Не так давно заметил, что у меня в результате случайных покупок образовалось небольшое собрание иллюстрированных изданий одного автора. Художники титулованные, а автор не раскручен (на Фантлабе и странички не заведено). Был заинтригован.
Книги датируются Семидесятыми годами, автор — С. Воронин. В сборниках — рассказы и сказки. Рассказы мне показались простенькими, а вот сказки удивили. Некоторые явно постмодернистские. Сегодня — две сказки с андерсеновскими интонациями. Но какая-то смелая мораль. Тут Воронин, конечно, не одинок: есть переклички со сказками Ф.Кривина, и даже С.Козлова. Однако Воронин в этом ряду выдающихся современников оказался достаточно своеобразным.
Две «андерсеновские» сказки — это «Факел и часы» и «В старом сундуке». Иллюстрации к ним присутствуют в следующих изданиях:
1) Рассказы и сказки. — СПб.: Речь, 2013. Художник — великий Н.Кочергин. Первое известное мне издание книги было в 1973 году.
На титульном развороте — шествие героев сказок. Слева — объединились персонажи наших сегодняшних сказок.
2) Настоящий тигр. — Л.: Детская литература (Ленинградское отделение), 1977. Известная художница Т.Соловьёва.
Художница любила рисовать природу. Это нашло отражение и в нашей книге. Форзац усеян цветочками и бабочками. Японский стиль, на первый взгляд не имеющий отношения к произведениям сборника.
Букет на задней крышке переплёта. Уже в русском стиле.
3) Тайна боевого кузнечика. — Л.: Детская литература, 1972. Выдающийся художник С.Остров, обожаемый мною. Подал заявку на внесение книги в базу Фантлаба.
Книга в мягкой обложке. Титульный разворот.
Третья страница обложки. Здесь присутствуют герои наших сегодняшних сказок.
4) Храбрый клоун. — Л.: Детская литература, 1970. И снова выдающийся и любимый многими художник Б.Калаушин. Подал заявку на внесение книги в базу Фантлаба.
Книга в мягкой обложке. Титульный разворот. У меня разворот склеен, а в Интернете нашёл более раннее издание — 1967 года.
Невероятное созвездие иллюстраторов! Посмотрим, что же они нарисовали.
Факел и часы — сказка несложная, хотя и с претензией на грациозность. Две статуэтки, одна влюблена в другую без ответной симпатии (Андерсен на ум приходит сразу же). Антураж XX века: одна статуэтка — часы (серебряная балерина на одной ноге, кстати), другая статуэтка — электрический светильник (бронзовый юноша). Хозяин квартиры уезжает и забывает выключить светильник. Приходит смерть. Часы останавливаются, лампочка перегорает. Хозяин возвращается, техника оживает. Но главное — взаимоотношения механических часов и электрического светильника...
Бронзовый юноша получил от балерины признание в любви только тогда, когда у неё начало останавливаться сердце — часы.
цитата— Да-да, люблю, люблю… — говорила балерина. Она понимала, что умирает, и ей так захотелось хоть раз кого-нибудь полюбить. Ведь так обидно прожить жизнь и не полюбить никого. И она стала говорить бедному юноше самые нежные, самые светлые слова, каких никогда никому не говорила.
В общем, капризная балерина и честный юноша, который всё навязывался освещать её жизнь (лампочка-то сутками горела). Поневоле про Данко с горящим сердцем в руках вспоминаешь. Написано хорошо, но Кочергин не может придумать адекватный иллюстративный ряд, у него повторы: статуэтки в реальности (неживые на окне) и в сказке (сошедшие с пьедесталов и беседующие). Но статуэтки в реальности и в сказке немногим отличаются друг от друга.
А изюминка-то сказки — в конце. Хозяин вернулся, завёл часы, балерина ожила и опять забыла про юношу.
цитата— Но ведь вы меня любите? — спросил юноша. — Вы же сказали, умирая, что любите меня.
— Ах, — ответила балерина, — ну что не скажешь, умирая!
Концовка не для детской сказки, хотя и не сказать, что совсем уж неожиданная. Вполне в духе Андерсена. Но как это нарисовать?
У Соловьёвой многообещающий шмуцтитул: свеча и дохлая мошкара. К тексту отношения на имеет. Но к чему-то это было нарисовано?
Шмуцтитул обманул ожидания. Графический комментарий — как у Кочергина: на заставке две фигурки, и на картинках в тексте они же. Позы неизменные.
Правда, на иллюстрациях красивый вид за окном и на заставке — советский южный санаторий. Это туда хозяин уехал. А вернулся оттуда с красивой женщиной. Ну хоть так художница отразила неуловимые намёки текста.
Выдумщик Остров сдался сразу: заставка и страничная иллюстрация вообще идентичны.
Калаушин наиболее адекватно справился с этим орешком. У него всего одна сцена с фигурами, и поданы они юмористически.
цитата— Ах, — ответила балерина, — ну что не скажешь, умирая!
Может, это, действительно, смешно, а не трагично?
Вторая сказка — В старом сундуке — с живым действием, поэтому иллюстрировать её легче. Ну и мораль в ней поизящнее.
1) Начало андерсеновское: на чердаке старого дома в сундуке среди хлама находились игрушки: солдат с поломанной ногой, безухий медведь, слон без хобота и растрепанная, в изорванном платье кукла. Есть — Кочергин на заставке рисует героев в ряд.
2) Головоломка: выбраться из сундука можно, если кто-то из обитателей подставит всем плечо, но сам при этом останется в сундуке навсегда. Препирательства сводятся к тому, кто из них самый никчемный, чтобы пожертвовать собой. Но все живут мечтами, которые и рисует Кочергин: слон найдёт себе хобот, солдат ногу, медведь бросится в лес по грибы, а кукла сразу пойдёт к парикмахеру.
3) Между солдатом и куклой возникла симпатия, что обозлило слона и медведя (им стало ещё хуже). Назревает убийство. Солдат избавляется от медведя и слона — помогает им покинуть сундук.
4) Солдат и кукла остались одни в роскошном сундуке. Выглядят ужасно, но это если со стороны смотреть.
цитатаИ они сели рядышком и стали смотреть друг другу в глаза.
1) У Соловьёвой японский шмуцтитул на тему заточения: сакура цветёт, птица в клетке, птицу жалко.
2) Разворот: грустные игрушки в сундуке, а на воле очень хорошо.
3) Счастливых влюблённых оставили в покое. У солдата выросла нога, да и кукла не такая уж потасканная.
4) Художница показывает улепётывающих медведя и слона. Для них ничего не изменилось: хобот и уши не отрастут. Свобода — это разбитые мечты.
Остров приходит к тем же решениям, что и Кочергин с Соловьёвой.
Но он нарисовал самых привлекательных и эмоциональных персонажей. У куклы в конце — фирменная улыбка, абсолютное счастье.
А вот Калаушин эту сказку не иллюстрировал.