В мае 2022 года вышла в свет завершающая книга моего юбилейного проекта №1. Таким образом, за четыре года были напечатаны восемь книг. Напомню, что основная идея этого проекта, приуроченного к моему шестидесятилетию, — дописать все недописанные (по разным причинам) и издать все недоизданные циклы моих романов.

Через год был начат юбилейный проект №2, приуроченный теперь уже к моему шестидесятипятилетию. Его основная идея — издать оставшиеся неизданными произведения (включая как старые (например, 2009 года), так и самые новые) и переиздать в качественно новом виде большую часть тех, что вышли в свет в самых разных изданиях (включая газеты и журналы) в течение последних 36 лет.

В состав юбилейного проекта №2 на сегодняшний день вошли: переиздание фантастической дилогии «Хамелеон» (https://fantlab.ru/edition403624) и авторский сборник новых работ (роман «Серые ангелы, красные роботы» и повесть «Мастер складок») (https://fantlab.ru/work1892189). Тираж у книг этого проекта одинаковый — 100 экземпляров, издательство — "АНОК ТЦ «Борей-Арт»" (Санкт-Петербург). Все книги богато иллюстрированы художницей Галиной Маас и снабжены послесловиями Михаила Шавшина.

Второй томик этого проекта вышел в свет в апреле 2024 года. История его написания довольно проста. Фантастический роман «Серые ангелы, красные роботы» (https://fantlab.ru/work1763022) был создан в два этапа. Первый этап — с конца 2013 года по начало 2015 года. Работа была прервана ради написания «детской» повести «Космическое путешествие «Белого Кракена»» (https://fantlab.ru/work1763070). А сразу после нее в работу пошли тома 4-7 библиографии. Так что второй этап состоялся уже после завершения семитомной «Библиографии отечественной фантастики» (https://fantlab.ru/work221656) — с весны 2019 года по лето 2021 года. Работа над романом заняла в общей сложности долгие три с половиной года.

Сразу после завершения «Серых ангелов…» ваш покорный слуга начал писать большую фантастическую повесть «Мастер складок» (https://fantlab.ru/work1765344), которая была окончена ровно через год — летом 2022 года.

Объединены они в одно издание чисто хронологически. В результате получился довольно толстый том (520 стр.) с цветной обложкой и форзацами (по одному на каждое произведение), 18 внутренними иллюстрациями замечательной художницы Галины Маас и послесловием Михаила Шавшина "Необычная Земля Леонида Смирнова". На 4-й странице обложки размещена фотография автора и его краткая автобиография.

1 — Обложка книги

Леонид Смирнов

Мастер складок

СПб.: ТЦ АНОК "Борей-Арт", 2024г.

Тираж: 100 экз.

ISBN: 978-5-7187-1037-3

Тип обложки: твердая

Страниц: 520

Описание:

Внецикловые роман и повесть.

Содержание:

Леонид Смирнов. Мастер складок (повесть), c. 3-191

Леонид Смирнов. Серые ангелы, красные роботы (роман), c. 192-503

Михаил Шавшин. Необычная Земля Леонида Смирнова (послесловие), с.504-517

М.Шавшин — литературный критик-фантастиковед, известный своими работами о братьях Стругацких и Андрее Балабухе, написал очередное послесловие к моей книге. Привожу несколько его фрагментов...

«…Леонид Смирнов объединил под одной обложкой два очень разных произведения: повесть «Мастер складок» и роман «Серые ангелы, красные роботы». Движущим мотивом обоих текстов в той или иной степени является война. Это отличительная особенность Смирновских сочинений. Во всяком случае, подавляющего большинства из них. Не могу сказать, что автору нравится описывать боевые действия, скорее уж он расценивает такой подход, как необходимый. Ведь война — имманентное состояние человечества. (…) Если пойти немного дальше и поразмыслить в другом направлении, проглядывает в них еще одно общее обстоятельство — тема ответственности творца (ученого, политика, исполнителя) за последствия своих деяний (открытий, решений, поступков). (…)

… повесть «Мастер складок», судя по завязке, самый обычный экшн, начинающийся несостоявшимся задержанием опасных преступников, таинственным исчезновением и шантажом. Вполне себе в духе многочисленных опусов со стрельбой и погонями. Хотя автор постарался придать ему черты «фантастики ближнего прицела», характерной для отечественных творцов 40-50-х годов. Именно в их текстах центральное место всегда занимало некое изобретение… (…) Естественно, вокруг всегда кишели шпионы, диверсанты и прочие недруги, козни которых следовало жестко пресекать. Леонид Смирнов решил использовать старые методы для создания незаурядных ситуаций. (…) Между тем, сюжет очень быстро выходит на новый уровень — противостояние Земли и неких, отнюдь не дружественных пришельцев из глубин Галактики. Вот тут и проступает самое интересное. Выясняется, что почтенные носители разума, достигшие невиданных высот развития, ничуть не лучше многочисленных земных управленцев, когда дело доходит до их шкурных интересов… (…)

В общем-то понятно, для чего Леонид Смирнов наделил инопланетян вполне себе земной логикой и земными же пороками. Его интересуют не носители чуждой нам психологии, а завоеватели, то есть особи, представляющие собой явление на сегодняшний день исключительно наше, родное, поскольку межзвездных контактов пока не предвидится. Такие вот у него выписаны галактические агрессоры.

…главный герой повести — Валентин Сажин, физик-тополог. Живет себе размеренной жизнью, в свободное время подрабатывает чтением научно-популярных лекций и демонстрацией опытов с применением самопальной установки, создающей складки пространства, ни мало не заботясь об их последствиях. И то сказать — складочки получаются маленькие, никаких побочных эффектов не вызывающие. Но, тем не менее, внимание спецслужб Сажин к себе привлекает. Это обстоятельство в корне меняет его жизнь. Он становится нужен.

События, в которые вовлекается Сажин, берут свое начало с очень локальной операции по пресечению деятельности наркоторговцев, а затем моментально разрастаются, как снежный ком. Особенно после того, как специалисты ВКС замечают на орбите неизвестный объект и пытаются его ликвидировать, тем самым вступая в противоборство с инопланетным разумом, который назначен Протектором Земли от Галактического Содружества.

О Протекторе этом, нареченном автором «я/мы», разговор особый. (…) Я/мы, как «исполнитель без страха и сомнений», создан когда-то коллективным разумом, одним из Конгломератов, наводивших ужас на Галактику. С тех пор много воды утекло, прежние задачи потускнели, цели стерлись, и я/мы, отправленный на задворки Галактики Протектором, живет по инерции, превратившись в «букет мертвецов». Коллективное сознание, лишенное цели, — это страшно. И непредсказуемо. Потому что у него нет никаких устремлений. Только реакция на внешние обстоятельства. И полное непонимание деятельности его подопечного.

(…)

По мнению Галактического Совета, отсталая планетка на самом краю Млечного Пути не может обходиться без присмотра, и к Земле устремляется масса претендентов на вакантную должность. И когда Земля по совету мирмидонянина вообще отказывается от очередного Протектора, как-то сами собой, очень естественно, возникают боевые действия. В полном соответствии с постулатом общепризнанного стратега Карла фон Клаузевица: «Война — это продолжение политики, только иными средствами». То есть, по Смирнову, методы Галактического Содружества ничем не отличаются от земных свар. Всё до боли знакомо. (…)

Второе произведение Леонида Смирнова — роман «Серые ангелы, красные роботы»… (…) Место и время действия — Москва, 1942 год. Тут и Лаврентий Палыч, и Иосиф Виссарионыч, и секретарь Поскребышев, и прочие исторические действующие лица, в основном, чекисты. Вот только главный герой — Николай Воробьев — какой-то диковинный, не от мира сего. Кем-то незнамо откуда послан для оказания помощи товарищу Сталину в виде стратегических советов, оптимизирующих военные действия СССР с целью сокращения колоссальных потерь Красной армии и приближения Победы. И кроме того, почти сразу выясняется, что он — супермен, для которого почти не существует материальных преград, и практически бессмертен. Убить его, конечно, можно, но он каждый раз воскресает в прежнем облике.

А сделали его таким «серые ангелы», появляющиеся на авансцене после очередного умерщвления их детища. Кто они такие — большой вопрос! На мой взгляд, само название «серые ангелы» — не белые, между прочим, и не черные — говорит о том, что они не спасители и не злодеи, а некие теневые и довольно неопределенные деятели, преследующие исключительно свои неявные цели, о которых они вовсе не спешат распространяться. (…) Смирновские «ангелы» явные наследники Мазарини. Они просто обозначают исполнителям их задачи и дают очень скудные объяснения, для чего это нужно. Картинка складывается весьма иллюзорная: где-то в отдаленном будущем должно наступить время «Ч», после которого человечество Земли перестанет существовать. Причина не называется. Но заметно подразумевается. По версии «серых», люди во всех Вариантах ветвящейся планетарной реальности понаделали массу ошибок, за которые придется заплатить убойную цену. В прямом смысле. И чтобы этого не случилось, они, «серые ангелы», ведут непримиримую борьбу.

Естественно, руками вырванных из небытия, тщательно отобранных бойцов. Таких же, как Николай Воробьев. То есть чужими руками. Метод стар как мир. Тем более, что чуть позже выясняется: спасают-то они не человечество, а самих себя. (…) …Воробьев со товарищи рассуждает иначе, чем «серые»… (…) Даже в посмертьи они стараются сохранить в себе как можно больше человеческого. Того, что дает им право на «жизнь». (…) …самое главное — уберечь человеческий взгляд на мир, а такое возможно лишь не потеряв душу. И значит, навязанные «красным роботам» Варианты с войнами и прочими испытаниями духа людского в какой-то момент времени превращаются в их собственные, личные напасти, когда надо защищать, отстаивать и спасать. Такие, как Воробьев, в отчаянных ситуациях становятся «настоящими людьми».

Между тем, у «серых» совсем иная логика. Они надеются на счастливый исход, ведь в их распоряжении лучшие агенты всех времен и народов, и им безразличны потери, хотя имеет место весьма неопределенное знание того, где и как надо воздействовать, чтобы получить желаемое грядущее. Да и практический результат плачевен, невзирая на титанические усилия. Так что трагический финал для «серых» предопределен. К тому же так и остается неизвестным, откуда взялись «ангелы», и как они соотносятся с земной реальностью. (…) …стало возможным считать «ангелов» просто некой движущей силой, давшей толчок изменениям истории Мегаземли. Безликой и неумолимой. Собственно, Леонид Смирнов их такими и выводит — расплывчатыми внешне и категоричными внутренне. Любые отступления от правил, ими же придуманных, расценивается как предательство. Или вероломство. Или измена. И, в результате, сами они расплачиваются полным отторжением от естественного хода развития земной цивилизации.

Отсюда можно сделать только один вывод: не стоит пытаться изменить уже состоявшееся даже из самых благих побуждений. Это приводит к уничтожению фактора воздействия. И неважно, идет ли речь о предопределенности или просто о сопротивлении ткани истории. Итог в любом случае трагичен. Даже если воздействия в каждом из Вариантов затухают и не приводят к масштабной коррекции истории — учитывая мнение автора — тем не менее, погрешности при вмешательстве имеют свойство накапливаться. И рано или поздно количество все же может перерасти в качество и пошатнуть здание истории. Впрочем, это уже предмет вечного спора «бабочников» и «веточников», пока ничем не закончившийся в силу отсутствия прецедентов. Хотя этикой подобных деяний озаботился еще Айзек Азимов в «Конце Вечности». Да и братья Стругацкие в повести «За миллиард лет до конца света» задавались вопросом: так ли уж благотворны некоторые начинания для прогресса человечества и не приведет ли в финале их совокупность к уничтожению самой жизни.

Леонид Смирнов рисует свой кусочек полотна. Он не так мрачен, как у Брэдбери, и не так оптимистичен, как у Янга. Он просто иной. Смирнов выдумывает «расслоение времен», а эта штука непредсказуема. К примеру, жуткие картины некоторых тупиков Мегаземли (вроде мозга Черчилля в одном из Вариантов с минимальной вероятностью) вполне могут быть результатом неких предыдущих воздействий. Так ведь и до Армагеддона доиграться недолго. Потому что имея дело с великим множеством версий невозможно полностью просчитать последствия. Что и губит «серых».

Однако, после них остается множество бесхозных полевых агентов, «красных роботов», по определению автора. Хотя все они давно умерли, были воскрешены под конкретные задачи и наполовину состоят из железа, ничто человеческое им не чуждо. Николай Воробьев проверял не единожды. Ему очень важно не потерять людскую суть. Он, как и множество его соратников, готов грудью лечь на амбразуру для спасения своей Родины да и всего мира в целом. (…)

…полевые агенты, оставшиеся без присмотра свыше и верящие, что, выиграв одну войну с меньшими потерями и в более короткие сроки, можно исправить будущее к лучшему, по сути-то, продолжают дело «серых», не задумываясь над вопросом, по каким же все-таки причинам сгинули их кураторы. И, вполне вероятно, где-то в отдаленном будущем уже набившие руку «красные роботы» неощутимо для себя превратятся в расу «серых». Кто знает? Неисповедимы пути эволюции.

А кроме того, Леонид Смирнов вывернул истории о попаданцах наизнанку. Ведь, по сути, посмертные агенты «ангелов» именно попаданцы. Их всех взяли из других Вариантов относительно тех, в которых им пришлось действовать. В отличие от мускулистых парней с неукротимым желанием переделать мир под себя, этим ребятам, хоть и обладающим гораздо большими возможностями — и физическими, и умственными — так и не удалось сдвинуть историю с мертвой точки. Попробуй-ка убеди харизматичных лидеров, вершащих судьбы людей на поле боя и в мирной жизни, в том, что они могут быть не правы. Непосильная задача. Воробьев вот сделал более двадцати вылазок и столько же раз был убит, а Сталин и Берия остались при своих мнениях. Автор уверен — история не имеет сослагательного наклонения.

Перевернув последнюю страницу книги, невольно возвращаешься назад, к прочитанному, и убеждаешься, что существуют еще, по крайней мере, два небольших нюанса, делающие похожими повесть и роман.

1) Болванки (или матрицы) для дублирования персонажей.

2) Посмертная жизнь (она же некрожизнь).

В повести «Мастер складок» болванки применяются для создания копий землян, выбранных на переговоры с представителями Галактического Содружества, причем исходные личности не покидают своих привычных мест. В романе же дело обстоит несколько иначе. Здесь личности людей, умерших в своих Вариантах, воспроизводятся каждый раз после выполнения задания «серых». Болванки изготовлены заранее в необходимых количествах. Простенько и рационально. Процесс, знаете ли. Расходный материал в виде посмертных киборгов заботливо восстанавливается. Этакая ремонтная мастерская в прифронтовой полосе. Дублирование некрожизни. Это, как раз, и есть второй нюанс — феномен некрожизни. И он весьма занимает Леонида Смирнова на новом этапе творчества. Для него, атеиста по воззрениям, это возможность заглянуть за грань, посмотреть на мир с той стороны, откуда возврата нет. Или есть? Всё зависит от необычности взгляда и способа преодоления укоренившихся представлений. Это инструменты автора, позволяющие ему выйти из плоскости обыденного потока жизни. Вполне вероятно, что «я/мы» из повести состоят в некоем дальнем-дальнем родстве с «красными роботами» из романа. Тем более, автор уже экспериментировал в этой области. Доказательством тому — некрожизнь в дилогии «Хамелеон». Да и трансформации Алексея Рогова из «Хамелеона» и заболевание изменкой Антона Трубникова из трилогии «На руинах Галактики» — тоже явления одного порядка. Так сказать, прелюдия к некрожизни. Попытка взглянуть на мир другими глазами, обозначить психологию иных существ, в корне отличающуюся от человеческой.

Множество аллюзий возникает после прочтения последних произведений Леонида Смирнова. Но основная мысль все же одна — пора задуматься о последствиях своих поступков".

2 — Первый форзац книги; 3 — Второй форзац книги

А вот моя аннотация к повести:

Повесть «Мастер складок» начинается как детективная история, продолжается как типичная фантастика ближнего прицела, созданная, конечно же, уже на новом витке развития фантастики и посвященная не новейшим фрезерным станкам и скоростным самолетам, а генератору «складок» пространства и топологическому «локатору». Но очень скоро действие повести выходит на совершенно иные уровни: сначала на планетарный, а затем и на галактический.

Происходящие на Земле и в космосе события из разряда типичных научно-фантастических очень скоро переходят в разряд «научных чудес», то бишь таких физических явлений, которые не может объяснить современная наука. Но это не значит, что они не получат своего объяснения в будущем — быть может, не очень далеком.

Самые обычные и разделенные относительно светлой и темной стороны жизни люди, живые и мертвые, во плоти и виртуальные инопланетяне — все они равноправные персонажи повести.

Это повесть не только о современных людях с их привычными проблемами, но и о назревших проблемах всего человечества, например, о предстоящей ему тяжелой борьбе с орбитальным мусором, грозящем уничтожить всякую космонавтику. Впрочем, главные трудности на голову героев свалятся не сразу — по ходу развития сюжета, и тогда окажется, что их главная задача — спасти планету, да и всю человеческую цивилизацию от чужого тотального контроля и даже гибели.

А уж попав в жернова межзвездных противостояний, земляне только сообща могут противостоять новым угрозам, переиграть матерых политических игроков Млечного Пути и выдержать атаки их могучих военных флотов".

4-11 — Иллюстрации Галины Маас к повести "Мастер складок"

И аннотация к роману:

Действие романа «Серые ангелы, красные роботы» в основном происходит в 1942 году в прифронтовой Москве, но не только. Главный герой — полевой агент Николай Воробьев — по ходу выполнения своей сложнейшей миссии попадает в иные города и веси: от Пензы и Ростова-на-Дону до Берлина и Лондона. И забрасывают его в разные годы двадцатого и начала двадцать первого века, потому что время в различных Вариантах земной истории движется с разной скоростью.

Главная миссия агента Воробьева вроде бы вполне очевидна и понятна — войти в контакт с вождями и любой ценой приблизить окончание Второй мировой войны. Но для ее выполнения ему приходится преодолевать мощнейшее сопротивление — инерцию Ее Величества Истории, в основе которой не только объективные закономерности общественного развития, но и консерватизм, политическая близорукость, зашоренность и неизлечимые психологические комплексы конкретных исторических личностей. И герой романа снова и снова убеждается в этом по ходу выполнения своей миссии, сталкиваясь с разными историческими персонажами: от Иосифа Сталина до Генриха Гиммлера и Уинстона Черчилля и от Лаврентия Берии до Отто Скорцени и Яна Флеминга.

История человечества – это, в первую очередь, история войн, и потому чаще всего интересы ускорителей истории связаны именно с войнами – самого разного свойства и масштаба. Полевые агенты не сидят в окопах и не бросаются под танки, но им тоже вновь и вновь приходится сражаться. Сражаться с жестокими диктаторами, всесильными спецслужбами, со своими собственными руководителями («серыми ангелами»), которым, по большому счету, наплевать на человечество, и с самими собой. Ведь любое вмешательство в историю – это не только противостояние Системе, но и преодоление собственных сомнений, ибо каждое такое вмешательство чревато гибелью множества людей — спасая одних, ты неминуемо губишь других.

Даже в ходе грандиозных мировых войн было не так уж много критических моментов, когда относительно небольшим усилием можно резко повернуть их течение или ощутимо приблизить их конец. И каждый такой момент необходимо использовать во что бы то ни стало. Именно такими моментами были Харьковское сражение сорок второго года и начало несостоявшейся в привычном для нас варианте истории операции «Сатурн». И Николай Воробьев, не щадя жизни, делал все возможное, чтобы эти критические моменты не были потеряны впустую…

Но и ему, полевому агенту Воробьеву, пришлось не только увещевать вождей и выдерживать допросы третьей степени на Лубянке, но и самому повоевать — безжалостно уничтожать врага всеми средствами, порой переходя в рукопашную, так что руки его стали по локоть в крови. В жизни бывают такие ситуации, когда ты больше не можешь безучастно наблюдать за страданиями и гибелью людей. Тогда ты забываешь обо всем, берешь в руки оружие и идешь убивать…

Роман «Серые ангелы, красные роботы» — о кровавой истории ХХ века и о нашем возможном скором будущем. А еще он – о войне, и об огромной ответственности каждого, кто осмелится вмешаться в ход истории.

12-21 — Иллюстрации Галины Маас к роману "Серые ангелы, красные роботы"

22 апреля 2024 года в Петербургском доме писателя состоялось совместное заседание Секции фантастики и литературной сказки и Секции научно-популярной, документальной и публицистической литературы. Это седьмое в сезоне-2023/2024 заседание было посвящено творческому вечеру вашего покорного слуги.

2 — Тимур Максютов

Сначала писатели по сложившейся традиции участвовали в обязательной «пятиминутке хвастовства», которая очень сильно затянулась.

Первой выступила известная писательница и художница Марианна Алферова с презентацией фантастического романа Евгения Замятина «Мы», вышедшего в свет на рубеже 2023 и 2024 годов в издательствах АСТ (Москва) и Астрель-СПб (Санкт-Петербург) (серия «Шедевры мировой литературы») (https://fantlab.ru/edition401968). При этом она выступила в роли иллюстратора и автора пространных комментариев.

Вслед за ней рассказывала о своих работах многостаночница Юлия Андреева, которая представила переиздания книг про балерин Матильду Кшесинскую и Анну Павлову, а также свои новые книги: повесть «Тангера» (о знаменитой танцовщице и хореографе Марии Ньевес Рего) (СПб.: Северо-Запад, 2023) (https://author.today/post/421351) и «Пламя Жизели» (о балерине Ольге Спесивцевой) (СПб.: Северо-Запад, 2024) (https://author.today/post/479150).

3 – Марианна Алферова с книгой Замятина «Мы», 4 – Юлия Андреева

Марина Бойкова-Гальяни представила авторские сборники «Запрет на любовь. Рассказы о любви» (Ridero, 2023) (https://www.ozon.ru/product/zapret-na-lyu...) и «Любовь в Атлантиде. Рассказы и повести» (Издательские решения, 2024) (https://www.ozon.ru/product/lyubov-v-atla...).

Вслед за ней на «сцену» вышла Светлана Васильева с презентацией 33-го выпуска альманаха фантастики «Полдень» (СПб.: Издательство «Сидорович», ИП Олексенко А.А., 2024) (https://fantlab.ru/edition414182).

5 — Марина Бойкова-Гальяни, 6 – Светлана Васильева с «Полднем»

На этом «хвастовство» не закончилось. Юлия Чернова рассказала об опубликованном в сборнике «Домашние любимцы» (серия «Литературный альманах») отрывке повести «Из записок о Магдалине» (СПб.:Северо-Запад, 2023) (https://fantlab.ru/edition408870). А неутомимая Людмила Лапина похвасталась публикацией статьи о драматурге Лопе де Вега в интернет-журнале «Мозгократия» (https://mozgokratia.ru/2024/04/lope-de-ve...).

7 – Юлия Чернова: 8 – Людмила Лапина

Председатель секции фантастики и литературной сказки Тимур Максютов представил сборник фантастики и футурологии «Будущему верить!» (в серии «Мозаика миров») (М.: T8 RUGRAM, 2024) (https://fantlab.ru/edition411033), подборку его стихов, вышедшую в свет в питерском литературном журнале «Аврора» (2024, №1), и очередное переиздание романа «Монгольская баллада» (в серии «Литературная панорама») (СПб: Панорама TV, 2024, №01 (спецвыпуск)) (https://fantlab.ru/edition414308).

9-11 – Тимур Максютов со своими изданиями

И наконец состоялось главное событие нашего заседания – творческий вечер Леонида Смирнова, сопредседателя Литературной студии имени Андрея Балабухи, члена Совета Союза писателей Санкт-Петербурга, председателя Санкт-Петербургского микологического общества et cetera.

Подобного рода творческие вечера происходят уже много лет (начиная с 1997 года, когда ваш покорный слуга знакомил со своими творческими делами членов секции фантастики на предмет приема в Союз писателей Санкт-Петербурга), правда, с перерывом.

Свое выступление Смирнов разбил на три части. В первой он весьма художественно поведал аудитории о своих лесных приключениях августа 2004 года, когда имел глупость в одиночку форсировать топь на верховом Яичном болоте (Карельский перешеек). Писатели и гости наших братских секций выслушали эту драматическую историю с живейшим интересом.

Во второй части своего выступления Смирнов отчитался о проделанной работе за последние 13 месяцев (с предыдущего творческого вечера). В число 13 пунктов попало немало разного:

1) продолжение работы над библиографией отечественной фантастики (подготовка второго, исправленного и дополненного издания всех 7 томов);

2) работа над четвертым романом из цикла «На руинах Галактики» (https://fantlab.ru/work1392465) (цикл был продолжен после двадцатилетнего перерыва);

3) подготовка к изданию и выход в свет авторского сборника «Хамелеон» (СПб.: АНОК ТЦ «Борец-Арт», 2023) (https://fantlab.ru/edition403624);

4) подготовка к изданию и выход в свет авторского сборника «Мастер складок» (СПб.: АНОК ТЦ «Борец-Арт», 2024), о котором будет рассказано на Фантлабе в ближайшее время;

5) начата подготовка к изданию авторского сборника «С горки на горку» («африканские» романы);

6) издание в научно-популярном журнале «Планета грибов» (2023 (май), №15) воспоминаний о знаменитом российском микологе Александре Елисеевиче Коваленко;

7) подготовка к печати в следующем номере научно-популярного журнала «Планета грибов» статьи «Самый воинственный гриб» (о «войне» хищных грибов-кордицепсов);

8) написание 13 иллюстрированных статей, размещенных в авторской колонке на Фантлабе, в том числе 10 статей, посвященных новостям питерских фантастов;

9) подготовка и размещение свыше 100 отчетов о походах в лес, размещенных на странице ВКонтакте и в группе ВК «Планета грибов» в сопровождении более 1.000 фотографий;

10) подготовка и размещение на странице ВКонтакте и в группе ВК «Планета грибов» статьи «Итоги роста и сбора грибов на Карельском перешейке в 2023 году» в составе 8 иллюстрированных выпусков;

11) подготовлены и размещены на странице ВК иллюстрированные материалы об авторских книгах фантастики, выпущенных Л.Смирновым за последние 9 лет;

12) продолжалась работа над уникальным «Грибным дневником», где собраны десятки тысяч наблюдений за ростом грибов на Карельском перешейке за более чем полвека в сопровождении почти 100.000 фотографий;

13) участие в мониторинге редких видов грибов в рамках обновления Красной Книги Санкт-Петербурга.

Кроме того, Смирнов вел общественную литературную работу в рамках Совета Союза писателей Санкт-Петербурга, Секции фантастики и литературной сказки и Литературной студии имени Андрея Балабухи, а также микологические изыскания в группе ВКонтакте «Планета грибов», в редсовете журнала «Планета грибов» и Санкт-петербургском микологическом обществе.

12-13 – Леонид Смирнов; 14 – Тимур Максютов и Леонид Смирнов с журналом «Планета грибов»

В третьей части выступления Л.Смирнов напомнил присутствующим предысторию и историю написания Библиографии отечественной фантастики (https://fantlab.ru/work221656).

Все началось в те далекие годы, когда ваш покорный слуга был еще маленьким ребенком и знать не знал, что такое фантастика и библиография. Литературный критик Анатолий Федорович Бритиков в начале шестидесятых годов плодотворно работал в Пушкинском Доме (Институт русской литературы АН СССР) и занимался изучением сугубо реалистической литературы – творчеством Михаила Шолохова, который был бесконечно далек от фантастики. Вершиной этого труда стала его монография «Мастерство Михаила Шолохова» (Л.: Наука, 1964) (https://fantlab.ru/work83280).

Но одновременно Анатолию Федоровичу не давала покоя и русская советская фантастическая литература, которой тогда всерьез никто не занимался. Он начал писать статьи (далеко не все из них удалось опубликовать), которые в конечном счете вылились в его участие в капитальном труде «История русского советского романа» (М.-Л.: Наука, 1965). Он стал автором трех глав «Зарождение советской научной фантастики», «Научная фантастика, социальный роман о будущем» и «Эволюция научно-фантастического романа» общим объемом в 131 страницу.

На этом работа не прекратилась. А.Бритиков впервые в советском литературоведении попытался применить классический метод литературоведческого исследования в научной фантастике, которой доселе занимались сугубо отрывочно или на любительском уровне. И результат оказался блестящим. В 1970 году в издательстве «Наука» (Л.) вышла в свет первая классическая монография «Русский советский научно-фантастический роман» (https://fantlab.ru/work83281) тиражом 9.000 экз. Она было очень высокого оценена специалистами. Чтобы окончательно придать книге академический блеск, автор решил разместить в приложении к ней краткую библиографию русской фантастики (1832-1967 годы), написать которую было поручено известному критику и библиографу Борису Ляпунову. На авторской странице А.Ф.Бритикова на Фантлабе дано примечание: «Библиография упорядочена А.Бритиковым под наблюдением Е.Брандиса». От вдовы Бритикова Клары Федоровны Бритиковой в 1998 году я получил иные сведения, проверить которые теперь уже не возможно. Дескать, библиография содержала недопустимое количество ошибок, и понадобилось ее кардинально исправлять и дорабатывать, чем занимались супруги Бритиковы, а Е.Брандис реального участия в этой работе не принимал – лишь благословил ее.

15 – Анатолий Бритиков; 16 — Обложки двухтомника «История русского советского романа»; 17 – Обложка монографии «Русский советский научно-фантастический роман»

Вплоть до своей безвременной кончины в марте 1996 года Анатолий Федорович продолжал изучать отечественную фантастику. После его смерти вдова А.Ф.Бритикова Клара Федоровна решила увековечить память мужа публикацией его неизданных сочинений. Работа закипела. Основная нагрузка легла на плечи Елены Ворон – писательницы, переводчицы, редактора и верной ученицы А.Ф.Бритикова. Мы же с К.Ф.Бритиковой подготовили продолжение первой библиографии фантастики, которое охватывало 1968-1987 годы. Тогда я воспринимал эту работу всего лишь как товарищескую помощь, а потому мое имя даже не попало в число составителей библиографии.

Многочисленные попытки выпустить книгу в коммерческом издательстве или хотя бы получить финансовую помощь на ее издание завершились провалом. В результате в 2000 году в издательстве «Борей-Арт» (СПб.) мизерным тиражом 100 экз. (на личные средства К.Ф.Бритиковой и частные пожертвования) вышел в свет авторский сборник «Отечественная научно-фантастическая литература. Некоторые проблемы истории и теории жанра» (https://fantlab.ru/work83285). В его состав вошли 14 литературоведческих статей, многие из которых были опубликованы впервые.

18 – Обложка посмертного сборника 2000 года; 19 – Т.Максютов и Л.Смирнов с этим же сборником

В 2001 году эта книга собрала обильный урожай литературных премий: «Странник», «АБС-премия» и «Бронзовая улитка». Как говорится, аппетит приходит во время еды. После такого успеха К.Ф.Бритикова решила целиком и полностью издать все фантастиковедческие произведения покойного мужа. Попытки найти средства на издание трудов А.Ф.Бритикова возобновились. Л.Смирнов опубликовал в питерском журнале «Питерbооk» (2002, №2) статью «В поисках издателя (О судьбе монографии Бритикова)». Но это ничуть не помогло. Печатать двухтомник пришлось на личные средства вдовы.

В первый том «Отечественная научно-фантастическая литература (1917-1991 годы). Научная фантастика — особый род искусства» (https://fantlab.ru/work97116) вошло исправленное, дополненное и переработанное переиздание знаменитой монографии. И снова всю тяжесть работы пришлось взять на себя Елене Ворон, которая правила первоначальный текст, используя огромный массив заметок на полях, сделанных А.Ф.Бритиковым после выхода монографии в 1970 году. Особенно много изменений текст претерпел во время Перестройки и Гласности, когда критик пересматривал многие из своих прежних политических оценок. Второй том «Отечественная научно-фантастическая литература (1917-1991 годы). Некоторые проблемы истории и теории жанра» (https://fantlab.ru/work97117) является вторым изданием книги 2000 года, куда были добавлены пять не вошедших ранее статей. Уникальный двухтомник снова вышел в свет тиражом 100 экз. в издательстве Творческий центр «Борей-Арт» (2005 год).

20-21 – Обложки двухтомника 2005 года

Поначалу было решено, что в двухтомник в качестве приложения войдет окончание библиографии, которое должно было охватить четыре последних года существования СССР (1988-1991). И эта работа представлялась нам вполне подъемной. Однако, когда материал за предшествующие годы был тщательно изучен, стало ясно, что количество пробелов и ошибок зашкаливает, и библиографию дореволюционной фантастики и фантастики 1917-1987 годов необходимо полностью переделать. Объем предстоящей работы вырос колоссально, но отступать было уже некуда.

Итак, в 2001 году возобновилась работа над библиографией – теперь уже над самостоятельным пятитомным изданием, которая затянулась из-за огромного массива информации и ряда технических трудностей. Теперь уже основная нагрузка легла на вашего покорного слугу, а Клара Федоровна Бритикова осталась подлинным «мотором» проекта.

И вот в 2006 и 2007 годах на средства К.Ф.Бритиковой (полученные от продажи автомобиля и гаража) в том же самом питерском издательстве тиражом 100 экз. вышли в свет первые два тома библиографии (https://fantlab.ru/work221653 и https://fantlab.ru/work221654). Начало масштабного проекта было отмечено двумя литературными премиями 2007 года: «Звездный мост» и Беляевской.

После смерти Клары Федоровны Л.Смирнов из последних сил закончил подготовку к изданию третьего тома библиографии, но денег на печать у него не было. Положение спас спонсор, который оплатил типографские расходы (на 100 экз.) и допечатку быстро разошедшегося первого тома (еще 50 экз.). Третий том вышел в свет в 2009 году (https://fantlab.ru/work221655). На этом работа над проектом окончательно заглохла.

В феврале 2015 года (через пять с лишним лет) на горизонте снова возник спонсор-библиофил, который настоятельно предложил Смирнову продолжить библиографическую работу – теперь уже полностью на его средства. В процессе подготовки четвертого тома (С-Я) стало ясно, что в результате обработки множества новых источников (как печатных, так и электронных) он ощутимо разрастается – особенно с учетом помещенных там исправлений и дополнений к первым трем томам. И вот уже пятитомник превратился в семитомник. При этом справочный пятый том получил номер семь.

В 2018-2021 годах в издательстве Творческий центр «Борей-Арт» (СПб.) тиражом 120 экз. вышли в свет четыре завершающих тома библиографии (https://fantlab.ru/work252927, https://fantlab.ru/work252928, https://fantlab.ru/work1161730 и https://fantlab.ru/work1435970). За эту работу Л.Смирнов получил ряд литературных премий: Петраэдр (2019), Двойная звезда (2021), имени И.А.Ефремова (2022), а также диплом финалиста АБС-премии (2022).

22 – Обложки семитомной библиографии; 23 – Л.Смирнов и Т.Максютов закрывают творческий вечер

Время шло. С выхода в свет первых трех томов библиографии миновало от 14 до 17 лет. Часть материала явно устарела и потребовала переработки, вдобавок за эти годы появилось множество новых источников информации. И вот в феврале 2023 года было решено начать подготовку второго (исправленного, дополненного и переработанного) издания. Работа над многолетним проектом (конец 1960-х годов, 1998-2009, 2015-2021 и с 2023 по сегодняшний день) была в очередной раз возобновлена.

В материале использованы фотографии автора, Т.Берцевой и Фантлаба.

27 марта 2024 года в Петербургском Доме писателя прошло шестое в сезоне заседание Литературной студии имени Андрея Балабухи. Его тема – обсуждение подборки рассказов Валерия Трушникова. В подборку вошли пять рассказов разных жанров: «Вопрос происхождения», «Луна-2069», «Сказ о том, как я перестал оплачивать коммуналку и меня начали бесплатно кормить», «Сундук в стране Оз» и «Четвертый закон робототехники».

Как и принято на нашей Студии, сначала прошла «пятиминутка хвастовства». На сей раз хвастались двое. Анастасия Емельянова представила свое первую авторскую книгу – фэнтезийный роман «Античные влюбленные» (М.: ДеЛибри, 2024) (https://www.litres.ru/book/anastasiya-eme...). А мой соруководитель Елена Ворон напомнила, что в альманахе «Полынья», о котором я уже писал выше, были опубликованы два рассказа наших студийцев: «Представление Маски-Шоу» Елены Ворон и «Родовое гнездо» Елены Евдокимовой.

3 – Анастасия Емельянова и гости Студии; 4 – Обложка ее книги

Затем автору были заданы вопросы общего плана и наконец началось обсуждение. Первым выступил Валерий Шлыков. Он сразу раскусил, что автор написал «Сундук…» к декабрьскому литературному заданию, но вовремя не зачитал. По мнению В.Шлыкова, В.Трушников предложил слишком скупое решение. Понравился «Сказ о том…» — цельный рассказ, идея понятная, нет лишних деталей, нет «роялей в кустах», зато имеется юмор и сатира.

Общее у рассказов «Вопрос происхождения» и «Четвертый закон робототехники» — это губящее их обилие лишних деталей и тем. В «Вопросе…» подкачала реализация при хорошем замахе. Много лишнего цитирования, не подкрепленного неожиданными поворотами сюжета. Плюс смазанный финал вместо ударного. Текст вполне можно переработать, ибо потенциал у него есть. В «Четвертом…» много вопросов к логике повествования, сюжету, миру. Среди напрашивающихся вопросов к автору: зачем везти «кота» через всю Галактику, чтобы убить? Откуда взялся второй «кот»? Название у рассказа интересное, но текст ему не соответствует. Сама по себе линия с космическим робинзоном интересна, но не работает, как и многое другое, повисает в воздухе.

5 – Валерий Шлыков

Олегу Монахову лишенный фантастики рассказ «Вопрос….» не понравился – особенно финал. Рассказ «Луна-2069» чем-то напомнил ему повесть Виктора Пелевина «Омон Ра». Особенный стиль изложения запутал, при этом текст захватил, а в итоге О.Монахов разгадки не нашел. Что касается ироничного рассказа «Сказ про то…», то читал он его с наслаждением. Жизненно. Финал силен. Это лучше, чем большинство последних интермедий «Уральских пельменей». Недостаток – однотипные диалоги. «Сундук» показался Монахову изящной миниатюрой, заставившей вспомнить Чехова. Что называется, краткость – сестра таланта. Для него открылась новая грань таланта В.Трушникова. И наконец «Четвертый закон…». Вроде бы здоровая фантастика. Понравилось перевоплощение роботов. И в целом отметил хорошее изложение.

6 – Олег Монахов

Григорий Лебедев в рассказе «Вопрос…» с удовольствием ловил логические ошибки. Вдобавок ему не хватало внешности персонажей, картинок. Это зарисовка, а не рассказ – подытожил он. В «Луне…» поднята актуальная тема, а вот технологии совершенно устарели. В «Сказе…» Г.Лебедев обнаружил множество диалогов. Сама история показалась ему нелепой, сатирической, абсурдной, но почему-то смешно при ее прочтении не было. В зарисовке «Сундук…» не хватило эффектной концовки – открытия сундука. В «Четвертом законе…» Лебедев не понял смысла этого самого закона, зато обнаружил немало логических проколов. Задал вопрос автору: неужели из всех роботов в будущем уцелели только коты? Подводя итог, он посчитал, что автор удачно использовал в рассказе приемы постмодернизма.

Вадиму Кузнецову почти все рассказы не понравились. «Вопрос…» разбит на две плохо связанные части. Лучше прочих показался «Сказ…», но и там не все «ружья выстрелили».

7 – Вадим Кузнецов

Алексей Шелегов встал на принципиально иную позицию. Он посчитал рассказы Трушникова хорошими. Понравилось его творчество в целом. Пишет просто; больше напоминает сочинение при поступлении в институт, но такой уж у него стиль. Побольше бы красок, цветастости, сложносочиненных предложений!.. Вот и пойми: серьезен господин Шелегов или посмеивается?.. Так или иначе, он пробежался по тексту, озвучивая мелкие придирки, и не всегда сумел точно сформулировать недостатки. По рассказу «Четвертый закон…» заметил, что будущее там фантастическое, а быт – из ХХ века.

8 – Алексей Шелегов

Анастасия Емельянова в рассказе «Вопрос…» совершенно запуталась в библейской истории. В рассказе «Луна-2069», по ее мнению, нет героя, зато есть картинка. В «Сказе…» она не увидела никакой сатиры и потому не поверила в поведение персонажей. Зато «Четвертый закон…» А.Емельяновой понравился – особенно живостью описаний и мыслями персонажей.

Сарра Сатучина критиковал библейскую часть рассказа «Вопрос происхождения». Это пересказ прочитанной «Книги юбилеев», а вовсе не оригинальный рассказ. «Сказ…» ее раздражал. Сатучина тоже категорически не поверила в реальность сатирической ситуации.

Шамхалу Маниеву в «Вопросе…» не хватило художественных средств – вместо рассказа получилась статья. В «Луне…» обнаружилась большущая экспозиция и оборванный финал. В сатирическом «Сказе…» Ш.Маниев опять упорно искал формальную логику – не нашел, а потому рассказ принять не смог. «Сундук…» понравился ему позитивным юмором, а «Четвертый закон…» — интересной идеей. Стоит «прокачать» его, тогда могла бы получиться интересная история.

9 – Шамхал Маниев

Староста Студии Татьяна Берцева серьезно отнеслась к обсуждению и прошлась «частым гребнем» по всем пяти рассказам. У «Вопроса…» страдает композиция. Завязка есть, а дальше – пшик. Вторая половина рассказа – нечто наукообразное. В результате рассказ не сложился. Вдобавок Берцева запуталась в генеалогическом древе. «Луна…» — зарисовка, а не рассказ. Ни завязки, ни развязки, а последние фразы и вовсе показались ей бессмысленными. «Сказ…»: в начале было забавно, потом стало скучно – из-за однотипных ситуаций. «Сундук…» — не рассказ, а одни лишь речевые характеристики (плод литературного задания). В «Четвертом законе…» Т.Берцева отметила избыточность подробностей, но не деталей. Если из текста выбросить лишнее, он станет живее. Не поняла, в чем конфликт и в чем суть четвертого закона робототехники. Дальше она пофантазировала, как можно было бы развить рассказ (возможно, в два разных).

10 – Татьяна Берцева

Настало время выступить Владиславу Трушникову с «последним» словом. Кроме прочего, «подсудимый» трижды сильно удивился: 1) тому, что рассказ «Луна-2069» оказался не понятым; 2) что стеб о попадании в могилу мог вызвать долгое техническое обсуждение (речь идет о «Сказе о том...»; 3) что читатели не поняли основную идею «Четвертого закона робототехники»: коты оказываются человечнее людей.

11-12 – Владислав Трушников

Скучновато слушать отчет о бурном обсуждении произведений, которые сам не читал. А посему предлагаю вашему вниманию два отрывка из рассказа В.Трушникова «Сказ о том, как я перестал оплачивать коммуналку, и меня начали бесплатно кормить».

Вчера вечером с работы я очень припозднился. Перед уходом накатили с ребятами в честь обещания от начальника нашей экскаваторной бригады в конце года выплатить тринадцатую зарплату. Фонарей у нас — кот наплакал, а те, что есть, как правило, не работают. Эта ночь исключением не стала. Тьма кромешная.

   Общественный транспорт уже не ходил, а тратиться на такси совсем не хотелось. Когда еще доведется «обмыть» воображаемую получку?

   Домой решил пройти по самой короткой дороге, через кладбище. Не видя ровным счетом ничего, влез в нужную дырку в заборе, сделал несколько неуверенных шагов и оказался в свежевырытой могиле.

   С ходу попытался выбраться, но несколько отчаянных попыток ни к чему хорошему не привели. Сырая почва, песок и глина не позволяли за что-либо зацепиться. Я только весь перепачкался, да подвернул ногу.

   «Эй! — кричу. — Кто-нибудь. Помогите».

   Ответа нет. Это, конечно, плохо. Хотя и плюс можно найти. Покойнички тоже молчат. И это радует.

   Хватаюсь за телефон, набираю номер экстренных служб, излагаю ситуацию и пытаюсь, насколько это возможно, точно обозначить место. Спрашивают, в каком часу произошло падение. В приятном подпитии не замечая подвоха, честно признаюсь: «Около полуночи». Следующий вопрос наводит меня на тревожные размышления: «Каков график работы кладбища?» Это мне известно. С 11 до 21. У меня начинает сильно портиться настроение. Что-то подсказывает мне, о чем меня спросят дальше. И я угадываю. «Как вы попали на охраняемую муниципальную территорию во внерабочее время?» Пытаюсь голосом изобразить глубочайшее раскаяние: «Проник самовольно, но нечаянно».

   — Вы понимаете, что оплатить выезд специализированной бригады за счет средств городского бюджета, скорее всего, не получится?

   — Отправьте неспециализированную.

   — Таких не держим.

   — Понимаю. Какую сумму я должен буду выложить?

   — Все дело в том, что водитель машину по могилам не погонит. Придется заказывать вертолет. А это, как вы сами понимаете, увеличит счет в отношении вызова пилота, израсходованного топлива, амортизации оборудования, плюс ежемесячный техосмотр и техобслуживание.

   — То есть хотите сказать, что оставите меня без штанов, несмотря на то, что я исправно плачу налоги?

   — Ни в коем случае. Нам неизвестны ваши финансовые возможности. Но смету и техническое задание на проведение спасательной операции я могу сбросить вам в виде сообщения на ваш телефон после того, как вы на нашем сайте зарегистрируете заявку на обработку ваших персональных данных.

   — Послушайте, а никак нельзя сделать так, чтобы ваши доблестные специализированные сотрудники доехали на специализированном автомобиле хотя бы до ворот, а уже оттуда добрались бы до меня пешком?

   — Простите, но способ доставки специализированной бригады от места дислокации до места аварии или несчастного случая своим ходом противоречит трудовому законодательству и нашей службой не практикуется.

   Очень грустно вздыхаю.

   — Я вас понял.

   — Будете оформлять вызов?

   — Нет. Пока только зарегистрирую заявку. Хочу увидеть смету.

   — В таком случае будьте так добры, оцените, пожалуйста, вашу удовлетворенность от работы нашей службы по 10-бальной шкале.

   На сайте минут десять меня проверяют, не робот ли я. Еще столько же потребовалось, чтобы найти соответствующую форму бланка. Полчаса заполняю, а потом раз пятнадцать жму на долбаные салатовые панели с надписями «Принимаю» и «Подтвердить». Смета приходит восхитительно быстро. Открываю вложенный файл и понимаю, что меня оставят не только без штанов, но еще и без квартиры.

   На телефоне садится аккумулятор.

   Ничего страшного, — подбадриваю себя, начиная замерзать. Народ у нас сердобольный. Кто-нибудь на рассвете да подсобит.

   Сажусь на дно и засыпаю.

***

   Утром меня будит какой-то седой небритый старичок с сигаретой в зубах и лопатой:

   — Ты кто такой? Зачем в чужую могилу залез?

   — Откуда знаешь, — спрашиваю, — что могила не моя?

   — Понятно, откуда, — отвечает. — Ты же не в гробу.

   — Слушай, ты — юморист, — грублю, — не приходит в голову, что мне бы вылезти отсюда надо?

   — Э-ка, ты резвый какой! А может, тебе положено там находиться.

   — Издеваешься, да?

   — И ничего не издеваюсь. Не я тебя туда сажал, так и вынимать, стало быть, не мне. Может, предписание какое имеется. Или распоряжение. А я вот достану тебя и от начальства нагоняй получу.

   Я не выдерживаю:

   — Ну и бестолочь ты запуганная! Боишься человека спасти. Ну чего стоишь? Беги за начальством.

   Тот так и сделал.

   Проходит довольно много времени.

   Раздражение растет, а терпение лопается. Я снова кричу. Все громче и громче, надрывая глотку. Сначала с губ срываются какие-то слова — сам не разбираю, что произношу, потом почему-то два звука — «а-у», как будто в лесу заблудился, а не в яму на кладбище упал. Наконец, принимаюсь выть. В ответ только птички поют.

   Продрог. Раскалывается голова. Очень хочется пить. А еще есть и в туалет. Но не мочиться же прямо себе под ноги. Изо всех сил терплю.

   Сверху чистое ясное небо, и вскоре ко мне заглядывает солнышко. Становится теплее. Но этой радости хватает ненадолго. Ярость стремительно возвращается, и я принимаюсь, как тигр в клетке, ходить туда-сюда. Три шага в одну сторону, три — в обратную. И так десятки раз.

   Все-таки я — не тигр. И этого развлечения хватает совсем на чуть-чуть. Бью кулаками по стенкам своего ненавистного пристанища, зубами вырываю из земли какой-то перегнивший сучок. По щекам катятся слезы и разбиваются о кроссовки. А сверху по-прежнему никого.

(***)

Щуплый молоденький сержантик приплелся с заспанным видом минут через двадцать. Я узнал его, это был наш участковый. Уже перевалило за полночь, и я догадался, что, похоже, звонок по моему делу стража порядка попросту разбудил.

— Слушаю вас. Чего случилось?

Я бодрым голосом принимаюсь выкладывать.

— Упал в яму, а этот упырь отказывается меня вытаскивать.

Сержант качнул головой.

— Гражданин, держите себя в руках. Без оскорблений, пожалуйста.

Я скромно потупился.

— Извините.

— Этот гражданин, который стоит со мной рядом и которого вы в нарушение гражданского кодекса подвергли ругательствам, каким-то образом способствовал вашему падению?

— Нет, — я растерялся, понимая, что дело опять принимает какой-то совершенно нелепый оборот.

— В период, непосредственно предшествовавший вашему падению, кто-то осуществлял в отношении вас какие-либо насильственные действия?

Я совсем сник.

— Нет, — говорю.

Он громко хлопнул себя по груди открытой ладонью.

— А какова тогда вы органы правопорядка отвлекаете от важных неотложных дел? Вам больше заняться нечем? Или вам обоим дубинкой по пояснице зарядить в целях профилактических мер, чтобы знали, как по ночам экстренные службы доставать.

«Интересно, — думаю, — Как это он собирается меня бить? В яму что ли спрыгнет?»

Очкарик артистично принимает виноватый вид и провозглашает:

— Товарищ сержант, виноваты, простите великодушно. Больше такого не повторится.

И сует ему гад купюру прямо в нагрудный карман.

Тот просиял, подрумянился и спрашивает:

— По факту нанесенных оскорблений заявление писать будете?

— Ну что вы? — разводит руками потерпевшая сторона. — Ну, погорячился человек. С кем не бывает. Давайте его на первый раз пожалеем и простим.

— Ну как знаете, — говорит участковый и уходит.

Хорек желает мне спокойной ночи, бросает в яму памперс и сваливает. Вот сволочь!

***

Ночь была теплой. Спать по-прежнему не хотелось, и я принялся делать то, чего никогда раньше не делал. Стал молиться. Кому? Да понятия не имею. Кто меня здесь, в этой глуши услышит? Под утро в голову полезли какие-то совсем уж странные мысли. Это была не то мистика, не то мрачная извращенная философия. Начало казаться, что сама земля меня не пускает. Удерживает в своих пока еще теплых объятиях по никому неведомой причине.

Может быть, все дело в том, что работаю я экскаваторщиком. Много лет вгрызаюсь в матушку-землю своим горбатым с тупыми зубьями ковшом. Рою и рою. И доставляю ей страшную нестерпимую боль каждый божий день.

Мать-земля, отпусти. Молю, заклинаю. Все, что ни пожелаешь, все сделаю.

Утром я увидел наверху добрых людей.

Неужели кто-то услышал мои молитвы?

Это были волонтеры. Очень внимательно меня выслушали, очень любезно со мной поговорили. И... тоже ушли. Один, правда, остался. Соорудил плакат, прибил его гвоздями к длинной деревянной палке и показал мне надпись. Я прочитал:

«Фонд помощи упавшему в яму». И внизу номер расчетного счета.

Опаньки! Такого поворота я не ожидал ну никак, хотя, казалось бы, готов был уже к чему угодно.

Первыми подоспели местные сердобольные бабульки. Капнула первая денежка. А потом все больше и больше. На призыв о помощи откликнулись самые разные люди, разных возрастов и социального статуса. Трагедия не оставляла места равнодушию. И начинание закрутилось!

Уже к вечеру на первые поступившие в фонд пожертвования мне в яму спустили безотходный биотуалет. Все путем диффузии через систему специальных нано-полимерных мембран впитывалось в матушку-землю. На следующий же день организовали трехразовое питание, в обед приносили горячий суп. Еще через пару дней стали сбрасывать поношенную теплую одежду. Потом прилетели прогнивший матрац и пара штопанных солдатских одеял. А когда пошел дождь, команда преданных своему благородному делу волонтеров натянула над моей головой прорезиненный тент.

Время от времени над кладбищем пролетал мониторинговый медицинский дрон, который дистанционно определял у меня частоту сердечных сокращений и дыхательных движений, а также уровень активности мозга и выделительную функцию почек.

Дважды приезжали журналисты. Брали у меня интервью. Пообещали взять ситуацию под свой неусыпный контроль. Прямо так и сказали. Будем, дескать, ежедневно держать руку на пульсе. Правда, не уточнили — на чьем. В местной газете потом написали, что живется мне в яме очень даже неплохо. Ни в чем, мол, не нуждаюсь. Еда и шмотки на халяву. Все за счет благотворительного фонда. О чем еще можно мечтать в моем положении? Так что я теперь еще и звезда.

Когда выпал первый снег, зашли разговоры о том, чтобы провести паровое отопление. Приехал инженер, выполнил замеры, пообещал к декабрю составить смету.

И тут случилось непредвиденное. В столице узнали, что количество денег в фонде вот-вот перевалит за семь нулей. Приехала следственная комиссия во главе с полпредом по нашему округу. Денег, разумеется, никаких не нашли. Равно как и хозяев фонда. Зато полпред дал команду губернатору немедленно меня из ямы извлечь. И в один прекрасный, промозглый и пасмурный день на дно моего ставшего почти уютным жилища опустилась самая обыкновенная стремянка.

13 – Елена Ворон

Любое традиционное студийное обсуждение заканчивается речами сопредседателей. Елена Ворон отметила, что ей очень импонирует серьезность подхода Трушникова к своей работе. Он много думает.

Теперь по конкретным рассказам. «Вопрос…» — это катастрофа. Рассказ написан не так, как должен быть. Вот если бы перенести фокус на библейскую историю и ее живописать, а генетические изыскания пошли в нагрузку… А сейчас, что называется, ни уму, ни сердцу. Дальше пошли конкретные замечания по тексту, включая повторы, логические противоречия, неудачные конструкции. Например, в самом начале рассказа заскороговорено и нет картинки. И при этом лишнее многословие, без которого вполне можно обойтись. Горе: дочитав до конца, Е.Ворон все равно ничего не поняла. В чем красота генетической теории Влада Трушникова? Все это мимо, потому что в тексте много лишнего, читать не увлекательно и не легко. Было бы повеселее либо покороче – тогда другое дело. Возможно, было бы разумно соединить размышления героя с более или менее подробной историей других персонажей: как ушел, как брел по пустыне, как с ним шла женщина…

В «Луне…» Е.Ворон обнаружила странности в описании Луны. Например, было сказано: ровный, как стекло, реголит. Но он рыхлый. Тогда почему следы неглубокие? За счет малой силы тяжести? Тем более, что лунный грунт был исследован еще во времена СССР до американской экспедиции. Ничего толком не поймешь, а жаль. Хорошо бы автор расставил дополнительные акценты, дополнительно подчеркнув те странности, на которые надо обратить внимание, а потом объяснил их. Тогда вопросов бы не было. Лаконичный финал не устранил ее недоумений.

«Сказ…» — бесподобная, ядовитая сатира. Что называется, не в бровь, а в глаз. Никакого реализма здесь не нужно. Из недостатков: 1) в начале текста слегка теряется логика; 2) рассказ подзатянут (особенно разговоры до прихода участкового) и возникает ощущение, что ситуация повторяется. Из полезных советов: стоит подсократить диалоги.

Что касается «Сундука…», то Е.Ворон не узнала в нем рассказ из декабрьского задания. Как рассказ он не получился.

По рассказу «Четвертый закон робототехники» было сказано примерно следующее: 1) Объяснения хмельного хозяина – неестественны по ситуации, это лекция для читателя; 2) Кот-робот, который вне человеческой морали, очеловечился; 3) Можно было бы сосредоточиться на том, что надо наказать хозяина кота, но законы робототехники мешают; 4) стилизация мышления кота-робота удачна; да и вообще как кот робот хорош.

Настало время выступить вашему покорному слуге. На сей раз «матрос Железняк» из охраны Дома писателя позволил мне договорить.

По рассказу «Вопрос происхождения» я заметил, что, по новой студийной традиции, у автора получился не рассказ, а вполне себе бессюжетное произведение. Этакое то ли эссе, то ли библейский квазидетектив. Если персонаж Александр Горбунов был всего лишь торговцем (да еще и мошенником), то его заинтересованность в успехе генетической лаборатории необъяснима. Далее: если воспринимать текст Ветхого Завета буквально, а не метафорически, то можно еще и не туда забрести, изучая древнюю историю по генеалогическому древу первых людей…

Рассказ «Луна-2069» поначалу (из-за удивительного описания Луны) показался мне чистым абсурдом. А когда на сцене появились пулеметчики, возник закономерный вопрос: а от кого они обороняют астронавтов? Разве что от шальных метеоритов. Получается, что рассказ – сатира. В конечном итоге я все-таки сформулировал его жанр: сатира на грани абсурда. А дальше пошли вопросы без ответов: 1) безымянный главный герой – американец, но почему-то таковым не кажется; 2) почему время действия – 2069 год? К столетию высадки американцев на Луну – это как раз понятно. Но почему за Луну взялись так поздно, хотя техника уже давно позволяла ее обиходить?; 3) если на самом деле на Луну в 1969 году никто не высаживался, то почему там до сих пор остались следы высадки и разнообразный мусор? Как это объясняет автор? Да никак.

Рассказ «Сказ…». Сатира – это, конечно, хорошо. По идее. Но сколько ее писали и успешно публиковали в журнале «Крокодил», в авторских и коллективных сборниках в серии «Библиотека «Крокодила»» и вне ее!.. Плюс бесконечные передачи по ТВ. По-моему, мы переели сатиры на пятьдесят лет вперед. С другой стороны, во главе угла всегда стоит вопрос качества. Если автор талантлив, он может снова и снова работать в истрепанных временем жанрах, использовать, казалось бы, набивший оскомину литературный инструментарий и поднимать жеваные-пережеванные предками темы... В.Трушникову, по моему субъективному мнению, местами все же удалась едкая сатира на вечную бюрократическую тему. Вот и славно…

«Сундук в стране Оз». Это опять-таки не рассказ, а оборванная в неожиданном месте зарисовка. Как ни странно, он мне напомнил предыдущий рассказ. Такая же неспособность самых разных персонажей совершить самое простое действие. С другой стороны, если убрать из текста легендарные имена персонажей, то получился бы почти идеальный текст по декабрьскому заданию.

В рассказе «Четвертый закон роботехники» финал меня не порадовал, показался мутноватым. Замечания по логике повествования, высказанные студийцами, мне показались совершенно здравыми. А название у рассказа громкое, поэтому автор, если не хотел подставиться, должен был написать его не ниже уровня Айзека Азимова (автора первых трех законов). Не сумел. Подставился…

В целом подборка из пяти рассказов позволила с разных сторон посмотреть на творчество В.Трушникова. Перед нашим коллективным взором прошли тексты талантливого автора, которому нужно еще много работать, чтобы достичь литературных вершин.

18 марта 2024 года в Петербургском доме писателя состоялось совместное заседание Секции фантастики и литературной сказки и Секции научно-популярной, документальной и публицистической литературы. Это шестое в сезоне заседание-2023/2024 было посвящено творческому вечеру писательницы Татьяны Берцевой.

2 — Александр Железняков и Тимур Максютов

Но сначала писатели как обычно участвовали в обязательной «пятиминутке хвастовства». Первой выступила Юлия Шутова с презентацией литературного альманаха «Полынья. Выпуск 1. Пробный шар» (Санкт-Петербург). В этом году был издан самый первый выпуск альманаха, в который вошли рассказы 19 авторов. Затем его составитель Ю.Шутова объявила о сборе текстов для второго выпуска. Также она сообщила о старте первого регионального конкурса «Городу и миру» — новой литературной премии, учрежденной альманахом «Полынья». Партнёры конкурса: Союз писателей Санкт-Петербурга и группа компаний «Кварта». Согласно положения о конкурсе, в нем участвуют рассказы, ранее не опубликованные или опубликованные в 2023 и в начале 2024 годов. Лауреаты и призеры получат дипломы и денежные призы, а победившие произведения будут опубликованы в альманахе в 2025 году.

3 — Юлия Шутова и альманах "Полынья", 4 — Обложка альманаха "Полынья"

Председатель фантастической секции Тимур Максютов рассказал о изданном наконец сборнике фантастических рассказов и футурологических эссе о будущем «Будущему – верить» и уже нашумевшей антологии «Мир без Стругацких». Первый сборник был составлен писателями Сергеем Удалиным и Тимуром Максютовым и вышел в свет в 2024 году в издательстве «RUGRAM Publishing» в серии «Мозаика Миров» (https://fantlab.ru/blogarticle85718 и https://rugram-shop.ru/books/details/5114...). Второй сборник был составлен известным критиком Василием Владимирским и опубликован в 2024 году в издательстве АСТ (редакция Елены Шубиной) в серии «Другая реальность» (https://fantlab.ru/blogarticle68596 и https://fantlab.ru/work1437542). Алексей Сальников, Ника Батхен, К.А.Терина, Дарья Бобылева, Эдуард Веркин, Николай Караев, Вера Огнева, Елена Клещенко, Ина Голдин, Ася Михеева, Сергей Кузнецов и Тимур Максютов с большим удовольствием поэкспериментировали и поностальгировали, пытаясь представить, какой была бы фантастика в СССР, не появись на свет братья Стругацкие. Они (современные авторы) примерили на себя образы прославленных писателей советских времен (Искандера, Коваля, Аксенова, Конецкого, Шукшина, Анчарова, Рытхэу, Галича, Шаламова, Битова, Гансовского и Орлова) и написали тексты от их имени. Был использован проверенный временем литературный прием — вспомним хотя бы сборник «Классициум» издательства «Снежный ком» и, конечно же, вошедший в историю проект «Время учеников».

5 — Обложка сборника "Будущему — верить", 6 — Тимур Максютов со сборником "Мир без Стругацких", 7 — Обложка сборника "Мир без Стругацких"

Председатель Секции научно-популярной, документальной и публицистической литературы Александр Железняков представил нашему вниманию книгу Евгения Ломако и Вадима Кириченко «Храм Вознесения Господня в Коломне: страницы истории» (https://kolomna-spravka.ru/news/50893), в издании которого он принял самое активное участие. Книга вышла в свет в Издательском доме «Лига» (Коломна).

И наконец состоялось главное событие нашего заседания – творческий вечер старосты Литературной студии имени Андрея Балабухи Татьяны Берцевой по случаю ее недавнего принятия в Союз писателей Санкт-Петербурга. Она решила познакомить аудиторию со своей биографией, активно используя фотографии из семейного и личного архива и безотказный электронный проектор.

8 — Татьяна Берцева

Очень скоро нам стало ясно, насколько огромную роль в жизни Татьяны сыграли походы по русскому Северу и особенно по Белому морю. С самого детства родители брали ее с собой в долгие байдарочные походы. Повзрослев, она не утратила любви к Поморью и посещает его при первой возможности.

Отец Т.Берцевой, который со временем получил от своих соратников уважительное прозвище «Адмирал», долгие годы был неизменным организатором этих походов. И отзвуки его походных дневников можно обнаружить в той части части творчества Татьяны Берцевой, которая посвящена восхитительной северной природе. Отец Татьяны был в высшей степени творческим человеком и теперь нам понятно, кого именно она всегда брала за образец. Т.Берцева по ходу вечера читала талантливые отцовские стихи и демонстрировала некоторые его картины.

9 — Маленькая Таня с родителями, 10 — Подборка ученических тетрадей Татьяны Берцевой, 11 — Татьяна в юности

На одном из слайдов мы обнаружили полную подборку ученических тетрадей Т.Берцевой-школьницы с ее рукописными творениями. Мать Татьяны спасла для истории эти как казалось безвозвратно утерянные пробы пера.

Татьяна оказалась человеком творчески одаренным, если и не всесторонне, то по множеству совершенно разных направлений. Повторю банальную истину: талантливый человек талантлив во всем. Обычно эта фраза — всего лишь художественное преувеличение, но не в данном случае. Т.Берцева создает не только научно-популярные статьи и книги, научные статьи, но и фантастические рассказы, многие из которых опубликованы в альманахе «Полдень» и коллективных сборниках, написанных по рисункам известных зарубежных художников-иллюстраторов. Кроме того, она всю сознательную жизнь занимается рукоделием в самом широком смысле слова и всегда добивается высочайшего качества своих творений. Год за годом она осваивает все новые и новые техники. На боевом счету Т.Берцевой всевозможные вышивки, поделки и даже ювелирные изделия. Смотреть на их снимки было одно удовольствие.

12 — Рассказ Татьяны Берцевой в сборнике "Волшебная повозка" (https://vk.com/wall-134411373_777?ysclid=...), 13 — Обложка книги Татьяны Берцевой и Юлии Андреевой "Большая книга праздников" (https://www.labirint.ru/books/820834/?ysc...)

Всегда очень приятно узнать твоего соратника по литературной работе с совершенно новых сторон. На этом творческом вечере все мы были просто поражены многогранностью талантов Татьяны Берцевой и сумели понять некоторые истоки ее творчества. Так что вечер прошел на редкость удачно.

24 января 2024 года в Петербургском Доме писателя прошло четвертое в сезоне заседание Литературной студии имени Андрея Балабухи. Его тема – обсуждение подборки рассказов писателя-фантаста и литературного критика Валерия Шлыкова. В подборку вошли четыре фантастических рассказа: «Вечный зэк», «Монокефалы», «Песчинка из палеозоя» и «Тело профессора Доуля».

Как и принято на Студии, сначала автору были заданы вопросы общего плана, затем началось обсуждение. Оно было интересным — равно как и сами рассказы. И я попытаюсь хотя бы частично передать его глубину и настроение.

Леонид Шелудько уделил внимание каждому рассказу. Вторая половина «Вечного зэка», в отличие от первой, показалась ему совершенно не убедительной – «сказочка». В «Монокефалах» огорчил переизбыток авторского текста. «Песчинка…», по его мнению, распалась на два несвязанных сюжета, зато рассказ «Тело…» был самым интересным – с неожиданным сюжетом.

2 – Олег Монахов и Леонид Шелудько (в центре)

По мнению Елены Евдокимовой, «Вечный зэк» больше других текстов похож на рассказ, но описанная в нем параллельная реальность (альтернативный СССР, доживший до нынешнего времени) не нужна – сюжет и так бы сработал, но был бы куда убедительнее. «Песчинка…» нечитабельна из-за огромного описательного материала, который она предложила выкинуть вовсе.

Вадиму Кузнецову больше других рассказов понравился «Вечный зэк», который написан «более человеческим языком». Он согласен, что параллельная вселенная не нужна, и считает, что этот рассказ можно было бы развить в более крупную форму. В рассказе «Песчинка…» имеется полноценная история русского поручика, в которую автор внедрил как инородное тело остальной текст.

3 – Елена Евдокимова и Вадим Кузнецов (справа)

Алексей Шелегов сказал, что все рассказы непохожие друг на друга – и тематически, и стилистически. Автор продемонстрировал в них разные стороны своего творчества. По ходу выступления А.Шелегов особо остановился на мелких дефектах «Вечного зэка».

Григорий Лебедев поговорил о каждом из четырех рассказов. В частности, в «Вечном зэке» он пытался вылавливать логические ошибки (некоторые из них существовали лишь в его воображении) и посчитал, что идея бессмертия не раскрыта. А в «Теле…» он назвал концовку банальной, а также сделал вывод, что на самом деле автор написал этот рассказ об управлении человеком не мозгом, а душой, которая находится вне его (мозга).

4 – Алексей Шелегов, 5 – Вадим Кузнецов (слева), Григорий Лебедев и Владислав Трушников (справа)

Владиславу Трушникову рассказ «Тело профессора Доуэля» в целом понравился. Особенно тем, как излагает тело свою жизненную позицию. Он разглядел в ней целостную философскую концепцию. А вот финал рассказа ему тоже показался банальным. «Песчинка из палеозоя» отягощен долгим перечислением терминов – на взгляд Трушникова, такой текст крайне трудно читать. Нужны пояснения. Изложенная автором история человечества интересна, но «вишенка на торте оказалась больше самого торта». Эта история слишком велика. Рассказ надо либо разворачивать в повесть, либо безжалостно сокращать. В «Монокефалах» создан интересный мир, но в концовке хромает логика. В рассказе «Вечный зэк» привлекла интрига, концовка заинтересовала своей атмосферой. Среди выводов общего плана: значимы сделанные автором отсылки к восточной и античной культуре, а все рассказы объединены одной идеей – спасти убогое человечество могут только некие человекоподобные существа.

Татьяна Берцева была подчеркнуто комплиментарна. Она подчеркнула, что подборка рассказов оказалась в интеллектуальном плане гораздо выше ее интеллектуальных возможностей. Общая идея рассказов ей показалось совсем иной – это самопознание человечества. Основная их проблема: написаны они для демонстрации неких идей, а потому их персонажи, психология, сюжет – все это вторично. И неожиданный вывод, сделанный Т.Берцевой: «Именно такую фантастику я люблю». Из ряда частных замечаний: у «Монокефалов» она ждала иную концовку, надеялась, что человечество еще как-то себя покажет. Увы…

Мы, соруководители Студии, были согласны далеко не со всеми оценками студийцев. Порой их категорически отвергали, о чем и было сказано в нашем заключительном слове. Но сначала «трибуна» была предоставлена «подсудимому». В своем «последнем» слове Валерий Шлыков попытался ответить на замечания по каждому из четырех рассказов. Вот несколько запомнившихся мне фрагментов его речи. «Тело…» — это, конечно же, стилизация под фантастику Александра Беляева, но одновременно рассказ написан как бы ему в пику, является некой попыткой переосмысления знаменитого романа «Голова профессора Доуэля». «Песчинка…» — рассказ, написанный именно под вымышленную историю человечества, и рассчитанный на очень узкую («чудаковатую») читательскую аудиторию. А действие рассказа «Вечный зэк» автор поместил в иную (еще более страшную, чем наша) реальность для усиления эмоционального воздействия.

6 – Валерий Шлыков

Я решил разбавить долгий пересказ обсуждения отрывком из наиболее, как мне показалось, любопытного и цельного рассказа В.Шлыкова – «Тело профессора Доуэля». Возможно, вы, уважаемые коллеги, после прочтения данного текста захотите получше познакомиться с творчеством этого без сомнения талантливого автора.

«Пробуждение было как удар, как глоток воздуха для утопленника, которого спасли в последний момент. Я вдруг почувствовал невероятное облегчение, будто свалилась гора с плеч. Оказывается, я лишился головы. Разум больше не подавлял, не держал меня в клетке — стены тюрьмы пали. Я будто бы родился вновь.

Поначалу было очень трудно понять, что со мной, — тело настолько привыкло слушаться головных органов чувств — зрения, слуха, ориентации — что ощущало себя полностью «слепым». Но со временем прежние возможности восстановились — я стал словно видеть всей кожей.

Вы, головняки, думаете, что ходите в пустом пространстве, на безопасном расстоянии от того, что вы называете «другими объектами». Какое заблуждение! На самом деле никакой пустоты нет. Наши тела погружены в бытие как в питательный бульон — они связаны незримыми нитями с окружающим миром, они взаимодействуют с ним на разных уровнях, они все время «прилипают» к той или иной его стороне или части, заимствуя от нее ее качества и таким образом познавая ее. Это не познание-захват, как у ваших якобы самодостаточных разумов, а познание-причастие, познание-любовь. Эта способность позволила мне достаточно ясно понимать и что происходит вокруг меня, и даже что случается в отдалении, за толстыми стенами и дверьми. Я не видел преград, потому что единственным источником преград является ваш мозг.

Очнувшись, я ощутил себя в лечебном растворе — очень сильно болело тело, исполосованное вдоль и поперек. Надо мной все время склонялся какой-то головняк — он резал и зашивал меня, преследуя непонятные мне цели. Впрочем, вскоре он оставил меня. Минуло много времени, пока тело заживало, восстанавливалось и заново училось двигаться. Но эти дни не прошли даром. Прислушиваясь к собственным ощущениям, ощупывая мир вокруг, я постепенно открыл в себе еще один источник чувства, о котором не имел понятия в далеком детстве и которое было безжалостно и абсолютно подавлено в эпоху господства разума. Я говорю о сердце.

Вы прекрасно знаете, что разум, ненавидя и опасаясь такого конкурента, свел сердце до физиологического органа, весь смысл которого — механически качать кровь. В ваших религиях и философиях есть, конечно, намеки на иную, значительно более высокую роль сердца, но она остается для вас на уровне гипотез, фантастических допущений, разрешенных разумом, поскольку он уверен в своем всемогуществе. Мне же, лишенному головы, впервые открылось подлинное величие сердца, от чего я надолго замер в почтительном восторге.

Подобно тому как кожа является органом связи тела с ближайшей средой, так сердце служит для сообщения с самыми дальними уголками космоса и даже больше — со всем бесконечным миром, Вселенной как целым. Для сердца нет того, что вы называете пространством и временем, — десять миллиардов лет для него не дольше мгновения, десять триллионов льё — не длинней одного шага. Поэтому все миры и эпохи для сердца существует здесь и сейчас, в единстве и родстве. Конечно, поначалу они обрушились на меня разом как какофония, вызвав не просто замешательство, но панический ужас. Я не понимал, что это, я был близок к агонии. Но Вселенная поспешила мне на помощь.

Лежа в физиологическом растворе, спеленатый, утыканный трубками, которые позволяли телу дышать и питаться, я резко почуял присутствие чужого существа. Незнакомого, необычного, полного дикой жизненной силы. Это существо как-то прошло через то стеклянное пространство, которое вы именуете окном. Оно приблизилось ко мне и вдруг замурчало. Я ощущал волны живой вибрации, которые исходили от него и несли мне покой. Мое тело, отвечая на гибкость и грацию существа, стало неуклюже, но затем все лучше и лучше повторять его движения, словно перенимая его энергию; наконец я нашел силы восстать из раствора и вырвать трубки из себя.

Тогда я и почувствовал, как бешенный бит сердца складывается в осмысленное и волшебное послание: «Иди!» Я встал и пошел за своим мурчащим другом.

Ощупав фрамугу окна, я понял, как оно открывается; выйдя в сад, я попал под струи дождя, омывшие тело. Мои легкие вновь учились дышать — через те отверстия, что оставил во мне резавший меня головняк; мои чувства обострились и обрели каждое свою форму — теперь я мог воспринимать мир и так, как вы, и еще тысячью разных способов.

Я упал на колени — через прижатые к земле ладони в меня заструилось знание о траве, о ее радостях и печалях, о ее жизненном цикле и дружбе/вражде с букашками. Ниже была плотная почвенная масса, густо засеянная той формой жизни, которую вы называете микроскопической — не подозревая, что по сравнению с нею скорее сами микроскопичны. Ее совокупный голос величественным хоралом еще долго гремел во мне, пока я «погружался» глубже, к теплым недрам живой, дышащей и никогда не спящей планеты. Я «увидел» всю ее историю разом, от мук огненного рождения до тоски медленного остывания; сердце мое затрепетало, как перед большим мудрым животным, попавшим в смертельную ловушку охотника. В отчаянии я поднял руки к небесам — и надолго застыл в священном экстазе.

Что вы, головняки, знаете о небесах? Вам они кажутся нелепейшим местом, полным пугающей пустоты, где редкими светлячками разбросаны там и сям безучастные искорки звезд. Редкими настолько, что вся эта машинерия кажется одним большим издевательством для вашего разума, который может только скрежетать зубами, понимая, что достичь звезд невозможно. Да и что там делать? Звезды, словно в насмешку, представляют собой, по сути, копии друг друга — они изливают в пространство безмерные массы материи и энергии: просто так, в никуда, бессмысленно. Короче, космос настолько страшит и подавляет вас, что вы не нашли ничего лучшего, как заселить его чем-то, что могли бы понять и принять, кем-то, кто по вашей прихоти должен справляться со всем этим расточительным безумством, придавать ему смысл, возделывать как сад — я говорю о Боге.

Но даже и тут вы смогли «отличиться»! Конечно, и Бога вы создали по собственному образу и подобию — таким же одиноким, таким же далеким и безучастным. Все, что вы позволили своему Богу — так это говорить красивые слова с безопасного расстояния. И когда вы молитесь Ему, то и в мыслях не держите, что Он мог бы вдруг явиться вам во всей своей славе и величии, ибо что бы вы делали с Ним?! Ведь это означало бы крушение всей вашей цивилизации: котировок на бирже, игр политиков, маленьких радостей маленьких людей. А вы никому не позволите их отнять, даже Богу! Поэтому пусть лучше Он сидит в своем бесконечном космосе и, как паук, неутомимо выплетает его еще более бесконечным, чтобы никогда не найти путь к крохотной, затерявшейся, забаррикадированной людьми планетке Земля. «Сюда хода нет!» — так, если взглянуть из космоса, читается надпись вокруг вашей планеты. «Сюда хода нет!» — это читается и в сердце каждого из вас — одинокого, несчастного, дрожащего над тем, чтобы случайное касание — Бога ли, человека ли — не вскрыло ваше ничтожество, вашу пустоту, вашу трусость…

Все эти нехитрые истины я постиг, просто обняв землю. Обняв же небо, я будто растаял в его невыразимом великолепии. Точнее, растаял я какой-то одной своей частью, другой же перенесся в космические дали и путешествовал там неисчислимыми веками, пока на Земле не прошло и мгновения. Ваш бедный язык, стесненный во рту и вынужденный делить его с постоянно поступающей пищей, не в состоянии передать, что и как я ощущал. Все происходило сразу: я и мчался со скоростью истинного света, бесконечно превосходящей скорость вашего, и почивал в прохладных недрах сверхновых; и купался в квантовой пене микромира, и шагал невообразимым великаном по ландшафту многомерных вселенных. Все было доступно, близко, понятно и легко; все было так, как если бы весь божественный космос был моим телом, но не тем, что с горем пополам служит своему хозяину как старый рваный башмак, а тем, что и есть я сам, в ладу с самим собой и со знанием самого себя.

Конечно, когда я говорю, что путешествовал, не нужно понимать это буквально. Физически я оставался на лужайке перед этим домом. (О, как бы я хотел, чтобы это было не так!) Но ведь даже вы, когда смотрите на звезду, устанавливаете с ней какой-то контакт, узнаёте что-то о ней и пусть малейшей частичкой сознания, но «оказываетесь» там, — похожее было и со мной, только умноженное тысячекратно. Открывшиеся мне новые чувства были таковы, что я одновременно ощущал себя и внутри звезды, и ее — внутри себя; мне представлялась она и как грандиозный космический ураган, и как уютнейшая нежная перина; я мог «прочитать» ее и как запись деяний древних цивилизаций, и как дверь в иные миры, скрытые за завесой физических законов… Да что там говорить… Вы даже не знаете, как пахнут звезды!

Не помню, сколько провел я часов на той лужайке — времени для меня не существовало. Меж тем дождь закончился; рассвело. Послышались голоса людей; кто-то подхватил меня под руки, издавая громкие звуки удивления. Я не сопротивлялся. Я уже знал, что вы сильнее меня. Ваша ограниченность, скудость ваших чувств, озлобленность одинокого, запертого в голове разума породили своего рода компенсацию — вы научились подчинять себе природу, вместо того чтобы сотрудничать с ней. Поэтому вы сильнее меня — но счастливей ли?

Меня отвели обратно в комнату и связали. Главный головняк снова резал меня, словно пытался найти что-то важное обо мне внутри. Как смешон ваш мозг, прячущийся во тьме толстого черепа, в своих попытках докопаться до истины, которая, по его представлениям, должна непременно скрываться в глубоких норах! Да оглянитесь вокруг! Истинное само открывается вам! Солнце льет вам свет и тепло — вот его истина, а не то, что кипит в его недрах, никому не доступное. Земля дает вам плоды и воды, бережет и питает; тело жаждет касаний и ласки, легкой игры и упорного труда — для этого предназначено оно. Вы же ищете его тайн изнутри, чтобы воздействовать на них лучами и микстурами, одурманивающими веществами и приборами — все в безумной попытке подчинить, заставить плясать по своему усмотрению, быть тем, чем прикажет ваш слепой разум. Но так вы можете подчинить только мертвое — не живое…

***

— Профессор Доуэль, очнитесь! — Доктор Ростовцев тихонько потряс за плечо. — Сеанс закончен!

Тело профессора Доуэля дернулось, изогнулось, привстало и снова рухнуло на кресло. Казалось, в нем шла борьба — жестокая битва за главенство. Наконец глаза Доуэля открылись — туманный, но осмысленный взгляд был встречен с облегчением.

— Я куда-то падал, кто-то держал меня, как в воде, за ноги… — просипел он, словно после тяжелой нагрузки. — Что со мной было?

— Коллега, вам сейчас нельзя волноваться. Я вам чуть позже все расскажу. Сейчас предлагаю полный покой и сон… — Ростовцев сделал знак ассистентам, и те увели еле волочащего ноги Доуэля.

Артур и Мари потрясенно молчали.

— Доктор, что с ним будет? — первым не выдержал Артур.

— Прежде всего никаких поспешных выводов! — с нажимом сказал Ростовцев. — Будем наблюдать и помогать. Все, что мы слышали, — ценнейший материал для науки, нет слов, однако жизнь и здоровье нашего дражайшего профессора — на первом месте. Надеюсь, — Ростовцев внимательно посмотрел на присутствовавших, — ни у кого нет сомнений, кто из них истинный Доуэль?»

7-16 — Обложки книг Александра Беляева и постер фильма, снятого по его роману "Голова профессора Доуэля"

Пришло время сказать свое слово соруководителям Студии. Елена Ворон выступила с длинной речью, подробно разобрав все четыре рассказа. По «Телу профессора Доуэля» она отметила, что начинается он суховато, но в целом это интересная стилизация под Беляева и вдобавок свежий взгляд на человеческое тело, которое способно самостоятельно общаться с миром без помощи разума — и вопреки ему. Причем, это весьма поэтично описано. История, написанная В.Шлыковым, печальна и в финале сильно диссонирует с оригинальным романом. Хорошо это или плохо – бог весть.

О рассказе «Вечный зэк» она сказала, что это совершенно другое произведение. Жизненное, хоть действие и происходит в альтернативной реальности. Жесткое, жестокое, на диво родное. Майор госбезопасности Дымов отвратителен, но психологически убедителен. Когда он борется, не сдается, да еще начинает размышлять, на самом ли деле он — лучший, даже вызывает сочувствие. Автор выдвинул интересную идею: в человеческом организме что-то произошло, образовался какой-то новый орган, который вырастила сама жизнь, дабы справиться со смертью, ставшей вдруг чрезвычайно прожорливой. И это очень актуально в нынешнем мире. А вот финал показался Е.Ворон не очень внятным, недописанным и его нужно развернуть.

В рассказе «Монокефалы» обнаружилась новая стилизация — на любителя, но сама по себе безупречная и по настроению, и по словарю (характерным словцам). Текст насыщен чудными речевыми характеристиками. Все, что связано с Махатмой-бэби, — ядовитая сатира. В целом это хороший памфлет о современном еврообществе. А вот беседа двух мудрецов поначалу кажется лишней, но потом привыкаешь и к этому, если интересно следить за ходом мысли собеседников. Финал рассказа — и грустен, и смешон. Надо отметить, что сегодняшнее человечество в большей своей части демонстрирует безголовость.

И наконец о рассказе «Песчинка из палеозоя». Поначалу странно, что путешественник во времени считает информацию в байтах. Хотелось бы чего-то более нейтрального, стороннего. Вообще в тексте очень много отсылок к чисто человеческому знанию и культуре, и это сбивает с толку — ведь повествование вроде бы ведется глазами некоего чужака, а потом выясняется, что путешественник антропоморфен, что оказалось неожиданным — особенно на фоне «Монокефалов». В описании мировой истории автор дает слишком большие периоды времени для существования очередных земных цивилизаций. На фоне всего остального (вполне убедительного) они не смотрятся правдоподобно. Да и вообще, долгое перечисление и скупые описания цивилизаций — на очень большого любителя умных мыслей. Где взять таких чудаков в качестве целевой аудитории?.. Что же касается финала, то он очень печален, но заставляет задуматься.

В целом же подборка рассказов напомнила моему соруководителю Эпоху Просвещения, когда авторы не стеснялись облекать свои философские концепции в некую полухудожественную или художественную форму. Е.Ворон сказала, что в работе Студии не хватает авторитета Андрея Балабухи, но зато у нас теперь есть «глыба» по имени Валерий Шлыков. И, к сожалению, те студийцы, кто не сумел понять его идеи, испытали раздражение и отторжение.

Под занавес Е.Ворон отметила, что обманутые ожидания, о которых говорили некоторые студийцы, это чисто проблема читателя, а не писателя. Еще хуже, когда критически настроенные читатели сами придумывают проблемы, которые якобы имеются в тексте, а потом их яростно критикуют.

А еще мой соруководитель особо выделила выступление В.Трушникова. Оно изобиловало выражениями «на мой взгляд», «как мне кажется» — в отличие от некоторых других выступавших, которые пытались выдать свои крайне субъективные суждения за истину в последней инстанции.

17 — Елена Ворон

Заканчивалось заседании Студии выступлением вашего покорного слуги. По рассказу «Вечный зэк» я отметил, что автор не сумел убедить меня в полном душевном перерождении энкавэдэшника Дымова, а также осведомился, не пытался ли В.Шлыков провести некие параллели между своим центральным персонажем и героем Чеховского рассказа «Попрыгунья» Осипом Дымовым? Ответ был отрицательный. В силу этого я напомнил присутствующим, что писатели должны очень осторожно (с оглядкой на мировую литературу и историю) давать имена своим персонажам. К моей радости, в этом рассказе имеется более или менее отчетливый сюжет. А еще автор вполне позитивен: описанная им параллельная реальность настолько страшна, что наша на ее фоне выглядит вполне благообразно. Идея выковки нового человека особенно актуальна именно для Санкт-Петербурга-Ленинграда. Кировский поток, блокада, Ленинградское дело уже сами по себе создают поистине нового человека, единственно годного для жизни при коммунизме. Но вот коммунизма нет как нет, нового человека нет тоже и только братские могилы протянулись до горизонта…

Говоря о рассказе «Монокефалы», я выразил свое субъективное ощущение, что участников космического десанта автор описал настолько дебильными (а ведь, по идее, это элита космофлота), что конец цивилизации по факту уже наступил – еще до контакта с сообществом галактических цивилизаций. А в силу почти полного отсутствия сюжета большая часть рассказа слишком напоминает лекцию.

Такая же проблема и у рассказа «Песчинка из палеозоя» — особенно в его второй части, где автор выдает на-гора миллиардолетнюю историю сменяющих друг друга человечеств. Что же касается идеи всеобщего воскрешения мертвых, то по ее поводу я высказал два суждения: 1) при озвучивании авторской идеи философ Николай Федорович Федоров переворачивается в гробу; 2) все разумные виды, обитавшие за долгую историю Земли, вымерли по разным (зачастую объективным) причинам, и после их одномоментного воскрешения их повторное и гораздо более скорое вымирание неизбежно. Однако, В.Шлыков в ответ мою критику продемонстрировал работу своей мощной фантазии, так что обещанное автором воскрешение осуществится совершенно удивительным, непонятным мне образом и потому катастрофа не состоится.

Еще один текст – «Тело профессора Доуэля» все-таки больше похож на рассказ, чем на лекцию, хотя в его сердцевине мы имеем полное отсутствие действия. Картинки в нем (особенно в начале) нет категорически, зато идея совершенно восхитительная. Конечно, этот новый взгляд на мироздание, проникновение за привычные горизонты не есть авторская придумка. Это умение видеть, ощущать недоступное простым смертным издавна присуще разнообразным просветленным – в первую очередь, восточным мудрецам. А вот автор наделил этой способностью тело без мозга.

Общий мой вывод таков: мы наблюдаем у В.Шлыкова хорошо известный в истории русской культуры казус — горе от ума. Автор хочет поделиться с читателем своими идеями, философскими концепциями, которые никак не вмещаются в малую литературную форму. Он уже настолько перерос жанр рассказа, что ныне называет рассказом беллетризованную лекцию, эссе, философский диалог а-ля древнегреческие мудрецы и даже циклопическое повествование вполне библейского склада. Меньше всего В.Шлыкова интересует логика повествования, острота сюжета, зримая картинка, психологические портреты героев. Главный герой его произведений почти всегда – это не человек, а идея. Валерий Шлыков – действительно писатель Эпохи Возрождения, и круг его читателей в наши убогие времена будет крайне узок.