, Австрии, на юге Франции. В студенческие годы зарабатывал одно время игрой в оркестре цирка Труцци. В 1905 году студентом строил баррикады на площадях Москвы. Вел дневник, записывая события вооруженного восстания. Уже во время адвокатуры выступал по политическим делам, подвергался обыскам. Дневник едва не сжег. Не менее 15 лет отдал театру. Режиссировал и играл в провинции и несколько сезонов в Москве (в Сергиевском нардоме). Был присяжным поверенным, но адвокатура-формалистика и казуистика царского суда — не удовлетворяла. Начал работать в провинциальных газетах примерно с 1911-1912 годов, был музыкальным и театральным критиком. Сотрудничал в детском журнале "Проталинка" в Москве. С 1916 по 1922 тяжело болел костным туберкулезом позвонков. С 1923 года в Москве служил в НКПС и НИС и одновременно начал писать рассказы в научно-фантастическом плане. Сотрудничал в журналах "Всемирный следопыт", "Борьба миров", "Знание-сила", "Природа и люди" и др. Отдельными изданиями вышли "Человек-амфибия", "Голова профессора Доуэля", "Борьба в эфире", "Остров Погибших Кораблей", "Властелин мира", "Прыжок в ничто". Написано в общей сложности более 200 печатных листов". Б. Ляпунов "Александр Беляев" Л. Р. БЕЛЯЕВ О ФАНТАСТИКЕ "При всем своем своеобразии научная фантастика является частью советской литературы, а задачи советской литературы — это участие в социалистическом строительстве. Поскольку в научной фантастике трактуются вопросы науки и техники, естественно напрашивается вывод, что наша научная фантастика должна быть одним из средств агитации и пропаганды науки и техники, должна расширять и научные знания, привлекать к научным и техническим проблемам интерес читателей и молодежи в особенности. Научную фантастику нельзя превращать в скучную научно-популярную книжку, в научно-литературный недоносок. Hаучно-фантастический роман, рассказ должны быть равноправными художественными произведениями. Надо добиваться того, чтобы, заинтересовавшись ярко выраженной научной проблемой, читатель научно-фантастического произведения сам взялся бы изучать относящуюся к данному вопросу литературу, а может быть, и сам занялся научной, технической разработкой этой проблемы. И с этой точки зрения лучшим научно-фантастическим произведением должно быть признано то, которое бросает в мир новую плодотворную идею, способствует появлению нового изобретателя, нового ученого. Писатель, работающий в области научной фантастики, должен быть сам так научно образован, чтобы он смог не только понять, над чем работает ученый, но и на этой основе суметь предвосхитить такие последствия и возможности, которые подчас неясны еще и самому ученому. Советская социальная научная фантастика или, точнее, социальная часть советских научно фантастических произведений, должна иметь такое же надежное научное обоснование, как и часть научно техническая. А над этой трудностью — изображения социального будущего — лежит еще большая -показ человека будущего. Вот задача, которую необходимо разрешить советскому писателю, работающему в области научной фантастики". "Создадим советскую научную фантастику" — 38 4 (16) марта 1884 года в Смоленске родился фантаст Александр Романович Беляев — "советский Жюль Верн", основоположник советской научной фантастики, как называют его теперь. 1895-1901-учеба в Смоленской духовной семинарии "Мы с братом решили отправиться путешествовать к центру Земли. Сдвинули столы, стулья, кровати, накрыли их одеялами, простынями, запаслись масляным фонарем и углубились в таинственные недра Земли. И тотчас прозаические столы и стулья пропали. Мы видели только пещеры и пропасти, скалы и подземные водопады такими, какими их изображали чудесные картинки: жуткими и в то же время какими-то уютными. И сердце сжималось от этой сладкой жути. Позднее пришел Уэллс с кошмарами "Борьбы миров", В этом мире уже не было так уютно..." "Иллюстрации в научной фантастике" В семинарии он "славился выступлениями на вечерах с ярким художественным чтением стихотворений. Худощавый, стройный, с темными волосами, гладко причесанными, Александр обладал великолепными актерскими данными, хорошей внешностью, высокой культурой речи, большой музыкальностью, ярким темпераментом и удивительным искусством перевоплощения, в особенности сильно было мимическое дарование". Таким он запомнился гимназистам, помогая в постановке фантастической пьесы-сказки "Три года, три дня, три минуточки". Взяв за основу сюжет сказки, Беляев, как режиссер, сумел "обогатить ее множеством мизансцен, расцветить яркими красками, насытить музыкой и пением. Фантазия его не знала границ!". С. Яковлев В. Грибоедов "А. Беляев-артист" 1901-1906-учеба в Демидовском лицее в г. Ярославле и музыкальной консерватории по классу скрипки 1913- путешествие в Италию, Францию, Германию, Австрию, Швейцарию "Несколько прыжков, и мы уже совершенно отделились от воды. Последний раз лодки коснулись своим задним краем хребта большой волны. И сразу поднялись над водой на несколько саженей. Море под нами уходит все ниже. Домики, окружающие залив, кажутся не белыми, а красными, потому что сверху мы видим только их черепичные крыши. Белой ниточкой тянется у берега прибой... Позади нас итальянская Вентимилья, впереди французская Ницца, а посреди маленькое княжество Монако..." "Прогулка на гидроплане" "Удивительный народ эти итальянцы! Hеряшливость они умеют соединять с глубоким пониманием прекрасного, жадность — с добротой, мелкие страстишки — с истинно великим порывом души..." О. Орлов "Александр Беляев" 1914 — "Бабушка Мойра" 1916-1922 "Болезнь уложила меня однажды на три с половиной года в гипсовую кровать. Этот период болезни сопровождался параличом нижней половины тела. И хотя руками я владел, все же моя жизнь сводилась в эти годы к жизни "головы без тела", которого я совершенно не чувствовал... Вот когда я передумал и перечувствовал все, что может испытать "голова без тела". "О моих работах" 1924 — "В киргизских степях" 1925 — "Голова профессора Доуэля", "Последний человек из Атлантиды", "Три портрета" 1926 — "Современная почта за границей", "Властелин мира", "Остров Погибших Кораблей", "Ни жизнь, ни смерть", "Белый дикарь", "Идеофон", "Гость из книжного шкафа", "Человек, который не спит", "Страх" "Вагнер поставил себе задачей охватить большее количество знаний, чем то, которое может вместить человеческий мозг. И профессор добился этого благодаря тому, что не нуждаясь в отдыхе и сне, мог работать почти двадцать четыре часа в сутки. Кроме того, путем тренировки он выработал способность думать обеими половинками мозга независимо одна от другой. Его глаза двигались также независимо один от другого, и Вагнер мог, таким образом, наблюдать за несколькими явлениями сразу. Он мог писать одновременно правой и левой рукой..." "Человек, который не спит" 1927 — "Над бездной", "Охота на Большую Медведицу", "Среди одичавших коней", перевод и примечания к рассказу Жюля Верна "В 2889 году" 1928 — "Спутник письмоносца", "Человек-амфибия", "Борьба в эфире", "Вечный хлеб", "Мертвая голова", "Сезам, откройся!" "Первая рыба среди людей и первый человек среди рыб, Ихтиандр не мог не чувствовать одиночества. Но если бы следом за ним и другие люди проникли в океан, жизнь стала бы совершенно иной. Тогда люди легко победили бы могучую стихию — воду. Больше семи десятых земной поверхности составляет пространство водной пустыни. Но эта пустыня с ее неистощимыми запасами пищи и промышленного сырья могла бы вместить миллионы, миллиарды человек. Миллиарды людей без тесноты и давки могли бы разместиться в океане". "Человек-амфибия" "Рано или поздно человечество поселится на дне моря... Я вижу новую расу "ГОМО АКВАТИКУС" — грядущее поколение, рожденное в подводных деревнях и окончательно приспособившееся в окружающей среде". ЖАК ИВ КУСТО 1929-"Человек, потерявший лицо", "Продавец воздуха", "Золотая гора", "Светопредставление", "Творимые легенды и апокрифы", "Чертова мельница", "Инстинкт предков", "Держи на запад", "Воздушные столбы", "Мертвая зона", "В трубе", "Верхом на ветре", "Амба", "Легко ли быть раком?", "Отворотное средство". Предисловия к романам Д. Лондона "Железная Пята" и "Лунная долина" "Джек Лондон, в силу особых условий рабочего движения в Америке, мало верил в успех рабочего класса. Вернее, он верил в окончательную победу рабочих, но наступление этого выносил в отдаленное будущее. В романе "Железная Пята" автором намечены и сроки этого будущего: по его мнению, должно пройти не менее трехсот лет, пока наступит "Эра Братства". Но до наступления "Эры Братства" рабочие еще должны пройти через ужасный период неслыханной эксплуатации, через эпоху "Железной Пяты" капитализма... Близоруким и пессимистическим "пророком" и политиком оказался Джек Лондон в своем фантастическом романе". Из предисловия к "Железной Пяте" Б. Ляпунов "Александр Беляев" "Как это произошло, лошадь не могла рассказать. Но Санта-Анна сам воспроизвел картину. Папельясу очевидно удалось поймать полузадушенного Виэнто. Он уселся на лошадь. Но Виэнто не смог снести такого оскорбления и предпочел погибнуть вместе с врагом. Он помчался к утесу и скатился вниз. Лошади посчастливилось: она отделалась ушибом, а человек..." "Верхом на ветре" 1930 -"Подводные земледельцы", "Гражданин Эфирного Острова", "Зеленая симфония", "Город победителя", "ВЦБИД", "Хойти-Тойти", "Нетленный мир", "Рами" "Математик, физик, астроном, механик, биолог, социолог, изобретатель, "патриарх звездоплавания", Циолковский мыслит астрономическими цифрами, считает миллионами, миллиардами, биллионами. Бесконечность не устраивает его. Он обращает свой взгляд к прошлому нашей Солнечной системы и спокойно говорит, как о возрасте своих собственных детей: "На рождение всех планет понадобилось тридцать один биллион лет. Земля отделилась от Солнца два биллиона лет тому назад, а наша Луна рождена Землею менее миллиарда лет назад". Совсем новорожденная крошка! Что значит миллиард, если Циолковский иногда имеет дело с такими цифрами, для которых, по его собственным словам, "чтобы их написать, не хватило бы всей вселенной!" "Гражданин Эфирного Острова" 1931 — "Земля горит", "Воздушный змей", "Заочный инженер", "Сильнее бога", "Солнечные лошади", "Шторм", "Чертово болоте". "Освобожденные рабы" 1932 — "Голубой уголь", "Создадим Мурманский зоопарк", "Еще об озеленении города", "Циолковский", "Севтралтрест должен иметь техническую станцию", "Радиоузел должен решительно перестроить свою работу", "Будет ли этому конец?" "Никаких клеток старых зверинцев-этих буржуазных тюрем для зверей! Только "острова" зверей под открытым небом. Водоемы. Вольеры для птиц и мелких зверьков. Естественный полярный пейзаж без "подмалевки". Подлинное полярное небо. Что может быть лучше?.. Но такой зоопарк не только интересное и здоровое зрелище, в особенности в Мурманске, так бедном зрелищами. В зоопарке можно развернуть большую научную и просветительную работу" "Создадим Мурманский зоопарк" "Наши полярные ученые-энтузиасты будут отапливаться ледяными полярными ветрами... Ветер, который причинял нам столько неприятностей, аварий, потерь, будет служить нам. Нет ничего фантастического и в мысли "ветрофицировать" и наши траулеры, установив на них ветряки... Неоспоримо одно — большой мурманский ветер поможет создать нам большой Мурман". "Голубой уголь" "Представьте себе огромную ракету в виде яйцевидного, с заостренным верхним концом вагона. Внутри вагона — каюта с запасом кислорода, продуктов для путешественников и большой запас взрывчатого материала — пороха или нефти, газов — вот вам и "звездолет". "Если такой снаряд приобретет от взрыва скорость, примерно, в 11 километров в секунду, то он может преодолеть земное притяжение и лететь хотя бы на Луну, на Марс..." "Циолковский" 1933 — "Прыжок в ничто", "Огни социализма, или господин Уэллс во мгле", "Рекордный полет", "Необычайные происшествия", "Встреча Нового года" "Ваш рассказ содержательнее, научнее и литературнее всех известных мне работ на тему "межпланетных путешествий"... Он более будет распространять знание и интерес к великой задаче 20 века, чем другие популярные рассказы, не исключая даже иностранных... Что же касается до посвящения его мне, то я считаю это Вашей любезностью и честью для себя". К. Э. Циолковский Б. Ляпунов "Александр Беляев" "Что притягивало его в Россию? Эксперимент! Великий эксперимент перестройки мира, старой цивилизации, культуры, создания нового общественного строя. Эта дерзкая попытка осуществить в жизнь то, что веками было предметом утопий. А разве утопии не были его коньком? Разве он в своих произведениях, которыми зачитывался весь мир, не рисовал картины будущего, картины мировых войн, даже космическую борьбу миров, крушение старой цивилизации, зарождение новой, невиданный технический прогресс?.. И вдруг эти люди -большевики — заявили о том, что именно они перестроят мир! Это задевало его, как профессионала, не могло не волновать". "Огни социализма, или господин Уэллс во мгле" 1934 — Встреча в Ленинграде с Г. Д. Уэллсом "Воздушный корабль", "Создадим советскую научную фантастику" "Я с удовольствием, господин Беляев, прочитал Ваши чудесные романы "Голова профессора Доуэля" и "Человек-амфибия". О! Они весьма выгодно отличаются от западных книг. Я даже немного завидую их успеху. Герберт Уэллс Б. Ляпунов "Александр Беляев" "Он (молодой читатель) любит научную фантастику, увлекается научно-фантастическими романами, охотится за ними, читает и перечитывает их. Он прощает автору неизбежные ошибки и болезни роста, — он терпимее и терпеливее критиков и других читателей этого жанра. Он, — и пока только он, — морально поддерживает автора на трудном, ответственном пути создания подлинной советской научной фантастики". "Создадим советскую научную фантастику" "Рассказ... остроумно написан и достаточно научен для фантазии. Позволю себе изъявить удовольствие тов. Беляеву и почтенной редакции журнала. Прошу тов. Беляева прислать мне наложенным платежом его другой фантастический рассказ, посвященный межпланетным скитаниям, который я нигде не мог достать. Надеюсь и в нем найти хорошее. Прошу переслать письмо тов. Беляеву. С приветом. Циолковский". Б. Ляпунов "Они мечтали о покорении космоса" 1935 — "Чудесное око", "Пропавший остров", "Слепой полет", "Памяти великого ученого-изобретателя", "Академик Павлов" "Ваш теплый отзыв о моем романе придает мне новые силы в нелегкой борьбе за создание научно-фантастических произведений". "Я сердечно и искренне приветствую появление второго издания ("Прыжка в ничто"), которое, несомненно будет способствовать распространению в массах интереса к заатмосферным полетам. Вероятно, их ожидает великое будущее". Из предисловия К. Э. Циолковского к роману "Прыжок в ничто" Б. Ляпунов "Александр Беляев" "Я перебираю его книги и брошюры, изданные им на собственный счет в провинциальной калужской типографии, его письма, черновики его рукописей, в которые он упаковывал посылаемые книги, его портреты и раздумываю над этим человеком, который прожил такую тяжелую и в то же время интересную жизнь. Он знал Солнечную систему лучше, чем мы — свой город, мысленно жил в межпланетных просторах, чувствовал себя "Гражданином Вселенной..." "Памяти великого ученого-изобретателя" 1936 — "Звезда КЭЦ", "Д. И. Менделеев", "Михайло Ломоносов", "Д. Уатт и И. Ползунов", "Ковер-самолет" "Я великую ошибку в политике своей сделал, что допустил Ломоносова в профессоры". Зять Шумахера Гауберт говорил: "Разве нам десяток Ломоносовых надо? И один нам в тягость..." Ломоносов не ошибся в том, что ему не удалось совершить всего того, "что предпринимал для пользы отечества". Но его печальные мысли о том, что "все мои полезные намерения исчезнут вместе со мной", не оправдались: много полезных намерений ему удалось провести в жизнь... И лишь в наши дни этот исключительный человек находит себе полную оценку". "Михаиле Ломоносов" "Чадолюбивый отец, добрейший человек, готовый прийти на помощь всем нуждающимся, и вместе с тем вспыльчивый чудак, "лев рыкающий", нагоняющий страх на всех, кто мало знал его. Почти грубый от крайней застенчивости и необычайного волнения перед новым человеком". "Дмитрий Иванович Менделеев" 1937 — "Небесный гость", "Голова профессора Доуэля", "Мистер Смех", "Застрельщики новых открытий" "Тринадцать лет тому назад я написал рассказ "Голова профессора Доуэля" на тему об оживлении человеческой головы, отсеченной от тела... Для того времени рассказ в том виде, в каком он был напечатан, являлся достаточно смелым, и автора могли упрекнуть в ненаучном подходе к теме. С тех пор положение изменилось. В области хирургии достигнуты огромные успехи. И я решил переработать свой рассказ в роман, сделав его, не отрываясь от научной основы, еще более фантастичным". Б. Ляпунов "Александр Беляев" 1938- "Под небом Арктики", "Лаборатория Дубльвэ", "Невидимый свет", "Рогатый мамонт", "Золушка. О научной фантастике в нашей литературе", "Создадим советскую научную фантастику", "Арктания", "Победители недр", "Парк чудес" "Интересует меня и человек будущего, жизнь, быт коммунистического общества. Первая попытка дать более или менее развернутую картину жизни нашего будущего — роман "Лаборатория Дубльвэ"... В этом романе я еще не решаюсь дать характеристики людей будущего, — для этого у меня недостаточно материала. Главное внимание обращено на описание городов будущего, коммунальных учреждений, квартир, транспорта и т. п." "Аргонавты вселенной" "Говорят, писатели, особенно крупные, уделяют мало внимания научной фантастике, считая ее литературой второго сорта. Это неверно. Литература всегда такого сорта, какого сорта литератор, создавший ее. Вернее же, писатели не жалуют научную фантастику потому, что писатели, как и редакторы и критики, не слишком тверды в технике, физике, биологии. Не может не отпугивать писателей и положение Золушки, в котором пребывает научная фантастика в нашей литературе". "Золушка. О научной фантастике в нашей литературе" 1939 — "Замок ведьм", "Визит Пушкина", "Великий транспортник", "О моих работах", "Иллюстрация в научной фантастике", "Аргонавты вселенной", "Город Пушкин — рыбный город", "Досуг детей", "Сталинская забота о людях" "Самое легкое — создать занимательный, острофабульный, научно-фантастический роман на тему классовой борьбы. Тут и контрасты, характер, и напряженность борьбы и всяческие тайны и неожиданности... И самое трудное для писателя - создать занимательный сюжет в произведении, описывающем будущее бесклассовое коммунистическое общество, предугадать конфликты положительных героев между собой, угадать хотя бы две-три черточки в характере человека будущего... А ведь показ этого будущего общества, научных, технических, культурных, бытовых, хозяйственных перспектив не менее важен, чем показ классовой борьбы. Я беру на себя труднейшее". "О моих работах" "Иллюстратор научной фантастики должен обладать большой фантазией и богатым развитым воображением. К услугам иллюстраторов сегодняшнего и вчерашнего дня и готовая натура, и фото, и иллюстративный материал журналов, и богатство архивов. Иное дело — научная фантастика, где приходится оперировать с вещами, еще не существующими, и где поэтому опираться приходится в значительной степени на фантазию, на воображение. Художник-иллюстратор научной фантастики по силе воображения и фантазии должен стоять, по крайней мере, на одном уровне с автором. Он должен с предельной полнотой воплотить в зрительных образах идеи автора, а подчас и восполнить недомолвки писателя". "Иллюстрация в научной фантастике" 1940 — "Человек, нашедший свое лицо", "Анатомический жених", "Гениальный ученый", "Герой-победитель", "Жюль Верн", "Михаило Ломоносов", "Он жил среди звезд", "Рождение радио", "Интересное начинание", "Пятнадцать смелых", "Земля в ярме. Пламя на болотах", "Завоевание стратосферы", "На пороге великих открытий", "Земля и небо", "Герой выходит из экрана", "Что делают растениеводы?", "На выставке работ пушкинских художников", "За культурный русский язык", "Дворец Советов", "Гигант на Волге", "Больше простоты, точности", "Капризы климата", "К истории нашего города", "Об одном запущенном доме" "В продолжение полутора лет я муссировал в местной газете мысль о необходимости создать в пушкинских парках для ребят уголок занимательной науки, и в частности, межпланетных путешествий. Я добился цели. Для начала к летнему сезону предполагается соорудить макет межпланетной ракеты в натуральную величину... Осмотрев ракету, посетители смогут совершить и межпланетное путешествие — за иллюминатором будет установлена кинобудка..." Из письма H. А. Рынину М. Сонкин "Так начиналось" "Скромно обставлен кабинет. Полупоходная койка. По стенам — картины с фантастическими изображениями. Мерно гудит ламповый приемник. Настольный телефон и книги... книги... книги... Ими завалены стол, этажерка, шкаф и до потолка вся соседняя комната - библиотека. На койке лежит человек с высоким лбом, лохматыми черными бровями, из-под которых смотрят ясные, проницательные глаза". С. Головко "Мастер научной фантастики" "Жюль Верн был и остается гениальным непревзойденным популяризатором науки. Его заслуги в этом отношении колоссальны... С уверенностью можно сказать, что буржуазная литература не создаст второго Жюля Верна. Доказательством этого может служить творчество Г. Уэллса. По литературному дарованию он стоит не ниже Жюля Верна, но Уэллс живет и работает в иную эпоху-эпоху загнивания капитализма. Уэллсу неоткуда взять жизнерадостных волевых людей". "Жюль Верн" "-Напрасно скромничаете, Александр Степанович. Все мы прекрасно понимаем, что вы показали нам приборы для телеграфирования без проводов. Это же величайшее изобретение! Как хотите, но я не могу записать в протокол ваш текст. Нельзя такое изобретение скрывать за этими ничего не говорящими строками". "Рождение радио" "В литературном кружке, который я веду, большинство кружковцев — студенты. Среди них есть способные юноши. Но я был глубоко огорчен и удивлен, познакомившись впервые с их малограмотными рукописями. Даже ребята из литературного кружка Дворца пионеров пишут лучше, проще, грамотнее... В наших вузах необходимо поставить вопрос о поднятии культуры языка. Создать кружки для повышения грамотности, литературные кружки. Хорошо было бы также провести цикл лекций по вопросам литературы, истории театра, музыки, живописи, скульптуры, архитектуры, хотя бы в самом сжатом виде". "За культурный русский язык" "27 февраля исполняется 4 года со дня смерти гениального ученого-физиолога Ивана Петровича Павлова, отдавшего научной работе более полувека... Труды академика Павлова создали новую эпоху не только в физиологии, но и в смежных научных областях. Можно сказать, что он совершенно по новому осветил работу тела и "души" человека и животных". "Гениальный ученый" 1941 — "Ариэль", "Следопыты вселенной", "В мире атомов", "Созидатели и разрушители" "Hа меня книга произвела очень хорошее впечатление и углубила мое понимание Константина Эдуардовича, хотя я о нем знаю, пожалуй, больше других биографов. Я сам замышлял биографию Константина Эдуардовича именно в таком плане, но у меня не хватало того материала, который великолепно знаете Вы. И поэтому мне иногда приходилось прибегать к догадкам и интуиции, а это не всегда надежный материал". Из письма к Б. H. Воробьеву Б. Ляпунов "Александр Беляев" "-Слушай, Ариэль, слушай внимательно. Теперь ты умеешь делать то, чего не умеет делать ни один человек. Ты можешь летать. И для того, чтобы полететь, тебе надо только пожелать этого. Ты можешь подниматься, летать быстрее или медленнее, поворачиваться в любую сторону, опускаться по своему желанию. Надо только управлять собой, как ты управляешь своим телом, когда идешь, встаешь, садишься, ложишься". "Ариэль" "Труд — создает, война -разрушает... Нам навязали войну- разрушительницу. Что же? Будем "разрушать разрушителей". Наша доблестная Красная Армия докажет вероломному врагу, что рабочие и крестьяне, из которых она состоит, умеют не только строить заводы и фабрики, но и разрушать "фабрики войны". Какие бы тяжелые испытания ни пришлось нам пережить, армия великого народа не сложить оружия, пока враг не будет отброшен и уничтожен". "Созидатели и разрушители" 6 января 1942 года в Пушкине фантаста Александра Романовича Беляева не стало У Беляева до сих пор широчайшая и благодарная читательская аудитория. За последние годы его романы, повести, рассказы были переизданы общим тиражом свыше 5 миллионов экземпляров! Многие из них переведены на языки народов СССР, изданы за рубежом — во многих странах мира, от Англии и Италии до Чехословакии и Кореи. Его творчество вызывает живой интерес у читателей разных поколений. Имя Беляева хорошо известно тем, кто в 20-е и 30-е годы с нетерпением ждал очередного номера "Вокруг света" или "Всемирного следопыта". Его знают и те, кто лишь недавно стал читать фантастику. Лучшие вещи Беляева выдержали самое беспристрастное испытание — испытание временем. Б. Ляпунов "Александр Беляев" ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА Б. Ляпунов "Александр Беляев" — М. "Сов. писатель", 1967, с 132-133, 90, 131, 16, 11-12, 41, 57, 87-88, 82, 88-89, 106, 85-86, 10. А. Бритиков "Русский советский научно-фантастический роман" — Л. "Наука", 1970, с. 376. А. Беляев "Создадим советскую научную фантастику". — "Детская литература", 1938, 15, с. 1-8. В. Грибоедов "Александр Беляев-артист" — "Смена", 1980, 4 декабря. А. Беляев "Прогулки на гидроплане" — "Костер", 1971, 8, с. 43-45. О. Орлов "Александр Беляев" — Собр. соч. в 8-ми т. Т. 8- М. "Молодая гвардия", 1964, с. 497-516. А. Беляев "О моих работах" — Детская литература, 1939, 5, с. 23-25. А. Беляев "Человек, который не спит" — Собр. соч. в 8-ми т. Т. 8-М. "Мол. гвардия", 1964, с. 165. А. Беляев "Человек-амфибия" — Ярославль: Кн. изд-во, 1962, с. 146. А. Беляев "Верхом на ветре" — М. "Вокруг света" 1929, 23, с. 359. А. Беляев "Гражданин Эфирного Острова" — "Искатель" 1962, 5. А. Беляев "Создадим Мурманский зоопарк" — Полярная правда, 1932, 15 апреля. А. Беляев "Голубой уголь" — Полярная правда, 1932 11 марта. А. Беляев "К. Э. Циолковский" — Полярная правда, 1932, 15 сентября. А. Беляев "Огни социализма, или господин Уэллс во мгле" — М. "Вокруг света", 1933, 13, с. 10-13. А. Беляев "Создадим советскую научную фантастику" — Литературный Ленинград, 1934, 14 августа. Б. Ляпунов "Они мечтали о покорении космоса" — "Искатель", 1962, 5. А. Беляев "Памяти великого ученого-изобретателя" — Юный пролетарий, 1935, 23, с. 43-44. А. Беляев "Михаило Ломоносов" — Юный пролетарий 1936, 21, с.15-17. o ' А. Беляев "Дмитрий Иванович Менделеев" — Юный пролетарий, 1936, 3, с. 24. А. Беляев "Аргонавты вселенной" — Детская литература 1939, 5, с. 51-55. А. Беляев "Золушка. О научной фантастике в нашей дятературе" — Литературная газета, 1938, 15 мая. М. Сонкин "Так начиналось" — Звезда, 1960, 9, с. 121-122. С. Головко "Мастер научной фантастики" — Большевистское слово, 1941, 1 апреля. А. Беляев "Жюль-Верн" — Большевистское слово, 1940, 24 марта. А. Беляев "Рождение радио" — Большевистское слово, 1940, 8 мая. А. Беляев "За культурный русский язык" — Большевистское слово,1940, 26 сентября. А. Беляев "Гениальный ученый" — Большевистское слово 1940, 27 февраля. А. Беляев "Ариэль" — В кн. "Властелин мира" — Кишинев: "Штинница", 1982, с. 414. А. Беляев "Созидатели и разрушители" — Большевистское слово, 1941, 26 июня. ВИКТОРИНА ПО ПРОИЗВЕДЕНИЯМ АЛЕКСАНДРА БЕЛЯЕВА 1. "Некогда всемирно известный артист, — говорилось в статье, — составивший карьеру не столько сомнительным талантом, сколько своим исключительным уродством, никогда не отличался нравственностью... Подозрительные "ученые", применяющие не разрешенные законом методы лечения, превратили маленького урода в большого негодяя. Развращенный до мозга костей, он бросает открытый вызов морали, издеваясь над нашими добрыми американскими нравами". 2. "Он расширил круг клиентов, заказчиков, обновил ассортимент товара, изобрел новые сорта и виды продукции. Рекламные проспекты с приложением "образцов товара" рассылались актерам театра и кино, драматургам, писателям, журналистам, адвокатам, конферансье, цирковым клоунам, врачам, тюремщикам, педагогам, профессорам, парикмахерам, даже настоятелям церквей различных вероисповеданий". 3. "Это интересная история. Себастьяно Сапрозо был захвачен в плен индейцами племени бороро в лесах центральной Бразилии. Воинственные бороро решили убить Себастьяно и повели его к месту казни. Сапрозо удалось вырваться из рук индейцев. Он стал перепрыгивать через головы дикарей, переворачиваться всем телом в воздухе и выделывать такие необычайные пируэты и сальтомортале, что привел своих поработителей в неистовый восторг". 4. "-А разве тело человека состоит не из молекул и атомов? Трудности заключались не в этом. Первая из них в том, чтобы привести к одному знаменателю движения молекул различных скоростей, иначе человеческое тело было бы просто разорвано. Мне пришлось связать две области; физику и электрофизиологию. Для усиления же электрического потенциала я вводил в организм искусственные радиоэлементы, которые и снабжали его лучистой энергией". 5. "Фотоэлемент! Это новое могучее оружие человека. Рожденный или усиленный светом ток может привести в движение механизм. Свет может открывать и закрывать двери, останавливать поезда, автомобили, приводить в движение машины. Свет звезды, расположенной на расстоянии сотен миллионов километров от Земли может включать электроосвещение, выполнять любое задание. Наши фотоэлементы все еще слабы как самостоятельные источники, но уже скоро придет то время, когда мы научимся добывать непосредственно из Солнца электроэнергию "промышленного значения". 6. "Мы создадим мощное "солнце" над Северным полюсом и растопим вековые льды... Мы превратим ледяную Гренландию в цветущий сад с вечным летом. И, наконец, доберемся до Южного полюса с его неистощимыми природными богатствами. Освободим ото льдов целый материк, который вместит и прокормит миллионы людей. Мы превратим нашу землю в лучшую из планет". 7. "Я думал о прыгании через пропасти и реки автомобилей и даже поездов, которым бы сообщался известный разгон путем переустройства профиля пути. Мостов не нужно будет делать. Принцип американских гор. Почему бы не устроить такой прыжок через Ла-Манш?" 8. "Представь себе маленькую коробочку — вроде спичечной. И вот в этой коробочке содержится запас электричества, достаточный для того, чтобы в продолжение нескольких суток двигать автомобиль с предельной скоростью. В твоем жилетном кармане спрятана "электростанция" в несколько сот лошадиных сил. Этой энергией ты можешь неделю освещаться, отапливаться, можешь вращать ею мельничные жернова, приводить в движение станки, тракторы". 9. "Теперь у меня дело поставлено так, что я мог бы иметь холод мирового пространства даже на экваторе. Мне необходимо было забраться в такой укромный уголок, где мне никто не помешает, пока я не поставлю производство. Теперь мне не страшны люди, но я страшен для них. Горе тем, кто идет по ветру!". 10. "...Hа пятый день он пришел как ни в чем не бывало, насвистывая песенку. Hе глядя на меня, он стал продолжать работу. Два дня или три я наблюдал за ним, не принимая в ней участия. Но работа не могла не интересовать меня. И когда он, производя опыты, сделал несколько ошибок, которые могли погубить результаты наших усилий, я не утерпел и сделал ему знак. Я объяснил ему ошибки и с тех пор продолжаю руководить работой. ...Он перехитрил меня". 11. "От семи до девяти утра доктор принимал больных индейцев, с девяти до одиннадцати оперировал, а затем уходил к себе в виллу и запирался в лаборатории. Там в стеклянных банках, наполненных какими-то растворами, пульсировали разные органы. Отрезанные руки и ноги продолжали жить". 12. "Лицо Вага было сосредоточено, оба глаза устремлены в одну точку, что с ним бывало только в случаях исключительного напряжения, внимания. ...Hаконец Ваг накрыл мозг черепной крышкой, скрепил ее металлическими скобками, затем покрыл кусками кожи и сшил кожу". 13. "- Я предпочел бы полное затемнение, чем такое просвечивание. Вместо того, чтобы смотреть, на месте ли у меня печень, вы бы посмотрели на желудок! — Да? Посмотрим. Совершенно нормальный. Никаких намеков язвы. — И никаких намеков на пищу". 14. "- Ккаким же об-бразом мы узнаем, что можно есть и чего нельзя даже нюхать? — А каким образом первобытные люди научились отличать съедобные растения от ядовитых? Опытом. Только опытом. — Hедурная пперспектива! Захочешь сорвать лук, а он скрутит тебя; ппонюхаешь мясо -свежее ли оно, и подохнешь от одного только запаха". 15. "-Послушайте, вы всегда были образцовым служащим. Скажите мне, что произошло и почему вы подвергли себя одиночному заключению. — Преступник, оттого и сижу, А в чем мое преступление, сказать не могу. Можете судить! — Но как же вас судить, если мы не знаем вашего преступления? — А мне какое дело? Буду сидеть в предварительном заключении, пока не узнаете. Но я имею жалобу на тюремный режим. — В чем дело, Кранц? — Безобразие! Подали к обеду борщ. Зачерпнул я ложкой и выловил кусок мяса, граммов на двести. А поверх борща жирок. Hепорядок! Я вам категорически заявляю: если только пищу не ухудшат, я объявляю голодовку! Ответственный за выпуск Б. Завгородний
|
|
|