фантЛабораторная работа, вопрос-ответ

Важное объяление.

Рассказ «Шесть миллиардов обезьян» снят с конкурса решением судей и координатора согласно пункту 6.3 регламента. 4 судей проголосовали за снятие рассказа, 1 — против. 2-е не ответили на текущий момент (считаются воздержавшимися).

Рассказ «До победного конца» тоже снят конкурса по пункту 6.3.

Далее — граждане «Злобные критики», оставляющие отзывы в библиографии. Пожалуйста — обязательно указывайте, + или — вы ставите рассказу. Иначе ваш голос учитываться не будет.

Ну и рубрика «Наш ответ Чемберлену».

Автора рассказа Чек (Freedom comes) отвечает критикам:

цитата

to Yazewa. Признаю, претензии по стилистическим недоработкам моего рассказа имеют право на существование. Просто он был написан, что называется «на живую», практически без отрыва от клавиатуры (кроме самого начала), и в жуткой спешке, потому как я до последнего сомневался в своем участии. Естественно, что привести рассказ к какому-то общему стилистическому знаменателю я попросту не успел. Я его даже не вычитывал, некогда было. Претензия обоснована и принята к рассмотрению

Ну а о «распроклятых богатеях» — заявленная тема выдержана, просто раскрыта она «в лоб», прямо. Избыток или недостаток денежных средств действительно здорово меняет людей, не всех, наверное, но многих. Вот я и решил сказать об этом.

to J0kerS. Прежде всего, я польщён сравнением своего рассказа и рассказов Шекли  Пускай и не самых лучших. Создавая «Чек» мне всё время хотелось, чтобы он был пропитан той атмосферой, какая была у старых фантастических рассказов, читанных мною когда-то давно в журналах «Искатель» и «Если». Получилось или нет — судить не мне.

А Шекли я, кстати, впервые прочел в том самом «Искателе» — рассказ «Право на смерть». Впечатлило — ещё раз спасибо за столь лестное сравнение

to ergostasio. Видите ли, сюжет не сработал, потому что там почти нет сюжета! Есть эпизод со стрельбой на перекрестке, почти лишенный динамики и сразу — финал. Остальное мне хотелось бы, чтобы читатель додумал сам — как там у Алекса оказался чек и зачем он ему, собственно говоря. Пальнуть надоедливому соседу в голову или защищаться от других «стрелков».

А «советская родина»? Ну не знаю — я не коммунист, ни социалист, ни Чайна, чай, Мьевиль  Единственное, люблю послушать ранее творчество Владимира Селиванова и группы «Красные Звезды» и не люблю когда «с пеной у рта ругают Совдеп»...

Но спасибо, что столь высоко оценили сам рассказ, разделив идеологию и язык автора, меня, то есть

to rusty_cat. Вообще, я планировал её пристрелить. В концовке. Потом не нашёл там места, а начало так и не отредактировал. Подумал — пускай будет для внесения тревожности. Про получения «чека» Алексом я уже выше сказал — я не ставил перед собой задачи отобразить это. Метаморфоза «провинциала в большом городе» меня не интересовала, там трудно уложиться в потолок 15 000 знаков. Мне хотелось сказать о самом факте наличия этой метаморфозы. «Город — злая сила».

Да, я думал поместить действие в декорации нашей страны. Но потом передумал — не хотелось, честно, марать страну грязью. Да и перенеси я действие в Москву, в рассказ бы обязательно потянулись некоторые неотъемлемые детали российской действительности и он бы «разбух».

to gamayunov. Спасибо за отзыв.

Автор рассказа «Качели» отвечает критикам:

цитата

to rusty_cat:

Прочитал Ваш отзыв, спасибо, всегда без проблем воспринимаю критику — на ошибках учатся. Но, должен заметить, я различаю, когда ошибку я действительно допустил, а когда мне ее приписали. Вы ставите мне в вину отношения двух главных персонажей, будто старик «грузит» мальчика знаниями. Вы, должно быть, удивитесь, но именно такими эти отношения я и хотел выстроить ;) Старик — потребитель, о мальчике он заботится только с точки зрения собственной выгоды. Скажем так, ему нужен этот молодой человек, поскольку он сам — старик, в скором времени совсем одряхлеет и не сможет делать многие вещи самостоятельно. Он собирается делать их чужими руками — руками мальчика.

   Плюс ко всему в психологическом плане старик — диктатор, он не терпит пререканий и не допускает понижения своего авторитета, даже если его единственный слушатель — мальчик. Старик груб, черств. Его идея фикс — отомстить жителям верхнего уровня, самому выбраться туда, НО — эта идея неосуществима, поэтому он всегда настолько груб и раздражен: осознание правды борется в нем с некой «маской» правильности. То он добрый (маска) — то злой, раздражительный (реальность дает себя знать).

Мальчик в рассказе — не «сыночка», о котором заботятся, а всего лишь инструмент в руках старика, как мясорубка, а с инструментами не церемонятся. Вот что я хотел показать (что касается отношений персонажей).

Еще раз огромное спасибо за отзыв, много конструктива, приятно будет после конкурса побеседовать с вами о моем (и, надеюсь, Вашем, если вы участвуете) рассказе, если у Вас возникнет желание.

И я искренне недоумеваю, где в рассказе «белые» (положительные) персонажи? Хоть убейте, не пойму. Там же все вымазано черной краской. Первый абзац мне решительно непонятен.