8. В рубрике «Критики о фантастике» размещена статья Роберта Клементовского/Robert Klementowski “Janusz Zajdel: ostatnia dekada/Януш Зайдель: последнее десятилетие” (стр. 55 – 67). Хотя именем Зайделя названа высшая польская жанровая премия, о самом писателе русскоязычный читатель знает поразительно мало. О его творческом наследии, пожалуй, и того меньше. Поэтому мне показалось, что стоит, видимо, опубликовать хотя бы здесь перевод этой статьи, дополнив ее небольшим комментарием.
В середине семидесятых годов XX века Зайдель занимался популяризацией науки, публикуя статьи в журнале “Przyjaciel przy pracy”, – периодическом издании, посвященном безопасности и гигиене труда. Помимо прочего он обсуждал в них виды и источники радиоактивного излучения, причины несчастных случаев при работе с таковыми источниками и способы преодоления их последствий. Он считал, что в обществе существует иррациональная боязнь источников излучения, вызванная психозом атомной войны. Будучи экспертом-свидетелем (biegły sądowy), он обладал всеми нужными знаниями, чтобы разбираться в данной проблеме, когда с полной уверенностью утверждал: «Облучение дозами, не превышающими верхней границы допустимой нормы, не может вызвать никаких проявлений лучевой болезни у облученного человека».
Зайдель, когда писал эти слова, уже болел раком легких. Хотя об этом не говорилось вслух, во время одного из экспериментов руководство пренебрегло мерами техники безопасности, и экспериментаторы получили повышенную дозу облучения. Для Зайделя последствия этого оказались трагическими.
Осенью 1975 года, выполняя спущенные сверху распоряжения, дирекция Центральной лаборатории радиологической защиты вынуждена была объединить два своих отделения с назначением их руководителем человека, рекомендованного ЦК ПОРП. Зайделя намеревались перевести в другое отделение, которого в тот момент еще даже не было, без указания круга служебных обязанностей. Позже во главе этого объединенного отделения был поставлен заслуженный деятель ССПМ (ZSMP – молодежная секция ПОРП).
Януш Зайдель, сорванный с места работы, которую любил, оказался лишенным как удовлетворения от выполнения своих профессиональных обязанностей, так и общения с устоявшимся кругом друзей. Он никогда не питал иллюзий в отношении той общественной системы, в которой ему довелось жить, хотя этого и не видно из продукции его раннего литературного творчества. Допущенная в отношении его несправедливость, цинизм и бесцеремонность властей, ничтожество людей, жертвующих принципами ради карьеры – все это нашло свое место в произведениях, написанных после 1975 года. Его негативное, хоть и скрывавшееся ранее, отношение к системе заметно интенсифицировалось.
Прогрессировавшая болезнь углубила его художественное чутье, направила внимание на те области жизни, которые до тех пор не входили в круг его творческих интересов. Появились раздумья над смыслом жизни, тайной и значением смерти. «Это преступление – оснастить живое существо разумом и сознанием для того, чтобы оно осознало, что ему неизбежно придется погибнуть, что время его жизни очерчено законченной последовательностью процессов развития и распада, что его существование ограничено непреодолимым биологическим барьером» (“Adaptacja/Адаптация”).
Зайдель рисует образы одиноких героев, поставленных перед осознанием неминуемого жизненного конца. Он трогательно описывает историю Агенора, смотрителя псов-охранников последнего на Земле хранилища радиоактивных отходов (“Psy Agenora/Псы Агенора”). Когда спустя тридцать лет собаки начинают рожать мутированных щенков и дохнуть, Агенор присоединяется к ним, убивая себя.
Болезнь, а также перемена места работы позволили ему посвящать больше времени литературе и фэндому. Общение с любителями фантастики в значительной степени компенсировало ему неудачи на профессиональном уровне. Он хорошо себя чувствовал в окружении людьми, мыслящими подобно ему и живо реагирующими на очередные издающиеся книги. Появилась целая группа писателей с идентичными тематическими интересами, что углубляло ощущение общности. В 1984 году он был восторженно принят в Сташове, где появился на публике после долгого перерыва. Он был одним из основателей польского отделения WORLD SF; это было одной из причин, почему он, несмотря на болезнь, поехал в Италию в следующем году. Это была, как оказалось позднее, последняя его заграничная поездка.
Зайдель оставался одной из важнейших особ фэндома, вокруг которой группировались не только читатели, но и писатели. Гжегож Друкарчик, один из членов группы TRUST, спустя несколько лет утверждал, что вот, дескать, искали кого-то на место Лема, поэтому и вознесли на пьедестал Зайделя. Это суждение не кажется справедливым. Ибо появилась группа авторов, настроенная на ту же волну, пишущая свои произведения в том же духе. Зайдель весьма естественным образом занял в ней главенствующее место – благодаря своим творческим достижениям, зрелому возрасту, разносторонним интересам.
Он с удовольствием ездил на встречи любителей фантастики, рассказывал о своих замыслах. Считался специалистом в юридических нюансах, финансах, контактах с издательствами, налоговой системе, противоречиях и непоследовательностях общественного строя. Под его влиянием пребывали Юлия Нидецкая, Марек Орамус. При его больничной койке встречались писатели и издатели разных поколений – Вейнфельд, Вольский, Нидецкая, Енчмык, Родек, Нововейский, с ним знакомы были Жвикевич, Простак, Внук-Липиньский, Гловацкий.
Паровский вспоминает, что Зайдель опекал молодых авторов. Придумал для них «медаль имени Джорджа Оруэлла». На одной ее стороне голубь пытался вырваться из земного шара, нарисованного в виде клетки, на второй доминировал мотив разорванной цепи. Ныне эта инициатива может казаться слишком прямолинейной в своей символике, но тогда в счет принимались искренность высказывания и естественность действий. События 1980 года (августовские соглашения и основание НСПС «Солидарность»), приносившие суррогат свободы, склоняли к более смелым выступлениям против властей.
Документальным подтверждением такой эмоциональной позиции Зайделя является его стихотворение “Modlitwa Pańska 1981/Молитва Господня 1981”, напечатанная без указания автора в антологии польской поэзии “Nie w imię rozpaczy I nie w imię zemsty/Не во имя отчаяния и не во имя мести”, изданной в подполье в марте 1983 года. Страстность, насыщающая это произведение, объясняется датой его написания – 13 декабря 1981 года. Зайдель опасался введения военного положения. С сентября 1980 года он был председателем профкома НСПС «Солидарность» и знал об арестах деятелей профсоюза после такового введения. Сам он избежал интернирования лишь благодаря оперативности дирекции учреждения, в котором работал.
«Отче наш, сущий на небесах! Втянутые в самую странную из войн, заткнутыми кляпом устами мы взываем к Тебе: Да святится имя Твоё; да приидет Царствие Твоё; оточи опекой Своею всю страну нашу, пусть на спины наши согнутые не обрушиваются больше палочные удары; да будет воля Твоя. Позволь исполниться горячему наших сердец желанию: пусть шпики, предатели, коммунисты перестанут топтать польскую землю! Да сорвет сила Твоя узы с тех, кто бесправно брошен в темницу, да восторжествует святая справедливость и на земле, как на небе. Хлеб наш насущный дай нам на сей день, чтобы мы смогли дожить до того дня, когда последний из изменников в петле повиснет на виселице. И прости нам долги наши, пусть жажда мести нас не марает, и прости нам ошибки, как и мы вот уже сорок лет прощаем. А должникам нашим, Господи, за угнетенный народ польский, за измену, насилие и тиранию Сам вынеси справедливый приговор. Пусть тяжесть измен и преступлений им до судного дня гнетет спины; и не введи нас в искушение, чтобы никто из нас не пожалел палача. Благоволи народу Твоему, который сдерживает в груди своей отчаянное рыдание, но избавь нас от лукавого, имя которому коммунизм. Ибо Твоё есть Царство и сила и слава во веки. Аминь».
Указанное стихотворение и ныне остается наиболее открытым выражением Зайделем своего отношения к коммунистической системе. Его специальностью было великолепное владение эзоповым языком, способность переноса абсурдной действительности в научно-фантастические произведения при сохранении их развлекательных достоинств. До смерти, 19 июля 1985 года, он успел издать пять таких романов, но оставил конспекты очередных произведений, которые позволяют реконструировать его несбывшееся творчество.
В 1980 году вышел из печати “Cylinder van Troffa/Цилиндр ван Троффа” – первый из серии романов, которые относят к “социологическому” направлению польской НФ.
За этот роман Зайдель получил премию Министра культуры и искусства. Главный герой романа – космонавт, который возвращается на Землю спустя 150 лет отсутствия на ней и оказывается в кошмарной действительности – общество страдает от результатов генетических экспериментов. Причины упадка биологического вида homo sapiens лежат, однако, глубже. «Именно отсутствие мотивации, отсутствие целей стало причиной разложения. Не дебилизм, склонность к агрессии и прочие результаты генетических пороков, но ощущение безнадежности и бесцельности действий» (“Cylinder van Troffa”).
Читатели имели возможность ознакомиться с этим романом в газете “Kurier Szczeciński”, а его первоначальным названием было “Człowiek z rury Holfa/Человек из трубы Хольфа” – явно отсылавшее к жанровым произведениям научной фантастики, где уже сами названия указывают на то, на что читателю следует обратить особое внимание. Синопсис романа как будто бы подтверждал, что это будет характерное для Зайделя произведение, содержащее наряду с научно-фантастическими мотивами также нравоучительные размышления. Титульная «труба» (или «цилиндр») – это особое устройство, в котором время почти полностью останавливает свой бег. Находящееся в этом устройстве живое существо стареет очень медленно, что позволяет возлюбленной главного героя дождаться того момента, когда он вернется из космоса.
Прилетевшие космонавты оказываются заточенными на лунной станции, авторитарно управляемой и конфликтующей с Землей. Нашему герою удается попасть на Землю, где он интенсивно ищет свою возлюбленную. Землю населяют люди с низким уровнем умственного развития; немногочисленные ученые – презрительно называемые “доцентами” – помогают героям романа осознать масштабность преступления, совершенного в отношении части общества. Виновные в нем укрылись на Луне, чтобы там дождаться возможности возвращения на опустошенную уже планету. В этом месте замечательно видно расхождение между готовым романом и направленным в издательство синопсисом, в котором писатель обещал представить в книге «одну из возможных, оригинальную по замыслу, модель замыкания цивилизационного цикла и открывания очередного цикла развития человечества: через отделение здравого смысла от глупости, творческого мышления от деструктивной бессмысленности, умеренности от экстремизма. Отсюда, а не, как можно было бы допускать, из результатов применения атомного оружия берется название эпохи Расщепления человечества на части, одна из которых губит сама себя, а в другой концентрируются лучшие черты человечества».
Однако в конечной версии Зайдель показывает коварство этих единственно правильных развязок. Устроители генетических манипуляций, имевших целью искоренение нежелательных свойств человеческой личности, сами попали в ловушку. Пребывание нескольких поколений этой части человеческого общества на Луне негативным образом отразилось на физической форме членов популяции, из-за чего их возвращение на Землю оказалось невозможным. Часть человеческой расы вымирает на Земле, вторая же ее часть мельчает и вырождается на Луне. Трудно избавиться от впечатления, что, описывая лунный социум, Зайдель как бы примеривается к тем моделям общества, которые он представит читателям в следующих своих книгах.
В 1982 году вышел из печати лучший роман Зайделя – “Limes inferior”. К его созданию некоторым образом причастны: личность Адама Висьневского-Снерга, перипетии, пройденные Зайделем по месту его профессиональной работы, и рассказ Нидецкой “Wilki na wyspie/Волки на острове”. Симуляция деятельности, некомпетентность, угодливость и выслуживание перед властями, леность – так Зайдель оценивает научные кадры Института Ключа. «Хватило нескольких недель наблюдений, проводимых как бы “скрытой камерой” (…), чтобы Снеер полностью изменил мнение: способности, знания и результаты работы, похоже, находились в обратной зависимости от высоты выполняемых функций» (“Limes inferior”).
Это ироничное представление, несомненно, является результатом личных наблюдений автора, в творчестве которого то и дело проскальзывают колкости по адресу чванливых ученых, спесивость и догматичность которых не позволяют добиться хоть каких-либо положительных результатов. Он сам, будучи классным специалистом, вынужден был повиноваться приказам недоучек, чем-то отличившихся перед властями.
Нидецкая в рассказе “Wilki na wyspie” прослеживает ту же ситуацию: власти «вылавливают» самых умных индивидов, которые способны открыть всю правду о системе. Если в мире Нидецкой таких индивидов изолируют от общества, то героя Зайделя приглашают присоединиться к правящей элите и жить на совершенно ином уровне. “Limes inferior” описывает общество, построенное по законам, навязанным пришельцами из космоса. Автор, однако, сосредоточивается на механизмах экономики этой общественной системы, представляющей собой нечто вроде смеси коммунизма и капитализма. Кшиштоф Борунь в одной из дискуссий на радио назвал даже этот роман экономической фантастикой.
Роман многим обязан поездке Зайделя в Чикаго, где он наблюдал высокую зависимость горожан от финансовой системы, основанной на электронной информации. Отсюда, быть может, и взялся провидческий, реализованный уже на практике замысел Ключа.
«Ключ – прибор величайшей сложности. По сути дела, это миниатюрный компьютер, входящий в систему разнообразных автоматов, применяемых во всех областях жизни современного человека. Он и кошелек, и паспорт, и сертификат, он заменяет все давние удостоверения, документы, чеки и другие бумаги. Он – элемент, включающий каждого человека во Всеобщую Компьютерную Систему, регулирующую общественную жизнь. Взаимодействие столь различных по своей природе систем требует определенной стандартизации одной из них. Ключ – как бы «трансформатор», подгоняющий естественный – а стало быть, несовершенный и индивидуализированный – продукт биологической эволюции, каковым является человек, к тончайшему творению кибернетики» (“Limes inferior”).
Миры, описываемые Зайделем, функционируют на основе тотальной лжи. Действительность представляет свое двойное, янусово лицо. Символом римского бога и является – nomen omen – ключ.
В следующем году был издан роман Зайделя “Wyjście z cienia/Выход из тени” — хронологически (в порядке написания) первый. Первоначально планировалось его издание в издательстве “Nasza Księgarnia”, где он был отмечен положительной рецензией внутреннего рецензента – Конрада Фиалковского. Однако следом за этой рецензией появилось тайное мнение, что книга политически неблагонадежна. (Поэтому в издании романа в этом издательстве было отказано и книга вышла в издательстве “Czytelnik”. W.)
Замыслом этого романа Зайдель обязан опять-таки Нидецкой, в рассказе которой “Solidarność/Cолидарность” герои занимаются контрабандной перевозкой муравьев, истребляемых по непонятной причине властями. Источники этого замысла скрываются, однако, глубже – в «Войне миров» Уэллса и «Втором нашествии марсиан» братьев Стругацких.
При издании романа «Выход из тени» Зайдель поблагодарил Нидецкую за творческое вдохновение, хоть и не смог указать название рассказа (цензура); в том же году рассказ Нидецкой был напечатан в журнале “Przegląd Techniczny” под названием “Sztama/Согласие”. В авторском сборнике Нидецкой “Goniący za słońciem/Бегущий за солнцем” рассказ фигурирует уже под своим первоначальным названием.
«Выход из тени» (рабочее название “Kwadratura/Квадратура”) – это, как и “Limes inferior”, история открытия тайны мира, построенного пришельцами из космоса. Героем романа Зайдель избрал юношу – книга писалась в расчете на молодежного читателя. Беззаботный на первый взгляд мир, где все люди живут в достатке, охраняемый загадочными проксами, постепенно раскрывает все больше и больше своих таинственных особенностей. Декларируемая оборона Земли перед жестокими захватчиками оказывается мистификацией, а деление планеты на квадраты и запрет на перемещение между ними обусловлены нуждами не лучшей организации общества, а более надежного контроля над человечеством. Квадраты возглавляют представители местного населения, люди стерегут сами себя, чтобы не провиниться перед пришельцами. «”Wyjście z cienia” – это, коротко говоря, роман о необходимости сохранения веры в силу познавательных возможностей человека, о человеческой тяге к свободе, о потребности в самостоятельном решении своей судьбы как в индивидуальном, так и общественном масштабе».
В 1983 году появился роман “Cała prawda o planiecie Ksi/Вся правда о планете Кси” — вероятно самое эмоциональное и самое мощное по посылу произведение Зайделя; к нему предъявлялось больше всего претензий, относящихся к литературному уровню написания. Зайдель писал тогда очень быстро, издательства принимали все, что он им предлагал. Он имел на содержании двух членов семьи, а болезнь ограничивала его возможности заработка. Вторая причина крылась, несомненно, в предчувствии близкой смерти. Зайдель знал, что его ждет впереди. Петр Холева вспоминает: «Мы были на конвенте под Варшавой, он носил название “Gruzowisko”. Там был Зайдель, был также один наш знакомый врач, которому Зайдель рассказал о результатах своих медицинских исследований и спросил: “Ну и что ты на это скажешь?” “Честно?” “Честно”. “Пиши быстрее”».
Земные посланники должны выяснить причины внезапно наступившего молчания колонистов, отправленных на планету Кси. По пути туда они натыкаются на космический корабль, в котором обнаруживают одного из колонистов, который сошел с ума, но перед этим успел описать в своем дневнике историю захвата власти группой мятежников и начала введения ими новых, диктаторских законов. В книге показан процесс постепенного развращения индивидуума, причастного к осуществлению власти. Зайдель задается также вопросом о возможности коррекции внутреннего содержания общественного устройства.
Размышления на эту тему Зайдель намеревался продолжить в романе, конспект которого носит название “Drugie spojrzenie na planetę Ksi/Второй взгляд на планету Кси”. Оставленные на планете участники инспекционной экспедиции пытаются проникнуть внутрь колонистского общества, чтобы исправить несправедливую систему. Однако это нелегко сделать, имея дело с людьми, чье сознание было изменено в результате тотальной пропаганды; результатом деятельности героев романа оказывается компромисс между благими намерениями «исправителей» и существующими реалиями, требующими новых мифов и легенд.
Подобный выход и подобную конечную дилемму можно найти и в последнем, изданном в 1984 году, романе Зайделя “Paradyzja/Парадизия”. Это произведение было экранизировано для Телевизионного Театра в 1987 году.
Население титульной Парадизии поддерживается в убеждении, что оно обитает на космической станции, кружащей по стационарной орбите вокруг планеты Тартар. Существующая якобы угроза со стороны Земли является официальным поводом ограничения свободы передвижения людей по станции, а опасение перед возможной диверсией (которая в условиях космической пустоты означала бы гибель всего населения) служит оправданием практически тотального надзора над жизнью всех членов общества. На самом деле люди живут в неких огромных резервуарах, покоящихся на поверхности планеты, но анонимные властители не хотят выпускать их на волю, поскольку боятся утраты контроля над ними. Похоже, что рассказом “Adaptacja” Зайдель примеривался к роману.
Первоначальное название – “Trzecie dno/Третье дно” – указывало на степени посвящения в тайну, которыми располагают отдельные обитатели этого мира. «Среди жителей Парадизии можно выделить особ трех категорий осознания, хотя численность каждой из групп не поддается определению. Наверняка очень многие попросту принимают к сведению тот образ мира, который рисуют им с детства: Тартар для них – грозная планета с неустанной борьбой стихий (…) Для этой категории людей сама мысль о несоблюдении субординации означает риск потери своего обычного места в жизни Парадизии, к которому они привыкли как к лучшему из всех возможных.
Вторую группу образуют те, которые догадываются о существовании «лучшего мира», которых не убеждают россказни об ужасах тартарианской природы. Но и он не имеют иного выхода кроме молчаливого повиновения – вот только им тяжелее жить с подозрениями и без надежды проверить их на истинность…
И, наконец, в третью категорию входят те немногочисленные жители Парадизии, которые – подобно, например, мне – знают правду о Тартаре (…) Мы своего рода курьеры, связующие два разлученных, изолированных мира, из которых один не знает о существовании второго, в то время как этот второй целиком господствует над первым» (“Paradyzja”).
Произнесшая эти слова героиня романа не догадывается, что и сама она всей правды не знает. Посланец Земли, писатель Ринах, выводит ее из заблуждения. И возвращается старая проблема Зайделя: нужно ли вмешиваться в создавшуюся ситуацию?
За выстроенную в романах “Cała prawda o planiecie Ksi” и “Paradizja” систему в ответе сами люди, а вот в двух запланированных романах – “Enklawa/Энклав” и “Macki/Щупальца” – в жизнь людей вмешиваются (как это происходит и в романах “Wyjście z cieniu” и “Limes inferior”) инопланетяне. В романе “Enklawa” писатель собирался представить две модели тоталитарного общества. На одной из задуманных планет общество удерживается в послушании силой, на второй поддерживается иллюзия правопорядка и ответственности властей за их действия. В обеих случаях ситуация стимулируется инопланетянами, использующими планеты в качестве экспериментальных полигонов.
В романе “Macki” Зайдель намеревался, описывая Землю, находящуюся под влиянием двух враждующих инопланетных цивилизаций, показать позиции и мотивации людей, сотрудничающих с инопланетянами или выступающих против них. Две разные могущественные расы. Которую из них стоит поддержать – ту, что сильнее, или ту, которая «морально» лучшая, или ту, наконец, которая больше платит?
Темой очередного романа Зайделя под рабочим названием “Kuszenie licha/Пробуждение лиха” должно было послужить поведение общества, где средства массовой информации извращают эту последнюю. Это история о контакте мальчика с представителем инопланетной цивилизации, чей космический корабль претерпел катастрофу. Мальчик мучится сомнениями – должен ли он выдать властям своего нового друга, которого пропаганда выставляет угрозой для всего человечества. Основываясь на личных впечатлениях относительно характера и поведения инопланетянина, мальчик решает предоставить ему укрытие и помогает связаться с соотечественниками.
В последнем из запланированных романов – “Residuum/Остаток” – Зайдель хотел вернуться к проблемам общественных отношений, задаваясь вопросом – возможно ли существование самоуправляющегося, демократического и избавленного от излишних ограничений общества? Земные власти, установившие на планете тоталитарные порядки, хотят доказать, что это пустая мечта, утопия. С этой целью они изолируют жителей одного из островов, создав у них убеждение в том, что весь окружающий мир погиб и они – последние обитатели планеты. Попытки вмешательства в ход эксперимента формируют сюжет произведения.
(Конспекты планировавшихся романов опубликованы в посмертном сборнике произведений писателя “List pożegnalny/Прощальное письмо” (1989). W.)
Представленные выше творческие планы автора “Limes inferior” убедительно доказывают, что Зайдель намеревался продолжить изучение различных моделей общественного устройства, проверить возможности их функционирования и вместе с этим – воздействия системы на индивидуума. Он хотел представить читателю широкую панораму поведения действующих лиц – от героя, поставленного перед выбором жизненного пути, через весьма по-разному реагирующих на систему людей – ее противников, мелких приспособленцев, до тех, которые стоят у власти, консервируют систему. Рассказы и романы Зайделя переводились на немецкий, чешский, русский, венгерский, французский, финский, английский языки.
Он был известен не только на родине, но и за границей, содействуя популяризации польской фантастики, особенно в соседних странах. В этих странах те проблемы, которые разрабатывались в книгах, относящихся к последнему этапу творчества Зайделя, были столь же актуальными, как и в Польше.
цитировать