11. Статья Агнешки Хаски/Agnieszka Haska и Ежи Стаховича/Jerzy Stachowicz, напечатанная на стр. 10–12, называется:
Знатоки произведений с действием, разворачивающимся в космосе, и книжек для детишек зачастую пренебрегают польской фантастикой, предназначенной детям и молодежи. Это, быть может, происходит потому, что трудно всерьез заниматься тем, что в детстве читалось с румянцем на щеках и под одеялом, с помощью фонарика, старательно укрываемого от бдительного взора родителей.
Однако на примере этого типа литературы можно показать, как изменялось видение детства, мира и техники. О таком изменении свидетельствует уже само появление НФ-тематики в романах и повестях, адресованных юному читателю. Для Клементины Гофман-Таньской (Klementyna z Tańskich Hoffmanowa, 1798 – 1845), предтечи авторов детской литературы, важнейшим было воспитание молодежи в духе патриотизма (а для девочек – подготовка к исполнению роли жен в семьях) с помощью стилизованных бытовых сценок.
Однако к 80-м годам XX века молодежь, покоряющая космос, превратилась в сильно потрепанное культурное клише (где девочки сами рыщут в ракетах по вселенной).
В 20-х годах прошлого века в журнале “Dziecko I matka” были опубликованы десять заповедей, которыми должны руководствоваться авторы так называемых «детских» книг.
Одна из них гласит: «Голодная фантазия ребенка должна быть накормлена. Но благородной и освещенной солнцем пищей». Что ж, приглашаем вас на космическую экскурсию по времени, пространству и воспоминаниям, которая покажет, на какой пище взрастили нас, наших родителей и родителей наших родителей.
Герой, или Воздушные полковники и классовые кретины
В произведениях для детей и юношества главный герой должен соответствовать критериям, которые помогут читателям в отождествлении с ним, и, как правило, в них нет таких отступлений от правил, которые можно найти в книгах для взрослых. Лучше всего, если он ровесник читателей, хотя, конечно, можно найти примеры произведений, в которых ведется речь о приключениях взрослых действующих лиц. Кроме случаев целевого использования взрослого героя в книгах для молодежи (серия книг о Пане Самоходике) мы имеем здесь дело с двумя тенденциями: постепенной инфантилизацией книг, писавшихся для взрослого читателя, и постепенным же взрослением героев молодежной литературы XX века. Первый случай легок для выяснения. Деактуализация реалий и мотивов, описанных в романах и повестях, приводят к тому, что эти произведения попадают в категории книг для подростков, чье внимание сосредотачивается на сюжете, а не на общественном фоне или элементах пропаганды. Таковой оказалась судьба предвоенных романов для взрослых, которые после войны читались преимущественно молодежью. Это имело также связь с малым количеством сочинявшейся специально для нее литературы, а также чрезмерным насыщением романов – писавшихся под диктовку социалистического реализма – нахальной пропагандой.
В свою очередь взросление героев молодежной литературы является отражением культурной тенденции к расширению категории детства. Стоит отметить, что эта категория довольно-таки нова. Столетие напролет считалось, что ребенок – это несформировавшийся взрослый. И хотя уже в эпохе Просвещения обращали внимание на ребенка как субъект (концепция свободного воспитания, сформулированная Руссо), то лишь XIX век и постепенное введение обязательного школьного образования в европейских странах привело к тому, что детство стало общественным фактом. Ведь XX век был провозглашен столетием ребенка (такое название носит книга шведской учительницы Эллен Кей, изданная в 1900 году). С этого момента молодость все более доминировала в культурном мышлении о времени, собственном теле и окружающем мире. По этой же причине передвинулась граница возраста многих литературных героев. В повести «Масек, Первый король воздуха” Казимежа Чижовского (Kazimierz Czyżowski “Macek, I-szy król powietrza”, 1925) главному герою двенадцать лет, что не мешает ему пилотировать аэроплан «Орел», участвовать в путешествии вокруг света, совершаемом на самолетах, и коронации в качестве короля племени Ням-Ням в Африке.
В романах более поздней поры появляется молодежь в возрасте пятнадцати или шестнадцати лет, а в повести «Око Центавра» Ежи Брошкевича (Jerzy Broszkiewicz “Oko сentаura”, 1964) Ион Согго – семнадцатилетний юноша.
В междувоенном двадцатилетии молодежный герой был героем идеальным, а его возможные пороки можно было оправдать деяниями, имеющими целью добро отчизны. Упоминавшийся выше Мацек похищает аэроплан, чтобы вместо отца доставить письма государственной важности королю Румынии и калифу.
В свою очередь Юрек, герой повести «Телевизор Оркиша» Яна Домбровы (Jan Dąbrowa “Telewizor Orkisza”, 1929), является пламенным патриотом. («Разве ты и я, и мы все не должны не только все наше имущество, но и тело и дух посвятить Отчизне?»), заботливым братом и работящим механиком, который воодушевляет взрослых своей смелостью.
Этот схематический образ подростков, развитых не по возрасту, мужественно преодолевающих разного рода трудности и опасности и умело обслуживающих современные машины и механизмы, был обязательным в НФ романах и повестях также и в ПНР, хотя здесь герои имели больше недостатков. Они неважно учились в школе, значит с радостью прогуливали в космосе уроки – «Неземные случаи Бубеля и компании» Эдмунда Низюрского (Edmund Niziurski “Nieziemskie przypadki Bubla I spółki”, 1987),
или слишком серьезно относились к обучению, как, например, Ирек из «Бала на пяти лунах» Богдана Петецкого (Bohdan Petecki “Bal na pięciu księżycach”, 1981), который говорил: «Вовсе не нужно изучать психологию, чтобы знать, что следует делать на каникулах, быть довольным жизнью и не портить настроения другим людям. Я, например, уверен в том, что чтение школьных кристографов может мне только повредить!»
Их перипетии становятся зачастую результатом неумелости, спесивости и желания доказать, что они уже взрослые. Они не заботятся о родных и друзьях: «Большая, побольше и самая большая» Ежи Брошкевича (Jerzy Broszkiewicz “Wielka, większa I największa”, 1960);
«Экспедиция тапатиков» Марты Томашевской (Marta Tomaszewska “Wyprawa Tapatików”, 1979)
и к тому же совершенно не слушаются взрослых: «Х-1, освободи звезды» Богдана Петецкого (Bohdan Petecki “X-1 uwolnij gwiazdy”, 1977)
или «Мое лунное невезение» Ежи Брошкевича (Jerzy Broszkiewicz “Mój księżycowy pech”, 1070).
Происходящие с героями перемены показывают также, как изменялась модель семьи. В довоенных романах часто появляются полусироты или сироты (родители погибли на войне или умерли от неизлечимых болезней), в послевоенных случалось, что папочку убило метеоритным дождем, но обычно семьи полные. Обычно также у главного героя есть кто-то из родни рядом. Лишь в 1960 и 1970-х годах романы начинают заселяться одиночками, которые могут рассчитывать на помощь и поддержку приятелей. Вопреки видимости, в космосе трудно быть одиноким.
(Окончание следует)