Вообще, конечно, странно, что «Способный ученик» позиционируется как роман – и по размеру, и по содержанию больше напоминает повесть, ну да ладно. Сам текст то от этого хуже не становится.

Итак, парнишка, одержимый историей второй мировой войны вообще и концентрационных лагерей в частности опознает в своем соседе бывшего коменданта такого вот лагеря, живущего в маленьком американском городке с фальшивыми документами и фальшивым именем. Паренек начинает шантажировать старика, но ему нужны не деньги – ему нужны рассказы о том времени, рассказы со всеми подробностями. Старик не в восторге от такой назойливости, сам он с удовольствием отдался бы в руки склерозу и забыл об этом ужасе, однако каждый день парнишка приходит к нему с все новыми вопросами. Со временем они становятся зависимы друг от друга, а повесть стремительно несется к своему, крайне невеселому финалу.

Вообще Кинг, при всей моей к нему любви, конечно, не Ремарк. Он отлично умеет прописывать персонажей, его психологизм давно стал фирменной маркой Кинга, однако когда заходит о столь сложной теме, становится очевидно, что «дожать» Кингу не удается. Уж больно велик масштаб трагедии, уж больно страшные события – гораздо страшнее, чем те, о которых авторы романов ужасов пишут обычно. Именно на таких темах можно четко увидеть, чем отличается Большая Литература (не люблю это словосочетание) от беллетристики, пусть даже и такой талантливой, как у Кинга. Стивен образца 1982 года не потянул, он создал неплохую интересную повесть, хотя мог, наверное, создать шедевр. Не хватило глубины, весь небольшой объем ушел на сюжет – и с ним все в порядке, все по-кинговски: шантаж, убийства, обман, одержимость в наличии. Но все это остается бульварным чтивом в мягкой обложке, книжкой, призванной скоротать несколько поездок в метро. И от этого, в общем, несколько обидно – тот же самый Кинг не раз и не два доказывал, что способен на большее, что он может создавать «объемные» (и я говорю не о количестве страниц) вещи, не теряя при этом в напряженности и саспенсе. Но, к сожалению, «Способный ученик» к ним не относится.

Я не говорю, что повесть плоха – она легко читается, в ней крайне динамично развиваются события, концовка хорошая, сильная. Я просто жалею о том, что она не стала еще лучше, ведь, в принципе, все предпосылки к тому у Кинга вполне себе были. Он умеет. Но не в этот раз…

Вот уж не думал, не гадал, что возьму когда-нибудь в руки книгу Белянина и даже не буду сильно ее ругать.

«Тайный сыск царя Гороха» — эдакий иронический фэнтезийный детектив, который мог бы обратить в слезы саму королеву ироничного детектива Дарью Донцову – вроде почти все по ее лекалам, но читается гораздо интереснее. Хотя из головы выветривается примерно так же быстро. Пока я ехал в поезде, за день прочитал сразу три романа в цикле и писать отзыв на каждый в отдельности особенно смысла не вижу – по сути они совершенно одинаковы, только вот сами по себе загадки детективные иногда получаются получше («Заговор Черной мессы»), а иногда и так себе.

Конечно, главный герой романов – попаданец, это уж так заведено. И, конечно, попаданец это шаблонный до самой распоследней строчки, до мельчайшей запятой. Рядом с ним в тайном сыске действуют такие же картонные помочники, да и шутки тут тоже отдают знатным тяжеловесным ароматом баяна.

Но самое страшное при этом – читать на самом деле вполне интересно. Детективная интрига вполне себе выведена и неплохо соблюдается – не на уровне Эда Макбейна, конечно, но тоже достойно, интрига держится, события несутся куда-то буйным водоворотом, разбойников сменяют зомби, а Кощея Бессмертного – сатанисты. Удивительно, но вся эта сборная солянка не разваливается на составные части, крепкий динамичный сюжет вполне достойно связывает все воедино.

Кстати, на фоне шаблонных героев приятно порадовал собственно царь Горох – есть в нем некий такой молодецкий задор, да и стеб над монаршьей особой и особенностями царской власти позабавил.

Кстати, я так и не понял, а почему «тайный сыск». Видимо, так звучит лучше. Потому что ничего тайного в нем нет, все знают, что есть сыск, все знают, кто в него входит и что делает. Никаких тайн, шпионов и всего такого – милицейские будни, только в обрамлении леших, кощеев и прочей нечисти.

Читается, кстати, не в пример лучше чудовищного Скиминока, который напоминал, скорее, набор анекдотов разной степени свежести. Здесь же и с языком несколько получше (хотя большинство шуток по-прежнему очень дубовые и за три книги я раза полтора хмыкнул, не более. То есть, не Пратчетт), и с сюжетами тоже.

Собственно, «Заговор Черной мессы» мне даже понравился – интересные загадки, нестандартные смерти (кстати, несмотря на легковесность жанра Белянин отнюдь не стесняется валить своих героев на все стороны), хороший финальный ход. Из первых трех романов этот мне понравился больше всего.

Я ни в коем случае не утверждаю, что это шедевр отечественного фэнтези, или что от этих книг вы будете смеяться, а потом цитировать их внукам. Но скрасить сутки в поезде они вполне могут, а значит, все не так и плохо…

"Крысиный король" — городское фэнтези того формата, который я люблю: абсолютно реальный современный город с тайным городом (не к Панову будь помянуто), а в обыденную ежедневную жизнь с работой от 9 до 18, утренним кофе и вечерними новостями время от времени врываются странные события и диковинные персонажи. Да. дебютный роман Мьевиля не лишен недостатков, но их все асболютно и полностью искупает атмосфера потустороннего Лондона и темная, кровавая романтика, которой буквально насыщен этот роман. Честное слово, мне было очень хотелось увидеть экранизацию этого романа, сделанную Тимом Бертоном времен "Бэтмена". Потому что атмосфера очень похожа, та же современная городская готика, те же фрики с манией уничтожить всех под шумок большого праздника...

Сюжет являет собой нечто вроде сиквела знаменитой легенды о Гаммельнском крысолове, только здесь события происходят через много лет в современном Лондоне, и в новой схватке Дудочника и Крысиного короля появляется новая переменная — получеловек-полукрыса. Он один может противостоять чарующей музыке крысолова. История мести, история многовековой борьбы, разворачивающейся на улицах современного мегаполиса, обычные люди, становящиеся марионетками в этих играх и погибающие просто потому, что не вовремя подвернулись под руку. Если бы это был не роман, а кино, я бы сказал, что действие до предела насыщено экшеном и спецэффектами — это правда, и Мьевиль так умеет написать, что своими глазами видишь головокружительный побег из тюрьмы, в котором Крысиный король носится по стенам, карнизам и крышам краше любого Человека-паука, видишь схватку получеловека-полукрысы с Дудочником в автобусном депо, изысканную казнь, которую Дудочник подготовил для одного из персонажей, не говоря уж о концовке... Очень такой яркой и захватывающий текст получился, скучать уж точно не придется.

Да, нельзя не отметить, что особой пищи мозгам тут ждать не стоит — зачатки драмы слишком чахлые, даже несмотря на то, что некоторые события весьма драматичны по своей сути, вопросов бытия никто не поднимает и даже главный герой с легкостью смиряется со своей крысиной сущностью и отрешается от привычной жизни без особых терзаний. Да, и морали тоже не ждите. В основном "Крысиный король" — это приключение, причем приключение, написанное на качественно весьма и весьма приличном уровне. Ярко, захватывающе и с большой фантазией. Мрачная современная сказка, эдакая городская легенда, перемешанная с какой-то комиксовой эстетикой.

В книге, кстати, есть далеко не самые приятные моменты, которые могут заставить поморщиться даже прожженых циников — первый обед помоями главного героя, в частности, описан подробно и едва ли не с перечислением вкуса и консистенции этой самой еды. Да и убийства, которых здесь, в принципе, хватает, пусть некоторые и происходят "за кадром" описаны смачно и с подробностями. Мьевиль для книги не экономит ни черной краски, ни красной. Мне лично это весьма понравилось, потому что жутковатая городская легенда и должна быть такой, на дне всегда скапливатся всякая грязь.

Но при этом, надо заметить, "Крысиный король" — вовсе не чернуха, это просто сказка для взрослых, местами красивая, местами эффектная, а местами и страшная. Оглядываясь в прошлое, хочу отметить, что дебют Мьевилю удался и не зря он стал одним из самых самобытных и ярких современных фантастов. В его книгах есть подлинная магия и подлинное очарование, пусть иногда у этого очарования чувствуется ощутимый привкус крови.

Действие романа во многом сходно с действием калейдоскопа — всего несколько десятков страниц, начинается новая глава и меняется угол зрения, вещи, на которые почти не обращал внимания, становятся поистине судьбоносными, а то, что изначально казалось центром мироздания, плавно отходит на второй план. Наиболее обычное сравнение, которое доводилось слышать в отношении "Шума и ярости" — это близкое родство с "Цветами для Элдернона" Дэниэла Киза. В романах действительно есть сходные моменты, однако я бы не спешил ставить их на одну полку.

Слабоумный Бенджамин, от лица которого ведется повествование в первой части романа Фолкнера вовсе не является здесь центральными персонажем. Более того, какого-либо четко определенного центра здесь и нет, а если и есть, то им, скорее, можно считать Кэдди, которая в иных частях книги и вовсе отсутствует. С "Цветами..." "Шум и ярость" роднит попытка передать мысли слабоумного от первого лица. И если герой Киза Чарли Гордон все-таки умеет писать, пусть и с ошибками, более-менее связно воспринимать мир и находить свою, пусть временами и исковерканную логику происходящего, то Бенджамин толком не способен даже есть самостоятельно, а единственный звук, которым он общается с миром — это мычание, временами переходящее в рев и плачь. Соответственно, его видение мира подано как хаотичный и малосвязный набор образов, в котором настоящее густо перемешивается с прошлым, мелькают какие-то люди, происходят какие-то события, однако читателю приходится достраивать картинку реальности по косвенным фактам, сиюминутным ощущениям и диалогам других персонажей. Это на самом деле очень непросто и требует немалой работы — читать в метро, скажем, совсем непросто, нужно, чтобы ничего не отвлекало от текста и не мешало сосредоточиться.

Но вот первая часть заканчивается, происходит небольшой сдвиг угла зрения и в центре кадра оказывается Квентин, брат Бенджамина. Многое проясняется по ходу его истории, словно на микроскопе навели резкость, и пусть общая картинка все еще остается немного в тумане — все-таки Квентин тоже глубоко замкнут в себе, и любое слово или действие в настоящем вызывает для него целый ряд воспоминаний. Но все-таки у читателя есть возможность взглянуть на семью из американской глубинки, семью, в которой не все ладно, в которой сумасшествие соседствует с гордыней, а алчность — с пороком.

Потом еще два раза сместится угол зрения и с каждым разом мы будем видеть происходящее все четче и четче, и с каждым разом все более и более безрадостная картина будет открываться читателю. В концовке буквально хочется, чтобы все вернулось к хаотичному и заполненному сиюминутными переживаниями видению мира Бенджамином. И именно в этом роман схож с "Цветами для Элджернона", только если у Киза главный герой приходит к невозможности жизни в жестоком мире, то у Фолкнера сам читатель хочет вернуться к первым главам, где все было гораздо проще.

Роман во многом эксперминтальный, Фолкнер здесь много эксперментировал с формой и, на мой взгляд, результат у него получился впечатляющим. Огромные предложения, не разделенные никакими знаками препинания вываливают на читателя просто поток сознания героя, а хронологическая неопределенность первой и — отчасти — второй части создает устойчивое ощущение зыбкости реальности. Впрочем, когда картинка проясняется, понимаешь, что единственный человек, который может хоть иногда чувствовать себя счастливым в этой семье — тот самый слабоумный Бенджамин, не осознающий, что происходит и счастливый только от того, что ему в руку сунули цветок нарцисса, да, отчасти негритянка Дилси, на старых плечах которой и держится еще этот сумасшедший дом.

Очень непростой роман, который вряд ли принесет читателю несколько часов приятного чтения, однако я не жалею, что прочитал его. Фолкнер затеял рискованный эксперимент и выиграл, создав впечатляющую и порочную картину безумия, в которой слабоумный Бенджамин, который поначалу кажется единственным сумасшедшим, предстает просто таки невинным агнцем.

Изначально, наверное, этот роман должен был стать для меня самым любимым в "Плоском мире"... Да и как иначе, ведь я так люблю кино. И я так люблю, когда кудесник доброго смеха Терри Пратчетт рассказывает, как привычное для нашего мира явление реализовывается в Анк-Морпорке и его окрестностях — смещение угла зрения позволяет по-новому взглянуть на знакомые вещи, посмеяться над забавными деталями, подмечать которые так любит и умеет Терри... Однако с этим романом двойного катарсиса, к сожалению, не получилось. Безусловно, иногда между строк проглядывал старый добрый Терри, который привычно ввел в роман шикарнейших персонажей второго плана (один пес Гаспод чего стоит ) и отлично посмеялся над многими жанровыми клише кинематографа (мне кажется, тысяча слонов — это почти так же круто, как тысяча чертей ), однако общий сюжет, который объединяет все эти текстовые вкусности, в этот раз откровенно хромает. Во-первых, завязка очень напоминает "Роковую музыку" — и здесь, и там под влиянием такой знакомой нам вещи жители плоскомирья буквально теряют голову и наиболее одержимые из них под влиянием некой гипнотической силы открывают проход неведомым тварям из другого мира. "Движущиеся картинки" были написаны немного раньше, однако в "Роковой музыке" это получилось у него тоньше и изящнее. Натренировался, видимо

Вообще говоря, конечно, такие вещи не мешают получить от книги привычную порцию удовольствия. Это же Пратчетт — а значит, как всегда, смешно, остроумно и с невероятной фантазией, силе которой не устаешь удивляться. Но, имея за плечами некоторый багаж его книг, читаешь и понимаешь: он может и лучше.