13. Небольшая статья Мацея Паровского/Maciej Parowski, напечатанная на стр. 72, называется:
Месяц назад мы отмечали двадцатую годовщину со для смерти Януша Зайделя. А 24 августа исполнятся десять лет, как трагически ушел из жизни Адам Висьневский-Снерг.
Самые интересные произведения из их литературного наследия – романы “Limes inferior” (1982) и “Robot/Робот” (1973) – новаторски развивавшие классические сюжеты захвата Земли инопланетянами, можно также рассматривать, как примеры захватывающей литературной дискуссии авторов с миром и… друг с другом.
Если оставить в стороне Станислава Лема, то Снерг и Зайдель оказались самыми интересными выразителями (и законодателями) польской творческой фантазии своего времени. Снерговский «Робот» был назван лучшим польским НФ-романом в результате опроса читателей, организованного в честь XXX-летия ПНР в 1976 году; “Limes inferior” – это самая популярная книга 80-х годов.
Лишь немногие помнят, что “Limes inferior” – это полемика с «Роботом». Оба романа показывали завоевание человечества пришельцами, но вершащимся без жестоких актов насилия – хотя бы таких, как в новейшем фильме Спилберга. У Снерга чужаки-сверхсущества похищают нас и вскармливают, чтобы (возможно) незаметно пожирать наши сознания. У Зайделя это завоевание обретает форму политического давления – пришельцы «одаривают» людей нежеланным общественным устройством.
В так называемой «теории сверхсуществ», изложенной в «Роботе», Снерг представляет мир в виде иерархической лестницы жизни. Зайдель в “Limes inferior” также говорит об иерархии, но имеет в виду навязанное землянам устройство классового общества, где люди делятся по степени развития ума, определяемой при прохождении теста IQ (и по лояльности), на несколько социальных классов. Герой романа – электронный валютчик и «лифтер» Снеер, помогающий за определенную плату людям подниматься по классовой лестнице. В узкому кругу было известно, что Снеер – это Снерг. Адам Висьневский-Снерг, который в частной жизни был репетитором и физиком-любителем (без специального образования, дорогу к которому ему закрыла туповатая учительница польского языка), действительно повышал (лифтировал) класс возможностей абитуриентов, поступающих в высшие учебные заведения.
Спор Зайделя со Снергом походил поначалу на дискуссию политика с философом, даже столкновение оппозиционера с оппортунистом. В сущности это было плодотворным контактом разных литературных личностей. Зайдель был писателем школы Оруэлла, он преследовал прежде всего политические жульничества. Снерг был писателем школы Дика или Кафки, его мучили философские проблемы и метафизические щели бытия; его герои скрывают себя за различными масками, действуют в различных мирах с неопределенным онтологическим статусом и, подвергаясь воздействию таинственных сил, участвуют в играх с неизвестными целями и правилами.
После отмены военного положения Зайдель должен был естественным образом стать более легко понимаемым и любимым писателем. Противник, истина, тайна, свобода, предназначение, детерминизм, целеполагание – все это после декабря 1981 года было более чем очевидным, поэтому Снерг утратил лидерские позиции.
Но спустя многие годы мы можем ревизовать оценку этого литературного матча, если вообще можно здесь этот термин использовать. В 1997 году был напечатан извлеченный из рукописей Снерга рассказ “Dzikus/Дикарь” (“Nowa Fantastyka” №№ 8, 9)… который тут же завоевал премию “SFinks” как лучший текст года. Мы находим там трогательную попытку самоанализа – из содержащихся в тексте интроспекций следует, что спор Снерга со школой, с практикой обучения был для автора «Робота» фундаментальным. Снерг исследует эту грань собственной личности, о чем вспоминают и его друзья: упрямство, максимализм, избегание замкнутых систем, неустанный перевод всего в собственную логику.
Зайдель доказал, что фантастические истории могут быть не только художественными произведениями, но и публицистическими носителями политических вызовов. Снерг становится открывателем жанра как емкого и эластичного языка, который может поддаваться эволюции и изменениям адекватно личности автора.
Адам Висьневский-Снерг писал о Роботах, Чужих, о съемочных площадках, заполненных живыми манекенами, о навязанной нам матричной механической личности или написанной кем-то свыше роли, против чего мы можем (как Робот!) пытаться бунтовать. Книги Снерга, что его злило, издавались в сериях с эмблемами фантастики. Нас не должно это сбивать с толку – он, в сущности, был писателем-фантастом, но также писателем-метафизиком, писателем-экзистенциалистом. Что, впрочем, зачастую оказывается одним и тем же.
цитировать