Написал я рассказ, торопился, хотел отправить на конкурс. Ну вдогонку другому, более слабому. Что бы играть, так сказать, с чувством выполненного долга. Пару месяцев в сеть я выхожу изредка, потому как дома интернета временно нет, вот и перепутал время. Опоздал. Но дело не в этом. Рабочее название было "Песец писателю". Нет, ну я собирался его облагородить, типа "Писателю пришел полный пушистый..." ну или что-то в этом духе без особых кундюшек.

И все бы ничего, но этот самый песец долго себя не заставил ждать. Он явился и не в страшных снах, а наяву. Компьютеры, оргтехника — вся дребедень, связанная с эле-електричеством, вокруг меня стала давать сбои и умирать в агонии.

Первым накрылся компьютер на работе. Сдох в буквальном смысле.

Когда я пришел домой, ребенок смотрел мультики. Не долго длилось его счастье. Ноут накрылся медным тазом с самурайской серьезностью. Я, в принципе, не понял, чего он вдруг завис. И сейчас он не реагирует ни на что, даже мультизагрузочные диски с системой. Зато можно работать в биосе . Там тоже кнопочки есть.

Это еще не все. Кошмар оказался с продолжением. Утром на работе сдохли жалюзи, вышибло все пробки и при любом включении эти самые пробки вылетали снова на раз. Все компы зависали.

Этот рассказ-убийца есть у меня и на флешке. Когда, через пару часов, мы все запустились, я открыл его и назвал по другому. Вообще на другую букву. И про копец всему в названии ничего уже не было. Все вокруг стало стабилизироваться.

Компьютеры пока не починены, но я вот в сеть смог зайти и даже написать эту, хм, исповедь. И ничего — пока все работает.

Вот я и думаю а не выслать ли это творение на фанлабовский конкурс. Вот веселуха начнется. Интересно, движок подвиснет, или вообще все обвалится?

В общем, если неприятности начнутся, значит таки я выслал вам рассказ. Посмотрим, что будет?

Когда-то, когда оптимизма было больше, а знаний меньше, я не сидел на месте, а все искал философский камень, пока не пришел Гарри Поттер и все не опошлил

С тех пор деревья стали большими, я — более спокойным. Сейчас меня уже не особо волнуют прикладные теоретические вопросы фэнтези. Я с трудом вспоминаю книги, о которых писал, авторов, во имя которых ломались копья. Это нужно было выбрасывать в сеть в прошлом веке в прямом смысле этого слова. Но рукопись была машинописной. Набивать ее еще раз — уже не хотелось. Не виделось, что это кому-то нужно, кроме меня самого. Сейчас я просто опробовал портабельную программу распознания текста и получилась эта книженция FB-2.

Зато сейчас можно потоптаться на старой рукописи Что-то может пригодиться студентам или даже лаборантам. Над чем-то можно позлословить. можно обвинить меня в неправильном видении тенденций развития фэнтези, в защите слабых авторов во имя подтасовки фактов — я даже в полемику вступать не стану, ибо недостатков здесь — море.

В целом текст идеально подходит для библиографического и критического сайта фантастики, коим Фанлаб и является. Не в смысле, что он хорош, а в том плане, что — в тему ложится

В рукописи, с современной точки зрения не хватает глав про Суэнвика, про Гарри Поттера... Где-то около десятка достойных имен остались за бортом.

опыт систематизации фэнтези

Это старая-старая статья долгие годы валялась на компьютере. Я ее так и не опубликовал. Я про нее давно забыл, но недавно в книжном магазине увидел переиздания Антона Орлова. При том скудном выборе книг, который наблюдается сегодня в Каменских магазинах, этот факт порадовал меня. И я подумал, вдруг кто-нибудь откроет для себя любопытного автора, скрывающегося под мужским псевдонимом.

Знакомство с творчеством Антона Орлова началось для меня, естественно, в «Уральском следопыте» — в этом центре фантастической мысли общероссийского уровня. Роман «Мир-ловушка», носящий в то время другое, рабочее название, стал для меня откровением. Но, вчитываясь, я видел, как причудливо переплетаются достоинства книги с изъянами, плавно перетекая друг в друга и порождая любопытный авторский стиль.

Итак, что же представляют собой миры А. Орлова? Во-первых, меня заворожил, задел за больное место быт героев. Общая социальная необустроенность, комичность и парадоксальность жизни, алогичность поступков и лейтмотивов свершений создают единственную аллюзию: эти книги мог создать только российский автор и скромное вуалирование, а вовсе не мистификация под перевод с английского, вызывает лишь улыбку. Что ж, времена, когда наши фантасты вынуждены были прятаться за звучными инородными именами (как, к примеру, знаменитая Мэделайн Симонс, якобы жившая в Англии и накропавшая «Меч и радугу»), — прошли, но псевдонимы, «раскрученные» имена и товарные марки остались. И сейчас уже не так и важно, кто скрывается под тем или иным именем, и кто такой на самом деле Ван Зайчик…

Антон Орлов? А что такого? Звучно, стильно, ярко.

Но вернёмся к нашим баранам. То бишь к романам.

Первая книга «Антираспад» сразу задала общий тон всему последующему этапу творчества. Обанкротившаяся фирма создаёт фикцию, эдакую компанию типа «МММ» и, ее сотрудники, питаясь рыбьими хвостиками, полученными бартером вместо денег, ищут лазейки, дабы обойти идиотизм налоговых законов. Ситуация буквально зарисована с натуры. Более того, измывательство над ненавистной рекламой — сделано профессионально. Создаётся впечатление, словно автор когда-то подрабатывал в одном из журналов-однодневок: уж больно язвительно и точно передан подводный смысл и манера проведения рекламных акций в нашей стране.

Антон Орлов в гротеско-гиперболизированной форме сумел отразить и образ сумасшедшего уходящего ХХ века, и всю нашу пост-советскую действительность. Развал экономики, засилье местных «царьков»-губернаторов, невыплата заработной платы, появление так называемых независимых телестудий — всё это фантастика для западного европейца или сытого калифорнийца, но самая, что ни есть, горькая правда жизни.

Автор, сам того не замечая, превратился в зеркало времени. Его сюжетные линии: разборки с налоговиками, проблемы малого бизнеса, коррумпированность правительства и даже попытка понять логику террористов, подрывающих дома в собственной стране — все они взяты не из газет, а из разговоров на кухне, в трамвае, в городском парке. Антон сумел уловить то, чем дышала страна в конце девяностых. И этой тенденции: отражать реальность через призму собственных и общественных симпатий — Орлов даже не пытается изменить.

Уже в «Гонщике», где действуют и упоминаются герои из предыдущего романа, появляется многостраничное насмешливое, хотя, в чем-то и верное, описание фанатов-«ролевиков», такими, каковыми они кажутся в реальной жизни. «Толканутых» эльфов в последнее время в нашей стране прибыло, точно грибов после дождя. Они стали частью городской субкультуры и встречаются чаще панков или престарелых хиппи. Отношение «ролевиков» к реальности и друг к другу такие же по-детски безалаберные, как и в романе. Игра для взрослых детей. Хотя меченосцы и верят, что когда добро восторжествует и последний орк упадёт бездыханным, они, то бишь «ролевики», а не настоящие орки, вернутся в благоустроенные квартиры есть мамины плюшки и нежиться в теплой ванне с «плачущим Стингом в плеере».

Во второй книге Антона всё сильнее слышится праведный гнев против засилья наркоманов и рисуется, правда, очень схематично, точно на правительственных плакатах, образ молодого журналиста-эксцессора, занимающегося сбором эксклюзивного материала сенсационного характера: драки, взрывы, убийства. Без допинга эксцессор не только испытывает ломки, беспричинный страх, но уже не в состоянии, вообще, нормально жить.

Кстати, именно с «Гонщика» во всех последующих романах война с «наркотой» принимает у автора причудливые формы. Её проблематика поднимается и в «Жёлтых небесах», и служит фундаментом для создания образа одной из повелительниц Панадара в «Мире-ловушке». Впрочем, у той богини, помимо тяги к вину и «травке», вскрылась наклонность к лесбийской любви, как, впрочем, и у Илси в «Антираспаде». Так что набор социальных тем, волнующих автора, расширяясь от книги к книге, всё-таки имеет своё постоянное, незыблемое ядро. И это делает Орлова предсказуемым.

К примеру, в последних трёх книгах с разных сторон поднята проблема большого города, узнаваемого во всех деталях. И можно смело утверждать, что чуть ли не треть фантастических зарисовок имеют земные корни. Впрочем, мегаполисы здесь живые, реальные, объемные, а не кукольно-игрушечные, как у некоторых других авторов.

Ещё одна отличительная черта Антона: от романа к роману наблюдаются заметные подвижки, как в языковом плане, так и в динамико-сюжетном. С одной стороны, стилистические ляпы, типа: «Из-за поворота выехал полицейский электромобиль — он непроизвольно напрягся, но машина, промчавшись по заснеженной улице, исчезла за углом» («Антираспад, с. 350); где не совсем понятно кто напрягся: бомж или автомобиль — исходят на нет. С другой — неоправданная тавтология в рамках одного абзаца или даже предложения, многословность и там, где можно было бы обойтись фразой — целая страница, — остаются. Некая затянутость и вымученность наблюдается в каждой книге, но с человеческой точки зрения это как раз и объяснимо. «Большие деньги всегда достаются не тем, кто их заслуживает» («Гонщик», с. 124). И нищий автор вынужден дотягивать, подгонять свои «вещи» под объём, требуемый издательствами. Умри, а выдай на гора не меньше восемнадцати авторских листов! Вот и получается, что «вся наша жизнь — это цепочка компромиссов» («Желтые небеса», с. 435).

Интересная особенность: миры, выдуманные Орловым, во многом театральны и здорово напоминают обычные комиксы, герои которых прямолинейны и обладают не жизненным букетом пороков и достоинств, причудливо переплетённых в сакральный узор темпераментов и судеб, а одной-двумя идеями-фикс, которые полностью тормозят развитие личности. Герои все получаются какие-то неполноценные. Девочка в шестнадцать лет (!) не знает элементарных вещей («Антираспад»). Деградирующий эксцессор не понимает того, что он — не лучший журналист, а лишь игрушка в руках фортуны и сильных мира сего («Гонщик»). Проснувшаяся истинная или ложная память о городе с жёлтыми небесами попросту отметается к финалу книги, так как усложняет психику героя, делая его живым, а не бумажным фантомом («Жёлтые небеса»). И только в последнем романе, в «Мире-ловушке» заметно движение автора от прямолинейных до пародийности злодеев и честных до тупости главных героев в сторону реальной жизни. Боги-наркоманы — это, по крайней мере, — стильно.

Хотя, справедливости ради, следует признать, что и среди нас полно именно туповатых граждан, целью бытия которых является пара порочных идей, главная из которых заключается в обладании большим количеством колбасы, тёплым толчком и мягкой перины… Но, боже, как хочется верить, что их, этих истинных хозяев судеб, хотя бы не превалирующее большинство.

И всё-таки, Антон Орлов, не смотря на некоторые незначительные промахи, остаётся в литературе именно как социальное отражение умонастроений уходящей эпохи. Описки и ляпы — это дело десятое. У Лукьяненко, к примеру, всегда можно найти что-нибудь «эдакое», и только рот раскроешь, чтобы радостно объявить об этом миру и граду, как Сергей уже сам в Интернете «светит»: это, мол, все подстроено, чтобы читатели не расслаблялись. И это не самый плохой ход. Ведь в этом вопросе важно, смеется ли автор вместе с нами над ошибкой или надувает губы, обиду затаив.

Антон Орлов это вовсе не подкачанный парень и не худосочный очкарик. Это вообще женщина. И, оставаясь верным правилам корректной критики, боюсь просто обидеть автора. Женщины — это вообще другие миры, иные вселенные. И если мы, читатели-мужчины, обожаем искать в книгах утопии и антиутопии, планы, как бы нам получше обустроить Россию, то автор, отражая нашу реальность в своих книгах, зачастую живет именно эмоциональным восприятием действительности, а не логически-математическим.

Антон Орлов идет своей дорогой. Ни хорошей, ни плохой, а именно личной тропой познания себя и мира. Он не обнажает свою душу, а наносит мазки на полотно, точно так же, как художники. Можно писать душой, можно — умом, и читателю это все равно, лишь бы «вещь» цепляла!

Зачем приписывать что-то человеку? Но вот пофантазировать — от этого никто не в силах отказаться. Итак, что я вижу?

Орлов, рисуя вымышленные, фантастичные миры, художник в рамках современной культуры медленно, шаг за шагом, отходит от научной фантастики, упрощает сюжетные линии, делает динамичным действие, подпускает любовной интриги и уходит в фэнтези. Для Антона этот необратимый процесс, этот медленный откат в совершенно сказочную действительность обернулся победой. Первая книга в жанре фэнтези оказалась у Антона лучше всех предыдущих.

Если верить критикам-прогнозистам, то через пару тройку романов Орлов может уйти из фантастики в детектив, особенно, если его финансовое положение не изменится в лучшую сторону. Что ж, может быть. Тем более что предпосылки для этого есть. «Распальцованные» бандиты всплывают в каждом романе. Но, почему-то думается, что Антон найдёт иную дорогу. Сейчас, когда в потоке времени чётко прослеживается рост автора, можно утверждать, что новые фантастические книги Орлова окажутся лучше, чем предыдущие. И это здорово. От «Антираспада» до «Мира-ловушки» писатель проделал бесконечный путь и из беллетриста, вскрывающего социальные язвы, он превратился в автора-пересмешника.

Антон сумел сохранить свое лицо и в фэнтези сдвинул общепринятые каноны жанра в нужную ему сторону. И конец света — тема, навязшая на зубах, — подана не как мистическая или «толканутая» проблема уничтожения всемирного зла в зародыше. «Мир-ловушка» — это просто смешная, порой саркастичная сказка для взрослых, где проблемы субкультуры современного мегаполиса сплелись в неразрывный гордиев узел. В этом романе автор поднял наболевшие вопросы и проблемы предыдущих книг, и создал из них мозаику не вторичного, а нового, автономного мира.

А если взглянуть на творчество Орлова пошире, с высоты, так сказать, птичьего полёта, то можно увидеть, что, находясь внутри третьей волны фантастов в Екатеринбурге, выплеснувшей для нас ещё и А. Больных, А. Щупова, Т. Суворову, Н. Ипатову иже со товарищами, Антон столкнулся с иными трудностями, нежели в застойные годы. Он старается не отрываться от уходящего вперёд поколения, но жизнь уводит его на неведомые тропы. Ведь каждый фантаст проделал свой неповторимый и тернистый путь в отечественную литературу. Кто-то дослужился до звёзд на погонах, кто-то едва сводит концы с концами, кто-то впервые издался и принял отрезвляющий ушат критиканства; но все они, присягнувшие на верность мечте, писали, как жили, а жили, как дышали.

И сейчас каждый из них оказался перед камнем судьбы, именуемым в народе выбором чести. И Антон Орлов идет по своей персональной «Долине Совести».

2001

БИБЛИОГРАФИЯ:

1. Орлов А. Антираспад: Фантастич. Роман. /Пер. с англ. И. Кобловой. — М.: Армада, «Изд-во Альфа-книга», 1999, — 509 с. — (Фантастический боевик).

2. Орлов А. Гонщик: Фантастич. Роман. — М.: ЗАО Изд-во «Центрполиграф», 200, — 507 с. — (Перекрёсток миров).

3. Орлов А. Жёлтые небеса: Фантастич. Роман. — М.: ЗАО Изд-во «Центрполиграф», 2000, — 500 с. — (Перекрёсток миров).

4. Орлов А. Мир-ловушка: Фантастич. Роман. — М.: ЗАО Изд-во «Центрполиграф», 2001, — 520 с. — (Перекрёсток миров).

Что такое фэнтези в сознании читателя? Это драки, скучные монологи о добре и зле. Волшебники и драконы — без них просто нет жанра. Динозавры и вараны под драконов косить не смеют! Ибо — не положено! Эти миры вечно заселяют куртуазные маньяристы, повергающие самого дьявола шпажонкой, картавящие на французский манер, читающие стихи, пьющие вино, соблазняющие дам и убивающие злодеев, зачастую в одно и то же время.

Соблазнить королеву или хотя бы вернуть ей ожерелье, убить дракона или мантикору, на худой конец изгнать дьявола в священные воды моря Нафиг-Нафиг, пообщаться с магом — и умереть! Увы — этот типовой набор уже не так востребован. После торжественной победы Поттера над мировой фэнтези, появился еще один непременный и самый важный атрибут жанра — школа.

Теперь в каждой книге обязательно есть школы волшебников, героев, да кого угодно, но непременно со штатом преподавателей в старом замке, в подвалах которого непременно спрятана пара скелетов. Расчет здесь верен: фэнтези любят школьники, и школьная жизнь в ином мире — это им интересно. Для автора тоже образуется прекрасный полигон, дабы поупражняться в схоластике, теософии, теологии. Можно заниматься моралью, и при этом прикрываться сюжетной линией: дак, школа, там жизни учат.

Фэнтези не просто скатилась в школьную тематику, она погрязла в ней, начала тонуть в ней, забывая, зачастую, что сама давно не девочка с бантиками.

Если раньше кровь лилась рекой, Ведьмаки мочили чудищ налево и направо, Волкодавы искали справедливости, а хоббиты таскали кольца, то теперь все они оказались в школе, по обе стороны доски.

Итак, теперь у нас все учат и учатся. Поучают поучат. Иногда это интересно, иногда забавно, иногда натянуто. В целом из прочитанных за последнее время подобных книг в голове складывается эдакий бестиарий, тьфу ты, прости Господи, педадогоарий, причем самые колоритные и типажные его представители, к чести Роулинг, обосновались именно на ее страницах.

Но зато школьные влюбленности и страдания, муки написания рефератов — это разрабатывают другие. К примеру «Год грифона» — забавная, легкая книжка о школьниках, легко читаемая, без особых выкрутасов ровная фэнтези с участием в школьном процессе грифонов и людей.

Проблемы школьного образования, финансирования, содержание материала, система оценки знаний — все это из скучных заседаний педсоветов перекочевало в романы, как будто учителя враз решили покончить с нищетой и переквалифицироваться в писатели. Бог им в помощь. Пусть дерзают. Особо к ним придираться и не хочется, потому что это даже и не интересно.

А вот то, что в этой волне можно откопать вполне достойные и любопытные книги стало для меня откровением.

Нет, не ожидал я найти новое любопытное имя во всей бесконечной смене уроков, интриг и страданий от неразделенной любви если не к вампиру, так к директору школы.

Но я открыл для себя интересного писателя. Это Антон Фарб с его романом «День святого Никогда».

С первых строк книги мне было ясно, что такой стилизацией и обилием чисто советского и постсоветского юмора забугорный автор владеть не может. Житомир, Ивано-Франковск, Владимир, Нижний Новгород — только наши города порождают наш своеобразный тайный язык. Сначала я даже подумал, что это не настоящая фамилия, а стильный псевдоним. Но потом я нашел автора в "Контакте".

И вот что удивительно: я совсем не обнаружил его страницы на Фанлабе. А автор явно этого заслуживает. Ну да, это фэнтези, но зато как блестяще она стилизована. До самого конца я так и не смог определиться: Ойкумена — это параллельный поток времени или будущее объединенной Европы.

Ткань повествования пересыщена мелкими реалистичными деталями. Столица без имени, но в тексте постоянно мелькают Мадрид, Питер. И, вообще, все реалии вполне узнаваемы. Булгаковское «Собачье сердце» стучит в груди романа. Только здесь не профессор, а бывший Герой и ищет не омоложения, а по-прежнему, подвигов, хотя не сознается в этом.

Описание быта профессуры настолько стилизованно под нашу русскую действительность 1916 года, что просто диву даешься. Иногда проскальзывают даже устаревшие обороты, словно автор забыл их подчистить.

И вот что удивительно — это книга не о школьниках, а о преподавателе — старом, больном, впадающим в воспоминания и ностальгию. Такой школьной фэнтези я не ожидал. Никаких любовных мук выбора между вампирами и оборотнями, а именно профессорская дилемма: что добро, что зло?

Мир напоминает детство Бореньки Бугаева. Те же предчувствия, стачки, метели. Это даже не совсем фэнтези и не философская притча, а некое осознание трагедии декадентов Серебряного века, погибающего мира, не оставляющего преемников.

Здесь нет никаких глобальных побоищ и массовых убийств — так, по мелочям, а смерти — по касательной. Ну замерзли в реке трупы, так ведь самой гибели и агонии на страницах нет. Ходынка — она осталась за страницами книги. Зато прекрасно передан мистических дух «Симфоний» Белого, «Двенадцати» Блока.

Черные всадники в метели, кровь на снегу. Современники видят в этом только назгулов, но стоит посмотреть более глобально — и вдруг открывается картина восприятия нашей октябрьской революции глазами эмигрантов: учителей, священников, художников.

Стоит отметить сам язык. Он детален до скурпулезности, он ничего не оставляет без внимания. По началу, когда шло описание мундиров уланов и драгунов я даже грешным делом подумал, что при таком внимании к каждой петельке автор может оказаться женщиной, но вчитываясь все глубже в текст, осознал, что это просто стилистика, манера повествования, которая подкупает своей всеобъемлемостью. Да, автор скользит по многим темам, но будь то парадигма драконов или проблемы нравственности героев — Антон всегда на высоте и каждое слово отдается горами прочитанных книг. Весь романтический антураж с тяжелыми канделябрами, шествие по спускам улиц Нижнего города — все создает живой колорит.

Одно только меня разочаровало — финал истории.

«День святого Никогда» при таком красочном и помпезном подходе вдруг оказался в чудовищном нигде. Финал просто перечеркнул муки и жизнь героев, их поиски, их раздумья. Убить дракона, чтобы он возродился с новыми мистическими способностями — вот идея книги. Но конец истории так скомкан, словно неудавшийся черновик, что поневоле задаешься вопросом, а может быть была какая-то другая, более полная версия романа?

Любой нормальный авантюрный роман должен начинаться с погони. Одни убегают, другие догоняют. Кто хоть раз в жизни догонял или убегал, или хотя бы сдавал экзамены по физкультуре, знает, что человек в среднем движется со скоростью пять километров в час. А бегун передвигается несколько быстрее, даже если у него сбило «дыхалку». Конечно, каждый нормальный парень знает, что держать темп погони больше пятнадцати минут человеку нетренированному — это подвиг. Но ведь воры бегают по мегаполису, стараясь скрыться в проходных дворах. И это для авантюрного романа не может быть началом.

Нормальному писателю, который делает стандартный роман, непременно состоящий из клише и заселенный архетипами, непременно нужна погоня мерзких злодеев, которые не чистят зубы и не моют на ночь ноги, за супер-пупер благородным чуваком, желательно дворянином: графом или маркизом, бароны — канают меньше, а уж простолюдины — не котируются по определению.

Исходя из вышеизложенного, погоня в начале романа — это круто.

Итак, Благородный, никак не иначе, Лис, мчится на гнедом коне Резвом. Не могут же коня звать «Тук» или «Ковач», тогда ведь не понятно, что животина — носится быстрее ветра. А так все ясно. Идет погоня. Но Лис решил поспать, утомился. И вот тут начинается настоящее веселье.

цитата

«По прикидке Лиса преследователи отставали километров на восемь – десять, так что у него была приличная фора».

Так, выходит, Лис мчался на Резвом гнедом коне, а преследователи, получается, неслись с диким криком, но на гигантских черепахах. Десять километров для лошади, о, да, это — значительная фора! Можно кино по сотовому телефону посмотреть, переночевать, а утром — снова погоня. Блестяще!

Это так роман начинается. Но чем дальше в лес, тем толще партизаны.

Лис отправляется к пещере.

цитата

«Конечно, она может быть занята мраморным барсом или, что хуже, самим пещерным медведем, которые встречались иногда в этих пустынных краях».

Ладно, с фауной разобрались. С флорой — то же самое:

цитата

«Лис усмехнулся и повернул коня к скалам, на которых тут и там росли кряжистые сосны».

Погоня, она и в Африке погоня, но благородные сеньоры даже спасаются с комфортом, как хоббиты.

У седла коня привязана торба-кормушка с овсом. Рачительный хозяин этот Лис, надо сказать.

Да и сам он поесть не дурак. Развел костерок, и у того костерка...

цитата

«Лис достал из мешка завернутые в большие листья лопуха ломти свежего мяса оленя, подстреленного утром».

Но просто есть жареное мясо в погоне — это не изящно.

цитата

«Прожевав последний кусок аппетитного(!) мяса с рисовой лепешкой и запив этот нехитрый ужин водой из бурдюка, Лис достал трубку и кисет с табаком».

Сдается мне, братцы, это была комедия.

В общем, тут же выясняется, что Лис — просто авантюрист, но при этом не стремящийся к власти. Он дерется, потому что дерется. Ну хоть в этом есть здоровая логика. Впрочем,

цитата

«он не был намерен менять ее (свободу) даже на то, чтобы стать верховным герцогом на грани Европы или шахом на грани Азии».

Ну, с иерархией, как и следовало ожидать, у автора тоже напряженные отношения. Герцог в Европе всегда под кем-то из Каролингов ходил. Графы и герцоги всегда вассалы. И как он там Верховным вдруг оказался — сие великая тайна.

И это все на первых страницах книги! Каюсь, у меня не хватило терпения прочитать томик целиком. Похохотать лучше все-таки там, где хоть умное лицо не делают. Ведь роман не просто серьезен, он принадлежит перу очень известного автора, прославившегося громким пиаром. Но дело ведь совершенно не в этом.

Самое грустное, что нашел я эту книгу в каталоге «золотого фонда мировой фэнтези». Есть такое в сети. Архив фэнтези по 200 книг в каждом. Клюнул я на другие книги, разархивировал и тут увидел бесконечно мелькающее имя, вот и полюбопытствовал.

Да, эта книга — фэнтези, вернее — громокипящая смесь, где от каждого жанра по нитке — писателю сериальчик. Теоретически есть и другие книги автора, продолжение этой истории, но открывать их — это уже слишком даже для меня. Я пролистал только этот текст по диагонали: есть всякие гномы и т. д., так что это, действительно, фэнтези. И в этом архиве книга номинально уместна.

Да, по большому счету, подобной макулатуры у нас всегда было предостаточно. Меня смутило только одно: вот если такие тома ставят в одну электронную библиотеку рядом с Барбарой Хэмбли, к примеру, и Андре Нортон, то о чем, вообще, можно говорить, о каком таком фонде? Да это просто учебник для начинающих, наглядный пример, как не надо писать.

А как все хорошо начиналось: погоня, дикие племена, грани вселенной, по которым шляется русский герой. М-дяяяя...

P.S. Можно было бы все это написать прямо на страницу автора, благо, она на Фанлабе есть, да только зачем? Поставить ему низкую оценку, чтобы играть рейтингами — это просто ниже моего достоинства. И, потом, для меня ни оценки ни призы ничего не значат. Фанлаб изначально строится на рейтингах, может быть, это и правильно, но я обычно вижу и ценю только книги или добротные тексты. Да, я многим прощаю ляпы, но когда их столько, тут невольно возникает другой вопрос. А куда смотрели корректоры, редакторы, почему не вернули на доработку?

Пипл хавает, и ладно. Вот только на этом сайте собрались люди думающие, интересно, кто-нибудь угадает, о какой книге речь?