Коктейль из аниме, альтернативки, досконального знания материальной части и трезвого понимания военных потерь.
Авторы смогли отлично поработать с двумя парами вводных.
В первую голову — разделили эстетику Второй мировой и её же историко-политическое восприятие.
1933-1939-1941-1945 — предельно политизирован, а в последнюю пару лет все стало совсем жестко. Практически любое описание реальной войны, даже четкое произнесение даты окончания военных действий в Европе (это 8-е или 9-е мая?), немедленно позиционирует рассказчика в актуальной политической системе координат.
Что, между прочим, существенно снижает возможности описания юмора и абсурда, которых всегда много на войне, и так же сильно снижает возможности любования эстетикой той эпохи.
Поэтому война была перенесена в другой мир, куда какое-то время назад хаотически переместились кучки землян.
Там они перемешались, обросли своим фольклором, немножко столкнулись с реальной мистикой. И, понемногу, доросли до своей мировой войны.
Аналог Тихого океана — в студию.
Соответственно, есть некая Империя (янтарный трон, сложности в обеспечении материальной части) и Конфедерация (с примесью демократии и боярскими родами, роскошью и откровенным избытком материальной части).
Человек, который возглавляет конфедерацию: "Ответственный администратор Конфедерации, Исаак Стиллман". Уже третий десяток лет в большой политике. И, собственно "боярские роды" очень напоминают политическую аристократию США. В тексте упоминается "Новый стиллмановский курс", как некая политическая программа. Рузвельт? Мг, только подписывается этот стальной человек "И. Ст."
И подобных смешений в книге — на каждой первой странице:
"...авианесущий линкор «Композитор Лопшо Педунь»"
"Флайт-старшина второй косой ударной полусотни Айвен Иванович Такэда"
"На посадке «Казачок» экипажа Пшешешенко – Пщолы в какой-то момент оказался почти на два фута ниже, чем следовало"
"Кривицкая Зинаида Юлисовна! Журналистка «Москва сбоку!» Издательский дом Сусловых. По соционическому типу – стрелка морального компаса. Я люблю страшную правду и высокие гонорары. "
Чтобы никому не было скучно — Конфедерация, она сильно с польским отливом, то есть гонором и некоторыми особенностями фамилий.
Японские и англо-саксонские имена равномерно раскиданы по территории.
Естественно, все хотят возвести род к старой Земле и это оборачивается известными натяжками
"- ...Кстати, все хотел спросить: а почему «Хан»?
– Наш род идет от степных кочевников. Еще до Перехода, разумеется. Половцы, печенеги…
– Серьезно? Ты же блондин!
– А ты что, много печенегов знаешь?"
Разумеется, авторы протащили в текст громадное количество пасхалок, связанных с конкретикой систем вооружений и боевых действий 1940-х.
Легко узнается скандал с не взрывающимися американскими торпедами. Опознаются "как бы авианосцы", которые клепали в США для сопровождения настоящих боевых кораблей. Японские линкоры с их "пагодами". Миниатюризация японских жилых мест и т.п.
Вторая пара: аниме (в котором легко узнать гаремник) — и вполне реалистичные цифры потерь.
Ни один абсурд в мире не может сравниться с проекции аниме-девочек на военную тематику. Например, юная дева с шикарной длинной прической прямо в танке пьет чай во время боя и даже дает руководящие указания ("Гёрлз унд панцер").
Собственно, основное аниме-допущение книги в том, что Империя формирует женский экипаж подводной лодки (и только командир — настоящий морской волк, Хан Глубины), а Конфедерация две полусотни летчиц для боевых экипажей.
Для пропаганды.
Потому что пятый год войны.
Типажи для аниме соблюдаются неукоснительно. Отличницы в очочках на подводной лодке — имеются. Дворецкий, который просочится на авианесущее судно за своими воспитанницами для их обслуживания — тоже. Персонажа зовут Калеб Эффиндопуло (потому что Нассим Талеб автор книги о "Черных лебедях", а бандит Попандопуло знал в них толк на практике???). Разумеется, некоторые девочки хорошо понимают в технике, могут зажечь.
Дальше авторы с особым цинизмом пытаются показать, как эти экипажи будут вообще выпускать в море. Потому как моряков они рисуют несколько ближе к реальности, а боевые задачи никто не отменял.
Словом, тема аниме-гаремника раскрыта, хотя умеренно и без перехода в порнографическую плоскость.
Но что оттеняет абсурдную любовь?
Реальная смерть.
Хан Глубины один из очень немногих, кто остался от первого года войны, кантовался на берегу и выбрать могли только его, потому что остальные пошли на серьезное повышение. А все, кто пришел к нему на смену, на второй год, утоплены.
Конфедераты тоже теряют авианосцы и самые разные корабли. Спастись удается далеко не всем. Газель Стиллман потеряла ориентировку в своем первом вылете (потому что второй номер ранена) приземлилась не на своей авианосец, команда отлично разрисовала ей самолет — по флотской традиции, потому что неумеха. Но на следующее утро, только она взлетела с палубы, корабль был торпедирован, затонул практически мгновенно.
Так что девочки на подлодке воспринимаются немного мертвыми. Два-три похода, и удача закончится.
Поведение моряков получает некоторое объяснение.
Вся эта любовь, смерть, альтернативка, поклоны современности и абсурд — смешиваются в странного вкуса коктейль.
И, наконец, это вполне связный роман, с двумя сюжетными линиями, с понятной интригой и выходом на вторую книгу. Батальные сцены написаны вполне впечатляюще. Описания мира и пересказ исторических отсылок совершенно не снижает скорость развития событий.
Итого: эта анимешная альтернативка составляет серьезную альтернативу попаданцам. Из современности туда, в прошлое, отправлены художественные типажи, а не "как бы реальные" персонажи. Получилось хорошо, рекомендую.
В жизни героев не должно быть ничего хорошего, кроме финала...
Итак, Россия через три-четыре десятилетия после современных событий.
Территория фактически продана Китаю — на орбите висят спутники, которые ускоряют вегетацию растений, облучают леса. Древесина вырубается, из неё делается топливо бризол. Бензак бризол гонится в Китай.
Есть особые деревья — вожаки — из древесины которых можно делать особо мощную взрывчатку или электронику. Их вырубают бригады — очень много ассоциация с золотоискателями — и гонят уже в Европу, для той же электроники. Но в лесу опознать эти деревья могут только облученные люди, Бродяги, которые постепенно срастаются с лесом. В лесу бродит дичающая китайская техника: покрытые плесенью приборы грузовиков и харверов начинают жизнь своей жизнью, машины гоняются за людьми и жадно сосут бризол.
При том все повторяют друг другу, что война не закончилась, что лес — это последствия радиации от американских бомбардировок. Города и даже отдельные трактора — под интерференционными решетками, и даже среднего образования хватает, чтобы понять, что вокруг совсем не радиация.
Соответственно, в малых уральских городках и на станциях — одни настроения. Смерть Западу, вот накопим взрывчатки побольше, и ахнем (хотя бригадиры вполне открыто гонят ту же древесину "вожаков" на экспорт).
В крупных городах — совсем другие. С Европой надо дружить, технику развивать. А лесовозы, которые обеспечивают экспорт бризола в Китай — вообще взрывать надо.
Между городом и селом завтрашняя гражданская война, сегодня просто еще не успели начать.
Автор не жалеет черных красок и фекальных масс, чтобы изобразить персонажей будущей страны как можно более мерзкими.
Люди матом не ругаются, они им разговаривают.
Мать спокойно говорит, сыну, что его близнеца она оставила в роддоме.
Другой сын бросает мать в смертельной опасности, думая, что не впервой ей.
"Городские" и "сельские" при первой возможности насилуют женщин из стана своих оппонентов.
Да и сами женщины показаны беспринципными тварями, которые просто идеально соответствуют образам украинок, из похабных историй про заработки в Европе. Мужчины не отстают. Образ поведения скорее характерен для негров, которые на африканском побережье продают других негров белым покупателям за денежку невеликую. Этика описывается прямо: не держать своего слова и брать всё сразу, ничего не оставляя на завтра.
Если у одной бригады здесь и сейчас преимущество, то хоть в малости, она ограбит другую. Пусть не целиком, не все отберет, но что-то взять надо.
И даже если кто-то приходит к успеху — есть дом в Португалии — он все равно будет бегать по тайге, разводить, унижать, убивать людей из своей бригады и всех, кого только сможет. Потому что вокруг поле дикой охоты, а он волк рыскающий. И на смену ему придут точно такие же. И так будет всегда.
Самое удивительное, что визуализация этих героев уже давно исполнена Василием Шульженко.
Вот эти люди.
Но они лишь фон, на которым автор произносит Главные Слова:
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Егор Лексеич возмущённо фыркнул — как фыркала Маринка:
— Война, Митрий, это способ всем пожертвовать. А они жопу рвут — ищут способ избавиться со всего. И война им за самый раз. Неважно, настоящая или нет. Побеждают они, или их бьют. Главное — скинуть, что невмоготу тащить. Волю свою, соображенье, удобства там всякие… ***** оно им надо.
— Да они заработать пытаются, потому что бедные!
— Зашибать бабло — то же самое, что война. Ради бабла тоже можно всем пожертвовать. Получил ты бабло или нет — *****. Лишь бы всё свалить с себя. ******* этот груз волочить. Так устроен человек, Митрий. Дотянешь до моих лет — согласишься, что верно говорил дядя Егор.
— Не вы первый заявляете, что мечта человека — подчиниться энтропии. Так утверждают все, кому выгодно, чтобы люди деградировали!
— Ежели мне с того польза, так оно не значит, что я не прав.
Ну, и финал: почти уже потерявшие надежду парень с девушкой, которые до того другу друга и предали, и унизили, но понимают, что лучше в этой жизни пару они не найдут, и спасаются бегством — они получают убежище на базе Гринписа. Тамошние бессребреники и чистые духом люди готовы их принять.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
"Они будто бы очутились в другом мире: яркий белый свет, окрашенные стены, мониторы… Контраст ошеломлял. Всё казалось нереальным. Там, за дверью, темнота, там стреляют на поражение, там сумасшедший лес, бригады, радиация, чумоходы, мутанты, призраки… А здесь и правда другой мир… И другое человечество… Серёга смотрел на стоящих перед ним учёных. Их было с десяток. Все в чистых голубых комбинезонах с «пацификами»… И все какие-то… прямые, что ли?.. Какие-то… невозможные! Да, встревоженные, да, насторожённые — и в то же время с глубинным спокойствием, будто за ними такая сила, что ни бригадам, ни чумоходам их не победить. В основном — молодые, почти мальчишки и почти девчонки… И начальник — низенький строгий дедок с седой бородкой… А Серёга с Маринкой — точно черти из преисподней: измученные, грязные, оборванные, перепачканные кровью…"
Думаю, всем читающим рецензию уже ясно, что Иванов написал вещь предельно политизированную. Да, есть всегдашние его описание леса (только эволюционирующего), есть технические косяки (перенос психики человека в грибницу оформлен в стиле простеньких компьютерных игр), есть география Урала.
Это все выглядит как торопливая декорация, и только оживающие машины-чумоходы кажутся действительно написанными от души.
Конечно, можно сказать, что автор действует в стиле создателей "Безумного Макса": чтобы люди боялись войны, надо напугать их грядущей варваризацией, всеобщим одичанием и отупением. Потому все это проповедь мира.
Но тут есть маленькая проблема, которая болтается, как камешек в сандалии: принятие ценностей "метрополии" не означает выхода из состояния "дикой колонии". Берег Слоновой Кости — или уральская Страна Ценного Дерева — все ведь одно и то же. А хотят местные воевать или все стали добрые и пушистые — скупщикам сырья наплевать.
Словом, пусть каждый сам решает, во что целится автор, и во что он стреляет...
Что будет, если попаданка — уже научившаяся жить в мире "как бы XVI-го века" — начинает крестьянскую войну?
Крестьянская война, как таковая — штука разрушительная. Сектанты хотят, чтобы все завернулись в простыни и поползли в сторону кладбища, а радикалы, которые не знают, как лучше подготовиться к концу света, отправляют толпы людей на встречу к праотцам, в спешке деля их имущество. И хотя большинство понимает, что новая жизнь получается не очень, "вернуть всё в зад" маловато желающих, потому как у такой войны обычно бывают серьезные предпосылки.
Однако у попаданки есть концепция имперского абсолютизма, тысяча изобретений и юный претендент на престол.
Потому как лучше нормальная централизованная власть, чем полный политический разврат из десятков субъектов управления, юрисдикций, вороха прецедентов и вполне открытого права силы.
И, да, еще было несколько плохоньких урожаев подряд. Ждут очередной недород.
Временной период, который охватывает действие книги — что-то около двух недель. Есть две основные сюжетные линии.
Елена сотоварищи, "маленькая армия", которые переживают вариацию классического фильма "Семь самураев". Первые боевые действия, в которых коллектив принимает участие, как единая сила.
Имперский двор, столица. "Ужасная четверка" готовится к новой войне и одновременно пытается нащупать выход из потенциального кризиса. Хоть какой-то. Пока власть императора укрепляется, армия комплектуется, лозунги выдвигаются, но будут проблемы.
Книга в цикле далеко не первая и, я надеюсь, не последняя.
Не смотря на краткость описываемого периода, удалось показать:
— разногласия в команде весьма достойных управленцев, которые окружают правящего императора. Особенно удались индивидуальные цели каждого. Тут и венец карьеры старого герцога — посадить дочь на один из четырех королевских престолов. Попытка старой аристократии соблазнить Шотана вхождением в их ряды. Попытка Курцио сыграть в "эффективного либерала";
— в команде юного претендента начато обсуждения концепции о равенстве людей перед законом. Планы там, понятно, еще очень скромные. Так что автор делает упор на психологические кризисы;
— отлично показано непрямое взаимодействие этих команд. Культурное влияние попаданки уже огромно, и его не получается свести к действию монашеского ордена просветителей — тут и одежда, и знаки препинания в текстах и новые формы театра. А Елене придется снова и снова учить местные законы, религию и тому подобные базисные вещи, которые в имперской столице давно стали самой сутью управления.
— есть аромат эпохи, как сельской местности, которая соскальзывает в кромешное беззаконие, так и столицы, в которой знать делает осознанный выбор "Пусть будет война!"
Да, магии по сравнению с предыдущими книгами стало куда как меньше.
"Недороды и произвол? Идеалы старины на знаменах?" — вопиит текст, — "Нас это устраивает. Мы покажем вам настоящее прогрессорство!"
На мой взгляд, присутствует стилистический изъян: анонсов будущих катастроф уже несколько многовато. Есть обширные цитаты из мемуаров поэта, который стариком вспоминает, как Хель зажигала. Рефреном — все плохо закончилось. В качестве больших эпиграфов и длинных комментариев — выдержки из документации и публицистики археологов будущего: кто же такая эта Хель и чего такого она затеяла, и как все скоро рухнет в голод и крестьянскую войну. Есть описание климатической катастрофы через призму восприятия современников (кислотные дожди, цунами и недород), которую легко считывают читатели. Проскальзывает очередное видение самой Елены (уже второй намек на морскую баталию). Причем мемуары поэта и видения Елены — фигурировали в предыдущих книгах. Да, эти анонсы играют свою роль: становится ясно, как меняется Витора. Очень неплохо строчки из будущего позволяют пересказать план Курцио без приведения длинного протокола дискуссии по поводу этого плана. Но рефрен "будет плохо" повторяется с перебором, и к последней трети книги я начал уставать от обещаний большого шухера.
Итого: хороших попаданческих текстов довольно мало. И тут автор — который стал крепким ремесленником от литературы — посвящает несколько лет тому, чтобы написать хорошо. Он ведет проект: мир, несколько героев, тексты — и медленная эволюция от полуэротических приключений а ля темное фэнтези, к реалистичной картине реформ эпохи "становления национального государства". И все это в период катастрофы. Продолжение будет не раньше, чем через полгода и не позже, чем через полтора. А до завершения цикла никак не меньше пяти-шести книг.
С первых строчек ясно, что автор хочет создать настоящий киберпанк, потому старательно копирует канонические образы.
"НОЧЬ. Третий район автономной торговой зоны Хошимина.
По пластиковому навесу кафе струился дождь. Под этим укрытием окутанные кухонным паром и людской болтовней официанты сновали между столами с исходящими дымком мисками супа, стаканами холодного кофе и бутылками пива.
За стеной дождя скутеры проплывали мимо, словно светящиеся рыбы.
«Лучше о рыбах не думать».
Вместо этого Лоуренс сосредоточил внимание на женщине, сидящей за столом напротив него и протиравшей палочки ломтиком лайма. Разноцветный рой на абгланце, скрывающем ее лицо, перемещался и шел рябью.
«Как будто под водой…»
Лоуренс впился ногтями себе в ладонь.
– Извините… у этой штуки нельзя поменять настройку?
Женщина переключила маску. Абгланц застыл в форме невыразительного женского лица. Лоуренс видел бледные контуры ее собственного лица, плывущие под маской."
Получается картинка из "Бегущего по лезвию бритвы", к ней добавлен единственный элемент — голографическая маска
Все прочие составляющие жанра так же вводятся по ходу текста:
— распад политических систем мира, уцелевшие государства противостоят корпорациям. Есть Астраханская и Стамбульская республики, нация-государство Москва, равно как и Берлин, намек от отсутствие США. Упоминается монголо-китайская война. Корпорации могут позволить себе покупать архипелаги. А океаны бороздят автоматизированные сейнеры с пулеметами и насильно завербованными командами. Правда есть ООН и некие "всемирные заповедники", но дикой природы очень немного осталось, потому что нормально охранять её можно только с дронами и реактивными снарядами;
— искусственный интеллект. Он тут так себе. То есть заморочить голову отдельному человеку — да. Быть многолетним психотерапевтом (при осознанном желании клиента) — да. Но настоящий андроид тут только один, это эксперимент корпорации, причем не очень ясно, что с ним, таким хорошим, делать. Автор явно читал про тест Тьюринга и "зловещую долину", но в материал не углублялся. Достаточно сильный образ с ИИ — это автоматизированный сейнер: команда порабощенных людей перебила своих охранников, но ничего не смогла сделать с бронированной рубкой, где был сервер, продовольствие и пулеметная турель. И корабль, без особых ухищрений, просто снизив пищевую пайку, уже через несколько дней заставил людей вернуться к работе, ловить и замораживать проклятую рыбу.
— хакер. Автор явно что-то читал про нейронки, потому эта модная тема превратила обычного специалиста по кодам и паролям 1980-х в продвинутого "нейрохакера". Суть его работы не очень понятна, но есть попытка показать, что взаимодействие человека с машиной теперь требует телесных аналогий. Командир охраны заповедника, Алтанцэцэг управляет боевой системой из бака с "коннективной жидкостью", потому что должна чувствовать информацию и отдавать команды буквально всем телом. Идея сильная, однако немедленно всплывает вопрос: что насчет неинвазивных интерфейсов в виде шапок, обручей и тому подобного? "Мир Дикого запада" машет белой шляпой. А новости современных разработок поддакивают. Автор понимает, что телесность в общении с ИИ дает какие-то преимущества, пытается проводить аналогию с осьминогами. Но сконструировать ситуации, где телесное общение с ИИ становится решающим фактором борьбы или просто конкурентным преимуществом, у него не выходит. Без таких ситуаций (желательно, совмещенных с кульминацией) вся телесность ИИ становится просто элементом декора, узором на стене;
— ученая, которая занимается экзотической проблемой, в данном случае, разумными осьминогами. Классическая женщина без личной жизни, с фанатичной жаждой познания и крупными психотерапевтическими тараканами.
Какое-то время пытаешься понять, что там вообще творится? Почему андроид только один? Почему война разведок отдельных государств не уничтожает корпорации? И почему "супер-мега-интернациональная" корпорация по итогу оказывается колоссом на глиняных ногах? Ведь она, фактически, претендует на полугосударственный статус, у неё должна быть не одна женщина охранник, а серьезные военизированные структуры. И тут выясняется, что у корпорации начинают отжимать дочерние фирмы, чисто юридическими средствами, а та ничего не может сделать. Шпионские комбинации вокруг хакера тоже скорее напоминают ХХ-й век, чем мир, где служебные ИИ могут становиться идеальными соглядатаями.
А когда мозаика собирается, "Гора в море" ложится камешком в понятный узор. Увы, блеклым и не раскрывшимся.
Некоей антитезой ко всей книге видится "Остров дельфинов" Артура Кларка: не счастливое спасение в катастрофе и обретение себя в контакте с дельфинами, а долгий и тяжелый побег от рабовладельцев, который, да, приводит персонажей к месту, где изучают новый разумный вид осьминогов, но очень вряд ли беглецы там останутся.
Роль недосягаемой вершины играет "Война с саламандрами" Карла Чапека. Тут показано самое начало — новые разумные виды еще слишком малочисленны, но люди, отчаянно воюя между собой, истребляя и порабощая друг друга, уже открывают дорогу своим конкурентам.
Прямым аналогом на поле киберпанка можно назвать "Заводную" П. Бачигалупи — и как жанровая литература "Заводная" куда как выше.
В чем проблема книги?
Почему энергичное двустишье:
Эффект для мозга дает
бомбический
Киберпанк вьетнамский,
океанический
ну никак не подходит к тексту?
Дисбаланс между заявленным чудом — блин, у вас новый разумный вид, и даже два разумных вида! — и фактическим отсутствием настоящего конфликта.
Взрывы где-то далеко. Хакер в Стамбуле уворачивается от смерти и закрывает сознание андроида от внешнего вмешательства, но сколько еще можно понаделать таких вот андроидов, уже с кнопкой в голове? Два настоящих ученых на острове — а их только двое, таких осведомленных — понимают, что у Octopus habilis весьма малые шансы на выживание, и очень опасаются корпорацию, которая их наняла и фактически заперла на острове. Но глава корпорации лично приезжает на остров, и оказывается, что это уставшая популяризатор науки, у из-под которой сейчас эту корпорацию уводит кто-то могущественный (Тибетская республика). Однако и новые хозяева острова не торопятся убивать осьминогов, одновременно не понимая, зачем они собственно этот остров приобретали.
Тут хорошо видно разницу между писателями первого ряда и остальными.
Рэю Нэйлеру явно недостает погружения в тему. Не чувствуется сотен прочитанных сообщений о передовых разработках современных ученых, как у Питера Уоттса. Нет сплетения политических интриг и системы научных открытий, как у Нила Стивенсона. Нет стильного конструирования предметов и деловых комбинаций Уильяма Гибсона. Нет жестокого юмора и бронебойного цинизма, которые должны работать оболочкой новой проповеди, как у Пелевина. Нет тонкой игры с культурными аллюзиями, как у Йена Макдональда.
А есть три сюжетные линии — ученая, раб на сейнере, хакер — почти пустой остров и знаки, которые рисуют осьминоги.
И острое нежелание автора превышать градус психологического напряжения. Неторопливая тоска вместо приступов паники, вот его принцип. Повторение старых образов, вместо выдумывания новых, будто на китайско-монгольской войне погибли все ученые, порезаны все фонды на разработку, и теперь в мире воспроизводят технологии прошлого десятилетия, но скачок на новый уровень сделать не получается.
Обывательская научная фантастика в декорациях киберпанка, вот что такое "Гора в море".
Однако же при всех перечисленных недостатках Рэй Нэйлер написал вполне себе книгу, и там есть история о сострадании к другому разуму и попытках понять иных существ. Это роман с постепенным нагнетанием и развязкой. Автор выдумывает новые слова, пытается разнообразить речь персонажей. Заигрывает с разными культурами и все-таки создает образ неряшливой и опасной глобальности — от Стамбула до Вьетнама, от Рейкьявика до Елабуги, повсюду царит неустойчивость, бедность, тирания вперемешку с терроризмом.
"Важные вопросы искусственного и нечеловеческого интеллекта", о чем кричит обложка, книга не поднимает, а скорее затрагивает: видно отсутствие самодостаточности. Люди больше не могут без ИИ: семья, общество, государство, работа — все пронизано синтетическими полуразумными структурами, которые из костылей постепенно становятся ногами. Но сами компьютерные разумы пока не стали новым видом разумных существ. Есть "Адам", которому лучше вообще не показываться на глаза толпе, толпы его ненавидят. Ну а разумные осьминоги, вроде целостные сами по себе, но их крошечный мир, с ножами из ракушек и подобием искусства, готов лопнуть в любую секунду. Разум либо станет неким межвидовым свойством, и существа смогут договариваться вне зависимости от своего происхождения, либо начнется война, в которой победят жесткие пирамидальные структуры: полуразумные исполнители во главе с управляющими носителями воли.
Но, повторюсь, эта проблема не обсуждается персонажами в лоб, она идет фоном текста.
И если вы не хотите глубоко нырять в проблемы искусственного интеллекта или задумываться о балансе сил в "дивном новом мире", а желаете прочитать историю в привычных киберпанковских декорациях, то эта книга — ваш выбор.
Чтобы избавиться от бесконечных самоповторов, автор, пересказывая события XV-го века, пользовался русско-татарскими каламбурами, а в прозрениях будущего взялся за русско-китайские, причем графические — буквы коротких матерных слов можно угадать в сплетении измененных иероглифов.
Впрочем, кого я обманываю?
Каким он был, таким он и остался.
Немного английского языка, немного французской постмодернистской философии (будто никакой другой и не появилось), немного поисков национальной идеи и цистерна политической желчи.
Это константы творчества В. Пелевина.
И никаких событий XV-го века там нет, если только 15-го до нашей эры.
Мир тот же, что и в прошлом романе (и во всей серии TRANSHUMANISM INC), и даже протагонист — если иметь в виду баночного оперативника, который прикидывается разными сущностями — неизменный. Только память о прошлых подвигах ему стерли.
Автор просто поменял знак: предыдущее дело, с Элевсинскими мистериями, было о божественном, о вознесении, а это будет о злых силах и о возможном апокалипсисе.
Увы, ни крутых социальных моделей, ни описания удивительных существ на страницах романа мне вычитать не удалось.
Интриги с дедуктивными рассуждениями тут куда больше, чем философии.
Но есть приличная порция хороших афоризмов, каламбуров, словесных вывертов и прочих фокусов, которые у автора получаются все так же недурственно.
Переулок в «Сите», где ваш особняк стоит, называется «Тупик Батыя». А я его переделал в «Тупик Батая»
Есть сколько-то понятных социальных конструкций: лагерные авторитеты, видя накатывающийся вал фем-преступности и общего снижения роли мужского пола, переименовываются в "петухов" — якобы социально-сексуально близких к новой власти, но далеких от гомосексуализма. Ну, или то, что заключенные крутят велосипедные электрогенераторы, якобы вращая ветряки, чтобы те раздували ветер над планетой, а на деле — дают электричество для майнинга криптовалюты "деревяк".
Есть кинжальный удар в сторону академической науки, которая, якобы, должна рожать Национальную Идею, а может поставлять лишь синекуры для родни начальства.
Можно вычитать и описания неожиданных вещичек, вроде нунчаков в хохломской росписи.
Но в остальном — автор все так же развивает образы, которые придумал 10-20-30 лет назад.
Было ведь хорошее сравнение — обычный человек всю жизнь будто крутит педали на невидимом тренажере и смотрит в бетонную стену, умирая от тоски, но если спроецировать на неё образ привычной работы, а две недели в году показывать тропики — будет немножко счастлив.
Так и тут
"Я думал, он окажется в какой-то комнате – но Сердюков сидел прямо на велораме, среди других крутящих педали зэков.
Впереди была вторая ветробашня – и перед ней действительно теперь стояла эстрада. На ней прыгал одетый в форму улан-батора шансонье с зеленым коловратом на черепе и пел:
– Ветры и версты, улетающие вдаль!
Сядешь и просто нажимаешь на педаль!
На педаль!
Даль-даль-даль-даль…
Даль-даль-даль-даль…"
Есть и попытки понять, как будут меняться разные организации, если основная часть их начальства попадет в "банки". Проглядывают новые черты в том эпическом упадке-загнивании, который автор пророчит нашей техногенной цивилизации. И все это в обертке из сконструированного "языка".
Читатель как бы заглядывает за горизонт настоящего в мрачно-лингвистическое будущее, но делает это, каждый раз подпрыгивая на одной и той же стилистической площадке.
Там же автор издевается над самоповторами, в который раз используя образ-маску Шарабан-Мухлюева, и сам же восславляет себя в этом образе, заодно описывая свои/шарабановские сексуальные подвиги.
Однако, при всех рискованных параллелях и ассоциациях, автор предельно осторожен с современным военным дискурсом. Ни аккуратных подколок, как в позапрошлой книге, ни попыток серьезного анализа. Можно сказать, что он дает теме отстояться в собственном сознании :)
Единственное, что было неожиданным из повторений Пелевина — это отсутствие вбоек от вбойщика TREXа — в книге образов динозавров еще больше, чем в "KGBT+".
.
Итого: это одна из книг, при чтении которой посмеиваешься и говоришь себе "Автор не потерял формы", но дочитав последнюю страницу, вздыхаешь:
облако тэгов
