Редко бывает, что вещь, описывающая V век нашей эры, оказывается настолько современной. Секрет прост: она построена вокруг проблемы исчезновения романского населения в Западной Римской империи, вокруг того, как народы сменяют народы, а в сердце человеческом куется новая идентичность. Можно прочитать другие книги, в куда более современной упаковке: как французский интеллигент принимает ислам («Покорность» М. Уэльбека), как остатки французов пытаются сопротивляться исламизации («Мечеть парижской богоматери» Е. Чудиновой). Но мало кто показывает процесс от начала до конца.
Некий городок «находившийся на торговых путях из Италии в Паннонию и Германию». Налоги собираются плохо, последнее каменное строение закончили много лет назад. Даже торговец сладостями прекратил заезжать. Римляне как таковые – городская знать – погружены в местечковые интриги. Античности уже наступает на горло феодализм: каждый может заниматься лишь профессией, которой занимался его отец, денежную торговлю вытеснил натуральный обмен. Основу военного гарнизона составляют готы, предки которых грабили империю в прошлом столетии, но теперь вполне романизировались.
При этом культура держится. Храм, дом собраний, частные библиотеки. Только баня деревянная, потому как каменные термы рухнули из-за подмыва берега реки. И у жителей сохраняется ощущение большой государственной истории, античной традиции.
Но варвары в первый раз берут Рим. В столице диоцеза зреет междоусобица. В округе неурожаи и в городе появляется несколько семей гуннов...
Закончится все тем, что шестидесятилетний рассказчик – самый старый человек в городе – сам ощутит себя гунном и вслед уходящим переселенцам из другого города, которых выводит в Италию Аэций, крикнет с крепостной стены: «Вале!»
А что же между этими событиями?
Крах цивилизации и большого, построенного на законах, государства.
Действительно, законов написано так много, что в кризисных ситуациях они практически бесполезны, творится чистый произвол, а в ситуациях обыденных можно жить по обычаю. При этом к авторитету закона апеллируют почти все, но каждый выдергивает из суммы законов интересную ему цитату. Вот отец рассказчика получил свободу отчасти благодаря странному юридическому фокусу, отчасти благодаря капризу тогдашнего городского начальства.
Римская держава корчится в муках – и отчаянно пытается воспроизводить себя, но правда в том, что теперь это слишком дорого. Учиться, читать бесконечные свитки, или строить дороги, мосты, каменные здания, лить бетон – это все стоит даже не денег, а человеческих усилий. А людей критически недостает. Семьи малодетные, брак штука дорогая. Да и в голове у каждого громадный список нереализуемых мечтаний, что дико способствует коррупции и чудовищному честолюбию верхов. В результате попытка собрать чрезвычайные налоги приводит к тому, что готский гарнизон вышвыривает из городка сборщиков податей – они ведь меры не знают! А какой вельможа не приблизится к трону – сделает только хуже, потому что бросается в бесконечные авантюры, ведь только успешная авантюра может окупить все затраты и укрепить положение в гниющей политической системе. Но полководцев при дворе что-то маловато…
Гунны же плевать хотели на каменные дома (им важны городские стены, и то не всегда), на колесные плуги, на всю сумму старых текстов. Они ценят воинскую доблесть, семью и солидарность. Все остальное – лишнее.
Получается система, когда организованные варварские сообщества могут грабить цивилизацию, не платя по счетам. Потому что за авторитетным лидером пойдет племенное ополчение, и будет драться честно, а за очередным полководцем-авантюристом пойдут неохотно. Варварам надо просто вытеснить римлян и жить с их земли.
Что же могут на этом фоне горожане? Сложившись остатками серебра, создать запас провизии, купив её в соседних городках? Или купить доспехов, оружия, снабдить каждого взрослого мужчину в городе хотя бы добротным луком?
Только не это.
Затеется свара о религии. О власти в диоцезе и в городе. Пойдет бесконечное выяснение отношений, когда образы старой культуры будут прикладывать к себе или к оппоненту, как кусочки разбитой мозаики. О, многие узнают в этом что последние годы Союза, с бесконечными попытками переиначить советскую идеологию, что промежуточные состояния условного Кыргызстана или Украины. Старый набор образов и предписаний перестает работать, а новый не выдумывается за пару лет.
Не получается хотя бы наделить местных земледельцев щедрее землей, чтобы не убежали. Потому часть воинов-готов и крестьян убегает к Атаульфу, который громогласно обещал поселить всех в будущей Аквитании (землей не наделил, сам ударился в авантюры, среди варваров тоже дураков хватает).
Голод все ближе, гуннов все больше, и в итоге остаткам романского населения пришлось просто уехать из города. Как, думается, многие уезжают из отдельных городских районов Стокгольма или Брюсселя, как славянское население исчезло из Таджикистана.
А рассказчик остался. Как город в свои последние римские годы стал фактически ничьим, так выброшенным из общественных механизмов, отстраненным от общества был и Луций Констанций Вирид:
— вольноотпущенник хотел стать настоящим римлянином, врос в культуру, но серьезной карьеры ему не светило. Счетовод и только;
— его сын убежал из городка, но из-за распри в столице диоцеза получил смертельное ранение. Невестка, впрочем, была беременна и подарила рассказчику внука;
— рассказчик был христианином и временами даже искреннее верил, но чтобы сохранить веру при крушении империи, надо было становиться фанатиком, а он прочитал слишком много книг;
— когда же в город заселились гунны – он начал постепенно становиться гунном. Опрощаться. А вся сумма текстов, которые знал Вирид – осталась лишь буквами на пергаменте на тех свитках, что он сумел унести из разрушаемой библиотеки. Невестка сделала внука гунном – перевязывала голову дощечками. Внук не захотел учить латынь и стал уже полноценны гуннским воином. Рассказчику нечего и некому рассказывать, гуннам неинтересна жизнь прошлых народов, не нужна грамота. Одновременно семья перестала быть сложностью — он вступил в брак второй и третий разы (в многодетных семьях много лишних дочерей).
И вот, когда настал для него последний в жизни миг выбора – уходить вслед за Аэцием или нет – он понял, что слишком врос в гуннскую жизнь. Город заселен куда гуще, и вокруг совсем другая эпоха.
Хотя, если подумать, он вполне мог бы дожить до битвы на Каталунских полях — ему было бы восемьдесят лет — до краха державы гуннов, разорения родного города и горьким бы стало для него отречение.
Но не будем торопиться называть рассказчика предателем, и посмотрим на тот урок, который демонстрирует читателям дневник Луция: есть циклы жизни государств и циклы жизни людей. Дети почти сразу готовы рухнуть в варварство, достаточно на несколько дней лишиться присмотра взрослых («Повелитель мух»), юная девушка может ждать принца, но её ожидание тоже не бесконечно, иначе она превратится в старую деву.
А что может провинциальный интеллигент, лишенный привычных бесед, поисков и мечтаний, простой человек, вокруг которого рухнул мир? О, если он начнет создавать мир заново, сочинять хотя бы сказки о прошлых временах и учить им детей – он продлится. Если же замкнется, как Вирид, в четырех стенах и старых рукописях, не станет учить детей хотя бы счету, то все его надежды окажутся связаны с новой варварской эпохой.
Потому мораль проста: желаете сохранить свою культуру – продолжайте, длите свою традицию.
По форме – это реалистичная стилизация под редкие дневниковые записи. Естественно, тут не может быть слишком длинных диалогов, все дается в пересказе и ощущениях рассказчика. Несколько пунктирными кажутся последние главы, когда последний римлянин в городе постепенно становится гунном. Но общее ощущение распада передается великолепно.
Рекомендую.
/ Страница сборника на сайте — https://fantlab.ru/work1959867
цитировать
свернуть ветку
