В первой части статьи я разместил на "Фантлабе" текст своего первого интервью о фантастике, которое дал В.Владимирскому для журнала "Питерbook" в 2004 году. Почему мне тогда предоставили трибуну в уважаемом журнале? Ответ прост: я был на хорошем счету в Издательстве "Азбука-классика" и на тот момент оказался одним из так называемых литературных открытий.

Гораздо труднее понять, почему меня интервьюировали в 2010 году. К этому времени пауза с публикацией моих авторских книг затянулась уже на 5 лет. Если, конечно, не считать "Библиографии отечественной фантастики", которая активно печаталась и была, что называется, на слуху. Быть может, всему виной именно она? Или повлиял тот факт, что в 2010 году меня стукнула по макушке очень круглая дата?

Итак, интервью №2, которое у меня брал корреспондент онлайн-журнала «Питерbook» (2010 год)...

Информация к размышлению:

      Леонид Смирнов родился в 1960 году в Ленинграде. Закончил Ленинградский финансово-экономический институт им.Н.А.Вознесенского. После армии работал в оборонке, на пике перестройки перешел в первое негосударственное издательство НТПО "Борей", где готовил к печати альманах фантастики "Китеж". Сейчас работает редактором. Как прозаик дебютировал в 1990 году на страницах журнала "Арай-Заря" и детгизовского сборника "Дверь с той стороны". Автор четырнадцати романов, нескольких повестей и рассказов, а также полусотни статей о фантастике. Кроме того активно занимается библиографией, пишет научно-популярные книги о лесе и грибах и модерирует сайт "Грибы Ленинградской области". Выпустил 22 книги, включая самиздат. Член Союза писателей Санкт-Петербурга, соруководитель Студии молодых писателей-фантастов. Лауреат Беляевской премии и премии конвента "Звездный мост" (за библиографию отечественной фантастики). Живет в Санкт-Петербурге.

Вопросы Леониду Смирнову от онлайн-журнала «Питерbook»:

1. Леонид, насколько мы знаем, у вас полным-полно неизданных книг, причем не только повестей, но и полновесных романов. Что ж не везет-то им так?

      Судьба у меня такая. Планида... Как подшучивала надо мной преподавательница английского в институте: "Гвозди бы делать из этих людей". Кто-то наверху уже три десятка лет пытается выковать из меня сверхчеловека, посылая одно испытание за другим. Все еще не доковался... А если серьезно: первый мой сборник "Демон "Кеплера" погиб вместе издательством еще в 1991 году, второй (ударный) — "Ламбада" — сгорел вместе с Домом писателя в 1993-ем. Если я еще могу порой уболтать издателя, то бороться с изношенной проводкой я не в силах. Через три года вместе с серией "Русское поле" почил в бозе сборник "Эра Броуна" (в "Азбуке"). Список этот можно продолжать. Последняя книга сгинула по дороге в типографию не так давно — в 2005 году. Крушение конкретных литературных проектов — обычное дело для любого писателя. "Войны без потерь не бывает..." Однако если издатели не стоят за тобой в очередь, а погибшая книга была пристроена в издательство после нелегкой борьбы и, скорей всего, теперь будет пылиться в столе годами, такое крушение — тяжкий удар, от которого не скоро оправишься. Чувствуешь себя нокаутированным боксером, заставляешь встать с ринга, плюешь кровью, мотаешь головой и снова бросаешься вперед...

      Тут коренной вопрос: почему близорукие издатели не в силах разглядеть мой могучий талант и не носят меня на руках? Почему не выпускают мои шедевры миллионными тиражами, получая колоссальные барыши и принося автору безбедную жизнь и бессмертную славу? С некоторыми издательствами все понятно: я категорически не вписываюсь в их "формат". В свое время в "Центрполиграфе" мне на прощание сказали с легким сожалением: "Нам нужна массовая литература, а у вас — литература настоящая". Комплимент, конечно, изрядный, но лучше бы книгу выпустили. "Амфора" же мне отказала, потому что "слишком выдержано в жанре". Типичная фантастика не проходит — на ура пошел бы текст а-ля "Укус ангела".

      А вот с другими издательствами ясности никакой. Вроде бы я вписываюсь в их серии и отзывы получаю хорошие, но мешает что-то. Нечто невидимое — подводные камни в мутном море. Почти никто из издателей сегодня не хочет рисковать, печатая что-то нестандартное. Самая типичная тактика: убедиться, что у конкурента хорошо продается некая серия, и с опозданием начать штамповать что-то подобное (как правило, хуже качеством). Это если имя писателя стало брендом, то уже не важно, что именно он пишет. Все пойдет в печать. Но как стать брендом, если тебя тормозят год за годом?.. Это в Америке прекрасно уживаются на книжных прилавках томики для самой широкой публики и книги для узкой аудитории. А у нас такой подход никак не приживется — скорее, напротив. Вот и экономический кризис в первую голову ударил по "средним писателям", совсем не коснувшись раскрученных.

      И уж самое непонятное происходит порой с теми романами, которые я написал для так называемого массового читателя. Заключительная книга трилогии о черном археологе осталась неизданной в результате закрытия серии. Другие издатели не рискуют возродить ее после якобы неудачи "АСТ". А ведь я до сих пор получаю очень хорошие отклики самых разных людей. Второй (военный, боевой) роман об Истребителях Чудовищ ("Воскреснут только живые") тоже сохнет на жестком диске. И пока он не востребован издателем, мне нет смысла приступать к завершающей книге трилогии. Ей богу жаль...

2. Ваша дилогия про истребителей чудовищ отчасти напоминает «Ведьмака» Сапковского — в сочетании с «альтернативной историей». Фэнтезийных штампов чуть меньше, высокотехнологических деталей больше... Это случайно так получилось — или вы сознательно полемизировали с польским фантастом?

      Скажу честно: я до сих пор не удосужился прочитать "Ведьмака" и его продолжения — при всем моем уважении к господину Сапковскому. Книги на полке стоят, пищат. Фильм, правда, посмотрел — уже после написания первого романа. Но ничегошенки в моих идеях и планах он не поменял. Кстати, не самый плохой фильм, как мне кажется, несмотря на всю обрушенную на него критику.

      Я пришел к теме, двигаясь по совершенно иному пути. Сапковский писал сказочку о посреднике между миром людей и чудовищ, о последнем мостике между враждебными мирами, о том, что, несмотря на все подлости и предательства, разумному существу (вне зависимости от происхождения) можно и нужно следовать некой Этике. Мне же хотелось написать альтернативную историю России — чудовищно кровавого и потрясающе интересного двадцатого века. Писать об этом всерьез я так и не решился, а потому избрал гибридный жанр альтернативно-исторической "сайнс фэнтези".

      Прочитав романы об и-чу (истребителях чудовищ), легко обнаружить те идеи, что больше всего волновали автора. Пожалуй, важнейшая из них — идея Равновесия. Равновесия между мирами, между странами и культурами, между расами и народами. Не заимствована ли она (идея) у Сапковского или у какого-нибудь еще писателя? Вряд ли. Просто она витает в воздухе. Без равновесия жизнь не возможна. Все это понимают, но то и дело раскачивают лодку.

      Откуда возникла независимая Сибирская республика? Из моего уважения к этой огромной стране, ее людям и желания найти достойную площадку для глобальных исторических экспериментов. А еще из повести Лазарчука "Иное небо". Вот с кем я полемизировал — при всей непохожести наших произведений. А за те три года, что писал романы, я очень сроднился с Сибирью, с городом Кедриным, с и-чу и семейством Пришвиных. Теперь они стали частью меня. Это важнее гонорара в кармане.

3. Вы работали в очень несхожих жанрах, от фантасмагории до «твердой НФ», от фэнтези до триллера. Какой из них сильнее всего привлекает сегодня — и почему?

      Я всегда писал только то, что мне было интересно. Даже в тех редких случаях, когда работал над заказными вещами. Тут главное — убедить издателя, который отнюдь не дурак, что твое детище — именно "то, что доктор прописал". Переиграть его (издателя) на собственном поле и вырваться на широкий книжный простор. Мне ничуть не стыдно за написанное. Наоборот — я считаю романы о черном археологе отличным образцом развлекательной литературы. А развлекать людей качественно — это правильная работа.

      Всю мою литературную жизнь идет поиск тем, фантастических придумок, героев. Почему? По двум причинам. Во-первых, увлекательное дело — осваивать новые горизонты, пробовать то, чем еще никогда не занимался. И во-вторых, хочется нащупать такую тему, жанр, которые привели бы к успеху, позволили донести до читателя мои сокровенные мысли, одновременно удовлетворив издательские требования. Трудновыполнимая и все же реальная задача.

      Сегодня я снова осваиваю новую для себя территорию: пишу о галактическом будущем России. Подобного рода тексты обычно называют звездной оперой. Может, и так. Главное, чтобы читатель, плывя в океане поточной продукции, наконец выловил что-то новое, познакомился с оригинальным взглядом на тему, с неожиданными ракурсами, взглянул на нашу жизнь с новой колокольни. Получится ли у меня? Поживем — увидим...

4. В последние годы вы вместе с Андреем Балабухой ведете в Петербурге литературную студию для молодых и не очень, начинающих и уверенно продолжающих писателей-фантастов. Каковы ваши функции в этом двуумвирате и как вы вообще на такое решились? Ответственность-то серьезная...

      С 1982 по 1989 год я учился писать на семинаре Стругацкого, затем четыре года посещал семинар Феликса Суркиса. А в декабре 1995 года меня позвали в студию Балабухи и Бритикова. С тех пор прошло почти пятнадцать лет. Так что опыт литературной учебы у меня богатый. Вскоре после моего прихода на студию умер знаменитый фантастиковед Анатолий Бритиков, и Андрей Балабуха много лет рулил судном в одиночку. Студия кочевала по городу, команда ее менялась, от первого состава к сегодняшнему дню уцелел лишь один человек. Но наше суденышко пережило все политические и экономические бури.

      Я же активно участвовал в работе как рядовой студиец, потом был старостой студии и наконец получил предложение из разряда тех, от которых не отказываются, — стать соруководителем. Не скрою: меня терзали сомнения, справлюсь ли с задачей, ведь каждый раз надо сформулировать и внятно изложить умные и, желательно, свежие мысли? И не будет слишком сильна внутренняя оппозиция, ведь кому понравится, когда твой сосед по парте вдруг (вроде бы ни с того, ни с чего) начинает учить тебя жизни? Ревность и подсознательный протест — естественные чувства. Однако, бог миловал — процесс пошел без особых эксцессов. Несколько раз по окончании сезона я спрашивал Балабуху, доволен ли он нашим тандемом, не пора ли мне покинуть мостик? В итоге всякий раз я оставался рулить дальше.

      Как я набрался наглости встать рядом с мэтром? Каковы мои обязанности в двуумвирате? Мы с Андреем Балабухой — очень непохожие люди, разных поколений, разной судьбы, но, как я считаю, в равной мере люди здравые. Ему важно, чтобы рядом звучал второй голос, другая точка зрения. Я — более конкретный критик, иду от собственного многолетнего литературного и редакционного опыта, он, будучи великим эрудитом и знатоком литературной истории, — любитель философско-психологических обобщений и реминисценций. В результате мы гораздо полнее, многограннее и глубже погружаемся в тему обсуждения и даем авторам разноплановые советы.

      Иногда, когда обсуждаемый перл мне особенно не нравится, в начале заседания я объявляю, что сегодня буду играть роль злого копа. "Злокопа" — злого полицейского из детективов. "Ну тогда я буду доброкопом", — отвечает мне в тон Балабуха, но совсем не факт, что наши роли в ходе обсуждения не поменяются, ведь мы никогда заранее не сговариваемся и не знаем, кто с каким настроением идет на заседание и что собирается говорить.

На заседаниях Студии молодых писателей в книжном магазине "Раскольниковъ"

5. Насколько вообще нужно писателю все эта окололитературное коловращение, участие в заседании творческих союзов, секции, семинары? Бытует мнение, что все это от лукавого: вон, Лев Толстой сидел себе в Ясной Поляне, и ничего, классик мировой литературы...

      Я — по своей природе человек нетусовочный и стараюсь как можно реже участвовать в этом самом коловращении. Но писателю (по крайней мере, большинству из нас) нужно общение с себе подобными, обмен идеями, да и просто подпитка каким-то общим творческим духом. Порой тебе просто необходимо убедиться, что ты не один такой чудик, бумагомаратель не от мира сего. Ведь безвылазно сидя в четырех стенах и кропая нетленку, легко поехать мозгой, а еще проще — исписаться вусмерть. Вдобавок в нашей секции фантастической и научно-художественной литературы уже давно создалась удивительно благожелательная атмосфера и туда приятно и полезно ходить — почти как в залитый солнцем сосновый бор. Налицо терапевтический эффект.

      Литературную учебу я и вовсе вывожу за скобки — это муторная работа ради новых поколений литераторов. Многие люди зачем-то рожают детей, хотя это сплошная головная боль. Отдельные писатели зачем-то учат себеподобных, хотя не получают взамен ничего, кроме "спасибо" — и порой сквозь стиснутые зубы... Можно их (нас) пожалеть, можно благоговейно снять шляпу. Вот только пристреливать не надо.

На заседаниях секции НФ литературы (на моем очередном творческом вечере в Центре современной литературы и книги на Васильевском острове и в Санкт-Петербургском Доме Писателя на Звенигородской)

1) И что тут особо комментировать? Самое главное я уже сказал в первой части статьи. В течение 6 лет, миновавших с момента первого интервью журналу "Питерbook", все свои основные силы я вкладывал в работу над библиографией. Почему, спросите вы? Самый простой ответ: потому что после расставания с "Азбукой-классикой" у меня больше не было постоянной издательской площадки, где я мог бы с завидным постоянством "выпекать" книжку за книжкой. А продолжать писать в стол мне больше не хотелось. А вот ответ более сомнительный: я дал обещание во что бы то ни стало подготовить библиографию и на время наступил себе на горло и пожертвовал написанием фантастики. Наверное, справедливы оба ответа сразу. Так уж сложилось...

2) В 2009 году я издал третий том "Библиографии отечественной фантастики " и окончательно выдохся. Финансовые ресурсы тоже исчерпались. А поддерживать и понукать меня было больше некому. Инициатор проекта и мой первоначальный соавтор Клара Федоровна Бритикова к тому времени уже покинула наш мир.

А что еще позитивное я мог предъявить как промежуточный итог трудов к собственному пятидесятилетию? На безрыбье я все-таки решился всерьез заняться написанием книг и статей о грибах — моем пожизненном увлечении. В 2009 году в Ленинградском издательстве была напечатана, причем, огромным тиражом 25 тысяч экземпляров книга "Все о грибах. 100 съедобных и несъедобных грибов России", где я изрядно потрудился научным редактором и выступил в качестве иллюстратора. С нее все и началось — впереди были три авторские книги. (Кстати, на моем боевом счету сейчас более 200 тысяч фотографий леса и грибов, так что иллюстрируй — не хочу.)

А самый большой тираж был у моего справочника "Грибы в вашем саду" (https://fantlab.ru/work371449), получившего Беляевскую премию. Правда, вышел он в совсем другом издательстве.

Обложка и образец иллюстраций справочника "Все о грибах"

Титул справочника "Грибы в вашем саду"

3) В том числе и через книгу "Все о грибах" (в редакции ее упорно называли "кризисным проектом") я попытался укрепиться на новой для меня издательской площадке — той, которой руководил знаменитый деятель Фэндома и организатор "Интерпресскона" Александр Сидорович. В 2010 году началась многотрудная подготовка к изданию моего фантастического романа "Наперегонки со смертью" (https://fantlab.ru/work245381), о котором я уже писал в комментариях к первой части этой статьи. Главное, что удалось наконец прервать затянувшуюся паузу в моих коммерческих книгах.

Вслед за этим романом должна была выйти (и действительно вышла с свет) книга "Офицерский мятеж" (https://fantlab.ru/work307623), открывающая космическую трилогию "Империя.RU". Так что на тот момент процесс пошел...

Можно считать, что с 2009 года начался очередной этап моей творческой карьеры, который, увы, тоже долго не продлился — по 2013 год включительно.

4) Что же касается страны в целом и книгоиздательства в частности, то в период с 2004 по 2010 год в России вроде бы как сменился Президент, мы пережили скоротечную грузинскую войну и затяжной финансово-экономический кризис 2008-2010 годов, а также аномально жаркое лето-2010, напомнившее нам о надвигающемся глобальном потеплении. В результате положение с изданием книг, включая фантастику, только усугубилось, тиражи продолжали падать, а вместе с ними и доходы большинства литераторов.

А что было потом? Это уже за рамками статьи: олимпиада в Сочи, Крым, Донбасс, экономические санкции, антидопинговая война, Сирия, американские выборы, пожары и наводнения, пандемия, Афганистан...