Заявление ЛЕМА, что его исказили и поняли не так, – неправда

Еще раз о лемовских текстах, оскорбивших американских фантастов

О том, что история исключения Станислава ЛЕМА из «Science Fiction Writers of America» (SFWA) сильно искажена, а обвинения в адрес Филипа ДИКА как инициатора этого исключения не имеют под собой ни малейшего основания, я написал с указанием на конкретные источники в эссе «Как Филип ФАРМЕР Станиславу ЛЕМУ отомстил» в колонке на Фантлабе еще в 2020 году. Подготавливая к печати свою книгу «Платон, Плотин и Баламут», которая недавно была издана в «Ридеро», заново сверил это эссе, внеся ряд исправлений и дополнений. И написал еще одно специально для книги под названием «Как Филип ФАРМЕР как бы извинился перед Станиславом ЛЕМОМ», где представил еще ряд комментариев участников этих событий.

Обнаружил, кстати, ехидную реплику ФАРМЕРА по поводу позиции ДИКА, который сначала поддержал его в атаке на ЛЕМА (но, опять же-таки, играл в ней не главную роль), а потом отказал в этой поддержке, и дал эту цитату в качестве P.S. к одному из эссе книги. Эта реплика базируется на статье Станислава ЛЕМА «Science fiction: безнадежный случай – с исключениями». И выяснил одну библиографическую ошибку, которая постоянно воспроизводится как речь начальника транспортного цеха в известной миниатюре Жванецкого. Даже я в своем эссе попал в ту же ловушку, приняв ее на веру. Поэтому считаю необходимым подробнее здесь расставить все точки над «i». Итак:

В книге Станислав ЛЕМ «Мой взгляд на литературу» (М.: АСТ, 2009) глубокоуважаемый мною Виктор ЯЗНЕВИЧ, немало сделавший для продвижения ЛЕМА в России, пишет в комментарии к статье «Science fiction: безнадежный случай – с исключениями»:

— Вот что сказал об этой статье Станислав ЛЕМ в своем последнем интервью (заочном, организованном в начале 2006 г. порталом Inosmi.ru для русскоязычных интернавтов): «В семидесятые годы меня выгнали из Science Fiction Writers of America за статью «Science fiction: безнадежный случай – с исключениями». Таким исключением был Филип ДИК, чье творчество я безмерно ценю, несмотря на то, что он писал параноидальные письма в ФБР, в которых доказывал, что ЛЕМА в действительности не существует».

Если быть более точным, то не только за эту статью С. ЛЕМА исключили в феврале 1976 г. (приняв в апреле 1973 г.) из почетных членов SFWA, но и за другие публикации; последней каплей, вызвавшей большой резонанс в литературных кругах, послужила статья, являющаяся сокращенным вариантом (в четыре раза меньше) вышеупомянутой статьи из настоящего сборника. Опять же слова С. Лема из интервью 1981 г.:

— Исключили... за статью... под названием „SF oder die verunglьckte Phantasie“, которая была напечатана во «Frankfurter Allgemeine Zeitung», а затем переведена в Америке, при этом недоброжелательно переиначена. Я, конечно, иногда выступал с весьма острой критикой, но никогда не занимался критикой ad personam, а в эту статью кто-то добавил какие-то личностные колкости. Это был целый скандал, в результате которого я удостоился прозвища «польский Солженицын»...

Эта последняя статья на английском языке под названием «Looking Down on Science Fiction: A Novelist Choice for the World’s Worst Writing» («Взгляд свысока на научную фантастику: писатель выбирает худшее из мировой литературы» – название придумано анонимным переводчиком) была опубликована в августе 1975 г. в журнале «Atlas World Press Review», а затем перепечатана в октябре 1975 г. в «SFWA Forum». При этом по объему перевод был на четверть меньше оригинала и представлял собой «адаптацию» (так указала редакция во вступительной статье) первоначального текста, местами тенденциозно искажавшую высказанное писателем.

А теперь по пунктам:

1). Статья «Взгляд свысока на научную фантастику: писатель выбирает худшее из мировой литературы» или в немецком варианте «SF – фантазия, потерпевшая неудачу» (название дано в переводе ЯЗНЕВИЧА) не имеет ни малейшего отношения к эссе «Science fiction: безнадежный случай – с исключениями». Это не переработка с некоторыми изменениями, как это нередко бывало у ЛЕМА. Это полностью самостоятельное произведение на ту же тему, ни в одном абзаце не совпадающее с вышеуказанными эссе. В библиографии Леха КЕЛЛЕРА оно таковым и числится.

Так что примечание к «Science fiction: безнадежный случай – с исключениями» в библиографии Лема на портале «Фантлаб» неверно:

«Примечание:

Переработанная глава «Социология научной фантастики» из книги «Фантастика и футурология».

Впервые вышла в 1972 году на немецком языке под названием «SF: Ein hoffnungsloser Fall — mit Ausnahmen».

На английском опубликована в 1973 году («Science Fiction: A Hopeless Case — with Exceptions»), на польском — в 2003 г.

Сокращённый вариант под названием «Science-fiction oder die verunglückte Phantasie» впервые было опубликовано на немецком в газете «Frankfurter Allgemeine Zeitung» от 22 февраля 1975 г.

Перевод варианта «Science-fiction oder die verunglückte Phantasie» на английский — «Looking down on Science Fiction: A Novelist's Choice for the World's Worst Writing» — был опубликован в журналах «Atlas World Press Review» в 1975 г. и «Science Fiction Studies» в 1977 г.»

2). Слова ЛЕМА «Я, конечно, иногда выступал с весьма острой критикой, но никогда не занимался критикой ad personam, а в эту статью кто-то добавил какие-то личностные колкости» тоже неправда. «ЛИЧНЫХ КОЛКОСТЕЙ» в американский перевод с немецкого добавлено не было. В этой статье упоминаются лишь два писателя-фантаста – Пол АНДЕРСОН и Роберт ХАЙНЛАЙН. В немецком и английском варианте написано одно и то же:

— В поисках ответов на эти вопросы я читаю бюллетени SFWA. Пол АНДЕРСОН, известный писатель-фантаст, в последнем номере дает коллегам несколько советов: «Вспомните предупреждение ХАЙНЛАЙНА: за деньги наших читателей мы конкурируем с пивом». И уточняет: если мы не устраним все препятствия, которые могут затруднить понимание текста, и не развлечем читателя, он скажет «к черту!» и направится в ближайший бар... Нам, европейцам, не следует при этом слишком самодовольно улыбаться. А лучше признать, что в каком-то смысле ХАЙНЛАЙН и АНДЕРСОН правы, особенно если учесть, что в баре теперь есть телевизор, по которому, среди прочего, показывают футбольные матчи. Кто из нас, литераторов, включая Шекспира, смог бы противостоять финальному матчу чемпионата мира? Уже вопрос не в вашем выборе той или иной книге, а в выборе книги против бара. При таком выборе мы все побеждены.

Других «ad personam» в этой статье нет (разве что один раз упоминается Маргарет Митчелл, вряд являвшаяся членом SFWA).

Кстати, что касается слов ЛЕМА, что он якобы «никогда не занимался критикой ad personam» см. мое эссе «Как Станислав ЛЕМ Филипа ФАРМЕРА сексом оскорбил».

3). Дарко СУВИН в 1978 году в “Science Fiction Studies» чуть ли не построчно сравнил немецкий (в FAZ) и английский (в «Atlas...») варианты статьи и добавления личных колкостей не обнаружил. Изначально настроенный пролемовски, он посчитал, что английский вариант, действительно на четверть сокращенный, уплощает и огрубляет то, что объемнее было написано в немецком.

Существенно измененными и резкими стали заголовок о «выборе худшего» (в изначальном тексте заголовок звучал по-иному: «Научная фантастика как неудавшаяся фантазия») и расширенная переводчиком фраза, что китч, под которым ЛЕМ в обеих публикациях подразумевает массовую фантастику (без указания каких-либо авторов), «просто плохое письмо, скрепленное деревянными диалогами. Это обещание без исполнения, чушь в форме интимного самоудовлетворения» («intimate self-satisfied ego trip»). Можно, конечно, сказать, что вот эти не принадлежащие ЛЕМУ слова — «intimate self-satisfied ego trip» и вызвали негативную реакцию.

Но ниже есть слова, где СУВИН искажений не обнаружил:

— Тот, кто не читал «Войну и мир», мог бы предположить, что «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл — образцовое произведение о войне и мире. И было бы невозможно объяснить ему в теоретических терминах, что это не так. Точно так же тот, кто никогда не любил, может предположить, что кульминацией любви является половой акт. Аналогия правомерна, поскольку большая часть научной фантастики относится к подлинным научным, философским или теологическим знаниям так же, как порнография относится к любви.

Точно так же научная фантастика не рассказывает мне о судьбе человека, оказавшегося в ловушке своих собственных замыслов, а скорее отстраняется от человеческих проблем с помощью обманчивой шумихи. Я ничего не имею против развлечений, даже если они пустые. Но идиотизм, который выдает себя за фаустовскую мифологию, — это культурная раковая опухоль.

И это обвинение, как мне кажется, будет посильнее слов об онанизме.

То есть заявление ЛЕМА, что его исказили и поняли не так – неправда. Он именно так и думал. Без всяких искажений. И не раз об этом прямо писал.