|
Sawwin, про писать надо лучше — это не Штерн. Я кстати, с ним знаком не был, но знаю Гену Карпова, которому не нашлось на коне месте, потому что из его купленного номера кто-то громко причал, и вот он мне рассказывал, как он нашел место, кровать, перелез через Штерна, лег, а поутру они нос к носу проснулись... Наверное, это было не самое их лучшее пробуждение.
Далеее, или еще далей, Лукин — мой друг, просто потому что я люблю Волгоград, еще с 64-го года, я был среди тех, кто вручал ему его Аэлиту на кухне Завгара, потому что он отказался за ней в Екатеринбург заехать, он у меня, прошу заметить, именно у меня сигарету подходит спросить, когда ему его новая жена, ну вы знаете, такая бльшая и грозная, запрещает курить по мелочам.
С Рыбаковым у меня отношения сложные, он человек грустный, и потусторонний. Но кажется, ему все же небезразлична одна моя старая любовь, он с ней танцует, или еще что-то делает. Про Дивова вобщем не будем, я был знаком со Светой Прокопчик еще раньше, чем она ушла из Бауманки, где преподавала.
С Логиновым тоже была история. Как-то на конвенте в Питере я ошибся, сел на место на стул Бориса Натаныча, мне показалось — это самое удачное место. Я сел. Так вот, чувствую, что-то не то, все люди прямо повскакивали, руками машут, вот Логинов наш Свят, подошел и объяснил, в чем дело. А потом еще и с сами Натанычем познакомил. Я извинился... Ты знаешь, он такой невысокий, что я не ожидал.
С Брайдером, пока он был жив, и с Колей Чадовичем... Очень странная история, на каком-то коне они жили сразу за стенкой, вот поутру, а я еще и не ложился, с какой-то женщиной сидел, делал вид, что разговариваю, входит без стука Брайдер, ого, говорит, как у Басова все обстоит. Я и оглянуться не успел, как он меня уже в разговор ввел. — Что такое? — спрашиваю. — Да Чудовищ наш не хочет просыпаться. — Это он только так ворчит, а лучше ему стакан водки поднять. — У тебя водка есть? — Ого, Брайдер, ты же знаешь, что всегда есть. Я больше по пиву, чем по водке. — Ты кончай про свои пристрастия, а стакан где? — Стакан свой принеси, а водка в холодильнике.
С Олдями и Валентиновым проще. Валентинову я раз двадцать говорил — отдай Крым назад. Пока он не сказал — Да бери, только не подавись. — Ого, — говорю, — раз пятнадцать брали, может, теперь не подавлюс. И мы стали считать, сколько раз этот Крым брали, включая Севастопольскую страду, по именам военных и и по конкретным городам.
А про Олдей... Они же Харьковские. Даже с Димой, когда он в бандане где-то под Киевом пробовал свою музыку предьявить, я с его женой танцевал, она мне потом призналась, что по образованию — чуть не балерина, двигается быстро и жестко, хуже чем если б рубила, сердце у нее — стаерское, и как я за ней пробовал успевать?.. Может, и не успевал, я тогда уже не тренировался, и пил, как конь, и курить начал, но она со мной почти весь вечер танцевала, потом признала, что у нее платье, зеленое такое, насквозь пропотело. А я был вообще в отключке, едва вышел из зала, хотя Дима — он того же, кажется, и хотел. Пусть они и тренированные черные пояса, но когда жена захочет станцевать — тут кто-то другой нужен, примерно, как я.
О Лукьяненко и Зоричах и всех прочих — давай не будем. Устал я, почему-то. Да и не любишь ты про русских говорить.
|
цитировать
отписываю личкой...
.
...жуть ...неужели правда...?...оригинально...А еще можно последнюю главу так же сделать в духе: DEMO-Глава 39*