Сусанна Черненко
Крах иллюзиониста
Крах iлюзiониста, 1996
Сусанна Черненко родилась в Золотоноше Черкасской области. Окончила Киевскую среднюю школу № 108, Государственный институт театрального искусства им. Карпенко-Карого. Работала редактором в Главной редакции литературно-драматических программ Украинского телевидения, затем в прессе. В два последних года обратилась к цирковой среде, знакомой ей по рассказам отца. Первый рассказ «Цепная реакция, или Экспресс-эпопея» напечатан в журнале «Журналист Украины» (№ 6, 1990 г.)
Сочинять начала в детстве. Большое влияние оказала Лариса Петровна Косач — Леся Украинка, её уникальная космомагическая школа. Она и дала первый чувственный толчок воображению. На телевидение Сусанна готовила передачи о поэтическом мире Леси Украинки.
Они сидели в старом парке на приземистой, давно некрашеной скамейке. Вечерело. Было ещё по-осеннему тепло. Опавшие кленовые листья сухо потрескивали под деревьями тёмно-багровым ковром. Женщина, щуря глаза, смотрела сквозь обнажившиеся кроны куда-то ввысь. Её красивая головка с короткими коричневыми волосами гордо держалась на вполне ещё молодой шее. Руки спокойно лежали на коленях. От чувственного аскетизма за серебристым мягким плащом, позы и выражения тонкого лица исходила уверенность в себе, присущая женщинам добрым и умным. Женщину и сидевшего рядом мужчину разделяли две сумки — маленькая из серой оленьей замши и большой чёрный дипломат. Оба, казалось, были всецело поглощены своими заботами.
Неожиданно над скамейкой пошёл густой золотистый снег.
— А вы, радость моя, — щёлкнул зажигалкой мужчина, закуривая, — так и не научились скрывать свои чувства. Чем же я обязан, что вижу вас на Земле? Однако добрый день, Лилли-Анна, — мужчина встал и поклонился. — Вы всегда мне дороги. Как снег среди ясного неба...
Снег перестал сыпать, бесследно исчезнув. Лёгкая улыбка коснулась уголков губ женщины. Двумя пальцами она взяла за хвостик кленовый лист, что парашютом спустился ей на колени и озорно подбросила вверх. Тот неуклюже качнулся над головой и спланировал на асфальт.
— И в этом жесте вы сама грация, — мужчина стукнул костылями, имитируя аплодисменты. Глубоко затянувшись табачным дымом, продолжил: — Ладно, Лилли-Анна, — буду откровенным. У меня нет желания видеться с вами. Сами видите — я не в форме. Кризис жанра... — и, сделав ещё одну затяжку, бросил окурок в урну.
— Дело у меня к вам, Холтофф, — повернулась к нему женщина, пристально взглянув в глаза.
Ей трудно было воспринимать Холтоффа таким, но она понимала: это не очередная маска знаменитого мага-иллюзиониста Синей Звезды. Неужели этот нелепый комок пластилина и вправду был Холтоффом. На облысевшем сплющенном черепе, где когда-то пылали огнём синие глаза, теперь еле теплились серо-жёлтые зрачки в провалах глазниц. Под кожаной курткой словно скрипели стёртые суставы, а ногам помогали железные костыли. Остался разве что голос — бархатный баритон, умевший змеёй заползать в душу.
— Почему замолчали, радость моя? Какие дела могут быть у вас с калекой? — скрежещуще усмехнулся фокусник. — Алле-оп! — воскликнул он и разжал пальцы. На ладони стоял маленький оловянный солдатик. — Сейчас вы увидите потрясающий трюк непревзойдённого Холтоффа! — тут его левая рука молнией пронеслась над фигуркой и отрезала солдатику голову. — Как вам это с позиций гуманизма, радость моя?
— Вы — шут! — невозмутимо ответила Лилли-Анна.
— Бросьте, это не мой жанр, — Холтофф уронил фигурку на землю. — Впрочем, это действительно не эстетично. Я совсем забыл, какая вы впечатлительная. — Холтофф костылём нагрёб на безголового солдатика листья. — Пухом тебе земля, воин... — отложив костыли, маг обеими руками взял свою правую ногу, приподнял и положил на левую. — Мне, радость моя, не привыкать к женскому коварству. За две тысячи восемьсот пять лет работы здесь, я достаточно насмотрелся. Оно прошивало меня насквозь! — перед глазами Лилли-Анны блеснуло острое лезвие кинжала, насквозь пронзившее шею иллюзиониста. Вытащив его, Холтофф хихикнул, вытирая лезвие о штанину. — Да вы только посмотрите какая работа, — рукоять кинжала была причудливо инкрустирована золотом и бриллиантами, а посередине сиял большой рубин. — Один из моих учеников подарил в благодарность. Слышали о маге Калиостро? — кинжал будто проскользнул сквозь пальцы Холтоффа и исчез. — Так вы и вправду любили меня, Лилли-Анна?
— Браво, Холтофф, великолепная драматургия. Артистизма вам и теперь хватает.
— Что поделаешь — постоянно тренируюсь. Такова жизнь артиста... — маг с притворной беспомощностью развёл руками и засмеялся раскатистым бархатным смехом. Склонившись на бок, он потянулся к Лилли-Анне. Почувствовав женское тепло, вздохнул и достал из кармана серебряный портсигар. — А вы такая же соблазнительная, как и раньше. — Холтофф воткнул в короткий деревянный мундштук сигарету, зажёг. В воздухе поплыли три больших густых кольца дыма, свернулись и превратились в розы, упавшие в руки Лилли-Анны.
— Не бойтесь, — с иронией молвил маг, — они не отравлены. Это же не средневековье и я не алхимик. Я — иллюзионист. Разве кто-то может обвинить Холтоффа в том, что он перешёл границы закона? Разве я преступник?
— Это решит суд, — вздохнула Лилли-Анна, наблюдая, как розы тают в её руках.
— Суд, радость моя? Вы лучше взгляните: цветы догорают, как наша любовь. Перед вами дурак, положивший свой талант, своё искусство творить чудеса на алтарь служения человечеству. И сгоревший. Никто и слова искреннего не скажет. Одно притворство и фарисейство.
Их взгляды снова встретились. И женщина тихо вскрикнула. Защищаясь, она подняла руки на уровень глаз Холтоффа.
— Гипноз! — возмутилась Лилли-Анна. — Законом это запрещено, Холтофф!
Маг опустил глаза и, скривившись, потёр один, потом второй висок.
— Всё понятно, — сказал он, — тебя, голубушка, загипнотизировали ещё раньше, и делал это профессионал. Перед Холтоффом никто устоять не мог.
Но вот включились фонари и на узкой аллее вдруг появился старик с рыжей собакой. Концы пушистого пёстрого шарфа на шее медленного шагавшего старика спадали почти до колен. Из-под фетровой широкополой шляпы торчала слишком знакомая Холтоффу прямая вересковая трубка. Мага словно обожгло. Откинувшись на спинку скамейки, он сделал вид, что ему что-то попало в глаз. Правой рукой Холтофф растирал веко, а в левой оказалось маленькое зеркальце. Сфокусировался. Ему позарез нужно было заглянуть в прошлое, ведь память могла и подвести: как-никак, прожил двадцать одну человеческую жизнь на Земле. Просматривая кадры видеозаписи, Холтофф в то же время удивлялся, сколько их было с Лилли-Анной! «Неужели ты и вправду любил?» — мысленно спрашивал он себя. Наконец на картинке появился старик с собакой.
Тем временем вечерний прохожий миновал скамейку и направился к фонтану. А собака... Собака неожиданно вернулась и встала напротив Холтоффа. Изображение исчезло и зеркало раскололось на мелкие осколки. Маг больно прикусил губу. Изо всех сил он стремился сохранить внутреннее спокойствие, потому что иначе — крах! А проклятый пёс всё ещё стоял и смотрел на него. Наконец, зевнув, побежал за стариком. Теперь у Холтоффа не осталось ни малейшего сомнения: то был изобретатель из созвездия Канис. И ведомы ему были все тайны холтоффских иллюзий, ибо был он создателем аппаратуры мага Синей Звезды. Изобретатель знал, как переходить из измерения в измерение. Он любил искусство иллюзии и с удовольствием смотрел, как жители обитаемого космоса задерживали дыхание на выступлениях Холтоффа-иллюзиониста. Ведь когда маг нырял в свой аппарат и исчезал, каждый ждал, что гений иллюзии вынырнет в его созвездии.
— Ты всё понял, Холтофф? — тихо спросила Лилли-Анна. — Мы прошли твоим путём. Зря прятался.
— Уверяю тебя, я действовал в законных рамках. Играл по всем правилам драматургии. Борьба добра со злом. Каюсь, но финал для меня так и остался загадкой.
— Зачем ты всё это делал?
— Я — свободное звёздное существо. Почему я, маг-иллюзионист, кого знает и чтит Вселенная, не могу продемонстрировать своё искусство на Земле. Вы — снобы, не признающие человечество, а я пришёл к людям и стал для них лидером.
— Холтофф, не противоречь себе. У меня хорошая память. Ты называл людей фарисеями. Боялся и боишься, что всплывёт правда о твоих чудесах.
— Они всегда со мной, радость моя! Я всегда в процессе. Мой костюм — агрегат, мои костыли — реквизит, — Холтофф сделал правой рукой несколько эффектных пассов и из распорки костыля выпорхнул голубой шёлковый платок, послушно лёгший на ладонь мага. Тот сосредоточенно сжал кулак. — Три, два, один! Фокус для вас!..
Холтофф вёл себя как артист, «продававший» зрителю самый последний, эффектный трюк. Финальный комплимент великого иллюзиониста. Лилли-Анна помнила, что всегда за таким выходом маг исчезал, оставляя поклонников гадать, в каком измерении он появится. Поэтому, когда из крепко зажатого кулака Холтоффа потянулись вверх друг за другом крошечные слоники, Лилли-Анна поняла: маг загодя приготовился к бегству. Слоники, шатаясь, росли в размерах и выстраивали причудливую пирамиду. Из-под куртки иллюзиониста, закручиваясь в клетчатый канат, поползли платки. Лилли-Анна смотрела как заворожённая. Раньше Холтофф никогда не показывал подобного фокуса. Наконец она опомнилась, поняв: у иллюзиониста под курткой скрыт левитирующий корсет, что поднимет мага к пирамиде и тот снова бесследно исчезнет.
Вдохнув полную грудь воздуха, Лилли-Анна приготовилась броситься на иллюзиониста и задержать его. Если же нет, то исчезнуть вместе с ним. Холтофф рассмеялся:
— Я читаю ваши мысли, радость моя. И ничего не имею против, лишь бы быть вместе. В моём схроне нам будет весело. Прошу! — раскрыл он объятия.
Лилли-Анна беспомощно огляделась, ища изобретателя. Того в парке не было. Но взглянув в небо, увидела, как по импровизированному канату Холтоффа спускался один из братьев-близнецов из созвездия Близнецов, со звёзд Кастор и Поллукс.
Почувствовав напряжение Лилли-Анны, маг тоже взглянул вверх. Его руки потянулись к корсету, но перед скамейкой вырос второй близнец. Он крепко ухватил Холтоффа за руки.
— Скажите им, радость моя, что всё — я иссяк! — взмолился маг. — Мне больно...
Холтофф поднял руки и братья сняли с него корсет.
— Придётся вас ещё и обыскать, — сказал один из близнецов.
— Обыск. Что ж, потрусите самого Холтоффа, дорогие коллеги по ремеслу, — откровенный сарказм прозвучал в тоне мага. — Мне раздеться?
Братья молчали. Они испытывали неловкость перед знаменитым магом-иллюзионистом Синей Звезды.
— Чего же вы остановились, несчастные дилетанты? Разве законы запрещают вольным звёздным существам приходить в этот обанкротившийся мир за славой? Где это зафиксировано? Вы пришли за Холтоффом, потому что зависть вас гложет, как крыс. А ты, радость моя, разве не от одиночества здесь? Ты не можешь простить мне, что я оставил тебя и твоих пчёл, не захотел больше слушать бредятину о вечной любви?
Покраснев, Лилли-Анна дрожащими руками ухватила сумочку и вскочила на ноги. Из её души вот-вот должен был вырваться крик: «Я люблю и любима! Я счастлива!».
— Эх, маг, — пришёл на помощь Лилли-Анне один из близнецов, — вы снова нарушили законы искусства. Вы только что ударили женщину. И молчит она лишь потому, что выбрала другого, Холтофф.
— И эта предала меня, — иллюзионист брезгливо сплюнул. — Перевелись Пенелопы не только на Земле. Но всё, что ни делается — к лучшему. Придётся гению Вселенной взять схиму и скрыться на своей Синей Звезде.
Потеряв власть над собой, Лилли-Анна бросилась к магу. Что было силы ударила по лицу.
— Ничтожество! Будто ты не знаешь, что Синей Звезды нет, — прошептала она.
— Погодите! — между ними встали близнецы. Они отобрали у Холтоффа костыль, уже занесённый над головой женщины.
— Враньё! Провокация... — выдохнувшись, маг бессильно упал на скамейку. — Признайте, что собрались сей низменной стаей, дабы отомстить. Вы хотите парализовать меня, сделать беспомощным. Но я не сдамся.
— Не паясничайте, маг, — отозвался незаметно подошедший к группе изобретатель. — Вы сами сожгли свой дом — сказочное украшение Вселенной. Вы не создавали Синюю Звезду — не имели права и разрушать её.
Холтофф закатил глаза, сполз со скамейки на землю. Изо рта полезли пузырящиеся зелёные водоросли. Лилли-Анна вскрикнула и спряталась за спину изобретателя. Близнецы мигом выхватили из карманов овальные зеркальца и направленным полем заперли мага в одномерной плоскости.
— Не разыгрывайте перед нами спектаклей, Холтофф, — пыхнул трубкой изобретатель. — Ваши трюки нам известны. Все каналы ваших аппаратов блокированы...
— Это что-то новое в звёздном мире, — беспомощного мага как не бывало. Он сидел ровно и лишь скрещённые на груди руки выдавали неуверенность его внутреннего состояния. — Но я ничего противозаконного не делал. Аборигены добровольно отдавали мне энергию как вознаграждение за работу, за спасение их душ и бессмертия. Я действовал по законам драматургии, на которых базируются лучшие произведения земной цивилизации. На борьбе добра со злом...
— Однако финал стал трагедийным для Синей Звезды, — перебила мага Лилли-Анна. — Ты испепелил её. Превратил в чёрную дыру.
— Замолчи! — дёрнулся Холтофф к женщине. — Я хочу слушать изобретателя.
— С женщинами так не обращаются, — гневно прикрикнул изобретатель, а пёс исполнил желание хозяина: прыгнув на иллюзиониста, прижал того к спинке скамейки.
Холтофф застонал.
— Нет-нет, уберите собаку.
— Я всё-таки хочу ему сказать. Разрешите? — в сумерках, в своём широком серебристом плаще, чьи фалды падали чуть ли не до земли, Лилли-Анна показалась Холтоффу похожей на богиню наказания Немезиду. Он впервые по-настоящему испугался.
Изобретатель и близнецы молчали.
— Великий иллюзионист, — раздался голос Лилли-Анны, — даже здесь, на Земле, учёные наблюдали за взрывом Синей Звезды. Это произошло 23 февраля 1987 года. В земных каталогах она числилась звездой Сандулик — 69 0 202. Так её назвали в честь составителя звёздного каталога Николаса Сандулика. Вы знали об этом, Холтофф?
— Так. Называть чужое своим... Но за это не меня, а их надо привлечь к ответственности.
Лилли-Анна открыла сумочку и достала из неё пачку газетных вырезок и фото.
— Впервые звезда наблюдалась, — зачитала она, — ещё до взрыва. В учебниках утверждалось, что следует ждать её взрыва в фазе красного гиганта, но произошёл взрыв голубого сверхгиганта... — Лилли-Анна швырнула вырезки в лицо Холтоффу.
Тот небрежно поднял фото.
— Видел, видел я и не такие мистификации, — ухмыльнулся маг. — Более того, сам их создавал.
— Неужели? — опустился на скамейку рядом с ним изобретатель — тогда внимательнее рассмотрите фото, что держите в руках. Астрономы Земли назвали вот эту запятую «таинственным пятном». А вы что скажете?
— Оставьте меня, — закрыв ладонями лицо, Холтофф, казалось, заплакал. — Пусть на Земле придёт ко мне смерть. Я устал жить и хочу умереть по законам мира, разорившего меня.
— В этом вам отказано, — опустил руку Холтоффу на плечо изобретатель. — Ваше преступление нарушило закон равновесия во всей Вселенной.
— Но не вы ли, уважаемый, создавали для моих иллюзий вакуумные аппараты? Не вы ли виноваты в том, что шлюз взорвался?
— Разумеется. Однако моя вина ничтожна по сравнению с вашей. Да, я стал соучастником войны, тайно навязанной вами человечеству. Я вовремя не распознал преступника и видел только артиста, уважал его за талант...
— Не смейте оправдываться перед ним! — вмешалась Лилли-Анна. — Холтофф, то таинственное пятно на снимке — ваш ассистент. Он успел катапультироваться и рассказал, где вас искать, как вы использовали энергорезервуар шлюза, и как тот взорвался первым.
— Я вам вот что скажу, радость моя, — Холтофф зевнул полной грудью и лениво потянулся.
Ему и в самом деле сейчас хотелось разлечься на этой скамейке и заснуть. Маг знал, что результат психологического дискомфорта — следствие замкнутого пространства, в которое ввергли его близнецы. Однако ничего поделать не мог. Голова стала тяжёлой и слова лились сами собой:
— Радость моя, — вяло повторил он, — я никогда не прибег бы к этому эксперименту, если бы не любовь. Это было до вас, любовь моя, когда я, впервые ступил на Землю, встретил женщину. В те времена здесь жили боги. Потом я помог им укоротить жизнь. Но то была прекрасная богиня, лёгкая и длинноногая Артемида, игравшая со своими нимфами в какую-то причудливую игру.
Я замер и чуть не коллапсировал. Любовь с первого взгляда едва меня не убила. Вот тогда-то великий маг-иллюзионист Синей Звезды превратился в мальчишку, искавшего возможность хоть краешком глаза увидеть строптивую Артемиду. Однажды, когда я упал перед ней на колени и признался в любви, она влепила мне пощёчину, а нимфы смеялись: богиня не любит нищих! Я вернулся домой и у меня возник замысел отомстить наглым людишкам и их легкомысленным богам. Для этого был создан шлюз, через него начался отток энергии с Земли. Больше всего её было во время войн... За Синей Звездой я создал энергорезервуар. Даже вы, изобретатель, не знали о его существовании. То была ловушка, куда и попал весь этот высокомерный клан богов, управлявших человечеством. Вот где они у меня были, — Холтофф потряс в воздухе кулаком. — Потом я нанял, пообещав, конечно, бессмертие и вечную память, одного негодяя по имени Герострат. Я повелел ему сжечь храм Артемиды в городе Эфесе. Он это сделал, а я выполнил своё обещание. Его на Земле помнят до сих пор, да и последователей у него хватает.
Изобретатель, Лилли-Анна и близнецы, обступив мага, слушали страшную исповедь.
— Я последовательно шёл к цели, — продолжал Холтофф. — Моя ошибка в том, что мой помощник и дублёр, хоть и считал себя полубогом, оказался обычным середнячком. Он не сумел вовремя переключить каналы «вход» и «выход» в аппарате иллюзий, находившимся в центре Синей Звезды. Поэтому, вместо Земли, взорвалась моя Синяя Звезда...
— Он был человеком с Земли, Холтофф, — отрезал изобретатель и подал знак близнецам.
Те сняли своё поле и подступили ближе к магу. Холтофф протянул им свои руки. Но близнецы С Кастора и Поллукса не коснулись их. Тогда, опираясь на костыли, Холтофф поднялся сам, а близнецы стали рядом с обеих сторон.
Изобретатель ступал впереди. Рыжий пёс замыкал процессию. Лилли-Анна смотрела, как они неспешно шли по аллее к фонтану. Спустившись в резервуар для воды, опустошённый осенью, они растаяли, словно их и не было. Последнее, что заметила Лилли-Анна, был прощальный взмах руки изобретателя.
Только теперь Лилли-Анна почувствовала вечернюю прохладу осени, а заодно растерянность. Женщина не знала, что ей делать дальше и подумала, как будет возвращаться домой. Оглянувшись, Лилли-Анна двинулась по аллее вверх, где светились огни кафе. Туда она приходила едва ли не каждый день, потому что именно там должна была встретить и встретила Холтоффа.
В кофейне было малолюдно.
— Три четверти, как всегда? — приветливо спросила буфетчица. Лилли-Анна утвердительно кивнула головой. Взяв чашку, она устало пошла к столику, стоявшему в углу. Вдруг рядом послышался знакомый голос:
— Разрешите за ваш столик?
От неожиданности рука Лилли-Анны дёрнулась и горячий кофе, выплеснувшись, обжёг ей пальцы, потёк за рукав.
— Ты?.. — перехватило дыхание Лилли-Анны.
— Тссс, — прикладывая указательный палец к устам, заговорщически усмехнулся мужчина. — На нас обращают внимание...
Они смотрели друг другу в глаза, полные нежности и надежды.
— Всё в порядке, любимая. А это тебе к кофе, — и он положил рядом с чашкой шоколадку. — Время, в течение коего нам надо ещё побыть на Земле, — будем вместе. Ты же знаешь, я без тебя не могу...
Тёплая большая ладонь самого дорогого в мире мужчины легла на маленькую холодную кисть женщины. Лилли-Анна беззаботно улыбнулась:
— Знаешь, и я не могу...
Они остались на Земле, чтобы увидеть, как возвращается человечеству похищенная Холтоффом энергия. Энергия, что позволит снова зажить на Земле в мире и счастье.
цитировать