КиноPeople: В последнее время Вас привлекают для участия в российских фильмах как носителя культового голоса. За примерами далеко ходить не надо. Вы переводили речь туземцев в недавнем приключенческом блокбастере «Джунгли» и реплики Дэнни Трехо и Ко в «Билете на Vegas». Как относитесь к такому повышенному вниманию?

Андрей Гаврилов: Да никак. Где могу, там помогу, как говорится.

КР: А Вы, правда, переводили в «Билете на Vegas» речь иностранцев или просто озвучивали реплики, прописанные в сценарии?

АГ: Когда зовут на такой проект, это означает, что уже есть сценарий, и, как правило, фильм снят. Как переводчик, судя по всему, я мало интересовал создателей фильма, здесь, скорее, был важен мой узнаваемый голос.

КР: Когда говорите по телефону, люди на улице не оглядываются?

АГ: На улице я редко говорю по телефону, но, вообще, нет, не оглядываются. Я так понимаю, что микрофон в любом случае искажает голос, вернее, меняет его или в хорошую, или в плохую сторону. Не всегда люди, которые слышат меня живьём, могут понять, что это именно тот голос, который они слышали на видеокассетах.

КР: На «Кинопоиске» фигурирует информация, что Вы стали сценаристом семейной фантастики «Время X» в 1992 году. Это была попытка попробовать себя в новом амплуа?

АГ: Ха! Это, действительно, полная фантастика, даже не понимаю, о чём идёт речь.

КР: Мы знаем Вас и как издателя андеграундной музыки, и как переводчика «Кошмара на улице Вязов», трилогии «Назад в будущее», и «Криминального чтива» само собой... А кем Вы себя больше ощущаете?

АГ: Я себя никем толком не считаю. У меня есть несколько ипостасей, в которых я работаю.

КР: А Ваша студия «SoLyd records»? Почему у неё такое название?

АГ: Потому что «So» – это дочка Соня, а «Lyd» – это дочка Лида.

КР: А дочки смотрят фильмы в Вашем переводе?

АГ: Бывают случаи, когда они смотрят фильмы в оригинале, иногда выбирают фильмы в моём переводе, ну и в дубляже смотрят. Довольно редко я настаиваю на том, чтобы они посмотрели фильм в том или другом варианте. Вообще, сейчас так много фильмов, что не успеваешь рекомендовать сами фильмы, а не то чтобы в каком варианте их смотреть.

КР: А Вы бы порекомендовали своим дочкам смотреть фильмы в переводе Дмитрия «Гоблина» Пучкова? Он сейчас нарасхват…

АГ: Он переводит неплохо, но, когда начинает устраивать эстрадные шоу в духе Петросяна, я этого терпеть не могу. Вообще, если перевод с матом, даже если так перевести правильнее всего, я не считаю это удачей переводчика — скорее, это провал.

КР: Как Вы думаете, переводческая школа выросла по сравнению с советским временем? Какие недостатки Вы можете отметить в современных переводах?

АГ: Уровень переводов упал. Уровень того, что получает в итоге зритель. Потому что прокатчикам, как правило, нужен быстрый результат. Несколько раз меня ставили в подобные ситуации, поэтому я знаю, насколько сжаты сроки. Если нормальный переводчик окажется в такой ситуации, то он просто физически не успеет подготовить перевод на должном уровне. Если успевает, ну и слава богу. Но зачастую не успевает. Вот и получается, что потом актёры наговаривают текст, как бог на душу положит. В итоге получается тот тошнотворный результат, который мы сейчас имеем.

КР: Но в советское время сроки тоже были сжатыми...

АГ: Будь то фигурное катание, будь то перевод — это не только божий дар, но ещё и практика. Я уверен, такой практики, какую мы получили в 80-90-х — такой ежедневной практики у современных переводчиков поменьше.

КР: Что самое главное в профессии переводчика?

АГ: В идеале, должен быть хороший русский язык. Переводчик обязан быть, во-первых, грамотным: не может президент США говорить: «Пусть мне позвОнит шеф Пентагона»! Во-вторых, надо обладать богатым словарным запасом и знать самые разные языковые пласты. В-третьих, иметь хорошую реакцию на происходящее на экране.

КР: Сколько времени лично у Вас занимает перевод фильма? Вы смотрите фильм заранее, непосредственно перед самим переводом?

АГ: Я всегда заранее смотрю фильм. Я старался так делать даже в советское время, когда было невероятно сложно договориться, чтобы тебе устроили предпоказ. Теоретически, конечно, может существовать гений, который любой фильм с любыми закавыками, с любыми жаргонизмами адекватно переведёт на русский язык сходу, но, на практике, это очень сложно, потому что, если вы переводите детектив, то должны знать, кто убийца, на секунду раньше, чем зритель.

КР: Сложно было заниматься переводом видеофильмов в советское время? Ведь тогда это считалось нелегальной деятельностью...

АГ: Официально перевод фильмов никогда не был нелегальной деятельностью, нелегальной деятельностью было распространение видеофильмов. Зачастую переводчиков тягали по разным конторам и задавали неприятные вопросы, но мне неизвестны случаи, когда было юридическое преследование. Я знаю несколько примеров, когда ребят вышибали с работы, но, по-моему, это была скорее инициатива их работодателей. С другой стороны, если бы нас всех пересажали, то что бы смотрел какой-нибудь генерал?

КР: Что сложнее переводить: комедии или боевики, ужасы или, может быть, разговорные драмы?

АГ: Легче всего переводить немое кино. Что труднее? Думаю, каждому своё. Я не люблю так называемые подростковые комедии, когда группа прыщавых юнцов пытается заглянуть в женскую раздевалку. Всегда трудно переводить Вуди Аллена, потому что почерк этого режиссёра — потоки достаточно изысканных диалогов. Люблю приводить в пример фильм «Падения» Питера Гринуэя — постоянно забываю того, кто его переводил на видео, но этот перевод был совершенно блистательным. Я точно знаю, что так бы не смог. Потому что постоянный нудный текст меня совершенно убивает.

КР: А комедии? Юмор — дело тонкое...

АГ: Переводить комедию всегда немножко сложно. Если у вас с режиссёром общее или, по крайней мере, схожее чувство юмора, в таком случае вам легче будет передать юмор. Если комедия вызывает непонимание, как у многих переводчиков когда-то вызывал непонимание «Монти Пайтон», то... Ну как вы будете такое переводить? Не надо забывать, что переводчик — это не машина. У нас есть свои пристрастия и свои настроения.

КР: Как Вы относитесь к современному российскому кино?

АГ: Примерно так же, как к новозеландскому балету — я его практически не знаю. Не хочу никого ругать, не хочу говорить гадости, но нечасто отечественное кино вызывает у меня тёплые эмоции.

КР: Говоря о вкусах, какой Ваш любимый фильм Квентина Тарантино? Всё-таки Вы перевели все его фильмы…

АГ : «Бешеные псы» и «Бесноватые ублюдки» (Прим. ред. – переводчик именно так назвал «Бесславных ублюдков»). «Бешеные псы», потому что это было моё первое знакомство с Тарантино, осознанное. До этого я переводил «Настоящую любовь» Тони Скотта по сценарию Тарантино, но она меня не тронула. «Бесноватые ублюдки» меня абсолютно поразили — поразил финал, никогда ещё я не видел, чтобы в кино кинематограф как искусство был поднят на такую высоту. Предфинальная сцена в кинотеатре, с моей точки зрения, одна из самых сильных, которые я вообще когда-либо видел в кино.

КР: А его новый проект «Джанго освобождённый» Вы ещё не успели посмотреть?

АГ: Нет. Но обязательно посмотрю.

КР: Как Вы думаете, почему при тотальном преобладании дубляжа авторские переводы до сих пор востребованы?

АГ: Если бы у людей, которые делают дубляж, была возможность работать в нормальных человеческих условиях, результат был бы хорошим и не было бы особенной необходимости в авторских переводах. Может быть, маленькая часть по-прежнему любила бы интонации Васи Горчакова или Лёни Володарского, но большой необходимости не было бы. Я считаю, что мы, переводчики, существуем во многом в качестве буфера между любителями кино и невыносимо низким уровнем дубляжа.

КР: Как Вы предпочитаете смотреть кино на незнакомом Вам языке?

АГ: С субтитрами. Если субтитры сделаны нормально, то для меня это единственно возможный вариант. Потому что я слышу и то, что говорят герои, и понимаю, о чём идёт речь.

Беседовал Денис Юрьев

Вопросы: Андрей Попов, Денис Юрьев, участники форума r7.org.ru

Благодарим Киру Щербакову за помощь в подготовке материала.

(Опубликовано в журнале "КиноPeople" — 2013, апрель)