Золотой фонд русского рока
Всего золота мира мало, чтобы купить тебе счастье
Всех замков и банков не хватит, чтобы вместить твои страсти
Невозмутимый странник
Неустрашенный адом
Ты — Человек без имени
Мне страшно с тобою рядом
Ты проснулся сегодня рано и вышел на большую дорогу
И тотчас все ракетные части объявили боевую тревогу
И если случится комета, ты ее остановишь взглядом
Ты — Человек без имени
Я счастлив с тобою рядом
Возьми меня, возьми
На край земли
От крысиных бегов
От мышиной возни
И если есть этот край
Мы с него прыгнем вниз
Пока мы будем лететь
Мы будем лететь
Мы забудем эту жизнь
Человек без имени / 1989
Вне всякого сомнения роскошный текст этого романа писал человек с Именем. И более того, он им почти не спекулировал.
В «Виргостане» в аспекте житейского клочкового романа Вячеслав Бутусов выйдет за пределы всего утилитарного. И станет просто собой. И читателю предложит сделать то же самое.
Хотя, как это часто бывает в таких случаях, подобная обескураживаюшая простота, покажется нереально сложной.
Если ёмко о «Виргостане». Это очень красивая специфическая вещь в качестве определённого психоделичного опыта для того читателя — кто оного не боится.
«Виргостан» Вячеслава Бутусова — это виртуозно сделанный тренажёр для развития латерального мышления. Он будет полезен тому читателю, который часто страдает навязчивым потоком неуместных концептов.
И здесь нет сюжета как такового. На то он и клочковый.
Но в призрачных сполохах и росчерках «Виргостана» приоткроется дверь души самого Бутусова. Мне стало любопытно заглянуть за оную.
Талантливая билиберда этого известного рокера возведёна в «Виргостане» в статус абсолюта.
Светозарная природа мысли и магия слова Бутусова — это праздник души для того читателя, который ценит иррациональность и недосказанность в любом повествовании.
Кроме всего прочего «Виргостан» — это кладезь каких-то удивительных парадоксов (взаимоисключающих истин).
Автор бережёт свои краски души — используя их так щедро, как это только можно. Да, это день независимости всех возможных цветов радуги. Такой авторский концепт (не могу подобрать более тёплого слова) заложен в «Виргостане».
Ловко балансируя на поверхности смысла — Бутусов здесь изящно неуловим. И его словно нет вовсе.
Предложения текут сами собой. Сплетаются причудливым узором сложных смыслов. Закругляются аллюзиями еле ощутимых идей. И вновь расходятся солнечными бликами необычайно яркого настроения, которое несёт в себе эта книга.
Сложно сказать, что олицетворяет собой название — Виргостан. (Да и надо ли?)
То ли это аббревиатура родных имён. То ли какая-то особая память автора на стыке странной фонетики приятного звучания.
То ли подложка его беспокойной творческой души.
То ли всё сразу вперемешку с четвёртым — отсутствием жёстких истин и умозаключений как в творчестве, так и в жизни. Всё это наделяет этот текст чем-то нереально тёплым, уместно инфантильным и ощутимо прекрасным.
Словно ребёнок взял все карандаши сразу и стал рисовать просто хаотичные изгибы беспорядочно пересекающихся линий. А потом принёс свое художество взрослому, и тот удивился — сколь много силуэтов и форм призрачной новизны можно здесь разглядеть.
Настроение «Виргостана» таково — ты словно попадаешь в некую «замануху» авторского воображения Бутусова. И начинаешь за ним плести узоры полубреда на грани сна и яви.
В этом тексте Бутусов ворожил умеючи.
Он фантазер каких мало. Непривычно растягивая гласные и придумываю небылицы в форме несуществующих слов — этот знаменитый музыкант предстаёт на страницах данного романа в весьма необычном амплуа.
Растрёпанные буквы и расхристанные слова. Круговерть согласных и зыбкость гласных.
Это не просто анархия как она есть.
Это похоже на ту линию звука и линию жизни, что чертили аборигены на песке того древнего мира аналогового пространства, которое многим доступно и поныне. Было бы желание им воспользоваться.
Эклектка в подаче Бутусова заслуживает отдельной искренней похвалы и адекватного восторга. Местами кажется, что это Борис Пастернак в прозе — настолько искусно воспроизведено нагромождение сложных метафор в «Виргостане».
Хопнесса указывает спицей в сторону окна, открывающего панораму ночного города.
Над каменной подоконной плитой воцаряется букет из мерцающих игольчатых астр – изумрудных, фиолетовых, пурпурных. Маленький фейерверк на фоне постылых огней казенного города
Бутусов здесь не просто рассказчик. Он сказочных дел мастер. Вячеслав виртуозно поведает о сокровенном, словно на корточках задумчиво рассказывая сказку юному доверчивому слушателю.
Кроме всего прочего авторский стиль Бутусова вызывает какую-то до боли странную эмоцию — ту улыбку, которой мы уже забыли, как улыбаться.
И на удивление: все те мелочи, о которых он пишет...
Как странно, что в общем потоке наших реакций мы их совсем не замечаем...
Странно и закономерно...
Эта притязательная сказка для не совсем маленьких написана вполне самодостаточным взрослым языком. Символика Бутусова возведена в n*ную степень его невероятного авторского понимая (идеи) — как надо писать и в чём искать нюансы. Буквально все мелочи и детали у него оживлены до приятных мурашек. Мы ведь в детстве читали именно такие книги и видели мир именно такими глазами — не правда ли? А потом стали взрослыми и потеряли ту неуловимую прелесть, о которой здесь пишет Бутусов.
Лист календаря испуганно вздрагивает, отрывается и соскальзывает по стене прямо в окно, с карниза на крышу и дальше вниз на подпись. Следом раздается сигнал утреннего подьема. Звучит кукольный марш со свистульками, и на столике у кровати самым обстоятельным образом разворачивает свое чтение утренняя книга:
– Раз, раз, раз. Хэмм!.. Доброе утро, уважаемые читатели. Сегодня для естественного пробуждения мы рекомендуем вам утешающие, безмятежные, сладкоголосые песнопения пастельных тонов в духе раннего импрессионизма…
Это так здорово написано — во многих главах даже не хочется понимать, о чём конкретно идёт речь.
Естественные повседневные чудеса — магию которых мы не видим. Примерно такой слоган этого манящего новизной эпика от знаменитого рокера в «Виргостане».
И к слову сказать, «Виргостан» под завязку наполнен вкусными метафорами и приятными аллюзиями.
Это и есть сердечный драйв романа. Бутусов кормит читателя очень вкусными эмоциями. И через мироощущение своей маленькой героини Верики показывает, что такое настоящие слабости. У каждого, как известно, разные.
Вечномерзлотные цитрусы, обеспудренный творожный кекс, блины из воздухорослей и светлогорькосладкокрепкий кофе — это особые искушения Верики. И это тот самый неповторимый перилив авторской фонетики, который делает Бутусова вновь узнаваемым в контексте тёплого уместного инфантилизма.
«Сладости — мои слабости», — в сердцах вздохнет один из ключевых героев в контексте своих притязаний красивого и манящего. И в его понимании: проблема того — кто думает иначе. Ибо условная шкала его сладостей весьма подвижна. Она вмещает многое: начиная от воздушных десертов и заканчивая заморскими русалками.
Короткие минуты согласия его ключевых героев закономерно сменяет редкое недоумение впечатлительного читателя. И его внеочередное замешательство: когда «ты» в принципе не понимаешь, что тобой движет — и просто переворачиваешь одну страницу за другой. Каламбур мыслей Бутусова, замешанный на неповторимой изящной манере его изложения — эта та особая грань таланта, при которой ему не нужно рацио в принципе.
Понимать... Оценивать... Знать наверняка...
Это атавизмы нашего мышления в аспекте авторской изюминки Вячеслава Бутусова.
Доверики и недоверики пишут эту книгу давно и непрерывно, но, пока не найдут согласия, вынуждены постоянно переписывать ее. В этой книге все меняется, но все остаётся. Иногда кажется, что книга пишется сама собой, но, судя по шуму внутри, там просто что-то переставляется. Часто на порог обложки выносятся корзины с сором, который куда-то бесследно улетучивается.
Ценность этого романа не только во вкусных метафорах.
Вячеслава в «Виргостане» так несёт на разворотах своей фантазии в аспекте нестандартного мышления — с такой подачей запросто можно одолеть тему двенадцати звеньев цепи перерождений взаимозависимого возникновения (одну из самых сложных в классике буддизма). Я скромно предполагаю, что он делает это не умышленно. Просто именно так широко Бутусов видит мир, в котором живёт. Хотя, странное дело, мы ведь живём в похожем.
Например, он вспоминает одну из совершенствовательниц своего времени, облагораживавшую собой целые пространства. Все специалисты в один голос подтверждают: «Да, да, да! Помним, помним! Как же, как же».
Речь идет об одной давней знакомой, которая из простого любопытства однажды преобразила свою внешность. Затем решила изменить одежду, мебель, квартиру, парадное, улицу, город, и вдруг ей пришла мысль усовершенствовать внутреннюю сторону своей жизни. То есть взглянуть на нее с неизведанной стороны. И ей удалось это. Далее ей предстояло осуществить что-нибудь поистине грандиозное или, как выражается Хопнесса, – встряхнуть космическую пыль.
И вот недавно Герральдию поступило сообщение в форме долгожданного известия, что мир наконец-то изменился. Мир изменился!
– А почему бы ему, собственно, не измениться, если он делает это ежемгновенно? – звучит язвительная реплика из книги.
О Времени и Любви
Олицетворение подьёма нового витка времени на небывалую высоту — это ещё один смысловой реверс романа. Время в «Виргостане» нелинейно и проживается как бы в нескольких параллелях ощущений сознания.
Художественные паузы и творческие длинноты Бутусов виртуозно заполняет тиканием этого странного часового механизма.
Бьётся и поёт сердце ключевых героев. (И ведь буквально всё одушевлённое в этом романе)
Книга пишет сама себя — ибо её всё равно читают насквозь.
В этом и состоит авторский акцент Бутусова сделать всё самодостаточным, текучим, гибким, пластичным, дружелюбным и неуловимо-неугомонным.
Блуждающие огни призрачного антуража, где разворачивается интрига романа (а он весь сделан как одна цельная интрига) приветливо мигают, приглашая к соавторству впечатлительного читателя непосредственно.
Галерею витающих образов, которые рисует красками и сердцем маленькая талантливая девочка Верика автор ко всему прочему заправит другими вкусностями. Его удивительно живые герои питаются иллюзиями, эмоционариками и верой в то, что они окрыляют и поддерживают друг друга в небывалых свершениях.
Буквы здесь преодолеваются, как горный перевал. Трогательные истории плетут сами себя. Сеть воображения Бутусова затягивает в ещё больший водоворот фантазий его ключевых героев.
Неуловимая магия витает на страницах «Виргостана». Его буквально не хочется дочитывать, всё время растягивая и продляя ощущение магии и какого-то особого праздника души.
Бутусов расширяет границы времени и виртуозно ставит ему аспект искусственной гравитации. Что собой вмещает Время в контексте воображения автора и в какой из возможных вселенных происходит очередное действо в «Виргостане» — наверняка угадать невозможно.
Час наслаждения сменяет час раскаяния и помилования. Табло круговерти часов «Виргостана» то и дело отражает естественный ход и смену событий на границах пиковых широт этого мира.
Бесценные часы системы «Земля > Воздух > Вода > Огонь» на табло ключевых героев расширяют свой номинал до > Осень > Зима > Весна > Лето >,
вновь плавно переходя в > Утро > День > Вечер > Ночь > и закругляя суть их совместных путешествий на > Запад > Север > Восток > Юг >
Пересыпается песок в настольных часах «Виргостана». И перемешиваются тёплым с холодным потоки воздуха. Эти едва ощутимые сполохи души Бутусова и есть особый движок романа.
Всё идёт чередом с тиканьем и трезвоном — создавая как текущую картину времени, так и убегая за его пределы «вперёд и вверх». Абсолютно неуловимый ход абсолютно неизмеримых направлений делает «Виргостан» абсолютно не похожим на другие произведения похожей тематики.
Всем героям этого романа в какой-то момент становится понятно — время безмерно и всеохватно. И не важно, когда происходит какое-то событие. Важен сам признак этого действия.
В этой сердечной магии один фантом уступает место другому. И в этой притязательной манере изложения Бутусова ресурсы души и ресурсы времени Верики воплощены автором просто виртуозно. Всё это делает «Виргостан» просторным и открытым в своём постижении. И это написано так талантливо, что будет близко практически каждому.
Бесценные часы ключевой героини — это какое-то особое состояние не-медитации Бутусова. Никто лучше него не скрепил эти вещи буквами и словами; сложными метафорами и ускользающей красотой зыбких истин.
Из беглого диалога двух ключевых героев «Виргостана» становится понятно, в какой системе координат они живут.
Ближе к центру время движется незаметно медленно, а на периферии – неуловимо быстро, несмотря на то что мгновения там растянуты до необъятности.
– А что значит управлять временем?
– Это значит не обращать внимания на часы.
Герои «Виргостана» биполярны по сути своих поступков. Они беспардонны и трогательны одновременно. Они выворачивают наизнанку свою действительность и умеют зажигать звёздочки на небосводе величиной с искринку. Они самодостаточны и зависимы друг от друга. Поскольку весь антураж «Виргостана» буквально напитан витальными импульсами любви и счастья — каждому из них есть что терять и ценить.
Капля любви наполняет собой тьмы жизней.
Хочешь спастись – научи себя любить. Так скажет Бутусов ближе к середине книги. И она расцветёт новым настроением. Причём он подвергнет так называемому тюнингу каждого своего героя — делая его ярким, захватывающим и по-своему дерзким.
У совершенства нет границ. Равно как нет границ у буйной фантазии Бутусова. И словно понимая обоснованность уместной недосказанности — чудесной проекцией магии чеширского кота тает автор в финале романа. По всем законам подобного жанра он исчезает очень медленно, оставляя только широкую улыбку до ушей. И в нескольких фрагментах финала романа с читателем происходят подобные метаморфозы — у него приостановится дыхание, воспроизведя ощущение прекрасного и непостижимого в своей высоте.
Скромность украшает — даже когда есть другие украшения. Такой лейтмотив я бы поставила имиджу этой незаурядной рок-звезды.
У Бутусова в качестве одарённого человека многоуровневая структура личности. У него до простой уникальности великолепно выходит любая тематика. Редкая энергетика редкого человека расцвечивает удивительным теплом и харизмой те банальные темы — в которых сложно сказать что-то новое.
Низко поставленным голосом лидер «Наутилуса» раз и навсегда узаконил в отечественном роке удивительно тонкий концепт: Если ты хочешь сказать — то не стоит кричать.
И когда многие его коллеги в аспекте сценического мастерства претенциозно рвали на себе одежду, изощрённым эпатажем намагничивая к себе внимание искушённого зрителя — Бутусов просто Был на сцене. Так просто — и так сложно одновременно.
Чувственная энергетика «Наутилуса» на заре становления этой муз-тусовки вывела на иной уровень аспект интеллектуального шарма и психоделичной готики в рок-музыке.
Огромную квоту безмерного доверия ко всему репертуару группы «Нау» привнёс тандем И. Кормильцев — В. Бутусов. Их образы и сюры так глубоки и подвижны — это безусловная классика поэзии Бронзового века отечественной литературы. Тексты Кормильцева расцветили энергетику «Нау» живым словом. А Бутусов в качестве необыкновенно харизматичной личности согрел их модуляцией своего узнаваемого голоса.
Где-то на глубинах их подсознания проглядывает контурами затонувших габаритов легендарный Титаник
И всеми винтами этого корабля любой фан Нау разгоняет сюры подсознания — с пол-оборота влетая во все возможные пограничные состояния.
Чуть выше по призрачной шкале эквалайзера души Бутусова и Кормильцева всё так же ломается стекло чьей-то души в поисках того человека, замены которому нет во всех мирах, вместе взятых.
Эта истерика мощной волной захлестнула стадионы 80х прежних века.
«Наутилус» и Бутусов непосредственно пережили свой пик и спад. Хотя, что считать пиком и спадом в аспекте объективных хроник — сказать наверняка сложно.
В свое время юные девчонки под мегахит Я хочу быть с тобой бились в истерике и резали вены. Ибо плох тот рокер, что не умеет «вырвать» сердце из груди своих фанов.
Колеса любви проехали в своё время по чьим-то завышенным ожиданиям от этой реальности — передавив массу условностей и оставив главное.
И по закону какой-то странной инверсии мощной волной ударил и отзеркалил сгусток подобных переживаний по Бутусову непосредственно. У этого фронтмена есть свои холиварные страницы в биографии, о которых он не любит сильно много рассказывать.
Предприняв однажды «неудачную» попытку суицида, он бегло и с большой неохотой скажет примерно следующее в одном из своих интервью: Я был не готов к истерии этих стадионов; не умея играть на гитаре с таким низко поставленным голосом, при котором нужно буквально «целовать» микрофон, дабы быть услышанным — что я мог им тогда сказать?..
Бутусов прошёл очень сложный путь становления своей многогранной личности. И ещё до законного тридцатника он искренне ушёл в углубление христианства.
И дело ведь не совсем в том, сколь много мы проливаем слёз раскаяния за смыслы тех поступков, которые давят на нас в этой жизни...
Важнее всего другое — насколько нам хватает Воли и Сердца больше в них не вовлекаться.
В христианском аспекте есть удивительно тонкий афоризм: не бойтесь трещин в своём сердце и не латайте их все до конца — ибо через них разговаривает Бог...
И быть может, оттого всякий раз ёкает что-то внутри от ещё одного мегахита «старенького» легендарного «Нау» — в котором через чёрные канавы готикой причудливой архитектуры горят подвесные мосты Бриллиантовых дорог
Причудливым узором размытых сюров в них запечатывают переживания все фаны «Наутилуса».
Кто-то скажет: слишком много юношеского максимализма. Кто-то невпопад пожмет плечами и бросит небрежно: это всё вообще не про меня и фибрами души я выбрал другое...
Что касается фибров души многих фанов «Нау» в качестве скромного обозревателя соавторства Бутусова и Кормильцева от себя ёмко замечу. Этот максимализм стократно оправдан. И это те самые вещи, которые не просто повлияли на развитие нескольких поколений. Они заложили определённый вектор мышления, в котором всё так же горят и парят далёкие призраки огней тех дорог, по которым мы идём — всё так же разгоняя боль души и мужество новых свершений.
И только по городам и весям стелит своё архаичное безмолвие легендарный Князь Тишины Которое если и хочется развенчивать — только на что-то цельное, родное и значимое.
_____________________
Респект Вячеславу Бутусову за яркий огонёк его души и разноплановую стилистику; за любовь к творчеству как таковому и грамотный имидж глубокого цельного человека.
Светлая память Илье Кормильцеву за тот безмерный вклад в становление русского рока — что держит достойные личные рейтинги плейлистов нескольких поколений притязательных меломанов даже сегодня.
Низкий поклон всем профи криеейторам, кто вложил свои силы и сердце в развитие творчества «Наутилуса» — расцветив этот концепт красками своей души.
Светлое приветствие всем тем, кто их любит или только открывает в себе новые двери души — за которыми так много нового, не познанного пока и приятного в своих ожиданиях.
For Apiarist
цитировать
свернуть ветку
