Преамбула. Средневерхненемецкий я понимаю с пятого на десятое, а готический шрифт не воспринимаю вообще -- мозги скрипят. Но, поскольку сюжет знаю (именно этот, не классический -- без Брюнгильды, зато с великанами и со спасением принцессы из лап их главаря), то, стало быть, и читать было не так уж трудно. Кой-какие лакуны восполнял при помощи собственной фантазии (филологический склад ума -- это врожденное, это не лечится ) Человеку, в 11 лет пытавшемуся грызть неадаптированного Киплинга, не так уж трудно сообразить, что "Da liegt ein merkliche Trache" = "Там Змий лежит ужасный". Ну, и соответственно, несмотря на постыдное незнание языка, эффект погружения таки был. Проникся я, друзья, духом этой поэмки (отнюдь не большой -- 57 страниц). И поскольку в Интернете, вроде бы, нет подробного ее разбора -- нагуглить сходу получается только статью А. Хойслера, в которой именно о не-традиционной версии "Нибелунгов" говорится очень мало и крайне общими словами -- то я попробую написать о своих впечатлениях. Наверное, это мало кому интересно, но у меня такая вредная привычка -- все свои впечатления в тексте закреплять. Просто чтоб потом не забылись.
Итак. Не ждите от "Рогового Зейфрида" подробных описаний, красочных метафор, любования "сбруей" (сиречь, оружием, доспехами ггероев и пр.) Если хочется подобной ранне-, средне- (и пр.) феодальной экзотики -- читайте собственно "Песнь о Нибелунгах", каноническую версию. Ну или "Сагу о Вельсунгах" -- там такого навалом. А это -- типичный шпильманский (= почти былинный, но уже тяготеющий к "оскоморошиванию") фольклор. В спартанском стиле:
цитата
-- Вот простился с ними [родителями] Зейфрид... Через лес шла дорога, по которой он пошел... Где множество драконов лежало, Змеюк, гадюк и червей... Тут притащил он деревьев, Вырванных с корнем. Бросал он их в змеев, Чтобы ни один не убежал, Чтобы они там все остались, Сколько бы их ни было. И побежал к угольщику, И взял у него огня, Поджег дерево И червей спалил...
(перевод, о5 же, приблизительный, но суть передает). Сравните это с подробным, неспешным повествованием "Эдды", в котором сплелось воедино множество нитей старинного эпоса (тут тебе и проклятое золото, и волшебное кольцо, и оборотень Фафнир, принимающий облик дракона -- причем не просто так, а с помощью волшебного "девайса"! Вот что значит -- образованщина, вот что делает тяга к бумагомаранию Простому немецкому уличному сказителю все эти высокие соображения не указ: "Пошел -- пришел -- увидел -- победил!" И в самом деле: а чего ж еще-то? Примитивизм "Кона..." ах, простите! "Элри..." то есть... э-э-э-э... "Зейфрида-Варвара" -- сходен с примитивизмом наидревнейших сказаний, например, наших же, русских. "Ище выблевала змея ему дорогу казну, ище выблевала-то коня доброго, да потом ище красну девицу. А Добрыня ее посошком знай осаживает..." Для меня такая сжатость, скупость на детали -- самое то, что надо: я люблю, как говорил небезызвестный литературный персонаж, по капле воды представлять себе целый океан. Это-то и есть героический германский дух — дикий, темный, как положено у нифльгаардцев древних готов и гуннов, чуток неотесанный. И это -- самое прекрасное в раннем Средневековье.
Борьба же за руку очаровашки принцессы с исполином Купераном больше напоминает какого-н. "Бову Королевича", чем темный и мощный в своей прямолинейности эпос. Это уже -- богатырская сказка; когда Зейфрид стал из лихого бойца галантным кавалером, упоенно вел счет срубленным великанским головам и вообще больше заботился о том, как бы перед Кримгильдой повыеживаться поизящнее -- он перестал быть Зейфридом древних легенд и стал оч. похож на героя "Нибелунгов". Не смелого, а доброго и доверчивого.
Впрочем, сказка она и есть сказка. По сути, это просто "Колобок", помноженный на средневековую военщину перечисление однообразных подвигов. "Того, этого сразил -- потом пошел в другое место -- там еще одного сразил -- потом пошел туда-то, и там еще кого-то..." Не знаю, получит ли современный читатель удовольствие от этой части поэмы, но то, что самому Зейфриду от таких бесконечных приключений был прок (он зарабатывал себе реноме, почему в итоге и смог удачно жениться!) -- это совершенно точно.
Ну и смерть героя -- как раз под стать его безыскусному и довольно прямолинейному "житию"! -- прописана всего в двух строчках. Жестокий Хагенвальд "пришел, увидел и убил". Все! Народная книга, правда, на этом не останавливается: вместо военного союза с гуннами, к-рые и убили Хагена и его присных (как мы знаем по классич. легенде), горюющая принцесса едет за помощью отца Зейфрида -- Зигмунда. Естественно, месть за сына -- классический финал многих таких историй, и он даже смотрится более сурово и архаично (а значит -- красиво, я уже объяснял почему), чем месть за мужа. Но похоже, что в первом варианте ни того, ни того мотива не было -- все кончалось просто гибелью гг. И откуда Хагенвальд знает об уязвимом месте гг -- не объяснено. Знает, потому что знает. Иначе бы сюжета не было...
В общем, очень интересно посмотреть, какой эта легенда была изначально. Без пафосного, а ля Вагнер, проклятия. Без героя, не ведающего страха ("святую простоту" и кротость, в духе позднего христианства, здесь с успехом заменяет сила-силушка богатырская). Также отсутствуют: невинная обесчещенная жертва (воительница-валькирия, которая с большой буквы Бэ). Родственные связи с этой самой Бэ (не то сестра по духу, не то просто сестра, не то тетя, не то... Хз, в общем. Спасибо автору "Эдды", он все так запутал...) Отсутствует злодей Гунтер (вернее, он просто упоминается мельком), и уж конечно, Кримхильда не имеет к нему никаких счетов. Собственно, после ее замужества за Зейфридом все отношения с родом Гибихунгов -- такие важные для эпоса! -- переходят в разряд "было давно; неважно и неинтересно".
То есть, это не фэнтези. И не эпос, и не эпик, а -- эпический жанр. То есть -- просто короткое повествование, близкое к нашей современной новелле. И не романтика, а... как бы это попроще сказать-то... В общем, новелла с НЕКОТОРЫМИ, НЕ ОЧ. БОЛЬШИМИ романтическими нотками. Но ведь новелл тогда не было; n'est ce pas? По сути, самый близкий аналог, к. можно подобрать -- народная баллада. "Ой, как пошел наш храбрый Брешик да за Волком Драг-ценно-шкурым, да вдруг увидел в лесу на опушке Деву толстозадую..."
Смешно? Не правда ли, смешно... А все-таки... не будь всего этого, смешного -- не родился бы и "Властелин колец". Чья серьезность и глубокая идейность, вроде, никем не опровергается.
Про оперу Рихарда нашего, вдохновителя нацистской швали, лучше умолчим.
8,5 из 10 за сам текст. 9 -- за то, как он повлиял потом на мифологическую традицию....
Собственно стимпанка здесь — раз-два и обчелся, если не считать мелких камео (то автоматон промелькнет, то паровой "танк"). По сути -- обычное "переосмысление" классических волшебных сказок, этого добра сейчас много в интернете. "Принцесса Снежка" становится местным аналогом Робин Гуда и — внезапно — атаманшей
Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
медвежьей банды
, вместе с к-рыми она постигает боевое искусство (периодически отбивая атаки войск Королевы ). Золушка пользуется покровительством не вовремя умершего отца; с помощью призрака она заводит "дрим-стим" экипаж и едет на бал к принцу Эгберту... ну, а финальный твист в этой истории можно предугадать, в общем-то, с первых страниц. Красная Шапочка вместе с бабушкой "играют в Соломона Кейна" (не то -- в Ван Хельсинга), экспроприируя (:-)))) награбленное у Биг-Бэд Вулфа и его сумасбродных родственничков. (Ну и таки да, в постель никто ни к кому не лезет -- вместо этого мы получаем довольно-таки пошлую мелодраму про проблемы в семье "маленькой Ред". А вам никогда не приходило в голову, почему она растет одна, без папы?..)
Короче, если бы не графика (довольно-таки неплохая), этот комикс меня бы в жизни не заинтересовал. Все это, в принципе, я уже давно знаю по стебным американским мультам; с другой стороны, может, не так уж и плохо, что сейчас молодежь растет не на оригинальных сказках Гриммов, а на таких вот постмодернистских "извратах". Потому что всякому овощу -- свое время. 7,3 из 10.
Издательство: New York: Tor Books, 2013 год, мягкая обложка, 320 стр. ISBN: 0765334798, 9780765334794
Аннотация: Прапорщик Эндрю Даль был назначен на корабль “Бесстрашный”, являющийся флагманом Всеобщего Союза с 2456 года. Это престижная должность, и Эндрю рад, что ему придется работать в лаборатории ксенобиологии.
Жизнь хороша… до тех пор, пока Эндрю не начинает понимать, что, во-первых – каждая Удаленная миссия включает в себя летальное столкновение с какими-нибудь пришельцами; во вторых – капитан корабля, главный научный офицер, и смазливый лейтенант Керенский, всегда переживают эти столкновения; в-третьих – по крайней мере, один из незначительных членов экипажа погибает.
Не удивительно, что большая часть сил среди команды тратится на избежание, любыми средствами назначения на Удаленную миссию. Эндрю внезапно находит информацию, о том, чем действительно является “Бесстрашный”, что может позволить им спастись.
***
Если читать просто как очередную забавную постебушку над "Стар Треком" — ну сколько ж можно-то?.. Фильм 98-го, всем памятный "Галакси Квест", окончательно и бесповоротно закрыл тему. Все остальное уже будет перепевами и "фанфиками третьей руки". Сперва я так и воспринимал "Людей в красном", даже отзыв тут на ФЛ писал соответствующий, мол, легкая, ненапряжная вещица. И читать надо так же — не напрягаясь.
Но всё ж таки, чуть погодя, вчитался повнимательнее... Не зря, как оказалось. Искать черную кошку в темной комнате (то есть, пардон, глубокий смысл в "легкой" литературе) иногда бывает оч. полезно.
Оставим в стороне тот факт, что эта книга — про людей, которые пытаются предъявить иск своему Создателю: "Ну на хрена ты, такой великий и всемогущий, сделал нас такими ...ными уродами?" А у Создателя, как водится, на любую человеческую самодеятельность один ответ: "Будете рыпаться — умрете страшной смертью!" (И... нет, Создатель в данном случае — НЕ Бог).
Оставим в стороне нападки на всесильный ФБР. Нападки на писательскую лень и слишком легкое отношение к тому, о чем пишешь. И не будем поминать всуе реалии интернетовской эпохи, когда, стоит написать\запостить в сети любую наивную чушь, тебя все равно найдут.
Суть книги, понятно, совсем не в этом.
Современному не-вполне-благополучному обществу не нужны скандалы вокруг смертей. Особенно — когда это смерти рядовых солдат. Для цивилизованного мира человек — "просто мясо"; если, не дай Б-г, еще один рядовой выбыл из строя — что ж, в холодильнике всегда найдется запасная тушка. (Не веришь? в душе считаешь себя неповторимым, даже — незаменимым?.. Ну и дурак). То, что бравый капитан Абернати вместе со старпомом и штурманом всегда остаются в живых, а пехота "выпиливается" пачками — это, если так разобраться, норма. Только наивному рефлексирующему интеллигенту сие может показаться странным...
Почему, спросите вы. А потому, что люди не хотят волноваться, переживать — в том числе из-за утраты близких (вспомним джексоновского "Хоббита" — как раз в тему: — Трандуил, о, Трандуил, ну почееемууу у меня так болит сердце?! — А ты хотела б, чтоб НЕ болело, да?.. *мрачный смайл*)
Ну а то, что человеческая личность ≠ нечто неповторимое — это не хорошо и не плохо, это всего лишь факт. Вот только... неплохо бы помнить, друг-писатель: когда ты убиваешь людей в книге — ты убиваешь их на самом деле. Книга — не просто "повод для размышлений", как утверждают многие; это в какой-то мере "слепок" с реальной жизни. А если думаешь иначе — тогда и писать-то незачем.
...Впрочем, несмотря на вышесказанное, надо жить дальше.
То другое дело, конечно, что это все страшные банальности. Почти такие же нелепо-наивные, как "пародирование" известного сериала. По мне, они не делают книгу более интересной в идейном плане.
Но в эмоциональном... действительно, может зацепить.
(М-да. А ведь это я, собственно, ничего о самой книге и не сказал! Но больше добавить не получится — все, что мог бы, неминуемо окажется или пересказом ее сюжета, или пересказом классических эпизодов "Трека", или и тем и другим сразу. Скальци проявил себя с неожиданной стороны, написав о-очень странный и нетипичный роман — как для автора НФ-боевиков. Но это, в принципе, даже неплохо...)
Майклу Муркоку в России одновременно и повезло, и не повезло. (Повезло — потому, что в начале и середине 90-х он издавался весьма приличными тиражами, да и чуть позже, даже когда читательский интерес сошел на нет, ЭКСМО продолжало кое-что по старой памяти выпускать. А не повезло прежде всего потому, что у нас его знают ТОЛЬКО как автора традиционной героической фэнтези (бароны-драконы, заклятые мечи и прочая хрень). И попробуй скажи какому-н. среднестатистическому читателю, что вообще-то Муркок — серьезный мэйнстримный писатель, эксцентрик-постмодернист, абсолютно не умещающийся в рамки "меча и магии"... Не поверят. Чрезмерная разрекламированность "Саги об Элрике" сыграла с автором злую шутку — его теперь меряют совсем не той мерой, какой надлежало. Только по некоторым вещам можно догадываться, каков же настоящий ММ (вспомним цикл "Корнелиус", недоизданный на заре перестройки; вспомним "Кочевников времени" и "Танцоров", а также "Город в осенних звездах", прошедший у нас незамеченным — в т.ч. из-за плохого перевода...) И вот перед нами еще одна книга. Роман "Кровь" — первая часть трилогии "Второй Эфир", где по-своему показана история борьбы Порядка и Хаоса (если хотите, становления морали в Мультивселенной, которая для Муркока почти всегда была и остается аморальной. Однако тут он делает очередной "финт ушами", заявляя — совсем в духе хиппи 70-х — что только Love & Peace... ну и так далее).
"Это прекрасная книга, сравнимая разве что с чрезмерно утонченными (на грани изврата) фантазиями Вэнса. С экзотичными, насыщенными живописной образностью новеллами Кларка Эштона Смита и — вероятно — с "Горменгастом" Мервина Пика (но вот насчет последнего не уверен, ибо не читал. Однако знаю, что Муркок им вдохновлялся).
И вместе с тем — УЖАСНАЯ книга, чуть не доконавшая меня за те (казалось) бесконечные недели, что я пытался преодолеть сложное словесное плетение, запутанный узор, по-муркоковски сюрреалистичный, абсурдный и "мозговыносящий". Очень трудная, неординарная вещь, вся построенная на тонких материях, неуловимых подтекстах и "флюидах". Либо вы чувствуете так же, как автор (т.е., еще до прочтения "настроены" на одну "волну" вместе с ним) — либо эта книга будет для вас, так сказать, мимо кассы"
Это прекрасная книга, сравнимая разве что с чрезмерно утонченными (на грани изврата) фантазиями Вэнса. С экзотичными, насыщенными живописной образностью новеллами Кларка Эштона Смита и — вероятно — с "Горменгастом" Мервина Пика (но вот насчет последнего не уверен, ибо не читал. Однако знаю, что Муркок им вдохновлялся).
И вместе с тем — УЖАСНАЯ книга, чуть не доконавшая меня за те (казалось) бесконечные недели, что я пытался преодолеть сложное словесное плетение, запутанный узор, по-муркоковски сюрреалистичный, абсурдный и "мозговыносящий". Очень трудная, неординарная вещь, вся построенная на тонких материях, неуловимых подтекстах и "флюидах". Либо вы чувствуете так же, как автор (т.е., еще до прочтения "настроены" на одну "волну" вместе с ним) — либо эта книга будет для вас, так сказать, мимо кассы: с ходу и не врубишься, кто они такие — описываемые в ней люди? Что за мир, в котором они живут? "On his way to his cabin he saw a movement high up where fronds were thinnest and the moonlight was turned to pale jade -- some sort of owl. Its eyes were huge and full of hope. Если не напрячь мозги и не сообразить вовремя, что "hope" — это в данном случае "голод", то потерян будет смысл целого абзаца.
"Почти сразу же, сойдя на берег, они наткнулись на оружие, потерянное жителями топей и занесенное далеко-далеко в камыши течением красочного потока. Сэм никогда еще не видал настоящего "Оливетти РР6", и держал его в руках бережно, как сокровище, изрядно удивляя этим Розу" ( далее следуют описания действий Сэма: вот он "нагнулся, чтобы поднять пистолет" — "земля сотряслась, вокруг внезапно заклубились облачные пейзажи" — а еще там, знаете, на заднем плане пролетали где-то птицы). Можно было бы сказать, что ММ вместе со своими героями постоянно рефлексирует над любой мелочью, но проблема в том, что тут и рефлексировать-то особо не над чем! Просто — такой стиль. Тягучий, ужаасно меедленный, до невозможности. Всякая подробность нужна и важна, даже если от нее в сюжете толку — ноль.
В то же время — ключевые сведения о вселенной Первого и Второго Эфира (например — что здесь белая раса стала эксплуатируемой, а цветные доминируют; или — что обитатели этой странной Земли, так похожей и непохожей на нашу, научились использовать как источник энергии... пигменты) — в общем, все эти важные д\сюжета вещи подаются как нечто второстепенное, само собой разумеющееся. Ну, а мелкие переживания типа "он так хотел ее, а она его — не очень" растянуты на десятки страниц. Очевидно, для автора ВСЕ они значимы одинаково — ММ не отделяет главное от сиюминутного. Я лично знаю только одну притчу (не постмодернистскую еще, хотя в какой-то мере уже предвещающую), которая была написана именно так, с предельным вниманием к быстро преходящим чувствованьицам: это — "Петербург" Белого. (И да, сравнение Муркока с классиком Серебряного века — на самом деле вовсе не странное, т.к. у Майкла, кроме "галимой фэнтезятины", серьезных и умных книг хватает).
В центре повестования — история двух авантюристов: Джека Караказьяна (египетского мистика с армянской фамилией, азартного игрока и вершителя судеб миров), а также его друга Сэма Оукенхерста (человека, не боящегося ни боли, ни смерти — благодаря своему странному духовному сродству с киборгами Нью-Орлеана:
"Кровь вскипала в жилах, когда он вспоминал те долгие, мучительные ритуалы в закрытом боксе: ожидания, связанные с инициацией, обучение искусству быть соблазнённым".
"Внешность его была так искажена, что и не узнать. Тонкие кости — сломаны и восстановлены, затем опять сломаны, и опять восстановлены, причем каждый раз добавлялся — не то наращивался — новый слой кости, пока они не стали вдвое больше своей первоначальной длины. Лицо было предметом многих эксцентричных хирургических операций, вернее, обрядов; сейчас оно имело чудовищный вид изуродованной временем морды мертвого козла, однако сохраняло своеобразную печальную красоту, которая, как знал Джек, была в характере его друга". Также стоит упомянуть присоединившуюся к ним княжну Розу фон Бек — красивую, смелую молодую женщину, тоже в душе авантюристку ("Ее кожа напоминала изящные, деликатной формы лепестки, мягко наложенные поверх прочного скелета"). Все трое ищут вход во вселенную, имя которой — Грааль; оттуда можно проникнуть во Второй Эфир, и — на зависть всем современным геймерам — принять участие в большой РПГ, называемой "война среди ангелов". Как знать, возможно, три молодых человека сумеют научить бесстрастных ангелов любви...
И — параллельно с этой историей — идут вставные новеллы: декадентские, изящные, во многом — лишенные смысла виньетки, стилизованные под "палп"-чтиво времен Золотого века фантастики: бравые корсары Второго Эфира, напоминающие героев третьесортной космооперы, совершают подвиги, летая туда-сюда на своих "живых кораблях" (привет Наташе Осояну, тем более, что и тут есть сходство кораблей с рыбами). Театр абсурда — как он есть; даст сто очков вперед тем же "Танцорам". "Его гранитные плечи", "ее голова, почти полностью состоявшая из сырого мяса — только вместо глаз были угли"... Муркок, собственно, и не скрывает своих намерений жОстко простебать читателя. Когда доходит до сути, он открытым текстом признается: пиратка Бегг и ее команда — не более чем герои комиксов, популярных в Первом Эфире. То другое дело, что некоторые люди в эти комиксы верят, и всерьез считают, что наша обычная жизнь может повлиять на войну Хаоса с Сингулярностью. А также — поможет победить зловещего Праотца Насекомых (the Original Insect — тут, похоже, какая-то отсылка к "Повелителю мух" Голдинга. А может, и нет; не знаю). Словом, многие верят в корсаров Второго Эфира. Ну и, как известно, каждому воздастся по вере его...
"И снова многие деревья уже сбросили листву. Сквозь их остовы в жемчужном небе виднелась бледная розово-золотая волна, показывавшая положение солнца. На фоне этого холодного, мягкого света каждое дерево было видно в деталях, и казалось — у любой ветки свои, неповторимые черты" (То, что я перевел как "волна" = wash. Ну вот как это перевести точнее? Струя, поток? След? А буквально-то будет вообще — "замыв"... Ох, Майкл, чтО же ты вытворяешь со своим родным языком!..)
"Двое плыли по поверхности большого золотого Блика, всматриваясь в его чистый цвет, словно и в самом деле могли уловить взглядом ту райскую действительность, которую она [= Колинда] расписывала.
Она скользнула за край [лодки] и, по-своему неповторимым рывком, прошла под ее дном, дабы, покоясь на прочном лоне золотого света, улыбнуться ему и продемонстрировать: для страха нет повода. Все такая же красивая, такая же совершенная, как этот цвет. Затем она поуютнее расположилась на мелководье, среди кувшинок, ряски и мокрых листьев.
-- Пойдем, Джек. Не мучь меня больше, любимый. Мы отправимся прямо сейчас. Но если ты останешься -- я не вернусь.
Напуганная тем, что сочла трусостью с его стороны, она нырнула внутрь Блика... отказываясь глядеть на Джека Караказьяна, оплакивавшего свою невезучесть, свою неспособность проникнуться этим кратким мигом, свой стыд и не забытые до сих пор сновидения... Свою нежданную потерю".
Казалось бы — уж куда глубже?.. Все как у Аберкромби (недаром же его называют гением современной литературы): "Никто не получает того, что заслужил". Но Муркок слишком легко относится к таким потрясающим психологическим находкам — он жонглирует собственными измышлениями, балуется, долго не задерживая внимание только на них. Боль, скорбь, тяжесть — и в то же время дешевенький фантбоевик; как сказал Роман Фомин в своем предисловии к другой книге ММ, это все — "смесь элитарности с попсовостью"; именно так — смесь. А не одно под видом другого (как, например, мы часто видим у Акунина).
Но Джек Караказьян — как бы трудно ему ни было преодолеть свою слабость — все-таки входит, вместе с друзьями, в сокровенный мир, имя которому — Грааль (конечно, право попасть в него окупается большой кровью; отсюда, собственно, и название романа. Не будем забывать, что San-Greal в эзотерической литературе часто трактуется как sang real, т.е., настоящее кровопролитие). Только не пожалев себя, можно спасти всех, и любимую тоже.
(А для русского читателя слово blood еще и звучит каламбурно — приобретая второй смысл: — Бл%д#, Муркок, ну сколько можно-то!.. Сил нет последние страницы "домучивать").
Пока главные герои ищут Второй Эфир, в первом тоже происходит много всего, что им потом придется расхлебывать, и не раз. Вот страшный недочеловек Поль Минкт (лицо его вечно остается скрыто визором, представляющим карту Штатов, только — изваянную в металле). Вот мрачные machinoix (как бы это поточнее перевести... киборги, что ли?..), исповедующие культ боли и мерзости (я уже приводил цитату про изломанные кости) — но, когда доходит до дела, вдруг обнаруживается, что лучше они, чем жадный, одурманенный опиумом богатей. Разумеется, те, кто знаком с творчеством позднего Муркока (в частности, с романом 2001 года "Дочь Крадущей сны") догадаются, кто такой этот Минкт: в нем легко узнать вечного врага многих муркоковских героев. Как сам автор охарактеризовал его, "Вечного Хищника" (" -- Все, что делаю, я делаю ради лучшего, более стабильного, более предсказуемого будущего. Веришь в такое будущее – добро пожаловать в наши ряды, будем сражаться бок о бок. -- Твоя ложь слишком откровенна, чтобы я мог поверить в искренность твоих нынешних речей. Ты на самом деле желаешь одного – сожрать нас всех с потрохами. Твоя любовь к Порядку – не что иное, как присущая безумцам одержимость чистотой и аккуратностью. Это не гармония. Это не Порядок в истинном смысле!")
В отличие от него, герои Муркока (которые не просто симпатичны автору -- он откровенно любуется их душевной красотой, силой и выдержкой!)... так вот, герои Муркока -- например, тот же Караказьян -- прекрасно понимают: в мире нет Порядка. Человечество возникло случайно; но в том, что оно существует, все-таки есть некая целесообразность. Придумать мотивировку, "зачем" мы живем, можно; суть в том, что -- БЕЗ всяких оправданий и мотивировок -- жизнь весьма сто'ящая штука. Осознание этого = осознание, что Бог есть. (Хотя Его, конечно же, нет). "I'm feeling it, Sam".
На этом, пожалуй, и следует подвести черту. "Второй Эфир" сейчас востребован нашим читателем — гл. обр. потому, что совершенно неизвестен ему. Не исключаю, что, ознакомившись с этой книгой поближе (если КК "Фантастика" все-таки издаст), многие будут испуганы ее необычностью и экзотичностью. Но поверьте — это стоящее чтение.
Отзыв содержит спойлеры, поэтому, если Вы не читали роман — под морэ лучше не заглядывать
ПЕРСЕЙ:
Вот несчастье, вот беда, Дичи нету и следа! Не зарезать ли Медузу - Хошь какая, да еда. А вообче-то говоря, Их, Медуз, ругають зря, Ведь сушеная Медуза Не хужее сухаря!
МЕДУЗА:
Не твори, Персей, разбой, А возьми меня с собой: Как внесешь меня в светлицу - Стану я твоей судьбой. Буду шить, стирать, варить, За обиды не корить, И штаны табе утюжить, И богов за нос водить!..