Симпатичный рассказик, простенький, с юморком, но без изысков.

История о контакте, который поднял на уши все СМИ, весь интернет и разные военные и прочие структуры нашей родины. А пришелец в конце концов получил от человечества, что хотел, поблагодарил причастных (точнее сказать, одного причастного) и благополучно отбыл. Повествование густо разбавлено разного рода хиханьками да хаханьками, но, слава богу, автор с этим не переборщил. С другой стороны, попытки юморить кое-где потерпели фиаско.

В целом рассказ неплохой, разок прочитать можно.

Как всегда, замечательно! Такое ощущение, что Осип Сенковский может всё!

В традиционном для его произведений вступлении писатель ехидно проходится по современной моде в европейской литературе писать о разбойниках. А чем мы хуже, собственно? Дай и я напишу. Но, правда, автор это делает несколько через силу: он и сам говорит, что не испытывает сильного желания писать о душегубцах, да и рассказ этот в конце концов получился весьма своеобразным, не похожим на большую часть того, что публиковалось под псевдонимом «Барон Брамбеус».

Конечно, без иронии и сатиры писатель Сенковский не был бы самим собой, и в «Висящем госте» достаточно смеха и подсмеивания, но только до поры до времени. Когда сюжет поворачивается к читателю самой неприглядной стороной, автор не позволяет себе и тени улыбки. Он умело нагнетает напряжение и заставляет сопереживать не только героине, но даже разбойнику! Такой поворот был для меня большим сюрпризом, и в какой-то момент я даже задумался, а благополучен ли будет исход?..

Так что я в восторге от этого рассказа не только (и не столько) как ценитель «страшной» литературы, но и как поклонник творчества Сенковского. «Висящий гость» открыл мне новую грань его таланта. «Барону Брамбеусу» самому явно не по душе эта тема, но он отдаёт дань литературной моде и таким образом, конечно же, высмеивает её. Читая произведение замечательного автора спустя почти двести лет после его написания, понимаешь, что ничего не изменилось. Вот уж воистину — «Кровь есть лимонад модной словесности»...

Стоит, наверное, начать с того, что в серии IDW замечательный сюжет. На форумах любителей ЧН люди высказываются, что о таких комиксах они мечтали с детства. Особенно радуют отсылки к классическим Истмен-Лэрдовским историям и мультфильму 1987 года (персонажи из сериала 2003 года тоже будут — на данный момент уже опубликован анонс комикса из микро-серии о злодеях — главе Пурпурных Драконов Хане). Вместе с тем сюжет оригинален: несмотря на то, что там намешано много элементов из различных вселенных, все они творчески переработаны и не кажутся чуждыми. Всё сочетается мягко, органично, будто вообще всё придумано специально для IDW. Одна история происхождения черепах чего стоит!

Но не только сочетанием чужих придумок славится эта серия. Сюжет, как я уже говорил, замечательный! Он очень... плотный, целенаправленный. Здесь, если где-то «висит ружьё» — оно непременно «выстрелит», в отличие, скажем, от четвёртого тома «Студии Mirage», где этих «ружий» развешано выше крыши, а вот какова их судьба — совершенно неизвестно. Сценаристы IDW (собственно, Том Валтс, занимающийся основной серией, и несколько его коллег, работающих над комиксами микро-серий) делают своё дело на славу. Множество персонажей, множество событий, широкий масштаб — но вместе с тем не появляется чувства чрезмерности, авторы не растекаются мыслию по древу. Скорость развёртывания сюжета поначалу была уж слишком невысокой, и это даже некоторым очень не нравилось. Но от номера к номеру события стали развиваться стремительнее. К тому же неспешность эта диктуется и тем, чтобы держать читателя в напряжении, сохранять интриги. Вместе с тем ни драки, ни погони, которыми всегда славились ЧН, от этого не страдают.

Зацеплю чуток графическую часть... В общем и целом, все художники, которые работали и работают над серией, со своей задачей справились. Картинка яркая, сочная; черепахи и другие персонажи изображены на нормальном уровне. Я, конечно, не слишком притязателен в этом вопросе; ничей стиль у меня не вызвал отторжения (даже Энди Куна, хе-хе).

Так что IDW TMNT — это действительно отличные комиксы! Любителям разных вселенных ЧН они могут прийтись по вкусу. Это довольно серьёзный оригинальный сюжет (замечу в скобках: не рассчитанный непременно на детей, чем после мультсериала 1987 года страдают многие реинкарнации черепах) в сочетании с приятными неожиданностями в виде элементов различных черепашьих вселенных.

Очень неплохой рассказ с прекрасно выписанной атмосферой. Мистический хоррор, который всем здесь заправляет, действительно жуток: тут вам и почерневшие опухшие трупы, и ведьмовские тайны, и корень, как бы забавно это ни звучало, всего творящегося в рассказе зла — ясень. М. Р. Джеймс — одновременно и классический представитель своего литературного века, и разрушитель традиций, предвестник нового времени. В произведении «Ясень» повествование строится как обычно в викторианском мистическом хорроре: события подаются автором как сторонним наблюдателем, холодным и невозмутимым. Подтверждением подлинности того, о чём идёт рассказ, служат высказывания уважаемых персон (здесь используются выдержки из дневника одного из действующих лиц). Но вместе с тем в «Ясене» практически не ощущается ирония, свойственная для «страшных» рассказов того времени вообще и для творчества М. Р. Джеймса в частности. За счёт этого полотно ужаса обретает совершенно удивительные тёмные оттенки, жуткая атмосфера мистических тайн полностью погружает в себя читателя, без проблеска авторской улыбки.

Если рассматривать повесть как ужасы (а я наткнулся на эту вещь, разыскивая именно хоррор), то это весьма добротно сделанное произведение, ближе всего к поджанру сплаттерпанка. Автор живописует такие отвратительные кошмары, рисует такие тошнотворные картинки, что какой-нибудь Лаймон позавидовал и немедленно сжёг бы свой «Подвал». А потом и остальные свои книги...

Первая часть «Отчаяния» шла с трудом: всё-таки бесконечное нагромождение мерзостей без позитивного движения сюжета — явно не лучший способ увлечь читателя. Но затем, когда тайны стали понемногу проясняться, дело пошло веселее. Автор и сам-то, вероятно, устал от сплаттерпанковщины, потому в дальнейшем горы трупов стали пожиже, а предсмертные страдания этих тел рисовались менее жутко.

Боюсь, правда, если б не идея тёмной материи — произведение и запомнилось бы исключительно тошнотворными подробностями и, соответственно, представляло бы гораздо меньший интерес. А так вышла неплохо написанная по-настоящему страшная научная фантастика. Финал повести ужасный. Отвратительный. Безысходный. Честно признаюсь, мне бы больше пришёлся по душе другой конец — позитивный, но тогда это «отчаяние» уже не было бы столь всеобъемлющим.

В первой трети XIX века русская литература насчитывала, пожалуй, всего двух авторов, серьёзно работавших на поле фантастики. Несомненно, время от времени в «русской готике» отмечались разные писатели, в том числе и первые фигуры литературного процесса, но даже Гоголь был в общем и целом реалистом. А те двое, о которых говорю я, — Владимир Одоевский и Осип Сенковский — снискали хоть и меньшую славу, но остались в памяти как авторы, чья значительная часть творчества принадлежит фантастическому жанру. Одоевский — фигура более знаменитая, конечно, и мне жаль, что Сенковский — писатель самобытный, умный, обладающий великолепной фантазией и замечательно владеющий русским языком (хоть он и поляк по происхождению) — всё ещё мало известен.

Но даже в литературном наследии барона Брамбеуса (псевдоним писателя) есть произведения растиражированные и буквально прозябающие в забвении. К первым относятся «Учёное путешествие на Медвежий остров» из «Фантастических путешествий барона Брамбеуса» (но весь цикл, в отличие от этой повести, известен гораздо меньше) и «Большой выход у Сатаны». За ними следуют «Записки домового», «Превращение голов в книги и книг в головы» и «Любовь и смерть» — вещи, издававшиеся чаще прочих в сборниках «русской готики». А вот такое замечательное произведение как «Похождения одной ревижской души» незаслуженно обойдено вниманием.

Сложно сказать, что конкретно привело меня в восторг от очередного знакомства с ранее неизвестным произведением Осипа Сенковского. Тут сыграло роль всё: и язык, как всегда, хоть чуть-чуть тяжеловесный, но удивительно лёгкий, и сюжет, нестандартный, самобытный, и остроумная ирония, которую автор вливает в текст огромными объёмами, не жалея, но без чрезмерности... «Похождения одной ревижской души», как и другие произведения барона Брамбеуса, — это прежде всего сатира, а уж потом фантастика.

Рассказывать сюжет повести считаю делом ненужным, лучше пусть строки Сенковского сами скажут за себя. Стоит разве что упомянуть: большая часть рассказа ведётся от имени души, которая раз за разом сменяет тело, попадая в головы разных людей, а иногда животных, или даже в неодушевлённые предметы (душа в деревянном посохе — неплохо, правда?).

[LIST][*]Таким образом, из дубины перешла я в знаменитого человека. Голова его была устроена по старинному плану славных исторических голов: череп толстый, мозг мягкий, без всякой упругости, как будто нарочно сделанный для того, чтобы любимцы удобнее рисовали по нем пальцем свои понятия и виды; множество органов для производства шуму в свете и изумления в людях; никаких почти орудий для выделки собственных своих мыслей и сверх того пропасть пустого места на складку самолюбия и гордости.[*]Однажды, гуляя по белой, жирной ножке мандаринши, повстречалась я с другой блохою, молодою, прекрасною, очаровательною в полном смысле слова, и влюбилась в нее без памяти. Страсть моя тронула нежное ее сердце, и мы несколько дней утопали в небесном блаженстве на вышеупомянутой ножке. Но судьба недолго дозволила нам наслаждаться пламенною нашею любовью. Коварная мандаринша поймала мою маленькую любовницу на своем толстом колене и раздавила ее бесчеловечно. Жестокая!!.[*]Я была в отчаянии, когда увидела голову, в которой велели мне обитать. Все органы в расстройстве, мозг вверх дном, умственные способности перебиты, перемешаны, разбросаны. Как жить в этакой голове!.. Но что всего более удивило меня во внутреннем ее устройстве, чего не видала я ни в каком другом мозгу, — это чудная оковка понятий: на кончике всякой мысли была насаженная острая чугунная стрелка форменного вида: по-монгольски эти стрелки называются «рифмами».[/LIST]

Замечательное произведение, отличнейший писатель!

«Ом-ма-ни-бад-ме-хум!»

Произведения Уэллмана о шонокинах меня интересуют в первую очередь как рассказы, развивающие тему «маленьких людей» в литературе ужасов. Макен, Бакен, Говард, Лавкрафт, Вагнер... В эту достойную компанию своё имя вписал и Мэнли Уэйд Уэллман, по крайней мере, двумя рассказами. Первый из них, который называется просто — «Шонокины», оставил, увы, резко негативное впечатление. Оставалась надежда на «Город шонокинов», и она, к счастью, оправдалась!

Этот бесхитростный рассказ раскрывает перед читателем мир шонокинов — гуманоидов, в какой-то мере родственных человеку, но не являющихся людьми. Они тешат себя надеждой вновь захватить власть над миром, как это было когда-то давным-давно. Джон Танстоун уже встречался с этими существами, и он сам, и шонокины хорошо запомнили эту встречу. Теперь же он узнаёт о целом городе, населённом этими странными существами, и, естественно, отправляется туда. Дело осложняет присутствие молодого Коллинза, которого шонокины схватили и которого теперь Танстоуну надо выручать.

Фабула рассказа проста как пять копеек, но произведение выигрывает не этим. Самое интересное в нём — собственно, шонокины. Странные существа, существование которых для простого человека удивительно и непостижимо. Они враждебно настроены по отношению к людям, но в тексте Уэллмана, честно говоря, нет никакого ощущения смертельной опасности, которую они представляют для человечества. Они не вызывают омерзения, хотя выглядят непривычно, они не предпринимают никаких видимых решительных шагов для воплощения в жизнь своей цели... Возможно, это и к лучшему: человек не чувствует, что они представляют для него опасность, а сами шонокины тем временем тихой сапой... Ну, в общем, вы поняли...

Весьма интересная вариация «маленьких людей», не похожая на вариации Макена и Говарда, например. Во-первых, они не живут под землёй, во-вторых, достаточно часто и, я бы сказал, довольно безболезненно вступают в контакт с людьми. К тому же они бессмертны, в общем-то (если их не трогать). Они такие, какие есть — и не меняются. Весьма оригинальные существа...

Так что рассказ не шедевр, конечно, но довольно интересный. Для Уэллмана — весьма неплохой текст.

P. S. И вполне понятна логика Джона Пилана, включившего это произведение в антологию лучших хоррор-рассказов XX века за 1946 год.

Есть такие произведения, где автор упорно не хочет приоткрывать завесу над теми мистическими, порой просто ужасными тайнами, которые постоянно держит в уме и о которых время от времени упоминает в своём тексте. Но при этом не всякий может такой приём использовать мастерски и не скатиться к тайнам и секретам ради них самих. Михаилу Елизарову удалось не перейти грань. Кто они — его герои, откуда взялись, какими необычными способностями обладают и почему? Вопросов можно задать ещё больше, но всё это неважно. Даже сами Александр Глостер и Сергей Бахатов не задумываются над этим — они принимают всё это так, как оно есть, тем более что некогда размышлять на отвлечённые темы: постоянно есть что-то более насущное и требующее внимания. Два друга — не вполне обычные люди, и этот факт ещё более умаляет интерес читателя. Если уж они не такие как все, то имеют право на какие-то из ряда вон выходящие способности, в конце-то концов!

Повесть написана довольно неплохим языком (хотя мне и не понравилось использование матерной брани, хорошо, что её было не так уж много), а сюжет постоянно держит в напряжении. Сопереживать героям некоторым образом сложно, так как осознаёшь их ущербность. Но вместе с тем порой Глостер и Бахатов проявляли здравый смысл и рассудительность, так что становилось неясно, а слабоумные ли они на самом деле, или только прикидываются? На подобные вопросы, кстати, автор тоже ответа не даёт, думайте, мол, как знаете...

Произведение это странно как по сюжету, так и по стилю повествования. Но «странность» эта хорошая. Не шедевр, конечно, но добротно написанная захватывающая повесть.

Так называемая «русская готика» меня интересует уже давно, но до сих пор я по большей части знакомился с произведениями авторов XIX века, а «серебряный век» оставлял в стороне. Совершенно несправедливо: писатели конца XIX — начала XX веков не только ни в чём не уступают предшественникам, но по части ужаса обходят их как по степени нагнетания страха, так и по разнообразию средств, используемых для достижения цели. Вспомнить хоть Леонида Андреева с его красочно-прекрасным и сюрреалистически-ужасным «Красным смехом», или замечательные рассказы Валерия Брюсова, первый среди которых — «Теперь, когда я проснулся...», пугающий сладкими ночными грёзами и кошмарной явью. Вот и Алексей Ремизов не отстаёт от коллег — и подстёгивает воображение читателя с помощью инфернальной, запредельной мистической жути.

Один из самых эффектных ужасов — когда простая обыденная жизнь взрывается кошмаром. Важно здесь то, как преподносится этот «взрыв»: то ли он настолько неожиданный, что просто ошеломляет читателя, то ли к нему ведётся подготовка — методически, «с чувством, с толком, с расстановкой». В обоих случаях, если автор достаточно хорошо справляется с поставленной задачей, читатель может неплохо пощекотать себе нервы.

В рассказе «Жертва» Алексей Ремизов подводит читателя к «взрыву»-ужасу неторопливо, постепенно. В первой главе, по сути всего лишь прологе к основному повествованию, автор только сообщает различные сведения о семье Бородиных, а главным образом — о Петре Николаевиче. Однако уже здесь появляется червячок тревоги и беспокойства: глава семьи имеет странные увлечения. Ну, а в последующих главах читателя ждёт атмосферное, хоть и не лишённое толики иронии (чтоб совсем уж жутко не было), описание надвигающегося кошмара. Тут раскрывается и смысл названия, после чего всё повествование поворачивается к нам другим боком. И конечно, замечательный финал! Полыхающий ярким пламенем инфернальный мистический ужас ждёт героев!

Великолепный рассказ! И почему только на него не обращают внимания составители разных сборников «русской готики»?..

Заключительное путешествие барона Брамбеуса — самое фантастическое. Да и самое сатирическое, вероятно, тоже. Неутомимый путешественник на сей раз покоряет Этну, надеясь попутно свести близкое знакомство с некоей дамой Джюльеттой, но, видимо, не выдержав головокружения от успехов и толчка в спину, проваливается в зев вулкана. Он думал, погиб совсем — ан нет! Собственно говоря, с этого только и начинается удивительное приключение! Оказывается, упав таким образом с вершины горы Этны, барон Брамбеус попадает внутрь Земли, которая, как и предполагал в своей «Умозрительной физике» академик В***, полая!

Сенковский с лёгкостью, увлекательно (хоть и несколько затянуто, чуть-чуть тяжеловесно) высмеивает нравы светского общества, показывая население внутренней стороны земли. Всё они делают прямо противоположно тому, как делается то же самое на поверхности. Барон не сразу понял, как вести себя в этом новом обществе, но скоро освоился и почувствовал себя в своей тарелке. По сути же внутри Земли — всё абсолютно так же, как на поверхности, только заметно меньше лжи и лицемерия. Автор снял вуали со всех пороков современного ему общества, попутно вывернув их чуть ли не наизнанку.

Замечательно, что Сенковский иронизирует не только над другими, но и над собой: он то и дело обращается к читателю с призывом закрыть книжку и пойти купить себе другую, а сам божится вот-вот закончить своё повествование — и продолжает. Продолжает, кстати сказать, на славу: история возвращения барона Брамбеуса обратно на поверхность земли не менее интересна, чем рассказ о его пребывании на внутренней стороне.

Великолепная сатирическая повесть, очень удачно завершающая «Фантастические путешествия Барона Брамбеуса». Можно почувствовать прелесть этого произведения и насквозь пронизывающую его улыбку-ухмылку сатирика Сенковского, прочитав хотя бы последнее предложение:

«При выходе моём из тюрьмы вручили мне разводную с женою и взяли с меня подписку, что я немедленно оставлю Италию, на пути нигде не буду гулять по потолкам и не ближе начну ходить вверх ногами, как приехав во Францию».

К творчеству Леонида Андреева я отношусь... как-то странно. Этот автор — не из моих любимейших, но его произведения всегда вызывают интерес. И мои ожидания от его прозы, пожалуй, всегда несколько завышены, потому что слышал немало хвалебных отзывов о его творчестве. Да и сам после знакомства с «Красным смехом» знаю — этот писатель мои ожидания, даже завышенные, может запросто оправдать.

«Иуда Искариот» Леонида Андреева произвёл очень хорошее впечатление, внушив тревожные чувства и мысли. Библейская история в исполнении автора — сплошное чувствование: яркое, мощное, увлекающее. Галерея образов, первый и лучший среди которых — «сильный, смелый, прекрасный Иуда» — великолепна! Текст читался странно, и в этом одно из его главных достоинств. Люблю такое ощущение — наслаждаюсь осознанием того, что только такой-то автор (в данном случае — Леонид Андреев) может предложить мне подобное повествование.

И всё-таки осталась какая-то грань, какое-то чувство, что это, хоть и достойно, хоть и написано отличным языком, но чуть-чуть не совпадает, немного «не моё»...

Вот она, квинтэссенция творчества Роберта Говарда. В нескольких строчках — всё то, что поэт неярко, завуалированно декларировал во многих своих прозаических текстах, о чём он постоянно спорил со своим лучшим другом по переписке...

Стихотворение до того насыщено чувствами ярости и презрения, что того и гляди они потоком хлынут из каждой строки. Очень ярки образы: первоначальная ночь, прорывающаяся сквозь налитые тёмным светом леопардовые глаза; крадущийся в тенях воин, готовый убить сонных стражей храмов бога цивилизованного человека; Ниневия и Библ, тонущие в огне пожара, что выше их стен... Ну, и конечно, последнее четверостишие, не оставляющее цивилизации никакой надежды.

Безусловно, нельзя считать, что лирический герой чрезвычайно близок мировоззрению самого Роберта Говарда, но то, что он воплощает идеал поэта, который, как понимает и сам автор, недостижим, по-моему, не подлежит сомнению.

<em>Я — Тёмный Варвар,

Возвышаюсь надо всем.</em>

До чего порой обидно бывает, что Роберт Говард так и не закончил некоторые свои начинания! Фрагменты и отрывки порой настолько ярки, красочны, притягательны, великолепны, что даже самому хочется что-то допридумывать, домыслить за автором. Такое впечатление производят, например, «Death's Black Riders» о Соломоне Кейне или долго мучимый самим «техасским мечтателем» рассказ «The Isle of the Eons»... Однако есть в творческом наследии автора и такие незавершённые произведения, продолжения которых по тем или иным причинам неинтересны. Это, к примеру, два поздних отрывка о Соломоне Кейне: «Hawk of Basti» и «The Children of Asshur». Я не был увлечён этими вещами, потому что здесь какой-то другой Кейн, вовсе не тот, какого я привык видеть на протяжении всего цикла. Быть может, и сам Говард это почувствовал и, не желая менять слог и букву рассказов об отважном пуританине, бросил два фрагмента, так их и не закончив.

История без названия, начинающаяся со слов «Thus», said Tu...» (благодаря Глену Лорду она известна как «Riders Beyond the Sunrise»; в русском переводе — «Оскорбление», или «Предрассветные всадники»), также не вызвала желания узнать, каков же будет конец. Потому что автор сам загнал себя в угол: вот Кулл и его люди переправились через Стагус... и что дальше?..

Мне сложно себе представить, каким образом можно было бы достойно продолжить эту историю. Одна из характеристик цикла о Кулле — сказочность — выходит на первое место (особенно к концу фрагмента), так что уже как-то начинаешь не верить в происходящее. В отличие от «Оскорбления», в других произведениях цикла та самая сказочность, ощущение древнего мифа, легенды не делают ущерба реалистичности повествования. Но Говард остановился там, где это следовало бы сделать: отважные воины ступили на землю тайн и мистики, не сумев ещё её изведать... Лин Картер пошёл дальше — и безнадёжно всё испортил. Потому что он потерял самое главное — то, что делает этот, в общем-то, не слишком уж маленький фрагмент маленьким шедевром.

Атмосфера! Обволакивающая, любовно выписанная, искусно нагнетаемая атмосфера тайны, загадки и, несомненно, какого-то страха и ужаса, за всем этим скрывающегося. Потому-то, мне кажется, Говард и не завершил произведение — погоня короля Валузии ушла далеко и увела автора от разгадки хотя бы первого секрета, набрасывая на него всё новые и новые туманные вуали тайн. У Лина Картера же всё гораздо прозаичнее и более уныло, «техасскому мечтателю» и в подмётки не годится!

Но ведь мы можем наслаждаться тем, что есть, — а это ещё один замечательный эксперимент в цикле о Кулле! И это ох как немало!

Цикл о Кулле — экспериментальный. И данный рассказ это подтверждает.

Знаменитый король Валузии, мало того что варвар по происхождению, так ещё и «маугли», который был чужим даже в своём племени Приморских Гор в юной Атлантиде. Если не забывать об этом, читая рассказы об атланте, то многие вопросы отпадают сами собой. Например: неужели он настолько глуп и доверчив, что... (далее продолжить вопрос по вкусу, в зависимости от истории, которой вы интересуетесь).

В данном рассказе с точки зрения современного человека мотивация Кулла весьма непонятна. Но — просто это такой герой, он так и не привык к окружающему его миру. Куллу интереснее мифическая Страна Грёз, чем реальная Валузия, на троне которой он оказался. Да и вообще, весь цикл насквозь пропитан атмосферой сказки, древнего мифа, легенды (кроме, разве что, последних пары-тройки рассказов, но и они, по совести говоря, недалеко ушли).

Рассказ «Кричащий Череп Тишины» — это ещё один эксперимент Говарда, которые он реализовывал, работая над циклом. Героики здесь практически не ощущается, как в произведениях, написанных ранее, зато имеется довольно странный, непривычный, но, несомненно, весьма интересный хоррор. Возможно, из-за связи с другими рассказами цикла ощущение страха не оказывает должного воздействия на читателя, да и Говард сам не упивается описанием ужаса, для него здесь не это самое главное. Но всё же без этих элементов хоррора рассказ был бы уже не тот, и ценность его была бы ниже.

Мне очень интересны произведения о Кулле, и не в последнюю очередь именно благодаря их экспериментальной направленности (то же можно сказать и о Бране Мак Морне). Но они, увы, не слишком известны, хотя это, конечно, не мешает людям знающим наслаждаться ими в полной мере...

Первая подобная антология, прочитанная мной. В общем и целом, довольно неплохая подборка. Статьи посвящены как самому Роберту Говарду, так и его творчеству.

Первая треть книги — дифирамбы (в хорошем смысле слова) «техасскому мечтателю» от таких видных деятелей как Майкл Муркок, Леон Спрэг де Камп, Пол Андерсон, Фриц Лейбер... Из этой части мне особенно пришлась по душе воодушевляющая статья Лео Грина «The Everlasting Barbarian», в которой автор уверяет читателя (англо-американского, конечно), что второй «Говард-бум» уже не за горами (первый случился в 1960-х годах после публикации «Конана» де Кампа/Картера). Как бы и нам приобщиться к этому самому «буму»?..

Далее идут размышления на тему творчества Говарда. Сначала — о том, как он писал, затем — на тему противостояния варварства и цивилизации (обстоятельный материал, посвящённый этому вопросу в переписке Говарда и Лавкрафта, от известного лавкрафтоведа С. Т. Джоши), и далее — непосредственно о художественных текстах. Есть статьи о Конане, Кулле, Соломоне Кейне, «ориентальных» историях...

Последнюю часть книги составляют статьи, непосредственно к Говарду не относящиеся. Это «Fictionalizing Howard» Гэри Ромео (об образе Роберта Говарда в художественных фантастических произведениях различных авторов), «A Journey to Cross Plains» Говарда Уолдропа (рассказ о путешествии в родной город Говарда), «Weird Tales and the Great Depression» (исследование на тему того, как Великая Депрессия ударила по журналу «Weird Tales» и благосостоянию его авторов, в том числе нашего героя).

Завершает подборку отличная статья ныне покойного Стива Томпкинса «After Aquilonia and Having Left Lankhmar: Sword & Sorcery Since the 1980s», посвящённая вопросу развития жанра «меч-и-магия» с 80-х годов прошлого века по начало века нынешнего. Так и хочется взять упомянутые в ней книги в полном или почти полном объёме, перевести и издать на русском! Ну, пока даже второй «Говард-бум» нас по большей части минует, так что о какой-то ещё другой героике речи, видимо, и вовсе нет. А жаль...

Амброз Бирс — знаменитый мастер «страшного» рассказа, но его «Словарь Сатаны» — книга, быть может, и не менее известная, чем его малая проза, — открывает читателю новую грань таланта писателя. Сатирика, точно подмечающего неприглядные стороны современной ему реальной действительности. В первую очередь Бирс, конечно, ориентировался на США, но большая часть словарных статей подходит к любой стране света и остаётся злободневной по сию пору. Мало что изменилось с начала XX века. По крайней мере, так называемая «западная цивилизация» осталась такой же, какой её видел лексикограф...

Статьи словаря написаны живым, ярким языком, с такой изобретательностью и проницательностью, что порой диву даёшься: как тонко подмечено! Книга насквозь пропитана иронией, и тут надо отдать Бирсу должное — хотя он высмеивает очень многое, но делает это не зло. В каждой строке чувствуется улыбка автора, а кое-где и откровенный смех, но это ни в коем случае не глупое хихиканье и не злорадный хохот.

Спектр статей весьма широк и касается различных сторон жизни не только США, но и вообще западной цивилизации, даже шире — всего человечества. Которому, кстати говоря, Бирс ставит своеобразный забавный диагноз вовсе не в одноимённой словарной статье и не в статье «Человек». На мой взгляд, вот она — характеристика человека вообще:

«Свинья, сущ. — Животное (Porcus omnivorus), которое сильно напоминает человека своим благородством и хорошим аппетитом, но всё-таки уступает ему, а потому и остаётся свиньёй» (пер. С. Барсова).

В предисловии к полному русскоязычному изданию словаря говорится, что «переводчик хотел бы надеяться, что книга эта не станет вашей настольной. Ему мечтается, что она станет карманной». Вполне возможно, ибо «Словарь Сатаны», несомненно, этого достоин.

Всё, последний штрих к «классической» Саге о Конане. Заключительный роман, написанный Л. С. де Кампом сольно, после которого уже никто из первых, классических продолжателей Говарда уже не разрабатывал тему отважного киммерийца.

Надо сказать, что это лучше, чем роман «Под знаменем Льва», вышедший годом ранее. Хотя Конан и здесь опять же «уже не торт», но по крайней мере, он не бездействует! И сюжет крутится вокруг него, а не толпы друзей и товарищей!

Сюжет «Подземелья смерти» незамысловат: Конана вынуждают бежать, за ним отправляют погоню. Параллельно происходит похищение любимой жены туранского правителя Йилдиза. По ходу пьесы обе сюжетные линии связываются воедино, и отважный киммериец снова доказывает свою героичность, бескомпромиссность и любовь к справедливости и свободе. Ничего нового — но это-то и хорошо! Де Камп неплохо справился с задачей увлечь, развлечь читателя. Впрочем, в умении это делать вряд ли кто ему откажет.

Вместе с тем Конан уже действительно не тот, и в романе почти не ощущается присутствия духа и буквы Говарда. Для кого-то это хорошо, но мне вот больше по душе иные вещи де Кампа о киммерийце, где влияние Мастера чувствуется более отчётливо. А посему роман мне показался довольно крепко сделанным, но лишённым какого-то особого очарования, свойственного как произведениям отца-основателя, так и некоторым другим самого де Кампа.

Так или иначе, финальная точка в «классической» Саге о Конане получилась вполне неплохой.

В конце семидесятых годов вышел последний сборник рассказов о Конане Л. С. де Кампа и Лина Картера (плюс примкнувший к ним Бьёрн Ниберг). Это была книжка «Conan the Swordsman», первая из трёх, завершающих «классическую» Сагу о бессмертном герое. Подборка была неровной, хотя такие вещи как «Легионы смерти» — очень даже неплохие, можно сказать, в лучших традициях.

По сравнению с тем сборником следующая книга, вышедшая из-под пера де Кампа и Картера, совсем уныла. Если в поздних рассказах киммериец уже «не торт», то в романе «Под знаменем Льва» он вообще превращается во второстепенного героя, почти никак не влияющего на развитие сюжета. Мы привыкли к Конану действующему — здесь сталкиваемся с Конаном бездействующим. Это почти как говардовский Соломон Кейн в «Деснице судьбы» или «Грохоте костей» — он просто наблюдает за происходящими событиями. Но то был пуританин, и в историях, что поведал нам Мастер в тех рассказах, от Кейна действительно не требовалось никаких действий — они не ради экшна были написаны. В «Под знаменем Льва» же просто воротит от Конана-предводителя, постоянно находящегося на втором плане. А колдун, фактический правитель Аквилонии? Откуда он взялся, чем владел и почему без борьбы отказался ото всего этого? Почему он не мстил, а просто ушёл? В общем, переборщили соавторы здесь со второй составляющей жанра «меча-и-магии». Да и с первой тоже не всё слава богу: битва идёт за битвой, сюжет претендует на глобальность, на эпичность, а толку-то? Стечение случайностей, игра судьбы, рояли в кустах — и ничего здесь больше нет. Видно, что роман писался ради денег, либо, быть может, по одолжению, по чьей-то просьбе, но явно не от души.

Но де Камп и Картер всё-таки неплохие писатели: читается произведение легко и непринуждённо. И если бы не это, оценка данному опусу могла быть ещё ниже.

История жанра «меч-и-магия» насчитывает как минимум три периода развития. Первый — 1920-1940-е годы (из двадцатых годов — только последние несколько лет, да и к концу сороковых намечается упадок жанра). Это время Роберта Говарда, Кэтрин Мур, Фрица Лейбера... По-моему, с полным на то основанием этот период можно назвать «золотым веком» жанра. Далее выделяются 1950-1970-е годы. Возвращение интереса к творчеству Говарда и — особенно — к Конану, следовательно, целый поток поделок, в которых, честно говоря, мало было достойных вещей. Выделялись, конечно же, Майкл Муркок, писавший почти всегда нестандартную героику, Карл Эдвард Вагнер, Чарльз Сондерс (их циклы о Кейне и Имаро были начаты в семидесятые годы). А среди всего прочего были кучи, кучи мусора и хлама, герои были похожи на Конана если не как две капли воды, то всё равно очень сильно. И тем не менее, по-моему, этот период заслужил звания «серебряного века» жанра. С 1980 года можно отсчитывать новый этап развития «меча-и-магии», когда главным и чуть ли не единственным автором, большую часть творчества которого смело можно отнести к героике, был Дэвид Геммел. Постепенно жанр сливается с другими, растворяется, и вот, сейчас «меча-и-магии» в классическом смысле вообще почти не осталось. Хотя энтузиасты выпускают антологии рассказов героического фэнтези, тем самым возрождая интерес к этой области литературы фэнтези.

Но вернёмся к этапу номер два.

Рассказ Гарднера Фокса «Тень демона» был впервые опубликован в 1976 году, в начале заката второго периода. И, как мне кажется, он отлично иллюстрирует среднестатистическое произведение героического фэнтези тех времён, из категории «чуть выше среднего». Простота, наивность, но вместе с тем написано, в общем-то, неплохо. Отважный варвар, красивая девушка, могучий колдун — что ещё нужно для счастья?

Нилл (на самом деле — Ниалл (Niall), но переводчик посчитала иначе), странствующий воин, продающий свой меч, у Фокса настолько могуч, что переплюнет и знаменитого киммерийца (того Конана, который превратился в стереотип, о Говардовском я даже и не говорю). Когда в замке колдуна Майлока происходит схватка варвара с какими-то воинами, вылезающими из магических шаров (очень оригинальный ход, кстати), автор в красках расписывает нам все достоинства Нилла, рождённого, чтобы «сражаться, убивать, орудовать мечом, словно это — коса самой Смерти». Когда он убивал одного, ему на смену, как водится, вставал другой противник. Но это всё ничего, а вот что было дальше: «Но даже его огромные мускулы устали после трёх с лишним часов битвы». Три часа махалова с врагами, которых что колоти, что не колоти — без разницы: количество их остаётся неизменным... Всё, тушите свет...

Так что рассказ, который начинался, кстати говоря, относительно неплохо, первую часть которого читать было даже интересно, в результате скатывается в банальщину. Не знаю, как там дело обстоит с другими текстами Гарднера Фокса, но именно этот рассказ я бы на месте Лина Картера не взял, наверное, в антологию лучших произведений фэнтези за год.

Вот почти во всём согласен с предыдущим отзывом. Кроме того, что финал подкачал. Да в этой концовке и есть самый смак!

Вообще, я очень люблю рассказы с неожиданным концом. Такие, как этот. Вот так тянется-тянется обычное повествование (впрочем, не совсем обычное: Жан Рэй любит поставить читателя перед каким-то фактом, который разъясняется дальше по тексту, отчего возникает ощущение некоторой бессмысленности — оно сглаживается только позже; этим, кстати говоря, творчество автора мне также очень симпатично), а потом — бабах! — и всё с ног на голову!

В центре сюжета — проходимец, любимый персонаж писателя, и женщина, находящая в этом самом проходимце своё счастье. И всё-то у них хорошо, никаких треволнений, как вдруг — раз! — и всё летит к чёрту. Светлые радостные картины семейной жизни сменяет чёрное-чёрное полотно леденящего ужаса (впрочем, не будем сгущать краски: таким полотно представляется только главному герою, читатель же вместе с писателем чувствуют себя гораздо лучше).

И заключительная часть рассказа вовсе не пришита к основной белыми нитками. Это — наказание за то преступление, что герой совершил при первой встрече с будущей женой. Здесь всё логично и по-рэевски неотвратимо, так же, как по-рэевски неожиданно.

Великолепный рассказ, один из лучших в творческом наследии писателя! Жаль, что он не издавался на русском в более или менее широко доступных изданиях...

Из сборника «Ночь волка» — это лучшее произведение. Мне нравится такой Лейбер, с налётом сюрреализма, когда поначалу читаешь что-то странное и малопонятное, но очень интересное! Постепенно повествование набирает обороты, и текст уже опутывает, захватывает читателя. К финалу почти все точки над «i» расставлены, и остаётся замечательное впечатление от хорошего или даже отличного текста, созданного рукой хорошего писателя. К сожалению, у Лейбера далеко не всегда получалось создавать такие вещи. В некоторых произведениях всё слишком уж запутанно, в такой мешанине так просто и не разберёшься. Благо, «Волчья пара» не относится к произведениям второго типа, в отличие от некоторых других произведений сборника «Ночь волка».

P. S. Складывается ощущение, что Лейбер весьма неровно дышал по отношению к постапокалиптике...

Первый том прочитан. Разнообразный, пёстрый — он меня не разочаровал. Но давайте начнём по порядку...

Первый выпуск. Исток всего мира черепах, начало начал, основа основ. В принципе, он не блещет сюжетом и не так качественно нарисован, как некоторые следующие выпуски. Но он — первый, и именно за это его так любят и ценят фанаты. А ещё — да, за отличную атмосферу! Вот с чего всё начиналось-то! Грязные пустынные улицы, шайки преступников, таинственные ниндзя в ночи... Так и хочется воскликнуть — романтика! Черепахи весьма колоритны, крыса им уступает, но тоже очень радует. Шреддер просто красавец!

Второй выпуск рассказывает совершенно другую историю. В качестве стереотипного безумного учёного (хотя он не безумный в комиксе, а просто авантюрист по натуре) — Бакстер Стокман, изобретатель «маузеров» — роботов для борьбы с крысами. В качестве его жертвы — ассистентка Эйприл О'Нил, которую спасают черепахи. Атмосфера комикса уже не та, что в первом, но для такого сюжета, конечно, её и не требуется. Зато есть тёмная канализация, Эйприл, преследуемая роботами, а также финальная схватка.

Третья часть по сути своей является связующим звеном между первыми выпусками и последующими. Большую часть комикса занимает описание погони, черепахи и Эйприл в фургоне уходят от полиции. Ещё из этого номера становится ясно, что Сплинтер пропал. В следующей истории мы видим Кейси Джонса и его знакомство с Рафаэлем. Чёрт побери, этот чувак действительно чокнутый! Раф, кстати, ему почти под стать, так что драки вышли отличные! В конце концов они помирились, так что Кейси стал одним из ближайших друзей парней в зелёном.

Дальнейшие выпуски разъясняют нам тайну происхождения черепах. Правда, это происходит не сразу, а после их путешествия в отдалённую галактику, на поле боя двух галактических цивилизаций: гуманоидов («федераты») и рептилий (трицератоны). Все они охотятся за роботом Фуджитоидом, в чьём теле оказался разум профессора Ханекатта, изобретателя переместителя материи. Ну, а черепахи помогают профессору не попасть в лапы ни тем, ни другим (не сказать, чтоб с постоянным успехом). Перенеслись сюда они из здания с аббревиатурой «TCRI» на крыше. Затем они туда же и возвращаются, где узнают, что этим зданием владеют инопланетяне (в последующих номерах комикса получившие наименование — утромы), и именно из-за них черепахи и Сплинтер стали мутантами.

Эту невероятную историю разбавляют комиксы о Фуджитоиде (история попадания разума профессора Ханекатта в тело робота; Ханекатт и трицератоны были придуманы Кевином Истменом и Питером Лэрдом ещё до черепах, но раньше не были востребованы), Микеланджело (рождественсике приключения) и Донателло (путешествие в иной мир вместе с художником, владеющим волшебным кристаллом, способным оживлять нарисованное). Следующие два номера рассказывают историю путешествия черепах во времени и спасения чести одного отдельно взятого клана ниндзя. Они никак не связаны с основным сюжетом серии.

Комикс о Леонардо возвращает нас к противостоянию черепах и Шреддера. Оказывается, тот, несмотря на смерть в самом первом выпуске, ещё жив. Я считаю этот номер вообще лучшим из всего первого тома. В нём отлично выдержана атмосфера — с одной стороны, радость предпраздничных приготовлений (дело происходит перед самым Рождеством), с другой стороны, линия Лео, сражающегося с воинами клана Фут на заснеженных улицах. А как это всё нарисовано!

Продолжение истории ожидает нас в следующем выпуске комикса. Дом Эйприл, где живут черепахи и Сплинтер, окружён людьми Шреддера. Лео вернулся домой, но он ранен и не может сражаться. Приходится отступать... Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не неожиданное появление Кейси Джонса в самом разгаре схватки. Черепахи, Сплинтер, Эйприл и Кейси уезжают в Нортхемптон, где Лео восстанавливается и все переосмысливают пережитое поражение.

И вот — всё, «золотая серия», над которой Истмен и Лэрд работали вместе, заканчивается. Далее дело в свои руки берут другие художники — и постепенно другие сценаристы. О следующих четырёх выпусках, с 12 по 15, в общем-то, мало что можно сказать. Сюжеты становятся всё банальнее, поражающей рисовки тоже нет, так что они и не цепляют... А вот номер 16 меня очень порадовал. В первую очередь сюжетом, конечно. Весьма забавно. Жаль, что две другие истории от Марка Мартина этой первой и в подмётки не годятся.

Далее был умеренно интересный выпуск, после него — умеренно неинтересный. И снова Истмен и Лэрд объединяют усилия, чтобы поведать нам о возвращении черепах в Нью-Йорк. Они вот уже год живут в Нортхемптоне, когда Рафу это чертовски надоедает, и он уходит. Братья отправляются следом за ним, сообща обнаруживают базу клана Фут, Лео убивает Шреддера... И снова отцы-основатели отходят от дел.

Большинство следующих номеров вплоть до 46 не радуют. Тут есть и пародии на черепах, и более серьёзные вещи, которые, однако, не слишком хороши. А есть и парочка великолепных работ!

Это, во-первых, трилогия Рика Вейтча «Река». Неординарный сюжет, философские размышления, обращение к актуальной проблеме и чертовски яркий персонаж Кровопийца (пиявка-мутант)! Очень качественные комиксы! Жаль, что в ещё одной своей работе, уже никак не связанной с «Рекой», Рик Вейтч поведал какую-то весёленькую ерунду...

Во-вторых, приковывают внимание работы Майкла Зулли. Мрачные, неразговорчивые черепахи, которые действительно скорее рептилии, чем гуманоиды; старая мудрая крыса — мастер Сплинтер; могущественный суровый Шреддер... В общем, это надо видеть. Там дело даже не в сюжете, а в первую очередь в персонажах, в атмосфере комикса... Ещё одна отличная работа!

Всё остальное на фоне этих двух гигантов — как-то мелко плавает, да к тому же по большей части весело-разухабисто до того, что тошно становится... Но с номера 46 серия постепенно снова возвращается в первоначально заданное русло. Двухчастная история Майкла Дуни «Маски» довольно интересна и серьёзна. Но и она ещё не есть окончательное возвращение к истокам. Оно начинается с «Оттенков серого». В компании черепах и их друзей назревает раскол, который готовит почву для заключительного триллера «Война в городе». Кейси Джонс случайно убивает подростка, что даёт значительный толчок разобщению. Его оправдывают (он действительно не намеренно это сделал), но этим дело уже не поправишь.

В начале «Войны в городе» из Нортхемптона уезжают все: Эйприл — к своей сестре в Лос-Анджелес, Кейси — следом за ней, черепахи — в Нью-Йорк. Сплинтер ведёт уединённую жизнь в лесу. Вот так и раскрываются их судьбы, у каждого в отдельности. Теперь они не все вместе. И в отличие от других комиксов первого тома, сюжет «Войны в городе» наиболее цельный, прочитав только один выпуск из тринадцати, поймёшь лишь малую толику происходящих событий. Эта эпическая картина достойно завершает первый том приключений черепах. В конце концов все нити опять связываются воедино, история, тянувшаяся с первого номера, заканчивается. И второй том можно начинать с чистого листа.

В целом, первый том очень порадовал именно своим разнообразием. Здесь есть совершенно разные черепахи, от суровых воинов ниндзя до весёлых раздолбаев... Не все они мне понравились, конечно, но оспаривать право на существование каждой версии у меня даже мыслей не возникло. Однако истинные черепахи, которые были показаны в «золотой серии», «Возвращении в Нью-Йорк» и «Войне в городе», мне по душе больше всего. Вот они — настоящие, и никто с ними не сравнится — ни киношные, ни мультяшные, ни из других комиксов.

Я рад, что обратился к истокам...

Томас Оуэн — ученик Жана Рэя, по уверениям некоторых читателей, превзошедший учителя. Пожалуй, об этом говорить я не стану (отмечу только, что меня творчество Жана Рэя больше интересует, оно мне ближе), но то, что рассказы Оуэна менее ироничны и, соотвественно, более «темны» — это совершенно верно. Не все его произведения, которые я читал, одинаково хороши, но попадаются вполне достойные, крепкие и порой действительно жуткие вещи.

Рассказ «Владелец Замка» — как раз из таких. На мой взгляд, это лучшее произведение, что я читал у автора (на данный момент). Жаль, что на русском языке он издавался только в «Студенческом меридиане» и, соответственно, менее известен, чем даже рассказы из сборника «Дагиды».

Это произведение странно, как на него ни посмотри. Подробно рассказывать сюжет — в данном случае дело неблагодарное, ибо вовсе не этим сильно повествование. Главное здесь — образ Владельца Замка на фоне замечательно созданной атмосферы. Пережидавшим ненастную ночь в небольшой комнате убогого домика довелось встретиться с человеком крайне странным. Поначалу он играл на флейте в рёве бури, потом оказался в одном помещении с ними, наделал шуму, как следует напугав наших путников, и исчез. Всё. Больше ничего нет. Да больше ничего и не надо!

Томас Оуэн воздерживается от каких-либо объяснений и лишних штрихов к образу Владельца Замка, намёков на его природу и причины его поступков. Вот вам ситуация — вот так её пережили герои — вот так всё закончилось, и стороны конфликта расстались почти полюбовно, безо всяких друг к другу претензий. Крепко сработанная гнетущая, таинственная атмосфера — в наличии. Хорошо выписанный образ загадочного, непостижимого Владельца Замка — на месте. Что ещё требуется для подобного рассказа? Мне представляется, что здесь всё на своём месте и происходит в нужное время. Ни убавить, ни прибавить...

Браво, автор!

«Вы держите в руках уникальный сборник, представляющий все грани жанра «меча и магии» — заявляет издательская аннотация. Что ж, давайте посмотрим, насколько это соответствует действительности.

Прежде всего следует отметить, что это первая за долгое время подборка героического фэнтези на русском языке. Из прежних изданий вспоминаются только некоторые «азбучные» тома из серии «Сага о бессмертных героях», где публиковались прежде всего подражатели и продолжатели Роберта Говарда. Собственно, если составить список авторов и произведений, что были опубликованы в рамках той серии, да прибавить к ним ещё кое-что (и «техасского мечтателя», конечно, тоже), а кое-что убрать — и получится тот самый классический набор, задающий вектор развития всему жанру в целом, на мой взгляд. Время не стоит на месте, и миновало уже более 80 лет с тех пор, как Говард опубликовал первый рассказ в жанре, позже названном «меч и магия», — так что ориентиры сместились, границы расплылись и, по всей видимости, само понимание жанра изменилось.

«Меч и магия» — название говорит само за себя. Поединки, приправленные колдовством», — утверждают составители во вступительном слове. И в соответствии с этой сентенцией подбирают для антологии всё, где есть: а). мечи, б). магия, в). какое бы то ни было взаимодействие первого со вторым. На мой взгляд, это сильно упрощённое понимание жанра. Для хорошего рассказа «меча и магии» этого явно недостаточно. Здесь нужна какая-то особенная атмосфера, постоянное действие и напряжение. (Отмечу также, что зачастую в лучших образцах жанра присутствуют элементы хоррора.) Увы, далеко не все рассказы данной подборки могут похвастать полным набором этих качеств.

Книга начинается с Эриксона и Кука. Второй мне совсем ни под каким соусом не нравится, хотя именно повесть «Стремнина Эльба» получше, чем роман «Чёрный отряд» хотя бы из-за объёма. Но вот впервые читанный Эриксон разочаровал сильно... Такая банальщина, такая скукотища! Далее — Джин Вулф, рассказ «Кровавый спорт», который ничем не заинтересовал и не запомнился. «Поющее копьё» Джеймса Энджа, автора, в принципе любимого ценителями жанра, порадовало почти исключительно тем, что это первое в антологии произведение, которое я с уверенностью записал в представители «меча и магии». Но сама по себе история не слишком увлекательна... В отличие от рассказа Кэролайн Черри «Волшебник Висцезана». Вот действительно стоящее произведение, пожалуй, лучшее в подборке!

Далее проскочил рассказик «Полная рабочая неделя» К. Дж. Паркера, который вообще непонятно как здесь оказался; за ним — три заслуживающие внимания вещицы: «Подходящий подарок для куклы-колдуна» Гарта Никса, «Красные жемчужины» Майкла Муркока и «Дэл Бэмор становится богом» Тима Леббона (третье мне понравилось меньше двух предыдущих). Произведения, конечно, интересные, но, как водится, не без огрехов... (Во вступительном слове к повести об Элрике составители хвастливо заявляют: «Поскольку влияние Муркока на жанр «меча и магии» колоссально, ни одна антология этого жанра не может считаться полной без его участия». А что, они считают свою подборку полной без Говарда? без Лейбера? Хе-хе...)

Отписка Силверберга — а иначе как отпиской я его рассказ «Тёмные времена на Полуночном рынке» назвать не могу — мало впечатлила; совсем не заинтересовала история Грегори Киза под названием «Неосквернённый»... Относительно неплохое произведение Майкла Ши «Руб, мастер-колорист» для меня было первым знакомством с миром Джека Вэнса. Рассказ не привёл в восторг — крепкий середнячок, пожалуй, но не более. «В книгохранилище» Скотта Линча произвело несколько странное впечатление. Интересная история, которая захватывает не с первых страниц, а долго «раскочегаривается», но к жанру «меча и магии» по большому счёту отношения не имеет...

А затем последовало ещё одно весьма неплохое произведение, из-под пера Танит Ли. К сожалению, на этом приятные сюрпризы закончились, и уже следующий рассказ — «Дочь морского тролля» Кейтлин Кирнан — порадовал меньше. А завершилась антология почти так же, как и началась: рассказы Уиллингхэма и Аберкромби совершенно не впечатлили. Последняя вещь «Дурацкое задание» так и вовсе вызвала в качестве ассоциации именно то слово, что так щедро разбросано по репликам персонажей.

Так, и что же имеем в итоге? Посредственную подборку, мало того что содержащую небольшое количество действительно интересных произведений, так ещё и не соответствующую заявленному жанру. Составители так подробно распинались во вступлении о происхождении и развитии жанра (не слишком подробно, однако, — не упомянуты вагнеровский Кейн, например, и герои Геммела), а на деле создали антологию «мечей и магии» в самом буквальном смысле этого словосочетания. Вот вам мечи, а вот магия, и будьте довольны.

Нет уж, лучше почитать подборки Джейсона М. Уолтца или грядущую «The Sword & Sorcery Anthology» Дэвида Хартвелла и Джекоба Уэйсмана.

Жан Рэй ворвался в число моих любимых авторов уже давно. Несмотря на то, что его рассказы я воспринимаю по-разному (от «великолепно!» до «очень так себе»), они всегда необычны и интересны. Этим и привлекают к себе внимание.

Очень жаль, что на русском эти рассказы издавались мало и вразнобой, а не в составе сборников. Тем не менее, у нас есть возможность хоть как-то представить себе содержание некоторых подборок. Сборник «Последние сказки Кентербери», как мне кажется, — одна из самых интересных книг автора. Это не только поклон Чосеру. Я думаю, что повествование здесь ведётся от лица нескольких персонажей, которые, по-видимому, собрались вместе и решили поразвлечь себя страшными историями. В общем, всё как в старых «готических» повестях и рассказах. Но содержание рассказываемых историй уже далеко не «готическое».

Именно поэтому очень жаль, что «Последние сказки Кентербери» не переводились полностью и не издавались отдельным сборником. Они, как и книга «Чёрные сказки про гольф» (и даже в большей степени!), должны читаться все вместе и в том порядке, который предложил сам автор (порядок рассказов в первом издании, кстати, отличался от их порядка в последующих).

Рассказ Фальстафа не содержит элементов фантастики или мистики как таковых, но само это повествование есть гротеск. Жан Рэй иронично и как бы между делом выписывает образы главных героев — безразличных эгоистов и хладнокровных убийц — и их деяния. Где-то в этом он схож с другим моим любимым автором — Г. Г. Эверсом, но по большей-то части бельгийский писатель оригинален. Пожалуй, никто иной не мог так иронично описывать ужас — будь то мистика, фантастика, либо, как в данном случае, реалистическое (по крайней мере, с точки зрения фабулы) повествование.

Ещё в данном произведении прослеживается характерная черта почти всего творчества Жана Рэя, с которым я имел удовольствие познакомиться. Это язык повествования, особенности построения сюжета. Автор разбивает свои рассказы на части, и каждая новая бросает читателя в пучину действия, либо разливается описанием, либо таранит размышлениями отвлечённого характера. Причём часто следующая часть имеет малую связь с предыдущей, да и связь эта становится ясной далеко не сразу. Когда читаешь, хочется вернуться назад по тексту и ещё раз получше уяснить то, что было там, для осознания того, что будет позже. Но всё-таки автор в конце концов сводит всё вместе, так что сюжет или хотя бы идея рассказа выкристаллизовывается.

Вот почему мне так интересно творчество Жана Рэя и рассказ «Фальстаф вспоминает» в том числе.

Напомнило «Показания Оли Н.», но, в отличие от произведения Булычёва, данное творение Корнблата (автора, который мне интересен и который действительно умеет рассказывать истории) не увлекает. Как-то здесь вяло развивается сюжет, событийная канва бедновата... Но тем не менее финал рассказа действительно порадовал. К сожалению, одна лишь концовка не смогла вывести произведение на какой-то такой уровень, когда от чтения получаешь большое удовольствие. Но, с другой стороны, не будь такого финала, моя оценка могла бы быть еще ниже...

В отличие от Эверса, я мало литературы читал об Эдгаре Аллане По. Можно сказать, вообще ничего. Тем интереснее было ознакомиться с этим произведением...

Автор мало говорит о жизни художника, как он называет По. Всего несколько строк, почерпнутых из трудов, созданных еще до него, — и все. Биография ему не так уж и важна. Он ведь берет в фокус не человека как такового, а рассматривает литературный феномен По. Прежде всего он видит в нем писателя, поэта, художника — в самом широком смысле этого слова.

И что же автор находит в результате своих размышлений? (Точнее сказать, он вывод дает читателю почти сразу — а уже потом выстраивает цепочку мыслей, что привела к такому утверждению.)

Биографы По спорят: пил он или не пил? И с какой регулярностью и интенсивностью потреблял? И если дело совсем худо, то мы, пожалуй, будем поглядывать на него вовсе не восхищенно, но этак снисходительно: пил, мол, и пил, но при этом писал чего-то, да вроде бы и не отвратно! Так что сделаем уж ему поблажку...

Ганс Гейнц Эверс стоит на принципиально иных позициях и не согласен с такой постановкой вопроса. Да, пил! Но разве в этом дело? То есть, разве этот вопрос соприкасается с общественным осуждением? Ведь По пил, чтобы творить! Это же не веселая разудалая пьянка, а тяжелая работа! Именно поэтому ему удалось создать так много шедевров, и в прозе, и в поэзии.

Ну, вот, кратко суть эссе обрисовал, теперь перейдем от содержания к форме.

Эверс великолепен, как всегда, впрочем! Размышления о художнике По то и дело сменяются картинами Альгамбры, где в момент написания и находился автор. Прекрасный мир — буйство природы, наводящее на мысли об арабских поэтах, следовательно, об арабских сказках, следовательно, о грезах и снах. Вообще, сон — образ, проходящий красной нитью сквозь весь текст и выражающий его главную идею. Появившись еще в посвящении, это слово упрямо повторяется до самого конца. И весь текст стелется мягко, непринужденно, умиротворенно — как приятный сон...

Всегда приятно узнавать что-то хорошее об интересующем тебя человеке, верно ведь? Из этого произведения я вынес знание, что Эверс был начитан и неплохо знал как литературу прошлого (XIX) века, так и, вероятно, современную... Вопрос о его любви к поэзии, если и возникал, то по прочтении этого эссе отпал сам собой. С некоторой грустью думаю, что некоторых имен, что были упомянуты Эверсом, я даже и не слышал...

Так что эссе — великолепно! Оно не полностью посвящено По, а захватывает еще много вопросов искусства. И Эверс открывается с новой стороны. Хоть он сам и советует читателю не знакомиться с книгами, посвященными его (читателя) любимым художникам, чтобы не быть разочарованным, но я не думаю, что данное произведение способно разочаровать (по-)читателей По!

С творчеством Аскольда Якубовского я знаком довольно мало, к сожалению (надеюсь, в будущем положение изменится). Но и то, что я у него прочитал уже сейчас, к этому моменту, мне нравится.

Повесть «Черная Фиола» — весьма интересное произведение. Поначалу я мало, очень мало понимал в переплетении воспоминаний героя, его видений наяву... Сложно выявить — воспринимаемое сознанием Жогина — это не связанный с действительностью бред или отражение объективной реальности? Еще больше запутывают его воспоминания, которые вводятся в текст безо всякой подготовки. Глава следует за главой, а лишь примерно ко второй трети повести начинаешь разбираться, что здесь, где и почему... Это мне не то чтобы сильно понравилось, но удивило.

В принципе, основная нить — это путешествие Жогина. И тут встает вопрос: а было ли оно, собственно? Не порождение ли это помутившегося рассудка? Не грезил ли главный герой наяву и вместо того, чтобы отправиться подальше от Земли, не лежал ли он все это время на той самой земле, погруженный в сюрреалистические видения?

Эта сюжетная линия щедро разбавлена самыми разными воспоминаниями Жогина: начиная с детства, заканчивая событиями в сибирской тайге, где работал герой. Причем воспоминания эти не следуют один за другим в строгой хронологической последовательности — они бессистемно перемешаны (а бессистемно ли?). Глубокий отпечаток в памяти и в душе Жогина оставил его отец, которого тот одновременно ненавидит и любит. Хотя, даже себе герой не отваживается признаться в последнем. Пожалуй, можно сказать, что отец — центр всех воспоминаний, вокруг которого кружатся они, как планеты вокруг Солнца... Мысли, идеи Жогина, его поступки, его характер... Да вообще, вся его жизнь — во многом отцовское наследие.

Вот и выходит, что главная сюжетная линия повести — путешествие Жогина в глубины космоса, а главный образ — его отец. Все это играет на главную идею произведения: одиночество. Всепоглощающее, всепроникающее, бесконечное... Из него произрастает невозможность найти своего места в этом мире... И как выясняется — не только в этом...

Открыв для себя однажды творчество Жана Рэя, я... был заинтересован. Да, именно так. Потому что сказать, что меня поразили и чрезвычайно удивили его тексты, я не могу. Но — обратили на себя внимание, достаточное для того, чтобы я побегал за ними по интернету...

Так что от статьи о бельгийском писателе, мастере не только ужасов, но и черного юмора, иронии, умельце рассказывать истории с непредсказуемым финалом я ждал чего-то нового, и желательно побольше, побольше... Ну, поскольку я пока романы Рэя не читал, то информация о них и оказалась для меня новой. И из краткой биографии кое-что. А вот материала о произведениях писателя, к сожалению, мало. Упор сделан на сборник рассказов «Черные сказки про гольф» и два романа, что переводились на русский язык: «Мальпертюи» и «Город великого страха». Собственно, все вышеуказанное вошло в один сборник («Город великого страха», изд. «Титул», 1992); более того, в обзор не попал ни один рассказ Рэя, который не печатался бы в этой книге! А. Вильгоцкий не захотел или не смог дать обзор более широкий — не рассмотрел даже наиболее известные новеллы бельгийца, как-то: «Великий ноктюрн», «Кладбище Марливек», «Майенская псалтирь», «Переулок святой Берегонны», «Рука Геца фон Берлихингена»... Автор статьи не упомянул и о сюрреализме, который присущ многим произведениям Рэя: мы видим это в том же «Кладбище Марливек», или рассказах «Солянка», «История про вюлка»...

Тем не менее, для первоначального знакомства с Жаном Рэем и его творчеством статья — в самый раз, она способна заинтересовать. А дальше уж читателю решать, стоит ли самому открыть для себя хоть малую часть наследия талантливого бельгийского писателя...

____________________

Позднейшее добавление.

Выяснилось, что изложенная автором статьи биография Жана Рэя есть сочиненная писателем автобиография, безоговорочно доверять которой, конечно, нельзя.

Это произведение Лейбера — пожалуй, самое необычное, что я у него читал на данный момент, а читал-то еще маловато... Одно уже знаю наверняка: Лейбер — замечательный автор, я буду с его творчеством знакомиться и дальше!..

Полусюрреалистические картины, которые автор рисует в первой части произведения, удивили, конечно, и заинтриговали. Главный герой сразу вызвал неослабевающий интерес и сочувствие. Мир, который читатель видит через восприятие Лопуха, — очаровывает; ну, а концовка (для меня оказавшаяся непредвиденной) — все или почти все расставляет по полочкам. Однако же хорошо, что какая-то часть тайн осталась таковыми...

Так что произведение — великолепное! И лучше с ним знакомиться, не заглядывая в классификатор, не читая никаких аннотаций и отзывов (кроме, разве что, этого)...

Наверное, сначала стоит сказать, что вообще-то творчество Леонида Андреева не вызывает у меня восторга. Все, что ни читал до этой повести, оказывалось хорошо написанной литературой, но не в моем вкусе. Читал-то я не то чтобы много, но достаточно, чтобы осознать, что к творчеству автора стоит подходить осторожно.

С повестью же «Красный смех» я решил познакомиться, потому что это — один из столпов отечественной литературы ужасов, как мне удалось выяснить. Это произведение — единственное из русской литературы, что выдает поиск по жанру на фантлабе в первой пятидесятке лучших из лучших (кроме разве что «Семьи вурдалака» А. К. Толстого, ну, и «Дикой охоты короля Стаха» В. Короткевича).

Довольно сложно передать те мысли и чувства, которые вызвала к жизни эта повесть. Но некоторые ощущения были очень сильны. Поэтому-то они и сохранились по прошествии времени (повесть я читал не только что).

Во-первых, это чувство отвращения к войне — к этому автор стремился и блестяще справился с задачей! — а во-вторых, ощущение страха вперемешку с восторгом от замечательной прозы! Это сюрреалистическое повествование, которое ведут два рассказчика, настолько ярко, насыщенно, что некоторые картины до сих пор так и стоят перед глазами! Принимали или не принимали люди участие в военных действиях — ко всем является Красный смех, никого он не минует. Этот образ вобрал в себя все, во имя противления чему и было написано данное произведение. Красный смех — все то, с чем приходится столкнуться в эти ужасные дни людям. И не каждый выдерживает это противостояние...

Сейчас вот любят иногда поговорить о судьбах русского хоррора, о том, существовал ли он когда-либо вообще... А он был! И лучшие его образцы, по-моему, созданы как раз в конце XIX — начале XX вв. И это по большому счету были все же наши, оригинальные вещи, не копирующие слепо иноземные образцы. И вот — одно из подтверждений этой мысли.

Но, безусловно, «Красный смех» — это не только и не столько русская литература ужасов. Это просто Русская Литература.

Как там было? «Я писал великое, я писал бессмертное — цветы и песни. Цветы и песни...»

Мне кажется, цикл об Айхаи у Смита — лучший. Не спорю, некоторые вещи в других циклах (и особенно — «географических») весьма достойные! Но только дело как раз в том, что отдельные произведения, а не цикл разом. Айхаи же — другое дело (и тут мы забудем о «Посланце с Марса», так как к «айхайским» произведениям он не имеет никакого отношения). Еще один замечательный цикл автора, могущий потягаться с данным, — Му/Лемурия. Ну, по крайней мере, о рассказах я могу так сказать (так как стихов пока не читал).

А вот что мне больше всего нравится из «айхайских» рассказов — так это «Обитатель бездны»! И объясню, почему.

Широкой общественностью лучшей вещью в цикле считаются «Склепы Йох-Вомбиса», пожалуй, по праву. Я готов с этим согласиться. Но мои личные предпочтения играют здесь свою роль.

Рассказ «Обитатель бездны», кроме всего прочего, великолепно обыгрывает тему «маленьких людей» в литературе ужасов. А поскольку произведения подобной тематики я очень люблю, то и первенство отдаю этому творению Кларка Эштона. К тому же, читал я когда-то эту вещь первой из цикла и сильно впечатлился заключительной сценой, когда обитатель бездны выполз навстречу землянам.

Страх и ужас, кошмар марсианских глубин!

Долго искал этот рассказ... Хорошо, что хоть в аудиоверсии он нашелся!

Отличный детектив! До этого все, что ни читал у Роберта Артура, было либо некоей волшебной историей — о всяческих чудесах, либо триллером — пусть даже и мистическим. И «чудесные» произведения, и рассказы-триллеры в большинстве своем очень хороши! А теперь вот выяснилось, что и добротный классический детектив этому автору по зубам! Ай да молодец!..

Что интересно, в данном произведении так уж совсем без мистики не обошлось. Какой-то стеклянный мост, какая-то летающая тарелка... Это мне очень понравилось, это меня заинтриговало!.. В том числе и за такой поворот большое спасибо Роберту Артуру!

Побольше бы, побольше нам его рассказов, да только кто бы их собрался издавать?..

Пожалел времени, потраченного на этот роман. Такая маловразумительная тягомотина, что я сейчас, по прошествии некоторого времени после чтения, уже не могу вспомнить, о чем читал. Вспоминаются только отдельные моменты, да и они-то покрыты туманом...

Вообще же, мне кажется, что автор изначально создал эту вещь менее объемной. Скажем, повестью. Но, когда пришло время публикации, он добавил «воды» — и все, творение Андрея Фролова тут же «скатилось» вниз по наклонной (это если мы предположим, что изначальная версия была более вразумительной). Но может быть, что это и есть первозданный вид произведения. В таком случае дело обстоит еще печальнее...

Вот вроде бы во время чтения не обнаруживалось ничего отталкивающего, ничего, что заставило бы тут же закрыть книгу и убрать с глаз долой. Но после каждой главы — пустота. Ничего не остается. Не возникает интереса: сюжет не захватывает, как и идеи. Я дочитывал только из упрямства.

Понятно, что в конце концов остался лишь негатив от произведения, не дающего ничего ни уму, ни сердцу. Отсюда — такая оценка.

Прочитал рассказ. Понял, что он имеет нечто общее с самым известным романом Блоха. Но не знал, когда рассказ был написан. Теперь понятно, что эта вещь явилась предвестником отличного триллера, своеобразной подготовкой к нему.

Ближе к концу произведения я догадался, чем все закончится, в то время как пока читал основную часть, даже мысли не допустил о том, во что все в конце концов вылилось. Роберт Блох — молодец!

Замечательный рассказ! Я был просто поражен фантазией автора!.. Придумать такой мир, с эдакими формами жизни!.. Ну просто отлично!

Да и описания на высоте: меня охватывало отвращение от всех этих деревьев Джека Кетча, от «живого теста», от везде и всюду прорастающих — буквально за секунду! — грибов!.. Бррр!..

А вот сюжетец не так хорош — довольно прост и незатейлив, — но его Вейнбауму прощаю.

Ай-ай-ай, Леонид Алехин, как нехорошо! Неизвестно еще, что с «Ночными историями» (мне, во всяком случае, хотелось бы видеть еще рассказы из этого цикла), а тут — такая вещь!.. Торопливыми мазками описан новый мир, и уже как-то настраиваешься на какое-то продолжение, на более полное погружение в эту иную реальность! Но автор, особо не растекаясь мыслию по древу, закруглился и — все! Вот эта неполнота, эта недосказанность и огорчает, и интригует одновременно. Думаю, автор может написать что-то еще — возможно, произведение крупной формы — по этому миру.

Как бы то ни было, а сам текст, как всегда у Алехина, хорош. События данного рассказа развиваются не так быстро, как это часто бывает в произведениях писателя, но зато какие описания! Со страниц так и веет дождем и морем и светлой грустью... «Прощай. Помни»...

Такого Алехина я еще не читал, и он мне по нраву!..

Во время прочтения я мысленно взывал к автору: «Только бы не потерять этой замечательной, тягучей, всеохватывающей атмосферы!» И, надо отдать должное, он сумел ее сохранить до конца.

Рассказ очень хороший! Мистическая тайна заинтересовала меня начиная с первого появления в тексте «соломенного человечка», и с тех пор уж не отпускала. Местами повествование показалось затянутым, но на общем впечатлении от произведения это почти не отразилось.

Вот что не слишком понравилось — это концовка. Я ожидал чего-то другого, более... так скажем, таинственного... Но автор решил по-другому, и, хотя его выход немного разочаровал, все равно данным рассказом я был приятно удивлен! (Чего не скажешь о повести Андрея Фролова, вошедшей в ту же антологию...)

С первых же строчек ясно: продолжается повествование, начатое в предыдущем романе. Возможно даже предположить, что Геммел писал одно произведение, а потом передумал и добавил после очередной главы эпилог, а следующей главой открыл новый роман.

Кроме самого начала, связывающего две части истории Шэнноу, в данном романе мало напоминаний о прежних событиях. Чем отличается это повествование, так тем, что здесь фэнтези перемешивается с фантастикой. В первом романе тоже такое было, но в меньшей степени. Здесь — много иных времен, иных миров, отчего страдает героико-фэнтезийная составляющая.

Но это же Геммел! Поэтому та самая составляющая все равно играет важную роль. А фантастика является приятным дополнением, хоть и выходящим на первый план (особенно на последних страницах). Но главное, что этот фантастический элемент не чужероден — он органично вплетается в повествование.

Антология в двух томах «Русская готическая проза» дает хорошее представление о развитии готического рассказа в течение почти ста лет (представлены произведения, впервые опубликованные в период 1828-1927 гг.), и это довольно неплохая, толковая подборка. Среди авторов — те, кого смело можно назвать классиками русской литературы (Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Куприн), те, кого можно назвать классиками мистики и фантастики (Одоевский, Грин), а также другие авторы, хотя бы любителям русской готики — известные. Представление в антологии творчества менее известных писателей, по всей видимости, не входило в задачи составителя.

Что касается деления на две части, то, по-моему, первый том выигрывает отдельными произведениями, а второй — подборками рассказов писателей (особенно выделяются повести и рассказы А. К. Толстого и И. Тургенева). Но и остальные произведения, собранные в антологии, вовсе не плохи. Любое из них не ниже среднего уровня.

А вот что ниже среднего — так это сами тексты, такие, какими они были запечатлены в этих книгах. «Благодаря» работе (или благодаря «работе») корректора и редактора они изобилуют пунктуационными и орфографическими ошибками. Причем настолько, что глаз спотыкается чуть ли не через строчку! Поэтому читается довольно тяжело (особенно некоторые вещи, где ошибка на ошибке едет и ошибкою погоняет), из-за чего страдает скорость восприятия текста.

Сборников рассказов у Ганса Гейнца Эверса девять, но лишь два заслужили звание «золотых». Вышли они друг за другом с разницей в год, содержат в общей сложности восемнадцать произведений, каждое из которых не то что плохим, а даже весьма средним назвать язык не поворачивается! Так получилось, что в сознании читателя эти сборники идут рука об руку. Да это и неудивительно: опубликованы в одном и том же издательстве, даже с одинаковыми подзаголовками: «Seltsame Geschichten» («Странные истории»). Жаль, что другие собрания рассказов автора российскому читателю почти неизвестны...

Во второй сборник вошли семь рассказов, каждый из которых соответствует заглавию книги — «Одержимые». Одержимость героев рассказов вызвана различными причинами и проявляется в различной степени: у кого-то сильнее, у кого-то слабее. Эти истории повествуют о взаимоотношениях людей различных рас («Синие индейцы» и «Шкатулка для игральных марок»), о печальной участи поэта в Древней Греции («Дельфы»), о раздвоении личности («Смерть барона фон Фридель»)... Знаменитый рассказ «Паук», обыгрывающий сюжет предшественников (Эркман-Шатриан, «Невидимое око, или Гостиница трех повешенных»), вышел в свет в этом сборнике.

У Эверса особый талант. Удивительно, как интересно, захватывающе и немного небрежно, отстраненно он умеет описывать мистические ужасы и кошмары обыденной жизни. В двух «золотых» сборниках собраны действительно лучшие его рассказы, подтверждающие эту мысль. Пожалуй, это квинтэссенция творчества немецкого мастера!

Сборников рассказов у Ганса Гейнца Эверса девять, но лишь два заслужили звание «золотых». Вышли они друг за другом с разницей в год, содержат в общей сложности восемнадцать произведений, каждое из которых не то что плохим, а даже весьма средним назвать язык не поворачивается! Так получилось, что в сознании читателя эти сборники идут рука об руку. Да это и неудивительно: опубликованы в одном и том же издательстве, даже с одинаковыми подзаголовками: «Seltsame Geschichten» («Странные истории»). Жаль, что другие собрания рассказов автора российскому читателю почти неизвестны...

Название первого из сборников — «Ужасы» — красноречиво говорит само за себя. Здесь представлены ужасы на любой вкус. Среди одиннадцати произведений есть, наверное, самый жуткий, шокирующий рассказ Эверса — история о любителе состязаний «Соус из томатов» padro («Соус из томатов»); есть история об удивительных отвратительных картинах, которые были написаны не менее удивительными отвратительными красками («Сердца королей»); имеется коротенький рассказ о девочке, восхищавшейся на Гаити «дивными чудовищами» («В стране фей»)... Есть в сборнике и мистические рассказы: о превращении человека в дерево («Из дневника померанцевого дерева») или об ожившем трупе («Мертвый еврей»).

У Эверса особый талант. Удивительно, как интересно, захватывающе и немного небрежно, отстраненно он умеет описывать мистические ужасы и кошмары обыденной жизни. В двух «золотых» сборниках собраны действительно лучшие его рассказы, подтверждающие эту мысль. Пожалуй, это квинтэссенция творчества немецкого мастера!

Знаете, есть такие произведения, которые вроде бы и содержат в себе фантастические элементы, но читаются как реалистические. С этим романом, по-моему, так и вышло. Превращение женщины в мужчину, как явствует из названия, действительно присутствует. И в те времена это, конечно, была фантастика! Но операция, которую пережила Эндри Войланд, — далеко не самое главное в этом произведении.

В первую очередь это роман об одиночестве, об одиноких людях. На последних страницах все расписано. Одинок здесь всякий, и — вот что действительно плохо! — каждому в одиночестве и пребывать до конца своих дней! А из чего произрастает одиночество? У нескольких персонажей — из любви; роман повествует также и об этом чувстве. В том числе и о нетрадиционной любви...

Если окинуть беглым взглядом сюжет произведения, то можно прийти к выводу, что все здесь перевернуто с ног на голову — сплошные несчастные люди, что-то делают, к чему-то стремятся, но никак не могут достичь, не могут осуществить свои желания. А ведь на самом деле все как в жизни, все как всегда... Печально, конечно, но что тут поделаешь?..

Соглашусь с предыдущим отзывом: произведение неплохое, но с него начинать знакомство с Эверсом не стоит. Это не для неофитов, а скорее для уже очарованных его прозой.

А ведь в конечном счете ответ пришел благодаря случайности... Благодаря единственному слову, брошенному Карсоном просто так, можно сказать, от скуки... Ну, и благодаря черной злобе пришельца тоже, который, сделав такое с маленьким безобидным существом, уже был обречен...

Хороший рассказ, но не самый впечатляющий из тех, что я читал у Брауна. Надо будет продолжить знакомство с творчеством автора...

История в духе «little people».

Я очень люблю подобные вещи, развивающие тему «маленьких людей». Но далеко не все авторы могут написать рассказ о подземных ужасах такого типа хорошо. У Вагнера это получилось.

Вот они — таинственные обитатели недр земных, вот контакт с ними обычных людей, и вот к чему этот контакт приводит. Для кого-то встреча закончилась плачевно, а кто-то открыл для себя новый мир.

Читая подобные вещи, не могу не вспоминать некоторые рассказы Роберта Говарда. В данном случае возникли ассоциации с «Червями земли». «Маленькие люди» есть и там, но они для главного героя — Брана Мак Морна — олицетворяют зло, хотя он и пользуется их услугами. Здесь все иначе. Но герой данного произведения — Брендон — походит на вождя пиктов Брана: он ведь тоже становится предводителем, не похожим на своих сородичей. И его народ тоже движется к гибели, к полному исчезновению и забвению.

О да, «Патрон 22 Свифт» — еще один отличный рассказ маэстро Вагнера!

Не знаю, чем руководствовался Стивен Джонс, отобрав для антологии «Монстры» данный рассказ Говарда, но это точно не лучший выбор. Есть у автора рассказы о монстрах поинтереснее. Например, «Долина сгинувших» — тоже вестерн, между прочим, — или «Живущие под усыпальницами» — о подземных ужасах... Да даже «Живущие на черном побережье» — интересная вещица о крабовидных монстрах...

Но — что есть, то есть. И надо сказать, рассказ не так уж плох.

Это был первый опыт Говарда в создании «регионального хоррора». Цикл «страшных» рассказов «Сверхъестественный юго-запад» — один из самых неровных в творчестве писателя. Не сказать, что каждый новый текст был лучше предыдущего, и, конечно, до уровня «Голубей ада» ни одно произведение цикла не дотягивает.

Но «Ужас из кургана» — хоть и был первым блином — вышел не комом. История увлекательная и, как верно заметил в предисловии к антологии Стивен Джонс, не вызывающая привычных ассоциаций с произведениями о нежити. Тем и интересна, потому и запоминается!

Замечательный юмористический рассказ! Это мое первое знакомство с творчеством автора, и оно весьма порадовало! К тому же, выяснилось, что есть у Слизара и другие рассказы о Руби Мартинсоне. Один из них также переводился на русский язык!

А вместо того, чтобы мне в отзыве говорить о данном произведении, пусть оно само немного расскажет о себе!

«Все самое худшее, все беды были результатом нелепейших преступлений, которые совершал Руби Мартинсон, Самый Великий, но Невезучий Преступник в мире».

«Письмо Руби было еще в сумке; сейчас оно уже уютно покоилось в ящике Дороти, для которого оно собственно и предназначалось. <...> Моей первой мыслью было пойти в порт и посмотреть, какие корабли уходят как можно дальше».

«Мне ничего не оставалось, как пойти за ними. В таких случаях мне хотелось бы: а) обладать такой же силой воображения, как у Руби; б) не знать его вообще».

Пока не очень понятно, да? Но если вы заинтересовались, то тем более стоит почитать этот рассказ! Жаль, что трудно его найти...

Обожаю тему «маленьких людей» («little people») в литературе ужасов. Это рассказы о затерянных расах (возможно, деградировавших), чаще всего скрывающихся от внешнего мира под землей. Одним из первых произведений на эту тему можно назвать известный рассказ Артура Мэйчена «Сияющая пирамида», из которого черпали вдохновение неразлучная пара Говард-Лавкрафт. Именно новеллы Роберта Говарда заставили меня полюбить эту тему; у него немало таких произведений: «Черви Земли», «Живущие под усыпальницами», «Долина сгинувших», «Люди тьмы» и другие. Но и у Лавкрафта кое-что есть (тот же «Безымянный город», например).

И вот — «Затаившийся Страх». Прочитал я этот рассказ благодаря рекомендации Ригеля Четырнадцатого, за что ему большое спасибо!..

Главный герой ведет расследование: он желает найти некий Затаившийся Страх, повергающий в ужас поселян вокруг горы Темпест-Маунтин. На вершине стоит особняк Мартенсов, давно уже необитаемый, о котором даже ходят жуткие легенды. Здесь часты грозы, во время которых и происходят ужасные события с участием Затаившегося Страха...

Вроде ничего специфического, я даже сначала засомневался, зачем мне был рекомендован этот рассказ? Что же такое есть в этом произведении, что позволяет его отнести к теме «little people»? И ответ на этот вопрос был найден только в самом финале. Хоть и косвенно, но произведение, действительно, развивает тему «little people». Это мне понравилось в данном тексте.

К сожалению — это, пожалуй, и все, что приглянулось. Лавкрафт, конечно, остается Лавкрафтом и пытается нагнать ужаса характерным для него способом, но как-то не впечатляет — увы... Есть у него вещи гораздо более жуткие.

Статья довольно неплохая, и действительно соответствует своему названию — «Краткая биография Роберта И. Говарда». Все четко и ясно; повествование последовательное; со вступлением и заключением — как подобает. Но чрезмерная отстраненность автора, как мне показалось, сыграла плохую роль. Слишком уж сухой получился рассказ, автору бы получше составить текст, побольше вложиться в него! Хотя, с другой стороны, перед Расти Бёрком, судя по названию, не стояло такой задачи. Только факты. Один раз, правда, высказывается собственное мнение автора по спорному вопросу, но это и все. Ну, что ж, и так неплохо! После этой статьи Роберт Говард становится ближе и понятнее как человек, а вместе с тем — и как писатель.

Ни один рассказ Чехова я не знаю настолько хорошо, как этот. К данному произведению я обращался далеко не один раз в течение нескольких лет! А все потому, что тема моего диплома непосредственно касалась рассказа «Жена». Ну, и с течением времени многое для меня стало ясным в творчестве Чехова.

Одним из главных требований писателя к рассказу как эпическому жанру была краткость. Следовало убирать все, абсолютно все, без чего можно обойтись. Но вместе с тем важно сохранить самое зерно, то важное и оригинальное, что отличает рассказ. Чехов изображал в своих произведениях события обыденные, непримечательные — то есть повседневную жизнь. И он добивался при возможно меньшем объеме максимальной правдивости, большой глубины и силы изображения действительности. А ведь это очень нелегко!

Однако мое исследование носило прежде всего лингвистический характер, потому язык рассказа я проанализировал в большей степени, нежели сюжет и иные категории, рассмотрением которых занимается литературоведение. И надо сказать, язык у Чехова действительно великолепный! Никаких излишеств, все четко, понятно, логично, но вместе с тем написано не сухо и не бегло. Чтобы так владеть языком — нужно быть очень хорошим писателем!

Приведу пару-тройку цитат из рассказа, которые мне особо понравились в ходе работы с текстом.

Павел Андреевич Асорин, рассказчик: «Земская управа, волостные правления и все вообще уездные канцелярии тоже не внушали мне ни малейшего желания обратиться к их помощи. Я знал, что эти учреждения, присосавшиеся к земскому и казенному пирогу, каждый день держали свои рты наготове, чтобы присосаться к какому-нибудь еще третьему пирогу».

Иван Иванович Брагин, сосед Асорина: «Денег нет, хлеба нет, а работников полон двор, как у графа Шереметьева. Хочу по шеям разгонять, да жалко как будто».

Доктор Соболь: «Если, понимаете ли, хорошенько вдуматься, вглядеться да разобрать эту, с позволения сказать, кашу, то ведь это не жизнь, а пожар в театре! Тут кто падает или кричит от страха и мечется, тот первый враг порядка. Надо стоять прямо и глядеть в оба — и ни чичирк! Тут уж некогда нюни распускать и мелочами заниматься».

По-моему, отличный, вкусный (особенно если с ним специально разбираться) язык! Вот как писать-то надо!