Небольшое эссе под названием «Г.Ф. Лавкрафт: бегство от безумия» от известного писателя и эзотерика Дональда Тайсона, автора одного из наиболее удачных версий «Некрономикона» (впервые был опубликован в 2000-ом; официально издан в 2004-ом). В этом материале вниманию читателей представлен обобщающий анализ многочисленных фобий и ночных кошмаров Говарда Филлипса Лавкрафта, а в заключении автор эссе, в свойственной ему манере, чётко конкретизирует особую связь между материализмом и оккультизмом писателя, и рассуждает о главной загадке «Джентльмена из Провиденса».
/От переводчика/
______________________________________________
.
*~*~*
Эссе «Г.Ф. ЛАВКРАФТ: БЕГСТВО ОТ БЕЗУМИЯ» (2010).
«H.P. Lovecraft: Flight from Madness».
.
Автор: Дональд Тайсон (Donald Tyson, 1954 г.р.) — канадский писатель, учёный, эзотерик, астролог, известный на Западе специалист по истории западного оккультизма и церемониальной магии, а также специалист в области каббалистики, рун и карт Таро. С отличием окончил университет, получив научную степень по английскому языку и литературе. Активной писательской деятельностью занялся в начале 1980-ых годов. Автор популярной и, получившей признание международных критиков серии книг (всего пять) о Лавкрафтовском «Некрономиконе», таких как: «Некрономикон: Странствия Альхазреда» (2004), «Альхазред: создатель Некрономикона» (2006), «Тайны Некрономикона» (2007), «Гримуар: Некрономикон» (2008), «13 Врат Некрономикона: Рабочая тетрадь по магии» (2010). Опубликовал более трёх десятков работ и множество статей по западным эзотерическим традициям, а так же целый ряд фантастических произведений ужасов, романов и рассказов, выходивших как отдельно, так и изданных в различных популярных антологиях, в том числе выпущенных под редакцией известного лавкрафтоведа С.Т. Джоши, такие сборники, как: «Чёрные Крылья», «Безумие Ктулху», «Искатели Ужаса», «Прогулка по Горам», «Готический Лавкрафт» (2016) и «Лицо без Кожи» (2020). В последние годы Дональд Тайсон, по мнению ряда литературоведов, стал одним из ведущих авторов Лавкрафтианских историй, его произведения основаны на глубоких познаниях в эзотерической и оккультной философии и пронизаны мощным художественным воображением. Кроме прочего Тайсон написал несколько книг по ритуальной магии карт Таро и магии древних Рун, в том числе подготовил к изданию, отредактировал и прокомментировал четыре книги из серии «Оккультная философия XVI века Корнелиуса Агриппы». В 2020-ом году, совместно с художницей Энн Стоукс он также выпустил специально разработанную колоду карт «Таро Дональда Тайсона» (78 карт), и книгу-приложение под названием «Тайны Таро Некрономикон» (2020). По мнению Тайсона, карты Таро содержат всё необходимое для того, чтобы выступать в качестве полноценной и эффективной системы ритуальной магии. В последние годы Дональд Тайсон посвящает свою жизнь достижению полного гнозиса искусства магии в теории и на практике. Его цель — сформулировать и создать доступную систему личного обучения, состоящую из эзотерических традиций Востока и Запада, прошлого и настоящего, систему — которая поможет человеку открыть истинную причину своего существования и способ самореализации. В настоящее время, вместе с супругой и писательницей Дженни Тайсон проживает в Галифаксе на ферме Кейп-Бретон (Новая Шотландия, Канада). На сегодняшний день более десяти произведений автора переведено и издано в России. Среди других его широко известных работ, такие книги как:
«Руническая Магия» (1988).
«Извивающаяся Змея: оккультное путешествие мага Джона Ди и алхимика Эдварда Келли» (1990), роман.
«Магия нового тысячелетия: всеобъемлющая система Самореализации» (1996).
«Сексуальная алхимия: магическое сношение с Духами» (2000).
«Енохианская Магия для начинающих: оригинальная система Ангельской Магии» (2002).
«Тетраграмматон: секрет пробуждения Ангельских Сил и Ключ к Апокалипсису» (2002).
«Сила слова: секретный Код Творения» (2004).
«Либер Лилит (Liber Lilith): гностический гримуар» (2006), роман.
«Полёт Души: астральная проекция и магическая вселенная» (2007).
«Мир грёз Г.Ф. Лавкрафта: его жизнь, его демоны, его вселенная» (2010).
«Демонология короля Якова I» (2011).
«Змея Мудрости: и другие очерки по Западному оккультизму» (2013).
«Ковен Лавкрафта» (2014), роман.
«Красный камень Джубба» (2020), роман.
«Кинезическая Магия: направление энергии с помощью поз и жестов» (2020),
и другие произведения.
______________________________________________
«Йог стремится работать внутренне, сосредотачиваясь на теле, тогда как Маг направляет свою волю вовне, на объекты большого мира. Это очевидное различие вводит в заблуждение, поскольку внутренний мир и внешний не имеют разделительной границы, а представляют собой неделимую вселенную, воспринимаемую лишь человеческим разумом. Конечная цель обоих практик одинакова: овладеть личной вселенной и привязать её к высшим устремлениям...».
/Дональд Тайсон, «Рабочая тетрадь мага: выполнение ритуалов Западной традиции», 2001/
______________________________________________
«ГОВАРД ЛАВКРАФТ: БЕГСТВО ОТ БЕЗУМИЯ»
*~*~*
Автор страшных историй Говард Филлипс Лавкрафт (1890–1937) являлся человеком, находившимся с самим собой в состоянии войны. На сознательном уровне он был рационалистом, материалистом, а к концу своей жизни — атеистом, отвергавшим все формы религии, духовности, магии и мистицизма, как не более чем суеверия. Лавкрафт не верил ни в Бога, ни в Загробную жизнь. По его твёрдому убеждению, сознание после смерти просто прекращалось и исчезало. Он также считал молитву пустой тратой времени, а все человеческие устремления, лишёнными всякого смысла в безжалостной вселенной, не заботящейся о судьбе человеческого рода. Он самым решительным образом отвергал существование потусторонних существ и сверхъестественных событий, описанных им в собственных художественных произведениях. В своём письме от 1916-го года он писал: «У меня никогда не было ни малейшей тени веры в сверхъестественное». («Г.Ф. Лавкрафт, Повелитель Видимого мира: автобиография в письмах», С.Т. Джоши и Д.Э. Шульц; 2000).
Однако, под поверхностью разум Лавкрафта представлял собой фантастический хаос снов наяву, ужасающих кошмаров, странных импульсивных порывов, иррациональных страхов и сверхъестественной интуиции. Эти хаотические аспекты глубинного разума вторгались в его бодрствующую жизнь в форме навязчивых идей, которых было слишком много, чтобы перечислить. Упомянем лишь самые выдающиеся из них: Лавкрафт был убеждён, что он являлся человеком вне своего естественного периода времени. Он считал, что его время — восемнадцатый век, и видел себя английским джентльменом, родившимся на два столетия ранее. В процитированном выше письме от 1916-го года, он писал: «Я начал видеть во сне себя в этих сценах, наблюдая дразнящие фрагменты повседневной жизни восемнадцатого века, слишком быстро растворявщиеся в состоянии бодрствования». Как следствие, эти видения повлияли на манеры, архаичную речь, и стиль письма джентльмена восемнадцатого века из Новой Англии. Он не считал это притворством — ему казалось, что это естественный способ поведения: «Таким образом сформировался мой стиль; не как сознательный архаизм, а как если бы я действительно родился в 1690-ом, а не в 1890-ом году». В этом письме от 1914-го года он также назвал себя «древним». («Г.Ф. Лавкрафт, Повелитель Видимого мира: автобиография в письмах»; 2000).
В письме 1926-го года к родной тётушке Лавкрафт писал о своём сильном ощущении того, словно он жил в Марблхеде ещё до Американской войны за Независимость: «Это место (вместе с Салемом, Портсмутом и другими местами старой Новой Англии) временами вызывает у меня очень острое иллюзорное ощущение, что я жил примерно в период 1750х–1760х годов» («Г.Ф. Лавкрафт, Повелитель Видимого мира: автобиография в письмах», 2000). Это внутреннее убеждение в том, что он жил когда-то в прошлом, было настолько ясным, что Лавкрафт даже мог в подробностях рассказывать о своих предыдущих воплощениях. Он признавал, что многие люди сочли бы это истинным опытом прошлых жизней, но, поскольку, своим разумом он сознательно отвергал собственную реинкарнацию, то не смог допустить подобной возможности, и с помощью малоубедительных рациональных объяснений отбросил эти яркие события «Дежа-вю».
С манией восемнадцатого века, сформировавшейся ещё в подростковом возрасте, так же связано убеждение Лавкрафта в том, что он был стариком в теле молодого человека, и в письме от 1934-го года он называл себя «14-летним дедом». В переписке с другими авторами он стал называть себя «отцом», «дедушкой», «старым джентльменом», и он поощрал своих друзей потакать ему в этой странной умственной причуде. Корреспонденты, встречавшиеся с ним впервые, нередко поражались его молодому виду, поскольку в письмах он часто «принимал позу» восьмидесятилетнего старика. Иногда он называл взрослых приятелей «детьми», говоря им «сынок» или «парень». Он рассказывал о своих слишком сутулых плечах, хотя никакой сутулости, иногда видимой на фотографиях, в действительности у него никогда не существовало, и он обладал крепким телом.
Он также страдал от навязчивой мысли, что лицо его чересчур ужасно деформировано и, что ни одна женщина не сможет его полюбить. Возможно, это стало результатом проблемы, возникшей в юности с непроизвольными гримасами и подёргиваниями лица, которые позднее на сознательном уровне он сам отклонил, как вызванные по причине вросших волос. Этот комплекс дополнительно усугублялся его матерью, соглашавшейся с ним в том, что он якобы «отвратителен и ужасен», вероятно, тем самым впервые заронив эту идею в его разум, когда он был ещё ребенком («Г.Ф. Лавкрафт: биография», Л.Спрэг де Камп, 1975). Став взрослым он преодолел это подёргивание, но вызванная этим застенчивость способствовало тому, что в будущем он всегда ощущал дистанцию с другими людьми.
Однако, вовсе не застенчивость в молодые годы стала причиной его ухода из общества. Стыд из-за того, что ему не удалось окончить среднюю школу и, соответственно, дальнейщая неспособность поступить в Университет Брауна, вызвали у него длительный нервный срыв. В течение пятилетнего периода с 1908-го по 1913-ый годы он редко покидал днём квартиру своей матери, а спал или лежал, читая при наглухо задёрнутых шторах. По ночам он бродил по практически пустынным улицам родного Провиденса, изучая колониальную архитектуру, которую так страстно любил, задерживаясь над гротескными древними надгробиями кладбища Суон-Пойнт, где у семьи его матери имелся свой семейный участок. На протяжении всей жизни Лавкрафт оставался болезненно очарованным смертью и распадом.
Эта иррациональная, хаотичная сторона, внешне контролируемого Лавкрафтовского ума, наиболее ярко проявилась в содержании его загадочных грёз. С раннего детства он видел необычайно подробные сны, часто ужасающего характера, в которых он обнаруживал, словно оказывался спроецированным в сновидение, как если бы он являлся бестелесным оком, парящим над сценой и обладающим способностью перемещаться всюду, куда бы он его не направил. По крайней мере один раз он чувствовал, что сможет заставить себя войти в одного из персонажей своего сна, однако страх разбудил его прежде чем он попытался это сделать — он был ужасно напуган мыслью о том, что если сделает это, то может оказаться в ловушке собственного сновидения.
И эти кошмары в течении долгих лет, с незначительными вариациями, часто повторялись. Его сны о существах, которых он называл «Ночными Призраками», начавшиеся вскоре после смерти бабушки, когда Лавкрафту исполнилось всего пять лет, продолжались вплоть до его взрослой жизни. Персонаж из его сновидений по имени Ньярлатхотеп, который столь заметно будет фигурировать в рассказах Лавкрафта о Древних, приходил к нему во снах в самых разных обличиях, в том числе, в качестве египетского принца или странствующего шоумена. Позже он назвал эти формы «аватарами» Ньярлатхотепа.
Еще одним, из глубоко укоренившихся кошмаров Лавкрафта являлся страх перед океаном или, точнее, перед тайнами, скрывающимися под его поверхностью. Странным следствием этого был сопутствующий страх, испытываемый Лавкрафтом по отношению ко всем видам морепродуктов. Однажды он сказал одному из своих друзей: «Я ненавидел рыбу и боялся моря, и всего что с ним связано, с тех пор как мне исполнилось два года» («Г.Ф. Лавкрафт: биография», Л.Спрэг де Камп, 1975). Сам вид, или даже запах рыбы вызывали у него прямо-таки физическое недомогание. Этот страх перед морем проявляется и в его рассказах о Ктулху, Дагоне и Глубинных. В рассказе «Ужасный случай в Мартинз-бич», написанном им в 1922-ом году вместе со своей будущей супругой Соней Грин, невидимое морское чудовище обманом заставляет загорающих на пляжном курорте людей ухватиться за длинную и уходящую в воду верёвку, после чего купальщики внезапно обнаруживают что не в состоянии её отпустить. И так, неумолимо тянутся они словно рыба, попавшая на леску с крючком, крича и плача под волнами.
В годы отшельничества, глубокая, но неосознанная потребность Лавкрафта упиваться причудливыми и болезненными фантазиями заставляла его выискивать и читать фантастические и ужасные истории в популярных бульварных журналах. Хотя качество написания подобных публикуемых произведений под час было низким, гротескное содержание этих историй подпитывало подсознательную жажду Лавкрафта к тому, что позднее он назовёт «Космическим Ужасом». В конце-концов он присоединился к группе авторов-любителей, и взаимодействие с другими писателями вывело его из затворнической фазы. В итоге, он начал сочинять собственные фантастические ужасы.
Написание историй о своих кошмарах и прочих вещах, одновременно пугавших и преследовавших его, стало для Лавкрафта способом получить сознательный контроль над их содержанием и, таким образом, вычистить их из своей психики — или же, по крайней мере, «кастрировать», лишив их власти над ним. Многие из его рассказов — не более чем записанные сновидения или сцены событий из снов, с небольшим налётом вымысла, дабы придать им более подходящий контекст. К примеру, произведения «Ньярлатхотеп» (1920) и «Показания Рэндольфа Картера» (1919), являются прямыми транскрипциями его снов. Его история «Полярис» (1918) также основана на сновидении, в котором он, словно бестелесное развоплощённое сознание парил над «городом со множеством дворцов и позолоченных куполов, лежавших в пустоте между грядами серых устрашающих холмов» («Энциклопедия Г.Ф. Лавкрафта». С.Т.Джоши и Д.Э.Шульц, 2001).
Сегодня существует современный термин для обозначения того, что Лавкрафт испытывал во сне, хотя в его период этот термин не использовался в широком обиходе, это — «осознанные сновидения». Лавкрафт развил в себе естественную способность сохранять часть критического осознания во время своих сновидений и направлять это осознание для наблюдения за различными аспектами снов, отличавшихся необычайной степенью сложности и ясности. Сегодня «осознанные сновидения» признаны одним из видов астральной проекции. Возможно, из-за частичного контроля над сознанием в собственных снах, Лавкрафт смог запоминать их в мельчайших деталях, и затем использовал этот дар, чтобы придать своим историям ощущение зловещей реальности. Читая рассказы Лавкрафта, мы буквально физически проходим через его кошмары, наблюдая за сценами и событиями так, как должно быть он сам наблюдал за ними во время своих грёз.
Ярчайший персонаж Лавкрафта — Рэндольф Картер, это «альтер-эго» самого писателя. Потомок линии магов Новой Англии, Картер по собственному желанию обладает способностью блуждать по фантастической стране сновидений с полной осознанностью и сознательной волей. Наиболее заметное место этот персонаж занимает в романе Лавкрафта «Сомнабулический поиск Неведомого Кадата» (1927), действие которого полностью происходит в стране снов, пока Картер спит. Это своеобразная «одиссея» в Царстве Грёз, во время которой Картер сталкивается и преодолевает, или примиряется с некоторыми самыми жуткими существами собственных кошмаров Лавкрафта, такими как «Ночные Призраки» из его раннего детства, ставшие в романе средством Картера для достижения цели его поисков.
В романе, страна грёз — это своего рода астральный ландшафт, общий как для людей, так и для остальных разумных рас. Рэндольф Картер может идти куда пожелает, и делать то, что ему нравится, хотя в царстве снов существуют собственные законы, которые применимы как к Картеру, блуждающему по закоулкам сновидений, так и к их таинственным обитателям. Это увлекательная и захватывающая концепция, которая могла быть разработана только тем, для кого сны имеют самое глубокое значение — что Мир Сновидений, это неизменно существующее место, в котором столько же реальности, сколько и в мире бодрствования, или, возможно, даже больше.
Ужасающие кошмары Лавкрафта нашли своё выражение не только в рассказах о Царстве Грёз, но и в историях о Великих Древних — различных древних существах и инопланетных расах, правивших Землей в далёком прошлом, задолго до эволюции человеческого вида, терпеливо ждущих на краю нашей реальности того времени, когда звёзды снова станут правильными. В Лавкрафтовской мифологии среди них возвышается могущественный Ктулху со своим воинствующим отродьем, спящим сейчас мёртвым сном под Тихим океаном в затонувшем городе Р'льех. Когда звёзды сойдутся вновь, Р'льех восстанет и, Ктулху «чёрным вороном» набросится на мир ради своей услады.
Все Лавкрафтовские Древние, время от времени, угрожают вторгнуться в наш мир, в саму нашу реальность, но человечество пребывает в блаженном неведении об их существовании, и только по этой причине может продолжать наслаждаться иллюзией превосходства на этой планете. Знание — наш враг, Невежество — наше единственное спасение, ибо, когда наука продвинется достаточно далеко, чтобы раскрыть существование Древних и истинное место человечества в иерархии живых существ, мы все либо сойдём с ума, либо для нашего же собственного спасения опустимся в новый «тёмный век» варварства и невежества.
Такова суть и послание мрачных историй Говарда Лавкрафта. Человечество балансирует на самой грани забвения, защищённое только своим Невежеством. Ужасающая сила таких книг, как созданный Лавкрафтом для своих произведений «Некрономикон», заключается в том, что они приподнимают завесу неведения в умах тех, кто их читает, сводя с ума или заставляя покончить с собой, дабы избежать невыносимого кошмара человеческого бытия. В Лавкрафтовских рассказах голая правда о существовании чрезвычайно токсична.
Безумие — также обычная тема для Лавкрафта, и в этом нет ничего удивительного. Его отец сошёл с ума, когда Говарду было всего два года, а мать — когда ему исполнилось 28. Обоим родителям пришлось провести остаток своих лет закрытыми в Госпитале Батлера, в Провиденсе. Всю жизнь Лавкрафт опасался, что его может постигнуть участь судьбы родителей. В течении первой половины своей жизни он перенёс множество нервных срывов и, вполне может быть, что писательство книг о Великих Древних и Царствах Грёз было тем единственным занятием, что сохраняло его хрупкое здравомыслие.
Загадка жизни Лавкрафта заключается в том, что человек, обладавший естественной природной способностью видеть осознанные сновидения и путешествовать по астральным сферам, человек, для которого всё оккультное и сверхъестественное являлось главным мотивом существования, должен был полностью объявить себя неверующим во всём, кроме чувства материальной реальности. Но эта загадка приоткрывает свой секрет, когда мы понимаем, что Лавкрафт не столько НЕ верил в эзотерику, сколько отказывался позволить себе даже на мгновение допустить возможность её реальности.
Лавкрафт всегда боялся потерять рассудок. Поэтому он искал убежище в материализме, принимая его с пылом «утопающего» человека, хватающегося за крутящуюся плавающую бочку. Узость и простота материалистической философии, отрицающей всех богов и ангелов, всю магию и чудеса, стала для Лавкрафта личным спасением. Она установила некоторую дистанцию и помогла ему тривиализировать (упростить) содержание своих ночных кошмаров, к которым затем он мог относиться не более как к развлечениям для себя и других. Если бы он был вынужден признать их истинную силу, это, скорее всего привело бы его к страшной участи большинства несчастных читателей «Некрономикона» — безумию или самоубийству, оба варианта — есть бегство от реальности, слишком ужасающей чтобы её вынести. Но Лавкрафт нашёл для себя другой спасительный выход — он скрылся в материалистическом и атеистическом отрицании и неприятии всякой реальности, выходящей за пределы самого базового уровня осязаемого. Он решил верить только в то, к чему можно было прикоснуться физически. В сущности, подобно некоему обречённому герою древне-греческой трагедии, Лавкрафт «выколол» себе глаза, чтобы увиденное не свело его с ума.
облако тэгов
