или Гарри Поттер и изнанка магического образования

Тихо в лесу,

Только не спит Кобзон:

Гонит Кобзон

По ночам самогон,

Вот и не спит Кобзон!

Т/п «Кривое Зеркало»

Тихо в Запретном Лесу. Спокойны воды озера. Молчание воцарилось в окутанных ночной мглой древних башнях и глубоких подземельях Хогвартса. Спят студенты и профессора, призраки и домовые эльфы, русалки и кентавры…

Но Гарри Поттеру не спится. Снова и снова он «прокручивает» в памяти последний урок зельеварения. Мерзкий профессор Снейп сегодня перешёл все границы! Когда он в начале года начал издеваться над ним, над Гарри, тот сперва решил – это нечто личное. С первого взгляда невзлюбил. Или завидует (было бы чему!). Но близнецы Уизли объяснили: он всегда такой. И вот в этот раз – пожалуйста: переключился на Невилла!

То, что было на сегодняшнем уроке, — это уже вообще за гранью. Может, дети из семей волшебников не понимают, что может быть по-другому, но уж Гарри-то ходил в магловскую школу, ему есть с чем сравнивать. Гермиона, казалось бы, тоже… но она пока что не осознаёт. Она пока что в эйфории: это же Хогвартс, это же профессора Хогвартса, это же такой специалист по зельеварению!.. Ну и что? В чём проявляется талант Снейпа как преподавателя? Велеть всем открыть учебник на странице с рецептом зелья, разложить на столе ингредиенты, засечь время и остаток урока прохаживаться по классу с грозным видом? Этак кто угодно может, даже он, Гарри, даром что первокурсник. Лучше всего, конечно, будет, если уроки зельеварения будет вести мадам Помфри… Всё равно практически с каждого урока кого-нибудь отправляют в её кабинет… А так она сразу будет рядом…

Утомлённый долгим и насыщенным событиями днём Гарри, наконец, засыпает. И ему снится сон: он видит себя среди своих однокашников, только они по-прежнему студенты, а он почему-то преподаватель и показывает Невиллу, как правильно держать палочку. Чего только не привидится во сне?!

Не спится и старосте Перси Уизли. До него тоже дошли слухи о произошедшем на уроке зельеварения. Нет, положительно, Снейп наглеет с каждым годом! Отец тоже считает, что в магловской школе он не продержался бы и месяца. Но… но Хогвартс – единственная школа магии в Британии. Да ещё и с такой репутацией… Что могут сделать недовольные родители? Куда перевести несчастных детей? Конечно, в такой ситуации Дамблдор может игнорировать какие угодно жалобы на своих любимчиков. И что он в этом Снейпе нашёл? Да, искусный зельевар… но неужели же больше никто из зельеваров не рвётся преподавать в древней школе чародейства и волшебства?

Впрочем, Дамблдор, как обычно, загадочен и непостижим. Но куда же смотрит министерство? Нет, он, Персиваль Уизли, на месте министра Фаджа обязательно придумал бы какую-нибудь форму контроля за всевластием директора школы! Вот например… было бы неплохо… скажем… ввести должность Генерального Инспектора Хогвартса…

Утомлённый долгим и насыщенным событиями днём Перси, наконец, засыпает. И ему снится сон: он видит себя возвращающимся в родной дом рядом с самим министром магии Великобритании и в качестве его помощника. Только это почему-то не Фадж, а немного прихрамывающий седеющий мужчина, внешне походящий на старого льва с густой гривой темно-желтых волос. Впрочем, очки Перси отчего-то чем-то заляпаны, так что видит он плохо. Чего только не привидится во сне?!

Не спится и Минерве МакГонагалл. Она тоже в курсе произошедшего на уроке зельеварения. Ей тоже уже давно поперёк горла Северус Снейп и его «методы преподавания». Более того, сегодня вечером у неё даже был по этому поводу очень серьёзный разговор с Альбусом. Но – увы, совершенно безрезультатно. Директор-де ему безоговорочно доверяет. Точка. Разговор закрыт.

Но декан Гриффиндора ведь тоже не слепа и не глуха. И знает, о чём тайком шепчутся студенты. Им кажется, что преподаватели Хогвартса неприкосновенны из-за уникального положения школы. Вот только это совершенно не соответствует истине! Да, Хогвартс – монополия. Однако же это ведь работает в обе стороны! Да, конечно, родителям больше некуда перевести детей… но и изгнанному преподавателю устроиться будет некуда. Если он, конечно, не пожелает покинуть Британию. Так почему же Альбус терпит их – и этого Северуса, вымещающего на детях свои многочисленные подростковые комплексы, и эту бездарную пьянчужку Сивиллу?..

Утомлённая долгим и насыщенным событиями днём Минерва МакГонагалл, наконец, засыпает. И ей снится сон: она сражается на магической дуэли с Северусом Снейпом, метая в него трансфигурированные из дыма кинжалы, от которых тот прячется за рыцарскими латами. Чего только не привидится во сне?!

Не спится и директору Альбусу Дамблдору. Задумчиво сидит он за своим столом, внимательно созерцая дно пустого Омута памяти. Вечер выдался нелёгкий! Сначала Фадж, потом Сивилла, потом Минерва… Ведь умная же женщина – но даже она порой не понимает элементарных по сути вещей!

Да, действительно, Хогвартс является двусторонней монополией. И, с одной стороны, может игнорировать претензии учеников, а с другой – держать педагогов в ежовых рукавицах. В принципе…

А вот чтобы понять, что происходит в действительности, небесполезно ознакомиться хотя бы с основами такой магловской науки, как теория игр. И осознавать, что равновесий может быть больше одного. И что они при этом вовсе не обязательно должны быть одинаковы. Да и число игроков тоже не всегда равно двум…

Вот и в Хогвартсе сейчас: с одной стороны, это единственная организация, обучающая юных волшебников. С другой – единственный работодатель для мага-преподавателя. Да вот только существует школа при этом исключительно на бюджетные дотации и частные пожертвования. А учитывая, что очень многие аристократы магического мира были так или иначе связаны с Тёмным Лордом, едва ли кто-то из них расщедрится хотя бы на кнат в адрес Хогвартса, пока его возглавляет Альбус Дамблдор! Кроме, конечно… но это вообще разговор особый.

Может быть, если обучение юного Гарри пройдёт должным образом, впоследствии школа сможет рассчитывать на золото из сейфа Поттеров. А пока что единственный источник средств – это министерство. В таких условиях вопрос подбора профессорско-преподавательского состава превращается в банальнейший госзаказ: коль скоро можно и игнорировать пожелания непосредственных потребителей образовательной услуги, и диктовать условия соискателям, качество преподавания и личности педагогов отходят на второй план. Главное – цена! Побеждает тот, кто согласится выполнить необходимый минимум работ за меньшее жалованье, только и всего!

А в этом смысле Северус – просто идеальный сотрудник. Обычно слизеринцы любят роскошь, а он, напротив, склонен к аскетизму. Работает практически за идею, экономит на прачечных, даже шампунь себе лишний раз никогда не купит (директор погладил свою длинную ухоженную бороду)! Более того, нередко приобретает компоненты для зелий на свои деньги. Что до всего остального – из-за скаредности Фаджа приходится это терпеть…

Что, ну что может сделать бедный директор школы в условиях тотального секвестра? Минерва тут предлагала ему самому взять аудиторную нагрузку. Оно, конечно, логично… да только как поступить со всеми остальными обязанностями? На кого свалить весь тот ворох дел, которыми приходится заниматься в качестве как Верховного Чародея Визенгамота, так и Президента Международной Конфедерации Магов? Да ещё гранки статьи в «Трансфигурацию сегодня» до сих пор не вычитаны, а послезавтра отдавать…

Дамблдор оглянулся на портреты предшественников. Вот Финеас Найджелус финансовые вопросы решал просто: дети, завтра каждый сдаёт по пять домовых эльфов на ремонт школы! И ведь сдавали, как миленькие! Те эльфы до сих пор работают! А когда директор Диппет попробовал повторить тот же фокус – ой, какой поднялся крик! Какой ужас, поборы! Даже его любимчик Том Реддл… впрочем, его-то как раз понять можно: неприятно в компании слизеринцев лишний раз показывать, что у тебя домовых эльфов просто нет…

Смешно сказать, но иногда Дамблдору даже жаль, что Тёмный Лорд до сих пор не вернулся: вот тогда бы в Хогвартс потянулись настоящие профессионалы со всех концов Британии в поисках защиты от террора. Если бы хотя бы Гораций Слизнорт вернулся – было бы уже хорошо. У старика такие связи… Так что периодически директор Хогвартса намекает окружающим на такую возможность.

Это ещё ладно, что Люциус воображает, что в лице Снейпа он внедрил в школу своего человека! И за эту маленькую услугу на счета зарегистрированной в оффшоре фирмы, главой которой числится Наземникус Флетчер (он ведь за пару сиклей подпишет что угодно, не читая!), регулярно «капают» галлеоны Малфоев. Правда, эти деньги идут не директору, а всё тому же жадному Фаджу – чтобы он не трогал Сивиллу Трелони!..

Сивилла – вот с кем у Альбуса Дамблдора сейчас больше всего проблем. Он всегда терпеть не мог прорицания в качестве школьного предмета. Позволить детям баловаться с пророчествами – это… уж лучше на первом курсе их Аваде Кедавре учить, тьфу-тьфу-тьфу, конечно. Всё одно безопаснее будет. Пророчества крайне опасны, по крайней мере, когда прорицатель настоящий и искусный. Поэтому Дамблдор положил полжизни на то, чтобы дискредитировать умения Трелони в глазах окружающих, но при этом продолжать держать её на своём месте даже после того, как она провалила столько профессиональных аттестаций. Сивилла вообще очень талантливо притворяется. Через пару лет, по его расчетам, ученики уже начнут сбегать с её уроков. Глядишь – и вырастет новое поколение волшебников, считающих, что, раз все эти техники не работают, а меж тем Трелони не увольняют – значит, проблема не в Трелони, а в предмете как таковом. И перестанут гоняться за опасными предсказаниями. А пока что… пока что Сивилла великолепно играет свою роль, одновременно снабжая ценной информацией о ближайшем будущем! Но едва ли Минерве стоит про это знать…

Вот, скажем, на той неделе – Сивилле привиделась женщина, во всеуслышание объявляющая после смерти Дамблдора, что покойный-де был геем! Какая ерунда! Какая чушь! Какая грязь! Но именно такие слухи и сложнее всего опровергнуть. Нужно будет запустить какой-нибудь контрслух… что угодно, но только не это… хоть про то, что он в юности мечтал захватить мир… всё одно приличнее звучать будет…

Утомлённый долгим и насыщенным событиями днём Альбус Дамблдор, наконец, засыпает прямо в собственном кресле. И ему снится сон: повзрослевший Гарри Поттер грабит неприступный «Гринготтс», размахивая мечом Гриффиндора, а потом целует взасос золотой снитч. Чего только не привидится во сне?!

Не спится и министру магии Корнелиусу Фаджу. Сегодня Дамблдор опять поднял вопрос об увеличении финансирования! Да что он вообще в этом понимает, любимец фениксов и изобретатель способов использования драконьей крови? Всё пугает грядущим возвращением Тёмного Лорда… Министр должен думать о реальных проблемах волшебного сообщества – а они есть!

Экономика магической Британии в глубоком упадке. Ни о каком экономическом росте говорить не приходится. Сокровищницы драконов показывают дно. Удельная производительность труда домовых эльфов падает. Гоблины «Гринготтса» тянут экономику вниз, пытаясь поддерживать фиксированный курс и настаивая на полной независимости банковской системы. Откуда в этих условиях взять дополнительные средства на сферу образования? Назревает глобальный кризис пострашнее любого Тёмного Лорда! Ибо выхода он, увы, не видит. Собственно, Тёмный Лорд в этой ситуации мог бы оказаться даже полезен… если представить себе, что он может сделать с этими строптивыми гоблинами…

Утомлённый долгим и насыщенным событиями днём Корнелиус Фадж, наконец, засыпает. И ему снится сон, от которого он просыпается с криком ужаса: каким-то образом независимая пресса разнюхала, сколько бюджетных средств при его непосредственном участии ушло на тайный оборонный проект «Гелиопат». Чего только не привидится во сне?!

Не спится в эту ночь и Люциусу Малфою. Продолжает он размышлять над своим «гениальным» планом. Итак, Дамблдор загнан в ловушку. Конечно, как-то ему пока что удаётся выкручиваться даже в ситуации тотального безденежья. Но ещё немного, и…

Репутацию школы уже позорят Снейп и Трелони. Да и профессор Квиррелл едва ли задержится на своей должности. У Люциуса уже есть на примете одна «подходящая» кандидатура – полное ничтожество! Что же до самого Дамблдора – то при той зарплате, которую способен предложить директор Хогвартса, к нему добровольно пойдёт работать разве что лошадь. Ну или этот боготворящий его идиот Хагрид, едва ли в интеллектуальном отношении от лошади отличающийся.

А в будущем году уже можно будет, пожалуй, открыть Тайную Комнату. И вот тогда Дамблдору конец. А вместе с ним – и Хогвартсу.

Это единственный выход для чистокровных родов Британии, Малфой давно это понял. Он пытался объяснить свою позицию Тёмному Лорду, но тот оказался слишком упрям. Впрочем, его можно понять: он испытывает нежные чувства к школе, основанной великим Салазаром Слизерином, а грязнокровок предпочитает просто убивать. А вот план Люциуса состоит как раз в обратном.

Хогвартс – вот причина всего зла! Именно существование Хогвартса превратило магическую Британию в зловонную клоаку, заполненную всевозможным отребьем. Нужно отказаться от единой школы волшебства, собирающей вместе отпрысков чистокровных семей и различных ублюдков и пичкающей их бредовыми теориями. Возврат к старым временам, когда детей учили волшебству родители и приглашённые учителя – вот что спасёт страну. Ну а отродья маглов – да пусть себе живут! Живут спокойно, не зная о своих способностях, не зная о магическом мире, без школы волшебства и без места, где любому желающему продадут волшебную палочку. Carthago delenda est!

Утомлённый долгим и насыщенным событиями днём Люциус, наконец, засыпает. И ему снится сон: он видит себя в родовом поместье без палочки, при этом ему одновременно угрожают возродившийся Тёмный Лорд и домовый эльф Добби в трёх вязаных шапочках одна поверх другой. Чего только не привидится во сне?!

Стоит тихая ночь с четверга на пятницу…

Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его и ведите осторожно.

Мк. 14:44

Отбросьте всё, что не могло иметь места, и останется один-единственный факт, который и есть истина.

Шерлок Холмс

Бри, Четвёртая Эпоха Среднеземья

— Что сегодня, — спросил я, — «Старый Тоби» или «Лист Долгой Долины»?

Подхолмс лениво отвел глаза от старой книги с руническим шрифтом и улыбнулся:

— А, это вы, мой друг! Нет, ни то и ни другое. Сегодня мой мозг не нуждается в дополнительной стимуляции.

— Неужели в нашем тихом Бри произошло запутанное преступление? Или, может быть, вы получили тревожные вести из отдалённых краёв?

Подхолмс таинственно улыбнулся:

— Нет, вовсе нет. И — да.

— Подхолмс, вы знаете, как я вас уважаю, но эта ваша вечная манера говорить загадками и делать вид, что всё яснее ясного...

— А всё и есть яснее ясного. Взгляните! — он поднял книгу, повернув её обложкой ко мне.

— Алая Книга Западного Крома!

— Разумеется. Вы сами имели неосторожность оставить её у меня во время прошлого визита, а теперь удивляетесь?

— Удивляюсь. Неужели вы решили переквалифицироваться в историка?

— О, мой друг, либо так описывать исторические события — само по себе преступление...

— Полегче! — воскликнул я, задетый за живое. — Точность соответствия этой копии оригиналу заверена самим Финдегилом. Или вы хотите обвинить в искажении истины великого Сэмиуса Гэмджи?

Подхолмс не обиделся. Наоборот, наш разговор, казалось, развлекал его:

— ...Либо история Войны Кольца и в самом деле содержит массу загадок, способных дать пищу для размышления пытливому уму. Поразительно, как только никто не обнаружил этого раньше?

— Загадок? Право, я заинтригован. Возможно, я прочёл Алую Книгу не вчера, однако...

— История — точная наука. По крайней мере, должна ею быть. И описывать ключевые события эпохи надо в строгой, бесстрастной манере. А у Бильбо, Фродо и Сэмиуса там сантименты. Кое о чём они могли бы и умолчать или хотя бы соблюдать меру в изложении фактов. Единственное, что заслуживает внимания, — цепь рассуждений от следствия к причине. И вот тут, мой друг, приходится признать, что большинству читателей этой эпопеи не хватает по меньшей мере двух качеств, необходимых идеальному детективу: умения наблюдать и на основе наблюдений строить выводы. Они особенно полезны, когда... Но я вижу, что злоупотребляю вашим терпением, оседлав любимого конька.

— Нисколько! — горячо запротестовал я. — Мне всё это в высшей степени интересно, особенно потому, что я своими глазами видел практическое применение ваших знаний. Вот вы упомянули сейчас умение наблюдать и умение делать выводы. А мне казалось, что это — почти одно и то же.

— Нет, это разные вещи, — ответил Подхолмс, с наслаждением откидываясь на мягкую спинку кресла. — Вот, например, история Сарумана. Здесь все детали на месте. Какой вывод может сделать тот, кто владеет умением логически мыслить?

— Извините мою назойливость, но мне хотелось бы вначале подвергнуть ваш метод этому испытанию, — на мой взгляд, предложенная задача имела какой-нибудь тривиальный ответ, а мне хотелось немножко сбить спесь с моего приятеля, чей нравоучительный и не допускающий возражений тон меня иногда раздражал.

— Собственно говоря, — вновь улыбнулся Подхолмс, — именно ваши рассуждения на эту тему подвигли меня ознакомиться с ролью Сарумана в войне более тщательно. Не вы ли утверждали, что если бы не его предательство, то многих жертв в войне удалось бы избежать?

— Разумеется. И сейчас скажу то же самое.

— А теперь взгляните на это непредвзято. Поставьте себя на его место. Вы — мудрый, могущественный чародей, возжаждавший всевластия и не склонный к брезгливости. Вы готовы продаться Тёмному Властелину, но при этом желаете занять его место. Вы ведёте тонкую игру с Белым Советом, сдерживая его порывы, и в то же время рассылаете агентов на поиски Единого Кольца. И вот в Ортханк по вашему зову приходит Гэндальф, который может открыть вам местонахождение Кольца! Для чего же вам, в свою очередь, раскрываться перед ним? Предложите ему помощь, уверьте в верности вашему общему делу. И тогда он сам выдаст ту тайну, которую вы жаждете знать!

— Минутку, Подхолмс, не всё так просто!

— Ой ли? Знаете, что было бы в этом случае? Братство Кольца проследовало бы не через Морию и не через Карадрас, а сквозь Врата Рохана, минуя Дунланд. Саруман радушно принял бы его в Изенгарде, и тогда пленил бы всех. Вот что ему следовало сделать, если он и в самом деле мечтал о Кольце.

— Нет-нет, — я помахал пальцем, — вы рассуждаете так исключительно в силу нашей с вами текущей осведомлённости. Откуда Саруман мог знать о планах Совета и походе Братства? А может быть, он видел в Гэндальфе слабого, но опережающего его конкурента, который...

— Если так, — отрезал Подхолмс, — то и говорить с ним нечего. Вожделеющий Кольцо не удовлетворится местом правой руки Владыки. А что до его осведомлённости... А в чём был смысл захвата Мерри и Пиппина на берегу Андуина? Откуда такая уверенность, что Кольцо несёт полурослик? Уж если Саруману служили даже птицы, ему явно многое было ведомо.

— Саурон, с которым он сотрудничал, мог...

— Вот! — глаза Подхолмса торжествующе блеснули. — Вот мы и подошли к самому главному. Каков был уровень доверительности отношений Саурона и Сарумана? Саурон-то знал изначально не только название «Шир», но и фамилию «Бэггинс». А вот Саруман — только первое. С другой стороны, и Саруман, хоть и был якобы подчинён Палантиром, не открыл Саурону всей правды.

— Какой же? Ведь назгул уже летел за пленным хоббитом...

— Вот только Саруман, сумев вычислить и носителя Кольца, и его местонахождение, скорее всего догадывался и о намерениях Братства. А Саурон, напротив, последнего так и не понял. Иначе всё же стерёг бы Саммат Наур. Да, его слуги преследовали Фродо — но только до Ривенделла, не далее. Выходит, самого главного он от Сарумана не узнал. Ну что, вы по-прежнему считаете хозяина Изенгарда подлым предателем?

— По крайней мере, не союзником Свободных Народов! Хорошо, а что с умением наблюдать? — спросил я, желая сменить тему.

— О, а вот это предполагает внимание к мелочам, важность которых я понимаю. Ведь на самом деле в этой повести действительно был предатель.

— Саруман?

— Нет, я сейчас не о Сарумане.

— О ком же?

— Я говорю о событиях, произошедших гораздо раньше. Об походе на Эребор и так называемой «Компании» Торина Дубощита.

Расстроенный, я вскочил со стула и зашагал по комнате.

— Это, Подхолмс, в высшей степени некрасиво с вашей стороны. Предатель в отряде Дубощита! Это тянет максимум на бредни под влиянием драконьего недуга. Или же... вы сейчас издеваетесь над павшими героями, пользуясь тем, что за давностью лет они не могут выступить в защиту своей невиновности, а значит, можно придумать какую угодно историю, заявив, что Бильбо в своей повести всё наврал. Это жестоко и, уж если на то пошлó, отдаёт шарлатанством!

— Мой дорогой друг, — сказал мягко Подхолмс, — простите меня. Решая эту задачу, я не принял во внимание, как вы относитесь к памяти героев Войны. Но, уверяю вас, я ничего не придумывал. И к Алой Книге отнёсся как к наиправдивейшему и наидостовернейшему источнику — с поправкой на осведомлённость рассказчика, само собой.

— То есть это не просто догадка или необузданный полёт фантазии?

— Разумеется, нет. Я никогда не гадаю. Очень дурная привычка: действует гибельно на способность логически мыслить. Вы поражены, потому что не видите хода моих мыслей, а мелкие факты для вас не существуют. А ведь именно на них, как правило, строится рассуждение.

— Тогда объясните мне, как вы это узнали!

— Элементарно. Вот, например, моё первое наблюдение: если верить как раз Алой Книге, Торин был уверен, что в один прекрасный день его отец, Трайн, просто взял и ушёл из Синих Гор. Куда-то. И пропал.

— А разве не так?

— Так-то так. Но с ним ушли и другие гномы. Раз они вернулись, значит, есть хоть какие-то подробности. По крайней мере, цель похода Трайна. Торин этого не знает? Почему? Гномы что-то от него скрывают?

— Друг мой, всё может быть гораздо проще! Они просто не вдавались в подобные детали при Бильбо. Гэндальф вёл свою игру, и...

— Допустим. Но это ещё не всё. Взгляните на картину в целом. Нам известны три крупных похода гномов. Поход Трайна, поход Торина Дубощита, поход в Морию. И знаете что?

— Что же?

— Всё три похода преисполнены... чудес, иначе и не скажешь!

— Подхолмс, Среднеземье — удивительное место, а уж в те годы магия...

— Да при чём тут магия? Вот посмотрите, посмотрите сами! Поход номер один. Гномы умудрились потерять собственного предводителя. Это как вообще возможно?

Я задумался.

— Нам, к сожалению, слишком мало известно о походе Трайна, чтобы...

— Нам, — отрезал Подхолмс, — известно достаточно. Взрослый и адекватный гном царского рода отправляется в поход с группой преданных сторонников. Через некоторое время он обнаруживается в Дол Гулдуре, в застенках Саурона. Вывод, по-моему, однозначен: слуги Тёмного Властелина похитили его во время похода. Это гораздо логичнее и вероятнее, чем привлекать сюда некую третью силу, неизвестную нам и сыгравшую роль посредника, не так ли?

— Хорошо, допустим. И что же?

— Иногда я поражаюсь... Как можно быть настолько слепым? Порой обман столь дерзок, что ты не видишь его, даже если все совершенно очевидно. Задумайтесь, друг мой, задумайтесь! Во-первых, как выследили Трайна?

Я приободрился. Это я помнил.

— По Кольцу! Алая Книга свидетельствует, что Враг обладал соответствующими способами...

— ...Которые он отчего-то не пустил в ход, когда речь шла о Едином Кольце? — хмыкнул Подхолмс в ответ. — При всём моём уважении к героям войны, едва ли Саурон поведал им эту подробность на ушко. Враг тогда ещё далеко не в полной силе. Единое он, значит, найти без допроса Горлума не может, а гномье — чует через всё Среднеземье. Но ладно, давайте примем это как рабочую гипотезу. Вот представьте: вы — предводитель орков. Или назгулов. Или волколаков. Или ещё каких-нибудь слуг Тёмного Властелина. Вам поручено напасть на отряд гномов и похитить их предводителя. Ваши действия?

— Поручено напасть — так нападу! Желательно, ночью.

— Резонно. А что происходит в нашем случае? Вместо того, чтобы атаковать сонных гномов, перебить их или, на худой конец, пленить, мы видим операцию ювелирной точности. Вот вы можете представить себе, чтобы назгулы вместо того, чтобы атаковать Фродо на Амон Сул, дождались, пока хоббиты заснут, тихо выкрали Хранителя, утром все просыпаются — а Фродо нет? Или вспомните похищение Горлума у Трандуила! Почему не убить или не пленить всех гномов в отряде Трайна? С каких пор Мордор работает так виртуозно?

— Стоп-стоп-стоп! — я поднял палец. — Но ведь опознать Трайна во время ночёвки может оказаться сложным. Если убивать всех подряд, можно и его ненароком зарубить!

— Именно, друг мой! Но это не меняет сути дела. Сложно опознать для убийства, сложно же опознать и для похищения. И кстати: а что, охрану гномы вообще на ночь не выставляют?

— Выставляют, конечно же! Бильбо пишет, что...

— Вот-вот, — покачал головой Подхолмс. — Врагу вовсе не нужны кольцепоисковые чары. Бильбо сдал Горлум. Кто сдал Трайна? Почему не выставили дозор? А кто сказал, что не выставили? Просто нужно, чтобы в дозор встал именно предатель. И почему не убили всех? Должно быть, предатель сумел выторговать себе жизнь и был сочтён достаточно полезным в перспективе.

Я помотал головой:

— Подхолмс, но нельзя же на основании только этого...

— Можно. Но не нужно, вы правы. Лучше рассмотрим эту версию дальше. Предатель, повторюсь, оставлен в живых и на свободе. Зачем? Не производит на меня Саурон впечатления скрупулёзно честного переговорщика... Значит, свою роль он сыграл не до конца. И вот тут начинается поход Торина Дубощита. Заметьте: Гэндальф боится, что Тёмный Властелин договорится с драконом и, должно быть, вместе со Светлым Советом принял меры. При этом сила-то едва ли пока что на стороне Саурона. Это ему нужно думать, как попасть к Эребору. И он вспоминает о старом проверенном агенте. Понимаете?

Я кивнул:

— Боюсь, что да.

— А что, если он входит в состав «Компании» и отправляется в поход по прямому указанию Саурона? В самом деле: зачем преодолевать препятствия, поставленные Светлым Советом, если можно присоединиться к их собственным эмиссарам?

— Все аргументы в пользу этой версии сводятся к «а что, если?»? — съехидничал я.

— Видите ли, нельзя не признать, что кто-то сделал всё, чтобы превратить поход Торина в совершеннейший кавардак. Чтобы у него не было и призрачного шанса на победу над драконом! Да что там далеко ходить за примерами: гномы даже оружия с собой не берут! Зато в комплекте — музыкальные инструменты! Не зря Беорн называет их бродячим цирком! Однако, похоже, если у него есть тайный план, то, так или иначе, он работает. Гномы пока что живы и внутри Горы, Смауг улетел громить Эсгарот, скоро он вернётся и вот тогда настанет время для следующего этапа... Неизвестно, на что именно рассчитывал агент Саурона — скормить остальных спутников Смаугу или же зарезать самому. Но планы нарушились — дракона убили. Похоже, именно в этот момент пришлось импровизировать на ходу...

— Признаться, Подхолмс, здесь вы меня не убеждаете. Да, ничто в описании похода Торина не противоречит вашей гипотезе — но ничто её и не подтверждает.

— Слушайте дальше, друг мой. Настало время третьего похода — похода в Морию. Сразу три странности. Во-первых, гномы уже не первый раз пытаются отбить Казад-дум. Пусть экспедиция проникла в Морию. Они уже знают про Погибель Дарина. Что они надеялись ему противопоставить? Непонятно. Тем не менее, они начинают обживаться. Допустим, Балрог спит. Однако же вскоре связь с Эребором прерывается. Что делает Царь-под-Горой? Ничего! Такое впечатление, что ему всё безразлично. И это несмотря на одно простое обстоятельство...

— Вы хотите сказать, что предатель — Даин Железностоп?

— Ни в коем случае! Даин — политик, в меру циничный, но никак не изменник. Кроме того, он же не входил в «Компанию».

— Тогда что же?

— Так вот вам то самое простое обстоятельство: у западных врат Казад-дума — пустующий Эрегион. У восточных — недружественный Лотлориен. А что Государь Балин там кушает? Не иначе как национальную гордость...

Я не смог удержаться от смешка:

— Или перешёл на диету из убитых орков.

— В любом случае, — продолжил Подхолмс, — если Мория импортирует продовольствие издалека — то она не может вот так просто «замолчать». Купцы разнесут хоть какие-то вести, верно? И это не говоря уже о том, что Мория не так далеко. Можно отправить новую экспедицию на поиски. Но нет. Царь-под-Горой предпочитает беспомощно строить догадки 30 лет. Целых 30 лет, подумайте! Что же выводит его из этого ступора? Только посол Саурона. Знаете, друг мой, какое впечатление у меня складывается? Что Даин точно знает, что произошло в Мории. Но не хочет, чтобы об этом узнали его подданные. Но откуда он это знает?

— Ваша теория становится всё фантастичнее и фантастичнее. Даин Железностоп не предатель, но с кем-то тайно связан?

— Не в большей степени, чем положено любому нормальному монарху. Зато, если рассмотреть произошедшее в свете допущенного ранее... Посол Саурона как-то очень уверенно говорит о возможности реституции Мории. Саурон может приказывать Балрогу? Тогда поход в Морию из странной авантюры превращается в осмысленное действие.

— Но о ком, о ком же тогда вы всё время говорите?!

— А спросите себя, кто участвовал во всех трёх упомянутых походах? Кто играл значительную роль в их организации? Кто, наконец, по словам Бильбо, был «вечным дозорным» в их отряде и так рвался сопровождать его к дракону?

— Бильбо пишет, что в отряде Торина в дозор обычно становился Ба... — нехорошее предчувствие объяло меня.

— Вот вы и произнесли это сами, мой друг. Да, я говорю о Балине, самозванном Государе Мории. Балин, сын Фундина, участвует во всех походах. Неизвестно, каким было его место при Трайне, Торин явно склонен прислушиваться к нему больше, чем ко многим прочим гномам, третий же поход он возглавил.

— Не только он был в... — сопротивлялся я, конечно, больше из упрямства.

— Да, я же не изложил вам прочих странностей этого, третьего похода, — улыбнулся Подхолмс. — Во-вторых, почему именно Балин заявляет права на престол? Царём-под-Горой он, значит, быть не может, а Государем Казад-дума — вполне? Притом, что второй титул почётнее? А в-третьих, интересный факт: Двалин был с Балином и в первом, и во втором походах, выжил в Битве Пяти Воинств... а вот в экспедицию в Морию почему-то не пошёл. Уж не решил ли сыграть в собственную игру? Или, наконец, прозрел? Да и, в конце концов, если предатель — не Балин, тогда на что рассчитывает будущий Государь в борьбе с Погибелью Дарина? А вот если он надеется, что Саурон объяснит Балрогу, что Балин — свой... Но, должно быть, где-то Балин прокололся. И Даин узнал обо всём.

— Но почему вы так в этом уверены?

— Кроме его странного бездействия и решения Двалина не сопровождать Балина в последнюю экспедицию? Добавьте сюда ещё его могилу.

— А причём здесь могила-то?

— Кто, собственно, её построил? Балин, выходит, погиб, но это не было концом экспедиции? Гордые гномы Мории потеряли в бою Государя, хотя в целом выиграли битву? Кто его хоронил? Кто выбивал надпись? Разбитый отряд с оравой орков на плечах?

— Вы хотите сказать, что... Что Балина там нет? Что всё это инсценировка?

— Боюсь, что инсценировка. Но Балин там есть. Вот только удар ему нанёс не орочий ятаган, а гномий топор.

— Как?

— А вы поставьте себя на место Даина. Допустим, вы узнали правду. Что делать? Проигнорировать? Позволить предателю занять трон Первого Гнома? Предать огласке? Как-никак, Балин — герой войны, один из ближайших сподвижников предыдущего монарха, да и сам принадлежит к царскому роду... Даже вас оскорбила сама мысль о подобном, а уж гномы-современники... Может начаться междоусобица. Нет! Думаю, в состав экспедиции включаются верные Даину гномы, чтобы отплатить изменнику его же монетой. Похоже, что это был, как минимум, Ори. Его рукой написана книга Мазарбула — вершина всей этой фальсификации. Не было никакого смысла заставлять силой писать её кого-то конкретного, так что он это явно сделал добровольно. А потом свалить всё на орков, которые — заметьте, друг мой! — даже не подумали осквернить могилу Балина! Это они-то с их извечной тягой к вандализму! Балрог же, думаю, благополучно проспал все эти события. А Даин... Даин публично выражал озабоченность, однако же под разными предлогами воздерживался от конкретных действий. И могила Балина ещё долго не была бы обнаружена, если бы молодой Гимли по чистой случайности не забрёл туда с отрядом Хранителей... Вот что даёт нам умение наблюдать и внимательность к мелочам.