Выполняю обещанное по сводным эпосам финно-угров (упоминаются издания, которые на русском языке).
Столько всего непонятного с этими новоделами и поэмами по мотивам, что пора уже, наверное, сводный список составлять. С указанием авторства и изданиями на бумаге, если таковые имеются. Потому как информации мучительно мало даже в сети, я уж не говорю про печатные версии.
1. "Калевала". Как всем коллегам известно, составлена финном Элиасом Лённротом по рунам, записанным им в нашей (и, немного, финской) Карелии. В 1835 году вышло первое издание «Калевалы», в 1849 году — второе. Первый полный перевод поэмы на русский язык был выполнен Л. П. Бельским и опубликован в журнале «Пантеон литературы» в 1888 году, отдельным изданием вышел в 1889 году. После чего было поистине неимоверное число изданий, прозических пересказов и пересказов для детей, альбомов иллюстраций. Все это общеизвестно. Но могу чуть добавить из того, что не лежит слишком близко к поверхности. Всё это преподносилось как "финская народная эпопея"!>:-| Ото всего "финского" только: 1) финская транслитерация имен, в т.ч., конечно, богов; 2) в первой песне дева Ильматар, а не Вяйнямёйнен сотворитель мира; 3) леннротовская архаизация (вместо жены спасает мать и т.п.) и автобиографическое обрамление. Для подтверждения ссылаюсь на необработанные своды рун, в особенности вышедшие в серии "Эпос народов Евразии". Там, кроме вошедшей все же в Калевалу демиурговой и прочей деятельности, Väinämöinen еще имел и женскую ипостась, и выполнял те функции, что в сводном тексте приписаны Ильматар. Еще интересны попытка сделать перевод на русский "былинным" стихом и исправления композиции "Калевалы" О.В. Куусиненом. Про "Кантелетар" Лённрота здесь не говорим...
2. Эстонский "Калевипоэг" (также имел в русских переводах названия «Калевич» (Ю. Трусман, 1886—1887) и «Сын Калева» (Н. Алексеев, 1893—1897)). Песни собраны, а в большей части — придуманы (впрочем, это лишь мнение — "свечку не держал") Фридрихом Рейнхольдом Крейцвальдом в 1857—1861 гг. Эпос состоит из 20 песен. Первый русский перевод эпоса был опубликован в 1876 году в рижском журнале «Прибалтийский вестник». После включения Эстонии в состав СССР, в конце 1940-х и 1950-х годах, эпос был несколько раз издан на русском языке в новом переводе.
3. Ингерманландский эпос «Лиекку». "Мирья Кемппинен опубликовала в 2013 году ингерманландский эпос «Лиекку» (в переводе «Качели»; вариант «Колыбель»), состоящий из 2-х частей, включающих 18 рун, а также вступительную и заключительную руны. Во вступлении к эпосу рунопевец приглашает послушать его песни. Знает он несметное количество рун и может петь 9 ночей подряд, так как настала пора отдыха от тяжёлых крестьянских работ. Но радость оказывается недолгой. На смену восхищению своей родной землёй Ингерманландией, которая сладка, как мёд и вкусна, как малина, приходит тревога за её судьбу. Основные события в «Лиекку» так же, как и в «Калевале», начинаются с сотворения мира. Мир рождается из яйца, которое было отложено ласточкой на мачте корабля. Корабль попадает в шторм и тонет в море, а яйцо падает на дно моря. Ласточка просит кузнеца сделать грабли и с их помощью отыскать его. Есть здесь и руна о создании кантеле, материалом для которого послужили рога лося. Молодая девушка Оуте заметила в лесу дерущихся лосей и попросила своих братьев убить животных, после чего она отнесла рога животных кузнецу Инкеройнену с просьбой сделать из них кантеле. Подвластные лишь слепому музыканту чарующие звуки кантеле зазывают людей петь, танцевать и веселиться. Но коварный Виетриккя забирает у слепого кантеле и усыпляет народ, чтобы прокрасться в комнату девушки Кайсы. Проснувшись, Кайса схватила нож и проткнула грудь незваного гостя. Здесь кантеле выступает не просто как музыкальный инструмент, способный своим магическим звучанием подчинять себе силы природы, как, например, в «Калевале», но и орудие, послужившее для злого дела. Одной из самых популярных тем в финно-угорском фольклоре является тема сватовства эпического героя. В ингерманландском эпосе этот сюжет реализуется через сватовство кузнеца Инкеройнена к деве Острова и затем к дочери Туонелы. Первое сватовство оказывается неудачным: приехав за невестой, кузнец узнаёт о её безвременной кончине. Долго горюет кузнец, но затем решает выковать себе невесту из золота, что не сразу удаётся: сначала из огня выходят свинья, корова и волк . Инкеройнен не сдаётся и, наконец, из пламени поднимается золотая дева. Чтобы получить в жёны деву Туонелы, Инкеройнену нужно выполнить ряд трудных заданий, успешно справившись с которыми, он возвращается домой с молодой женой. Вторая часть эпоса посвящена другому герою Лаури и его деяниям. Он идёт на войну, но возвращается домой, получив тяжёлое ранение. Мать излечивает его раны. По ее совету герой отправляется на поиски будущей жены. Проходит несколько лет прежде, чем он возвращается домой с женой, но она приходится не по душе свекрови. Девушка печалится в новом доме и вспоминает с грустью родительский дом, где ей вольно и радостно жилось, где мать ей пела колыбельные песни. Две последние руны эпоса рассказывают о смерти жены Лаури и о его бесплодной попытке посвататься к деве моря. Вернувшись домой, он узнаёт о смерти матери. Заключительная руна эпоса «Лиекку» звучит как назидание будущему поколению: надо помнить место своего рождения, свою родную землю, свои корни. Для «Лиекку» характерно обилие плачей и причитаний."
4. Саамские сборки: "о Найнасе", "о Мяндаше" и "про Талу-оборотня". Фиксация исчезающих эпических сказаний и составление их сводных текстов было осуществлено Владимиром Владимировичем Чарнолуским. Все циклы он привел в сборнике "Саамские сказки" 1962 года, который не переиздавался, и входит только своей частью про Мяндаша в книгу Чарнолуского "Легенда об олене-человеке" 1965 года, где добавлены еще два текста об этом персонаже. Есть неоднократные детские переложения и однократные репринты отдельных историй из сводных эпосов (либо вариантов этих историй). Надо еще сказать, что у Чарнолуского сильная литературная обработка — но, все же, больше по форме, чем по содержанию.
5А. Удмуртский "Дорвыжы". Оформлено Михаилом Георгиевичем Худяковым по фольклору удмуртов на русском языке под рабочим названием "Сказания об удмуртских богатырях" — и, действительно, богатырям отдано предпочтение. Боги, конечно, тоже являются главными персонажами... Но известный из "Удмуртских народных сказок" удмуртский нативный вариант общеславяно-фино-угорских космогонических представлений о "плаваньи двух птиц/поднятии земли со дна" почему-то в дело не пошел. Вместо этого в начале поэмы М.Худяков написал: "Времена, когда возникли Сонм богов, земля и небо, Скрыты в сумраке столетий, Их не знает наша память..." Как написано в предисловии к первому изданию, труд этого известного казанского ученого и этнографа остался незавершенным, так как в 1930-е годы его репрессировали. Только первая и вторая главы эпоса сохранились в перепечатанном автором виде, остальные в рукописном варианте и в черновиках. Большую работу по восстановлению текста сделал фольклорист и поэт Д. Яшин, он же в 1986 году опубликовал с краткими комментариями большую часть худяковского эпоса в научном сборнике «Проблемы эпической традиции удмуртского фольклора и литературы» (Устинов, 1986), не включив туда, однако финальных глав (сепаратистки-депрессивных) эпической поэмы. Мне известно только одно полноценное издание (Ижевск Удмуртия 2008г. 140 с., цв. илл. твердый переплет, почти энциклопедический формат).
5Б. Удмуртский «Тангыра» Михаила Гавриловича Артамонова. Навел коллега krakhno1. "Магистральный сюжет «Тангыры», вбирающий множество микросюжетов, основывается на прибытии представителей рода Югры к своим сородичам в Ваткакар, который вскоре будет завоеван роучами. И далее повествуется об исходе удмуртских родов из своего городища и главного святилища Ваткакар по берегам Чепцы, Кильмезя — вслед за своими тотемами-быками. Каждый из этих родов останавливается там, где в бессилии падает красный бык, данный Ватка-батыром." (Атаманов-Эграпи М.Г. Христианские и языческие мотивы в эпосе «Тангыра» // Ежегодник финно-угорских исследований’08. – Ижевск: Издательство «Удмуртский университет», 2009. – С. 75-82.) Осведомлен об одном издании на русском -2012 г.
6. Марийский "Югорно". Имеет подзаголовок: "Песнь о вещем пути". Вообще, на мой взгляд, авторская поэма, написанная Анатолием Яковлевичем Спиридоновым в конце 1990-х, соответственно, снова, сперва — на русском. Пусть авторская по происхождению — но глубоко народная по сути (это мое частное, но глубоко выстраданное мнение). Поэма — не в пример "Мостораве" и, частично, "Дорвыжы" — не калькирует "Калевалу" по построению — от космогонии к эсхатологии. Имеет цельную художественную форму и даже может быть встроена в гиперцикл Калевала-Югорно-Калевипоэг. Последний, кстати, тоже оформленный без космогонии, упоминает демонического "Рогатого", помните? Так вот в "Югорно" мы наблюдаем появление этого "Рогатого" (явно просится спойлер). К изначальным общемифологическим "яичкам" космических "птичек" повествование "Югорно" постепенно нас подводит — как к элементу сюжета, а не вымученной всеми силами "ветхозаветности"... Приложениями к "Югорно" даются несколько весьма этносодержательных поэмок Спиридонова. Мне известны два издания: 2002 (черная коленкоровая с серебряной надписью, увел. формат) и 2014 гг.
7. Мордовский "Масторава". Из вики: "эрзянский и мокшанский героический эпос, опубликован в 1994 г. Автор — Шаронов Александр Маркович." А вот не правда — "научные" первое и второе издания ("научные", то есть "нешароновские", хотя именно Шаронов по своему изданию докторскую защищал) идут правомочно за авторством: Г.Я. Меркушкина, В.В. Горбунова, А.Д. Шуляева и А.М. Шаронова (еще та битва!). Меркушкин и Горбунов просто не дожили до шароновского произвола — когда он в своих изданиях нарубил текст, чтобы было уже как будто от него. Наконец-то изначальный текст создавался на языке народа, но только на эрзянском. Мокшанцы так и лишены текста на родном, судя по чату. Мне нравится больше перевод на русский в "шароновских" изданиях, компоновка — в "антишароновских". Изданий достаточно много — не то, что у удмуртов и марийцев. Имею преданное анафеме Шароновым "черное" (первое "научное" издание) — просто потрясающее оформление! Настоящий альбом — и по формату и по картинкам. Впервые из всех других поволжских финно-угорских эпосов — не билингва, издание только на русском. К сожалению, вообще не представлен в инете. Находятся зато куча "шароновских" обложек — не факт, что все содержат русский перевод. О "Сияжаре" мы здесь не говорим.
8. Мерянский "Анка Линд". Навёл коллега Bansarov. Этнофутурист и рунопевец Валентин Константинов из Санкт Петербурга опубликовал в надцатых годах третьего тысячелетия. "Данная книга — авторские сказки о древнем народе меря, то есть воспринимать её как нечто историчное или подлинно фольклорное невозможно. Сказки имеют в своей основе те немногие факты о народе меря которые дошли до нашего времени. Это и летописи, и жития святых, артефакты, данные субстратной этнографии и топонимики, результаты археологических раскопок. Мерянские слова и имена взяты из научной работы Ореста Ткаченко «Мерянский язык» и «Мерянского словаря» Андрея и Василия Малышевых. Сказки расположенны в хронологическом порядке, как отсылки к реальным событиям происходившим с народом меря." Читал только сетевые публикации.
9. Эпос коми "Биармия". Создал Каллистрат Жаков в 1916 году. В отличии от Худякова и Спиридонова сам носитель языка, коми, но поэма опять-таки изначально написана на русском. Очень "гайаватошная" поэма... Но читать, конечно, интереснее и этнически познавательнее, чем нативные коми-эпические песни... Знаю только два относительно современных издания.
10. Мансийский "Янгал-Маа". Воссоздан Михаилом Павловичем Плотниковым (репрессирован), конечно, на русском. Единственное полноценное издание — "Academia", М-Л, 1933 имеет подзаголовок: "Вогульская поэма со статьей автора о вогульском эпосе". Статья, кстати, еще та — о парадной нации нелицеприятно. Да и в самой поэме... В предисловии Плотников признается, что такой поэмы до обретения Сибири быть не могло — были только поэмки о межклановых столкновениях. В общем, вещь на самом деле — потрясающая, всем читать! Так все увязано — теомахия и эпика, так свежо и самобытно! Нищий, к тому времени голодающий поэт Сергей Клычков в том же издании поместил свое поэтическое переложение эпоса — "Мадур Ваза Победитель". Помню, что "Янгал-Маа" еще была издана в позднем сибирском сборнике всех местных эпосов.
11. Хантийский "Ине-Хон". Знаю только об одном издании ("Свердлгиз" 1935, 5000 экз.). "Фольклорная стилизация" И.Н. Еланцева. Как мне представляется, высочайшего литературного качества. К сожалению, небольшая: 63 усеченные страницы стихотворного текста. Верховный бог Торум присутствует, всё крайне эпично. В издании ещё приведены два небольших предания и одна сказка. Суперобложка, винтажные иллюстрации.
+ Финский профессор К.Салламаа в статье «Уральская философия и этнофутуризм как базис финно-угорской литературы» данный список значительно расширяет, включая в него «Пермь» Д.Лехтонена, «Яг-Морт» И.Куратова и «Мальчика раба» Ф.Жухаца.
цитировать
свернуть ветку