По-моему, Морис Симашко один из самых недооцененных писателей. Возможно дело в том, что проживал на периферии, а не в Москве или Ленинграде. А «Емшан», на мой взгляд, самое сильное его произведение. Очень трагичное, написанное изумительно красивым языком.

Этот роман Вальтера Скотта знают по-моему значительно меньше, чем, скажем, «Айвенго» или «Квентин Дорвард». Может быть потому, что те романы у нас экранизированы, а этот нет. Может быть потому, что слишком много в нём религиозной протестантской проблематики, не очень понятной и атеистам, и православным. А ведь сам автор считал его своим лучшим произведением. И я в своё время, впервые прочитав его, ещё не зная авторской оценки, пришёл к тому же выводу.

Разумеется можно согласиться со скептиками, утверждающими, что романы Скотта ныне во многом устарели. Слишком тяжеловесный стиль, слишком примитивно положительные главные герои, слишком наивная любовная линия с обязательным хэппи-эндом. Всё это так, но всё же есть в них какое-то очарование, что заставляет некоторых людей, вроде меня, читать и перечитывать их, в то время как подобные произведения современников и последователей Скотта давно канули в лету.

Действие романа происходит в родной для автора Шотландии, большей частью в мае-июне 1679 года, а в последних нескольких главах через десять лет – в 1689 году. Сюжет основан на довольно незначительном событии даже для шотландской истории, не говоря про мировую, – пуританском восстании 1679 года. Однако автор сумел так рассказать о нём, что в этом рассказе проявляются многие типичные черты всех гражданских конфликтов, межнациональных или межрелигиозных распрей во все времена. А характеры и ситуации зачастую очень узнаваемы. Смотришь так и думаешь, Чубайс – похож на Берли, Клеверхауз – к примеру, генерал Куликов, Новодворская – вылитый Аввакум Многогневный в юбке. Ну, а про Бэзилов Олифантов и говорить нечего – этих у нас, как собак нерезаных.

Автор хорошо показывает, как радикалы с обеих сторон раскручивают противостояние. Как неумные и жестокие меры правительства толкают к оружию вполне мирных людей, и как этим умело пользуются экстремисты. А когда ситуация меняется (как это происходит в романе в последних главах, когда действие переносится в период после Славной революции 1688 года), те же радикалы с обеих сторон легко находят между собой общий язык и вступают в союз против общего врага (этого мы за последние лет 20 тоже навидались). Причём социально-политические распри, обёрнуты в религиозную оболочку. Тоже урок: любые гуманные и человеколюбивые идеи могут оборачиваться на практике кровопролитием и тиранией, смотря кто и как их использует.

Скотт сам сетовал, что главные герои ему не удаются. Стремление изобразить непременно «рыцарей без страха и упрёка» приводит к бледности и недостоверности характеров. Вот и здесь образ Генри Мортона нельзя назвать большой удачей. Критики справедливо упрекали автора, что его герой проявляет слишком большие здравомыслие и умеренность, не очень-то естественные для двадцатилетнего юноши. Но тем не менее его история интересна. Скотту вероятно нужен был на переднем плане человек, пример которого показывал бы, что и в условиях взаимного ожесточения можно сохранять лучшие человеческие качества. Взявшись за оружие не только в силу обстоятельств, но и по убеждениям, он тем не менее пытается противостоять и экстремистам в собственном лагере. Надеется, что противоборствующие стороны удастся убедить в необходимости взаимных уступок и примирить. (Вспоминается в связи с этим роман о нашей Гражданской войне – «Даурия» Константина Седых и один из его главных героев – атаман Каргин, мечтающий, чтоб «белые хотя бы чуть-чуть покраснели, а красные чуть-чуть побелели»). В жизни судьба таких людей обычно бывает печальной – с ними расправляются не те, так другие. В романе Генри Мортону повезло больше.

В отличие от ряда других романов Скотта здесь нет абсолютно отрицательного героя. Разве что Бэзил Олифант претендует на эту малопочтенную роль. Но он почти весь роман пребывает «за кадром» и появляется воочию лишь в самом конце.

Берли конечно отрицательный герой, но нельзя сказать, чтоб он был изображён только чёрной краской. Всё же это не барон Фрон де Беф, не Гийом де ла Марк и не Рэшли Осбалдистон. Это человек, сочетающий самую искреннюю религиозность и преданность идее с самыми циничными средствами достижения цели. (Автора упрекали, что исторический Берли был куда лучше, чем он выведен в романе. Что ж, может быть. Но с другой стороны этот мелкий религиозно-политический деятель наверняка был бы давно забыт даже на родине, не сделай его Вальтер Скотт одним из своих персонажей).

Его антагонист генерал Клеверхауз – главный гонитель пресвитериан – на первый взгляд чуть ли не положительный герой. Честный, хоть и суровый солдат, выполняющий свой долг. К тому же познакомившись с такими представителями сектантов как Эфраим Мак-Брайер и Аввакум Многогневный можно согласиться, что подобных давить стоит. Но дело в том, что жестокости Клеверхауза и его драгун во многом идут только на пользу крайним, толкая к ним пострадавших от действий военщины. Не преследования Стюартов, а веротерпимая политика Вильгельма Оранского впоследствии помогла справиться с радикальными сектами. Большинство рядовых их членов перешли на позиции умеренного пресвитерианства, а фанатики потихоньку вымерли, не получая более подпитки.

Как обычно у Скотта в романе действует и масса второстепенных персонажей из разных слоёв общества. Они всегда ему неплохо удавались. Бывает и появляется-то такой персонаж разок-другой, но неплохо запоминается. Хитрый трактирщик Ник Блейн, скряга Милнвуд, слепая милосердная пуританка Бесси Мак-Люр, подловатый капрал Инглис…

В чём ещё был силён Вальтер Скотт, так это в умении разбавить пафос и трагизм, которых хватает в его романах, хорошим юмором. И это произведение не исключение. И даже обязательный хэппи-энд здесь дан в ироничной форме беседы с поклонницей.

«Живая история глядит на нас со страниц этой книги» — достаточно банальная фраза, часто она (или похожие на неё) использовалась не по делу. Но применительно к этой книге звучит очень точно. Один день — 2 мая 1808 года, один город — Мадрид, одно событие — антифранцузское восстание и множество персонажей — причём все до одного, в том числе упомянутые один раз, реальные исторические лица. Не совсем права автор предисловия, утверждая, что в романе нет главных героев. Всё-таки три-четыре человека прописаны побольше. И прежде всего капитан Даоис. Человек, который примыкает к обречённому восстанию, прекрасно зная, что ждёт гибель, в отличие от своего друга капитана Веларде, который всерьёз надеется, что за ними выступит вся армия. Бывают такие моменты, когда выбирать приходится между подлостью и глупостью. Вот герои и делают свой выбор. Большинство, понятное дело, выбирают подлость и остаются в живых. А те, кто выбирают глупость получают смерть. И через много лет бронзовый памятник.

«История — не тротуар Невского проспекта». Эти слова Чернышевского могли бы быть эпиграфом к данной книге (хотя эпиграфов у неё и так хватает). Парадокс в том, что интервенты-французы и впрямь ведь несли в отсталую Испанию какой-никакой прогресс. А самоотверженные борцы за свободу мостили дорогу одному из гнуснейших правителей — королю Фердинанду VII. Вот только можно ли принести прогресс на чужеземных штыках? Право слово, деятелям начала XXI века стоило бы хорошенько изучить историю двухсотлетней давности. Возможно тогда и задумались бы над тем, стоило ли лезть в Афганистан, Ирак, Ливию.

«Расстрел мадридских повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года» — знаменитая картина Франсиско Гойи, навеки ставшая памятником участникам восстания. Думается, что роман Артуро Переса-Реверте «День гнева» станет им таким же памятником. И также переживёт века.

Очень хороший рассказ. Даст фору всем нынешним многотомным альтернативкам.

«Кто такой тот «усатый неудачник» становится понятно с первых строчек, где он появляется. Однако автор в финале считает нужным разжевать (для тех, кто «на бронепоезде»): это был Гитлер, дорогие товарищи».

И правильно сделал. Фантастику не только взрослые читают. (А в советские времена вообще считалась в основном детской литературой). Я впервые прочитал этот рассказ лет в десять, и авторское «разжёвывание» было очень кстати.

Для меня эта трилогия произведение историческое. О роли личности в истории. К тому же читал я её в начале 90-х и описанная ситуация была очень актуальна. Распад империи. Далёкая провинция обретает независимость. Причём простому народу от этой независимости очень хреново. Стабильность исчезает. Идёт грызня местных князьков между собой. Ситуацией тут же пользуются варвары и вторгаются. Надвигается хаос. И вот находятся люди, которые пытаются наступление этого хаоса остановить. Вспоминается мысль Льва Гумилёва о том, что личность не может повлиять на общий ход истории, но может создать в этом ходе завихрения, которые отразятся на судьбах отдельных людей в хорошем или в плохом смысле. Да, в конечном итоге труды Мерлина и Артура пошли прахом. Бритто-романская культура погибла. Хаос наступил. Но им это удалось хотя бы отсрочить лет на 20-25, хотя бы для одного поколения обеспечить какую-то стабильность. Потому-то Артур и остался навсегда в памяти народа (даже своих противников англо-саксов). И поэтому всю трилогию пронизывает ощущение пронзительной грусти, ведь и автору и читателям прекрасно известно, чем всё в итоге закончится.

Роман-притча на историческом материале. Автор допускает немало анахронизмов, но, как следует из его примечаний, это не ляпы, а сознательный ход, видимо для того, чтоб уйти от исторической конкретики к той самой притчевости.

Автор довольно удачно сочетает приключенческий сюжет вполне в духе того же Вальтера Скотта с поединками, сражениями, народными выступлениями, «коварством и любовью», и даже

с социально-философскими размышлениями. Не всем, конечно, эти размышления придутся по душе в наше время. Как, впрочем, не всем они были по душе тогда. Не случайно роман так и не был при советской власти издан на русском языке в книжном варианте (был опубликован лишь сокращённый вариант в журнале «Неман»). Само обращение к фигуре Христа и явные евангельские параллели наверняка казались весьма сомнительными начальству. С другой стороны, сейчас те же параллели некоторые могут счесть и кощунством, и «оскорблением чувств верующих». И критика церкви нынче тоже чревата (в первую очередь автор кроет католиков, но и православным досталось).

В общем толковать смысл этого романа каждый может, как сам захочет. Но, в конце концов, это просто хорошая литература. Хотя переводчика и ругают, утверждая, что в оригинале произведение гораздо сильнее, но и в таком переводе по-моему очень неплохо.

Анна Антоновская родилась в Тбилиси в 1886 году. До 1922 жила на Кавказе, большей частью в Грузии. В 1922 переехала в Москву, но в Грузию часто приезжала. Скончалась в 1967. Написала несколько книг: «Грузинские новеллы», «На батумском рейде», «Ангелы мира». Но главное её произведение, конечно эпопея «Великий Моурави». Сбор материала для неё она начала в 1908. Первые главы первой книги публиковались в 1929. Целиком первая книга вышла в 1937, а заключительная — шестая — в 1958. Таким образом работа над эпопеей заняла не много не мало — 50 лет.

Действие эпопеи происходит в 1604-29 годах. Её главный герой — знаменитый грузинский полководец и государственный деятель Георгий Саакадзе. В тот период Грузия была раздроблена на несколько царств и княжеств и подвергалась постоянной агрессии со стороны Ирана и Турции, которые не завоевали её полностью только потому, что мешали друг другу. Борьба Георгия Саакадзе за национальное единство Грузии, за ликвидацию феодальной княжеской анархии и за свободу от иноземных захватчиков и составляет содержание книги. Всё это достаточно казённо звучит, но написана книга превосходно.

В одной из рецензий в Библиотеке Альдебаран даже приводится мнение, что эта книга лучшая из всех, когда-либо написанных женщиной. Ну, вероятно, это всё же преувеличение, но то, что такое мнение вообще появилось, по-моему, о многом говорит.

По поводу историзма. В книге, конечно, есть отклонения от реальной истории. Автор временами передвигает некоторые события, как ей удобней для сюжета, но это, в общем, оправданно с художественной точки зрения и допустимо в художественном произведении. У многих известных авторов отклонений гораздо больше. А вообще, сам академик Тарле высоко оценил этот роман с научно-исторической точки зрения. Этот отзыв показателен (хотя, справедливости ради, нужно отметить, что он относится только к 4-й книге, до выхода всей эпопеи великий историк, увы, не дожил).

Конечно, автор идеализирует своего героя (впрочем, это тоже очень распространённое явление). Вряд ли реальный Георгий Саакадзе был таким уж благороднейшим человеком. Политика, как известно, дело, увы, грязное. Впрочем, и автор показывает компромиссы, на которые вынужден идти её герой. Вступать в союз с одними врагами, чтоб бороться с другими, более опасными.

Вообще в этой книге есть вещи на любой вкус: подробное описание баталий, любовь и политические интриги, заговоры и предательства, отравления и побеги. И всё это на основе реальных событий. Мартин с его выдуманным Вестеросом отдыхает.

Очень смешная повесть (в хорошем смысле). Убойное сочетание фантастики, истории и юмора. Немного таких произведений, которые одинаково нравились и в детстве и сейчас. Это одно из них.

Моё любимое произведение у Азимова. Несмотря на то, что по глубине и серьёзности проблематики ему очень далеко до «Конца вечности» и «Основания». Но, наверное, именно поэтому и любимое. Всё дело в том, что, на мой взгляд, в тех случаях исполнение не дотянуло до уровня замысла. Что ж поделать, если Азимов-учёный гораздо сильнее Азимова-литератора? А вот для такого достаточно лёгкого фантастического детектива литературного мастерства писателя оказалось как раз достаточно. И роман этот навсегда останется одной из вершин жанра.

По сути это, конечно, не детектив, а научно-популярная книга. Весьма полезная. Очень хорошо показывает, что иные вроде бы всеми признанные истины на поверку оказываются не так уж и истинны. И не всегда «Волга впадает в Каспийское море» (вот, кстати, строго говоря, она впадает вовсе и не в него, а в Каму). В общем «подвергай всё сомнению».

Но не надо и забывать, что этот принцип работает в обе стороны. И на самом деле всё, конечно, не так просто, как пытается представить автор книги и как думают многие восторженные читатели. На аргументы апологетов Ричарда III у сторонников классической версии есть свои контраргументы. Но ясно одно. Даже если Ричард III и впрямь не выдержал испытания властью и приказал убить племянников, это ещё не причина делать из него олицетворения зла. И даже среди английских королей он окажется отнюдь не самым главным кровопийцей, не говоря уж о правителях всех времён и народов.

«Детективный шедевр от лауреата Букеровской премии» – такая надпись красуется на обложке русского издания. И это тот редкий случай, когда я готов согласиться с рекламной похвальбой издателей. Книга действительно замечательная. Хотя чисто детективная интрига достаточно проста и предсказуема, и опытный читатель о сути дела догадается гораздо раньше персонажей.

Но достоинства этой книги в другом. Она просто хорошо написана, отличным языком. И кажется достаточно достоверной в передаче духа времени (действие происходит во второй половине XIV века, в период эпидемий чумы и Столетней войны). «Кажется», потому что по-настоящему представить себе психологию людей столь далёких времён вряд ли могут даже самые лучшие историки. И мастерство исторического писателя заключается в том, чтоб читатель поверил его описанию. Далеко не всем это удаётся, особенно в современных исторических детективах – сплошь и рядом одни «картонные декорации». Здесь верится, что примерно так всё и могло обстоять, хотя специалисты возможно и нашли бы за что поругать. (Разве что имя лорда – «Гиз» несколько покоробило, всё же оно связано с другой эпохой и другой страной. Можно было и какое-нибудь иное придумать).

Пусть сама детективная интрига и простенькая, но зато расследование очень оригинально, такого мне ещё не встречалось. В качестве следователей выступает целая труппа бродячих актёров, причём основное осмысление происходит во время представлений. А ведь всего лишь хотели подзаработать на местном горячем материале, но Игра ведёт за собой, в такие дебри, о которых первоначально и не думали.

А ещё важный плюс, что книга короткая. Нет, это не значит, что я принципиально против длинных книг. Но вызывает досаду, когда в хорошей, в общем, книге встречаешь немало воды, которую разлил автор то ли от неумения вовремя остановиться, то ли с целью срубить побольше денег, то ли ещё по какой-то причине. Здесь ничего лишнего, на мой взгляд, нет.

Моё любимое произведение у этих авторов. Написано в весьма редком жанре, коему критики кажется пока дать название не удосужились, я же для себя именую «псевдоисторией». Когда по сути нет никакой фантастики или фэнтези, только лишь действие происходит в вымышленной стране.

В своё время поразило весьма нестандартным поворотом в вечной теме «отцов и детей»

Как все разругали книгу. А мне, помнится, очень понравилось. Да, она совсем другая, чем первые две. По сути это роман о попаданцах, столь модный сейчас и редкий в ту пору, квазиисторический политический триллер. Конечно, есть некоторый недостаток — слишком уж легко всё в итоге решилось. Но, видимо, авторов объём ограничивал.

А возможно моё восприятие оказалось столь положительным от того, что я читал эту книгу во время выборной кампании 1993 года, в которой сам активно участвовал, и потому заботы героев мне были близки и понятны.

Мой любимый роман у Макбейна. Автор искусно совместил фактически два романа разных жанров в одном: классический детектив с убийством в запертой комнате и триллер с захватом заложников. Ещё и мораль присутствует, автором прямо не высказанная:

Рецензии Андрея Валентинова нравятся мне куда больше его романов. Наверное потому, что я сам историк, и на многое у нас одинаковый взгляд. Вот и здесь, отдавая должное литературным достоинствам романа Вершинина, с исторической точки зрения Валентинов разносит его весьма убедительно, показывая полнейшую натянутость.

Замечательный рассказ. Понравился больше всех в цикле.

Одно плохо. Авторы удачно совмещают реальные города и страны с вымышленными. Но вдруг зачем-то понадобилось взять реальный Майнц, перенести его из западной Германии в восточную, переделать из архиепископства в маркграфство. Зачем? Вдруг ни с того ни с сего фантазия отказала, не смогли своё название придумать?

Присоединяюсь к тем, кто считает «Львы Аль-Рассана» лучшим произведением Кея. Здесь источником вдохновения автора послужила история Испании периода Реконкисты. По сравнению с «Песнью для Арбонны» выигрывает отсутствием противостояния «хороших» и «плохих». То есть «хорошие» и «плохие» герои есть, но как и в жизни национальные, религиозные и т.п. связи оказываются сильнее личных симпатий положительных героев друг к другу. В то же время роман выгодно отличается от «Сарантийской мозаики» (да и от «Песни» тоже) отсутствием затянутости. Тут события несутся вскачь с самого начала. Фэнтезийности также меньше, чем в «Мозаике». Кроме ясновидения одного из второстепенных героев ничего такого мистически-магического больше нет.

Есть один момент, вызывающий недоумение: почему-то то ли автор, то ли переводчик постоянно путает ссылку и изгнание, называя второе первым. Может в английском языке применяется одно и то же слово, но в русском-то это разные вещи.

Квазиисторическое приключенческое фэнтези современной российской писательницы. Красивое и умное. Мне понравилось куда больше раскрученных Мартина и Сапковского (хотя, боюсь, я тут не показатель, вечно мне надо не то, «что добрым людям потребно»).

Автор придумала интересную страну, причём помещена она в нашем мире, где-то в Европе. Цикл зачастую причисляют к альтернативной истории, но вряд ли это правильно. В других странах история идёт своим чередом – автор изредка упоминает те или иные события, происходящие в Германии, Франции, Англии и т.д. Это скорее «альтернативная география». Страна расположена где-то на западе Европы, имеет выход к океану, на юге граничит с мусульманским эмиратом. Напрашивается предположение, что это большой остров в Атлантике, южнее Британии, «напротив» Франции и (или) Пиренейского полуострова. Конечно, существование подобного острова должно было сильно изменить ход всей европейской, а значит и мировой истории. Ну, спишем на условность жанра.

В целом страна, похоже, во многом списана с Франции. Эрд – Нормандия (хотя древнее название «Область эрдского права» отсылает к Области датского права в Британии), Тримейн – Париж, королевский домен – Иль-де-Франс, Карниона – Окситания.

Собственно каждая книга имеет свой сюжет и своих героев, так что может читаться отдельно (разве что «Шестое действие» сильно завязана на предыдущую). Но, читая по порядку, интересно следить за изменениями в стране, за ходом исторического развития (пусть даже всё это выдумано автором). Вообще в книгах немало отступлений, описывающих историю того или иного региона, города, здания, дворянского рода и т.п. (Любители чистого экшена наверняка сочтут это недостатком, но мне как раз всё это очень нравилось). Поскольку хронологический разрыв между действием отдельных книг по несколько десятилетий, а то и больше века, герои в них другие, а вот регионы и города остаются те же, так что становятся старыми знакомыми и за них тоже начинаешь переживать. Кстати, несмотря на все эти отступления, книги вовсе не выглядят затянутыми, размеры их небольшие. Это для меня тоже большой плюс по сравнению с раздутыми фэнтезийными «опупеями».

Поскольку книги были написаны не в том порядке, в каком происходит действие, есть кое-какие хронологические неувязки. Но в целом автор следит за этим достаточно внимательно.

Да, если уж говорить о внутренней хронологии, надо отметить, что здесь указан неточный порядок книг. Первый по внутренней хронологии цикла идёт «Удар милосердия», дальше всё так же.

Эта биография национального героя Бирмы, судя по всему, самая первая книга Можейко-Булычёва, написанная ещё тогда, когда автор не то что доктором, но даже и кандидатом наук не был, да и фантастику ещё не писал (не публиковал во всяком случае).

Тем не менее литературный талант уже и здесь заметен. Хорошо книга написана, легко (для научной литературы «легко» это, пожалуй, не комплимент, но для научно-популярной – вполне), в полубеллетризованной форме. Кроме собственно биографических сведений немало и информации о малознакомой для нас даже сейчас Бирме.

Есть, конечно, определённые моменты о которых приходилось по политическим соображениям умалчивать. Так Аун Сан представляется лишь человеком, сочувствовавшим коммунистам и не говорится о том, что он собственно был одним из основателей Компартии Бирмы и её первым генеральным секретарём. Ведь впоследствии он вышел из Компартии, что с точки зрения советской идеологии было бы серьёзным недостатком.

Но случилось и ещё одно умолчание, уже по другим причинам. Автор упоминает о рождении двух сыновей Аун Сана, о его младшей дочери, которая прожила всего четыре дня. Но ни слова не говорит о том что в июне 1945 года родилась его старшая дочь. Видимо счёл малозначащим событием. Кто мог тогда, в 1963 году, когда писалась книга, подумать, что эта девушка станет впоследствии известна в мире гораздо больше своего знаменитого отца.

В общем для тех, кто не собирается углубляться в перипетии бирманской истории, а лишь в общих чертах узнать о периоде борьбы за независимость в 1930-40-е, вполне подойдёт.

Важный рассказ и жаль что он не был опубликован сразу после написания. В многочисленных дискуссиях о прогрессорстве одним из обвинений со стороны его противников является тайный характер деятельности прогрессоров. Здесь же показана попытка открытого прогрессорства. И становится ясно почему от открытого перешли к тайному.

Трилогия или большой роман в трёх частях о смутном времени Норвегии в XII веке, а также «о жизни, любви и смерти» самого яркого представителя этого самого времени. В середине того века последние представители династии Хорфагеров перебили друг друга в борьбе за власть и конунгом (королём) сделался родственник по женской линии. Но, поскольку недовольных было много, тут же стали появляться незаконнорожденные представители Хорфагеров, этих недовольных возглавлявшие. Благо времена были ещё весьма простые, церковь не успела прочно внедрить свои представления, и в глазах населения особой разницы между законными и незаконными отпрысками не было. Напротив, пусть незаконный, но сын конунга считался многими легитимнее законного сына дочери конунга.

Главный герой книги Сверрир и был одним из таких то ли самозванцев, то ли бастардов (по воле автора он и сам этого не знает), но самым удачливым. Он родился и вырос на Фарерских островах, обучился грамоте у тамошнего епископа, стал священником, женился (на севере ещё не успели внедрить целибат), завёл детей и так, возможно, и прожил бы спокойную жизнь в глуши, но обстоятельства заставили бежать в Норвегию и сделали врагом властей. Скромный провинциальный священник оказался сильным харизматичным вождём, сумевшим превратить разношёрстную толпу беженцев в мощное войско, разбившее всех противников и добывшее ему корону Норвегии. Вот только мира его правление не принесло, ибо противники не складывали оружия, выдвигая своих претендентов на престол. Так что пришлось отбиваться от них до самой смерти.

Роман написан хорошо, хотя и несколько тяжеловесно. Поначалу стиль был удивительно не схож с прочитанным мной до этого романом того же автора «Морской герой». Если стиль того романа напомнил мне Переса-Реверте, то «Человек с далёких островов» (так называется первая книга трилогии) скорее заставлял вспомнить Мэри Стюарт или Урсулу Ле Гуин. Но следующие книги, бросающие героев и читателя из тихого мирка Фарер в водоворот гражданских войн со всей их неприглядностью, жестокостью и разрушительными последствиями для судеб людей, убеждают, что да, автор тот же самый.

Такой любопытный момент. С лёгкой руки Марии Семёновой у нас распространилось мнение, что про раннесредневековых норвежцев можно написать книги в любом жанре, исключая детектив. Ибо, дескать, суровые норманны своих преступлений не скрывали. Уж если кого убивали, так и говорили об этом в открытую, а дальше как повезёт. А вот в изображении норвежского автора его предки отнюдь не такие честные. Герой, случайно убив человека, и не думает признаваться, а скрывается. И более того, организует убийство другого, ни в чём не повинного человека, дабы выдать его труп за свой, чтоб соратники первого убитого прекратили розыск. И позднее на вопрос брата убитого никаких тебе признаний. Правда, Семёнова писала про IX век, а здесь уже XII. Видать не тот норвежец пошёл в XII веке. Испортился за триста лет!

Помнится Иван Ефремов говорил что-то в том роде, что исторический роман и научная фантастика – это по сути один и тот же жанр, только первый обращается к прошлому, а второй – к будущему. Иногда они могут соединяться и в одном произведении, как здесь. Ибо действие происходит сразу и в прошлом – в XIV веке, куда отправляется путешественница во времени, – и в будущем – в 2054-55 гг. Место действия при этом одно – Оксфорд и его окрестности.

Историческая часть, на мой взгляд, получилась значительно лучше. Тут уж без всяких попаданцев, на белом коне перекраивающих историю по вкусу автора. История трагическая, можно сказать жуткая, выписана сильно. Конечно, можно сказать, что тема взята сама по себе выигрышная в части драматичности. Но ведь и такой сюжет надо уметь хорошо раскрыть. Сколько хороших сюжетов было загублено неумелыми авторами! И совершенно не возникает желания копаться в деталях и искать ляпы автора. А они, наверное, есть. Вот в одном из отзывов обнаружил, что автор упоминает, что крестьяне в XIV веке собирали картофель. А я совершенно не обратил на это внимания. Не до картофеля было. (К тому же не исключено, что это «заслуга» не автора, а переводчика, так же как кукуруза в Древнем Риме в одном из американских исторических романов). Правда, надо отметить, что автор всё же пожалела читателей и не довела дело до логического конца, который напрашивался.

Часть фантастическая показалась слабей. Если судить, как иногда водится, писателя-фантаста по его предсказаниям, то здесь вообще плохо. Не то, что предсказать, но и того, что уже существовало, автор не сумела оценить – Интернета, например. Нет его в реальности Уиллис. Мобильных телефонов тоже нет. Не знаю, существовали ли они уже в 1992, но если и не существовали, то вот-вот должны были появиться. Здесь же в 2054 телефоны с видео, но только стационарные. И в сюжете они играют важную роль – вечно герои не могут дозвониться туда, куда надо.

Кое в чём, правда, автор оказалась близка к реальности, хоть это и грустно. На 2014 предсказала пандемию некоей болезни с большими жертвами. 2014 действительно оказался годом больших потрясений, увы.

Если отвлечься от неудачных предсказаний, то фантастическая часть, в общем, читабельная, с динамичным сюжетом. Но всё же постановка дела с путешествиями во времени удручает. Слишком много безалаберности. Я ещё когда в аннотации прочитал, что студентка отправляется в Средние века, подумал: ох уж эти феминистки, куда молодой девушке одной в Средневековье! Оказывается не такая уж автор феминистка. Один из главных героев рассуждает точно так же. Но другой – главдурак – даёт добро. Что ж, если автор хотела показать, что глупость везде глупость – и в прошлом и в будущем – то это ей вполне удалось. Так же как и благородство везде благородство.

Ещё хотел поругать автора за то, что слишком уж большую роль сыграло в сюжете одно маловероятное совпадение. Но вдруг сообразил, что почему-то мне книги об эпидемиях попадаются именно тогда, когда я сам болею. Так что, если уж в жизни такие совпадения, то в книгах тем более простительно. Было бы написано хорошо.

Что-то критикуют многие. А мне понравилось даже больше «Военного таланта». Часто в фантастике завязка бывает очень интересной, а развязка так себе. А вот здесь мне развязка показалась вполне достойной. Последняя фраза замечательная, без неё было бы не то.

Кстати непонятно с чего издатели в аннотации приплели «Летучего голландца». Про «Марию Целесту» видимо не слышали, а ведь явно этой историей автор вдохновился.

Есть конечно недостатки. Сюжетная натяжка немалая:

Но всё равно книги Макдевита явно лучше большинства того, что нынче издаётся под маркой НФ.

Интереснейшая идея, увлекательный сюжет, запоминающиеся герои, только вот воды многовато. Не хватило этой книге хорошего старорежимного советского редактора, который вычеркнул бы треть текста. Тогда был бы шедевр.

И идея хорошая, и исполнение.

В самом деле «зачем мне творить чудо, если есть спички?», как говорил персонаж Вицина в «Старой старой сказке».

Дилогию (точнее незавершённую трилогию) «Азов», можно назвать «нашим ответом Сенкевичу». До уровня знаменитого поляка, конечно, несколько не дотягивает, но довольно качественный историко-приключенческий роман. Где, как и положено в таком жанре, наши всем покажут «кузькину мать». В основном, туркам и татарам, но и поляков краем зацепят. В общем хорошо читается.

Хорошая повесть об освободительной борьбе китайцев против монголов в 50-х годах XIV века. Понравилась сейчас и наверняка очень понравилась бы в детстве (но тогда я её прочитать никак не мог по «техническим» причинам – она ещё не была написана). Сочетает интересный приключенческий сюжет, в центре которого освобождение повстанцами Нанкина, и достаточную историческую достоверность. Конечно, полностью я судить не могу, возможно китайцы и обнаружили бы в ней немало ляпов, но в качестве дополнения к школьному курсу, где об изгнании монголов из Китая говорится очень кратко, вполне подойдёт. Правда в ней весьма идеализирован предводитель повстанцев, будущий император, основатель династии Мин, Чжу Юаньчжан. Но, во-первых, для детской литературы это вещь, в общем, нормальная, а во-вторых, как знать, может он примерно такой и был в молодости, пока власть не испортила.

Тема очень большая охвачена, о событиях в каждой стране, что здесь затронута, можно по книге написать и даже по две – о военной и политической истории отдельно – и каждая гораздо большего размера, чем эта. Так что здесь автору, конечно, пришлось писать лишь об основных моментах. Тем не менее много интересных фактов сообщается. Больший упор сделан, естественно, на хорошо знакомую автору Бирму, но и про другие страны есть, что почитать.

Сейчас, конечно, у нас появились книги по войне в Азии, и отечественные, и переводные. Но всё равно широкая публика о тех событиях осведомлена гораздо хуже, чем о европейской войне. Так что для общего ознакомления эта книга подойдёт в самый раз.

«А когда, матушка, книги в два ряда стоят, так считай, что второго ряда у тебя нету: надобно, чтобы корешки каждой из книг напоказ являлись, как бы говоря: вот я, не забудьте!..»

Не знаю, принадлежат ли эти слова Александру Ивановичу Лужкову, библиотекарю Екатерины II, герою данного рассказа или их сочинил сам Пикуль, но в любом случае истинная правда.

Книга известного советского историка-популяризатора о декабристе, лицейском друге Пушкина Иване Пущине. Кажется единственная книга Эйдельмана написанная в беллетризованной форме, от имени героя. Несмотря на это, так же, как и другие книги автора, плотно насыщена разнообразной информацией и мыслями, с которыми можно соглашаться или спорить, но всегда интересно читать.

Много места в книге занимает Пушкин. Временами возникает впечатление, что Пущин лишь предлог, чтобы к Пушкину подобраться. Любопытная версия того, почему Пушкин пошёл на дуэль – надеялся, что уцелеет, но будет выслан в деревню, в тишину и покой, подальше от надоевшего Петербурга, большого света, двора и всего прочего, требовавших большого напряжения, становящегося непосильным для уже немолодого поэта, и больших расходов.

Не читал «Записок» Пущина, поэтому не знаю, высказывал ли он что-то подобное или это мысли самого Эйдельмана. В любом случае, конечно, гадание на кофейной гуще, как и все прочие версии. Пойди влезь в душу другого человека и разберись, что им движет в том или ином поступке!

«Когда б вы знали из какого сора...» Кто такой Иосиф Флавий, если разобраться? Бездарный полководец, загубивший свой отряд. Трус, переметнувшийся к противнику, чтоб спасти свою шкуру. Лизоблюд, объявивший императора Веспасиана мессией. А вот поди ж ты, написал замечательную книгу, которую будут читать пока существует человечество.

Приквелы к ПЛИП нравятся мне гораздо больше основной саги. Я фэнтези большей частью недолюбливаю, а эти повести собственно к фэнтези и не относятся, никакой магии, мистики и т.п. здесь нет. Получаются нормальные исторические произведения лишь с действием в вымышленной стране.

Огромная эпопея в трёх томах, почти на две тысячи страниц, и при этом ещё и оставшаяся незаконченной. Когда-то он пользовался большой известностью, но постепенно превратился в «классику, которую никто не читает», а теперь и вообще практически забыт. Но я всё же решил взяться за этот роман и, в итоге, не пожалел.

Казалось бы от романа, созданного в 30-40-е годы, да ещё и удостоенного посмертно Сталинской премии, можно было бы ожидать абсолютной апологетики народного движения, что Пугачёв и его соратники будут «все в белом», а Екатерина со своими ближними «вся в дерьме». Но всё далеко не так. И Пугачёв, и Екатерина и большинство других персонажей показаны довольно неоднозначными личностями, у которых, как и большинства людей, мотивы низкие и высокие сочетаются друг с другом.

Пугачёв, в изображении автора, – сильный человек, которому тесно в сословных рамках, определённых происхождением. Вот он и ищет всяческие пути, чтоб пробиться наверх. То стремится отличиться на войне, пробивается в хорунжие, но выше подняться сложно. То пытается разбогатеть, проворачивает одну удачную операцию, но торговля всё же оказывается не по нутру. То стремится осилить грамоту и действительно удаётся худо-бедно научиться читать. То пытается увести часть яицких казаков на Кубань, чтоб там стать их атаманом. Тут-то ему и подворачивается мысль провозгласить себя Петром III, якобы уцелевшим и скрывшимся. Он искренне хочет помочь народу, и в то же время не дурак попользоваться своим «царским» положением – пожить в «хоромах», вдоволь попить вина, погулять с женщинами и т.п. Но и дело при этом тоже не забывает. Умеет привлечь на свою сторону людей не только липовым царским титулом, но и личным обаянием, выражаясь современным языком, харизмой. (Разумеется всё это относится не к историческому Пугачёву – кто его знает, каким он там был – а к персонажу Шишкова).

Екатерина в некоторым смысле чем-то напоминает Пугачёва, как это ни странно звучит. Она ведь тоже пришла к власти незаконным путём, тоже устроив восстание. Ей, конечно, для этого не пришлось называться чужим именем, но заняла она место, которое ей бы занимать не полагалось, убрав мужа и оттеснив сына. Она стремится к процветанию страны и благу подданных, пытается провести реформы, задумывается и об отмене крепостного права, которое искренне ненавидит. Её приближённые эти идеи, в общем, разделяют. Но всё разбивается о сопротивление массы дворянства. А рисковать своим положением, а то и жизнью ради каких-то там крестьян Екатерина не хочет. Терпели крестьяне, авось и ещё потерпят.

Но терпение бывает и заканчивается, особенно если вдруг объявляется «истинный» «хороший» царь, который даёт землю и волю, а также свободу вероисповедания (этот момент тоже немаловажный, старообрядцев в XVIII веке было гораздо больше, чем позднее). Вот тебе и русский бунт (впрочем не только русский – башкиры и татары тоже активно участвуют)! Беспощадный, да (автор жестокости повстанцев не скрывает). Но бессмысленный ли? Это с точки зрения дворян Пушкина и Гринёва он бессмысленный. Если же смотреть на вещи глазами крепостного крестьянина, приписного уральского рабочего, рядового яицкого казака или согнанного с земли башкира, смысл появляется. Не случайно неоднократно разбитый правительственными войсками Пугачёв каждый раз почти мгновенно вновь обрастает массами приверженцев. И, если б не предательство части казацкой верхушки, последнее поражение могло бы ещё и не стать роковым. К тому же, кроме Пугачёва и его войска, действуют и массы мелких крестьянских отрядов. Объявляются и другие «Петры III», а также один «Иоанн Антонович».

Надо сказать, что в первом томе действие происходит до начала восстания, и в его первой половине Пугачёв появляется довольно редко, да и во второй его не очень много. Описывается Семилетняя война, короткое взбалмошное царствование Петра III, переворот Екатерины и первые годы её правления. Некоторые критики обвиняли автора, что он построил повествование на анекдотах. И, в общем, определённая правда в упрёках критиков была – анекдотов действительно много. Во время прочтения первого тома сразу возникла мысль: так вот откуда Пикуль списал половину своего «Фаворита»! Хотя, конечно, возможно дело в том, что использовались авторами одни и те же источники. Но, с другой стороны, роман Шишкова во время молодости Пикуля был широко известен, и интересовавшийся историей Пикуль наверняка его читал. К тому же по прочтении второго и третьего тома выяснилось, что пикулевская миниатюра «Прибыль купца Долгополова» представляет собой явную выжимку из тех глав романа Шишкова, где действует этот пройдоха. Так вот рушатся репутации.

В современных отзывах роман обвиняют в тяжеловесном языке. Но я бы этого не сказал. Конечно, до блестящего языка толстовского «Петра Первого» далеко, но в целом вполне читабельно. Другое дело, что автор временами перебарщивает с исторической хроникой, и текст начинает напоминать учебник. Отсюда, возможно, и ощущение тяжеловесности возникает. Но что поделать? Время такое было. Тогда художественная литература и функции учебника частично выполняла. Ну и не надо забывать, что роман остался неоконченным, и автор окончательно отшлифовать текст попросту не успел.

Классический советский исторический роман о временах Дмитрия Донского и Куликовской битве был впервые прочитан мной ещё давным-давно, в подростковом возрасте, а вот сейчас перечитан. И надо сказать, что в те времена он не произвёл на меня особого впечатления (в отличие от другого произведения автора – трилогии «Звёзды над Самаркандом»). А вот нынче понравился больше, чем тогда, хотя «Звёзды…» я всё равно оцениваю выше. Автор писал их позднее, более опытным и умудрённым, возможно оттого они лучше и вышли.

Так получилось, что за последние годы я прочитал несколько книг разных авторов, посвящённых этим временам, так что можно сравнивать. И в целом пожалуй этот роман, написанный раньше всех, будет лучшим. В первую очередь понравился стиль автора, простой, но достаточно красивый. Не впадает в излишнюю былинность, как Возовиков, не злоупотребляет старинными словечками и уж конечно не допускает многоречивых публицистических отклонений, как Балашов.

С точки зрения историзма, конечно, немало неточностей, особенно, что касается Орды – и Орда единая, и Мамай – хан, правит в Сарае. Но это традиционное стремление показать врага сильнее, чем он был. Лебедев и Возовиков допускают ещё большие отклонения, хотя писали гораздо позднее, когда вышла классическая работа по Золотой Орде Грекова и Якубовского. Балашов тут выигрывает, но у него свои тараканы.

Но больше всего, по сравнению с соперниками, понравилось изображение Дмитрия Донского. Лебедев и Возовиков крайне его идеализируют, Балашов, наоборот, перегибает палку в другую сторону, у него Дмитрий чуть ли не самый худший из московских князей (разве что Юрий Данилович ещё хуже). Здесь автор стремится к объективности. Дмитрий у него, как модно говорить сейчас, в первую очередь прагматик. Он хороший хозяин, умелый и храбрый воин, но ради дела людей не жалеет. Искренне верующий, но стремится подчинить церковь себе, посадив, вопреки правилам, своего «ручного» митрополита. Заботится о соратниках, но завидует полководческому таланту Боброка (эту черту характера Дмитрия потом «позаимствует» у Бородина Балашов, раздув её до невероятных размеров). В общем не икона и не ничтожество, а способный феодальный правитель.

Хотя роман и называется «Дмитрий Донской», но по количеству отведённого автором места главный герой не он, а «представитель народных масс» – Кирилл, монах-расстрига, ставший каменщиком, а затем разбойником. Возможно в этом сказались и идеологические установки времени создания романа (1940 год), но возможно автор написал бы так и без них. Ведь Дмитрий, что естественно, находится наверху, среди бояр, князей и дружины. А нужно было показать жизнь и простого народа, который неспроста вышел на Куликово поле. Стоит отметить, что, несмотря на времена воинствующего атеизма, и ещё за три года до знаменитого примирения Сталина с РПЦ, образ Сергия Радонежского в книге вполне положительный.

У автора вольно или невольно возникают весьма рискованные параллели с временем написания. Кирилл, имеющий веские основания ненавидеть князя Дмитрия, размышляет:

«Если придут победы над татарами, высоко возвеличится князь Дмитрий. Не будет ему никого равного. Будет на устах его, на сытых щеках бродить довольная ухмылочка, будет от всех похвалы слушать. Нет, побить бы его, изничтожить, унизить! Чтоб бледен вернулся, чтоб стыдно стало перед народом себя казать!.. А что же тогда с народом станется? Под мечом и под пламенем Русь вновь наплачется, под басурманским гнётом навеки сникнет!»

Вполне можно представить, что такую же проблему решали для себя и тогда, в 1940-41 гг. немало людей, имеющих зуб на власть и Сталина. В ком-то ненависть возобладала. Но как Кирилл вышел на Куликово поле, так и в Великую Отечественную большинство пошло сражаться с вторгшимся врагом.

Возможно какую-то роль в этом выборе сыграл и роман Бородина. Опубликованный ещё до начала войны, в 1941 году, в 1942 он был удостоен Сталинской премии, наряду с романом Яна «Чингиз-хан». Оба оказались весьма актуальны. Один показывал, что случается с народами, которые не могут дать отпор завоевателям, другой – как надо объединяться и бить захватчиков. Не знаю, был ли авторам прямой заказ или они сами чутко уловили конъюнктуру. Однако в любом случае работа явно соответствовала и их внутренним устремлениям, поэтому оба сумели создать сильные книги, которые, в отличие от многих других, написанных в те времена, не ушли в небытиё вслед за «заказчиком», а дожили до нашего времени и думаю будут читаться ещё долго. Возможно и до столетнего юбилея доживут.

Очень даже неплохой исторический роман. Именно исторический, лишь с незначительным фантастическим элементом — главный герой — попаданец. Есть ещё небольшой элемент криптоистории — объяснение почему Лопухин впоследствие сдаст Азефа. Удивляют претензии в «идеологичности». Да вы посмотрите на нынешнюю литературу. Многочисленные попаданцы — либералы, националисты, имперцы с лёгкостью необыкновенной перекраивают историю в соответствии с политическими взглядами автора. Вот где идеологии выше крыши!

А в аннотации ошибка. Какое начало XX века, если действие при Александре III происходит?!

Большой роман в двух томах «Переяславская Рада» посвящён национально-освободительной войне украинцев против Речи Посполитой под руководством Богдана Хмельницкого. Действие его происходит в 1648-58 годах.

Во времена Сталина исторические романы были в почёте. Появился особый стиль в этом жанре, который, по аналогии с архитектурным, можно условно назвать «сталинским ампиром». Бесспорной вершиной его стал «Пётр Первый» Алексея Толстого. Сюда же можно отнести и шеститомную эпопею «Великий Моурави» Анны Антоновской, и «Остров Буян» и «Степан Разин» Степана Злобина, и «Дмитрий Донской» Сергея Бородина, и «Азов» Григория Мирошниченко, и «Путь Абая» Мухтара Ауэзова, и «Меч и перо» Мамеда Ордубади и ряд других. Конечно, возможно, что подобные романы выходили и раньше и в других странах («Спартак» Джованьоли во многом близок) и позже (к примеру «Мхитар спарапет» Серо Ханзадяна), но расцвет стиля приходится именно на конец 30-х – начало 50-х гг., когда он пользовался государственным покровительством и признанием, выражавшимся, в частности, в Сталинских премиях, которыми были отмечены многие из вышеперечисленных книг. Сейчас, конечно, многие не преминут отметить тенденциозность и идеологизированность этих романов. И, в общем-то, будут правы. Но разве среди нынешней литературы мало тенденциозной и идеологизированной? Только в другие стороны. В ту пору государство использовало такую литературу для формирования нужных ему взглядов на историю. Увлекательный роман может сработать куда лучше скучного учебника.

В этот же ряд «сталинского ампира» можно поставить и роман Рыбака. Первая его книга вышла в 1948 году и в 1950 получила Сталинскую премию. Вторая – в 1953, и не умри Сталин в том году, возможно получила бы тоже.

Однако к лучшим образцам этого стиля его отнести нельзя. Как и в других подобных произведениях здесь есть всё: и сражения, и дипломатические переговоры, и политические интриги, и тайные операции, и любовные истории; показана жизнь простых крестьян и казаков, и казацкой старшины, и вельмож, и духовенства католического и православного. Вот только упор сделан на достаточно скучную политико-дипломатическую часть. Чуть ли не полкниги: переговоры, переговоры, переговоры… Всех со всеми и везде: в Чигирине (резиденции Хмельницкого), Киеве, Варшаве, Москве, Бахчисарае, Стамбуле, Стокгольме, Париже, Вене. Надо отдать должное автору: изучил он историческую ситуацию весьма серьёзно. На глаз обнаружил только один ляп: слишком долго зажился у него шведский канцлер Аксель Оксеншерна. Если изучать «под микроскопом», может и ещё что-то найдётся, но, в общем, мелочи.

А вот, скажем, батальных сцен на удивление мало, особенно учитывая, что автор был фронтовым корреспондентом. Из всех многочисленных битв более-менее подробно описана лишь битва под Зборовом в 1649. А любовные истории (не считая разве что истории самого главного героя – Богдана Хмельницкого) заканчиваются весьма однообразно.

Несколько вытягивают книгу в смысле увлекательности «шпионские страсти». Противоборство казацкой спецслужбы (этакой «Всеукраинской Чека» XVII века) во главе с самым верным из соратников Хмельницкого – атаманом Лаврином Капустой (его имя наводит на размышления: не реверанс ли это в сторону Лаврентия Берия, который в период, когда писалась книга, был «в чинах и в силе») и страшного, всемогущего, коварного и т.д. и т.п. ордена иезуитов. Суперагент Капусты Малюга даст фору Штирлицу и Джеймсу Бонду. Но и иезуиты не лыком шиты, у них строгая организация и денег куры не клюют.

Ну и та самая тенденциозность, о которой выше говорил в общем, здесь временами зашкаливает. По известной формуле слишком уж автор «опрокидывает в прошлое» политику XX века. Это в XX веке Запад вынужден был объединиться против СССР. В середине XVII века для большинства европейских стран свои распри были куда важней отношений с далёкой Россией. Здесь же ударный отряд Контрреформации иезуиты готовы чуть ли не сами пригласить править в Польшу шведского короля-лютеранина, только чтоб России насолить. Совершенно антиисторичны переговоры в Стокгольме, где шведский король с английским и французским послами делят Россию. Причём сферы интересов точно совпадают с теми, что будут в Гражданскую войну, в 1918-19: англичане собираются прихватить Север Европейской части России с Архангельском, а французы – Причерноморский юг. Ну ладно, допустим англичане теоретически ещё могли в то время залезть в Архангельск, хотя у Кромвеля и без того проблем хватало. Но как французы собирались проникнуть на Чёрное море при живой Османской империи, хоть и пережившей свой зенит, но ещё весьма сильной и претендовавшей на те же самые земли, тайна велика есть.

На мой взгляд, точнее всё же не трилогией это произведение считать, а одним большим романом. С жанром тоже непросто. Обычно записывают в фантастику, раз автор фантаст (то есть писал до этого фантастические произведения и потому занял определённую нишу в сознании критиков и читателей), и некоторые фантастические элементы имеются. Но я бы всё же отнёс к историко-приключенческим романам. Не случайно автор вспоминает в послесловии Александра Дюма. Да, наверное, примерно так мог бы писать в наше время знаменитый француз. Кроме того мне напомнило трилогию Владимира Неффа о Петре Кукане, хотя вряд ли автор читал этого чешского писателя.

Хотя у автора похоже была куда более амбициозная цель, чем просто поразвлечь читателей. Тут предпринята попытка показать важный период в развитии западной цивилизации: переход от средневековой «системы мира» к новой, как в экономике, так и в науке. Говоря языком истмата, «от феодализма к капитализму». Автор использует другие слова, но суть от этого не меняется.

Размахнулся автор, конечно, сильно. Действие занимает несколько десятков лет и охватывает множество стран (хотя основные события в Англии происходят). Один из главных героев даже кругосветное путешествие совершает. Такого размаха и у Дюма не было. А так всё, что «положено» авантюрно-приключенческим романам имеется: политические интриги, любовные многоугольники, «шпионские страсти», биржевые махинации, пиратские нападения, побеги из тюрем и прочие «трактиры, стычки, шпаги, кони». Ряд читателей ругают книги за неестественное временами поведение героев, за «рояли в кустах» и прочее. В общем всё это действительно есть, но минусом считать не могу. Для подобного жанра это вещи вполне естественные и можно даже сказать необходимые. К тому же изложено всё большей частью в иронической манере, почти на грани пародии. Всё же не XIX век на дворе, а XXI.

А вот не понравились две вещи – многословие и натурализм. Последнее, конечно, дело вкуса, может кого-то и порадует подробное описание опытов на собаках, отхожих мест и всякого такого прочего, но я не любитель.

Ну а затянутость, по-моему, явная. То ли автору, как Дюма, за каждое слово платят, то ли это бескорыстная графомания. А может сказалось стремление вывалить на читателя как можно больше сведений о разных сторонах жизни в той эпохе. Сами по себе они и небезынтересны, но вот чувства меры, на мой взгляд, автору явно не хватило. Не стоило бы забывать, что пишет всё же художественное произведение, а не научно-популярное. Из-за этого действие временами начинает сильно буксовать. Мне особенно сложно было продраться через первую часть первой книги. Дальше всё пошло поживее. Но не исключено, что кто-то и бросил, не дочитав.

Нельзя, конечно, не упомянуть о том, как автор затронул российскую тему. С одной стороны вроде бы нельзя обвинить в русофобии. Все три героя русской национальности – Пётр I, его противник Евгений-раскольник (да, такое вот чисто раскольничье имя, ну хорошо хоть фамилию Онегин ему автор не дал) и Кикин, в общем, положительные. С другой стороны автор не может обойтись без непременной русской жестокости. А ведь то же упоминаемое им колесование «дикие русские» не где-то, а в «цивилизованной Европе» позаимствовали. А уж серьёзное изучение хронологии русской истории автор явно счёл излишней роскошью, потому как ни упомянет что-то к этому относящееся, так впросак попадёт. В январе 1700 у него уже основан Петербург и Россия воюет со Швецией, в 1714 Пётр уже император и существует российская Академия Наук и т.д. Конечно, некоторые анахронизмы у него и в европейской части имеются, но там часть их возможно и сознательно допущена, для сюжета. А вот России автору лучше было не касаться, эта линия была совсем необязательна.

Большей частью понравилось, но меньше, чем наиболее нравящиеся романы этих авторов «Пасынки восьмой заповеди» и «Путь меча». Язык как всегда хорош. Пропорции юмора и сурьёза соблюдены. Описание адской канцелярии почти шедевр. Не затянуто, и этим книга явно выигрывает по сравнению например с «Чёрным Баламутом». Это всё плюсы. Теперь о минусах. Раз уж начали роман как детектив, пусть и фэнтезийный, следовало бы играть по этим правилам до конца и интригу держать. Но то ли не захотели, то ли не сумели и слишком рано становится ясно, кто там хулиганит. Ну и все эти компьютерные заморочки дилетанту непонятны и потому раздражают. Причём в сетевых рецензиях специалисты-компьютерщики пишут, что сами-то авторы вообще-то слабо в этих делах разбираются. Стоило ли тогда их вводить?

Повесть небольшая, где-то может даже автор слишком ужался, но, как по мне, это лучше, чем когда воды разольют. Нынче могли бы этот сюжет и в огромную опупею развернуть. По жанру скорее квазиистория с оттенком мелодрамы, чем научная фантастика. От второй лишь эпизод с контактом в первой главе, в общем-то, необязательный. Разве для того, чтоб по тем временам проще было издать.

Средневековый мир на какой-то далёкой планете. Как полагается Средневековью, с постоянными войнами. Главная героиня – молодая девушка, унаследовавшая трон отца и оказавшаяся талантливым полководцем. В те времена ход, кажется, оригинальный, это нынче развелось немало дев-воительниц.

Язык мне понравился, достаточно красиво автор писал. При этом употребляет выдуманные слова, что мне обычно не очень нравится, но здесь как-то в меру. А антивоенный настрой повести нынче снова актуален.

В общем, жаль, что автор перестал писать. Если судить по этому произведению, потенциал был хороший.

Интересным человеком был автор: умудрялся совмещать репутацию живого классика советской литературы с почти открытым диссидентством. И в этой книге есть от того и от другого. Что ж, этим она пожалуй и хороша – широким взглядом на историю 10-50-х годов, в котором есть место и достижениям, и преступлениям. Вспоминается басня Сергея Михалкова, о том, как однорукий и одноглазый хан Ахмед заказал свой портрет трём художникам. Один нарисовал его с двумя руками и глазами и был казнён за угодничество. Другой – как есть, без руки и глаза и был казнён за подчёркивание недостатков хана. А третий написал в профиль, с нужной стороны – где и глаз, и рука имеются и был возвеличен. Но ведь написать в профиль можно и с другой стороны – где ни глаза, ни руки.

Каверин написал свой роман «анфас», за что ему спасибо. Но, конечно, явно ощущается, что роман писался, а затем переписывался в разные периоды нашей истории.

Роман написан в старой манере – неторопливо, спокойно, но ощущения многословия и затянутости не возникает (ну, во всяком случае, у меня не возникло, не знаю, как молодым читателям может показаться), ибо всё по делу. Говорят Каверин считал себя средним писателем. Что ж, судя по этой книге, его действительно нельзя назвать великим стилистом, но рассказчик он замечательный и заинтересовать читателя умеет.

Правда лично мне несколько подпортили впечатление многочисленные анахронизмы. Не знаю уж, возникли ли они при неоднократном переписывании или с самого начала автор несколько неряшливо отнёсся к работе. Но есть неувязки и с возрастом героев, и с рядом событий и некоторыми названиями. Так, например, почему-то в 1944 году фигурирует Министерство внутренних дел, хотя чуть ли не на той же странице Наркомат здравоохранения в соответствии с исторической правдой по-прежнему остаётся наркоматом.

Исторический роман английской писательницы, посвящённый временам Генриха VIII, получил в 2009 премию Букер. Я же ничего особенного не заметил. Роман неплохой, крепкий, но отнюдь не шедевр. Возможно, конечно, что переводчики не сумели передать всех художественных достоинств книги. Но всё-таки думается дело в другом: в нетрадиционном взгляде на некоторых исторических лиц.

На роль главного положительного героя автор избрала довольно одиозную личность — царедворца Томаса Кромвеля, одного из творцов английской Реформации. Его же протагонистом является выдающийся учёный и писатель, гуманист и святой Католической церкви Томас Мор, изображённый в довольно мрачных тонах. Аналогии конечно весьма приблизительные, но примерно как если бы современный отечественный автор написал роман, в котором изобразил бы в положительном виде скажем идеолога опричнины Алексея Басманова, а в отрицательном — митрополита Филиппа Колычева.

Автор уверяет, что весьма тщательно изучила источники, а ряд критиков, как говорят, успели провозгласить, что книга совершенно достоверна исторически и Кромвеля надо оценивать именно так, как он изображён здесь. Я же позволю себе в этом сильно усомниться. Охотно верю, что Кромвель был не таким уж злодеем, а Мор не таким уж святым, как их часто изображали раньше (например в фильме «Человек на все времена»), однако тем менее оснований менять их местами.

Не случайно видимо автор предпочла поставить точку в июле 1535 года, оставив за кадром последние пять лет жизни героя. Похоже никакие «моющие средства», хотя бы в виде искусного писательского пера, не смогли бы отмыть добела чёрного кобеля. На эти пять лет приходятся и сфабрикованный (если и не полностью, то частично) процесс Анны Болейн, и расправа над родственниками-конкурентами Генриха, и полное закрытие монастырей, сопровождавшееся казнями несогласных, варварским уничтожением церковного искусства и распродажей церковных земель, часто с изгнанием крестьян-арендаторов. Закрытие монастырей обернулось и ударом по бедным слоям населения, лишившимся поддержки церковной благотворительности. Автор устами героя иронизирует над этой благотворительностью, над её слишком мелкими масштабами, но ведь в результате деятельности Кромвеля и этого не стало. Остались за кадром и падение Кромвеля и его казнь. Тоже не случайно. Автор подчёркивает выдающиеся способности и ум героя, его превосходство над соперниками вроде герцога Норфолка и епископа Гардинера, но в итоге-то они его переиграли!

На обложке этой книги два имени. Но надо бы упомянуть и третье — Мария Ефимовна Сергеенко (1891 – 1987) филолог и историк, доктор наук, специалист по Древнему Риму, являлась её научным редактором. И не случайно эта книга была (а может и до сих пор есть) в списках рекомендованной литературы для внеклассного чтения школьникам по истории древнего мира.

В художественной форме даётся много сведений о той эпохе. Показана и жизнь свободных крестьян, и богатых римлян и их рабов, как в городе, так и в сельской местности, «быт и нравы» пиратов, легионеров и работорговцев. Всё достаточно близко к исторической правде, насколько мы её можем представить. Хотя некоторые отклонения всё же есть для пущей увлекательности и понятности для юных читателей. Так что в смысле познавательности вещь действительно полезная.

А вот в смысле увлекательности не очень. Основную часть действия герой пребывает в рабстве и читать об этом в юном возрасте скучновато. А когда наконец дело доходит до его присоединения к спартаковцам, и казалось бы могут последовать сражения, подвиги и всё такое прочее, милое сердцу мальчишки, так действие быстро прыгает на три года вперёд, а потом вообще заканчивается.

Начат был этот цикл совсем в других исторических условиях (середина 70-х), чем закончен (2000). И первые его книги рассказывали о мрачном периоде отечественной истории (вторая половина XIII – первая половина XIV вв.), о котором и книг почти не писали, и в учебниках, даже вузовских, слабо освещали. И потому были они очень интересны и полезны. Хотя зацикленность на теориях Льва Гумилёва и несколько раздражала. Ну а дальше времена изменились, советская цензура сначала ослабела, затем вовсе приказала долго жить. И выяснилось, что не всегда она была во вред. Ограничивала не только свободу, но и всякую фигню, которая теперь полезла на свет. Вот и тут из автора открыто попёрла ксенофобия, которую в первых книгах приходилось прятать поглубже.

Есть мнение, что этот цикл нужно включить в школьную программу по литературе (хотя бы для внеклассного чтения). Что ж, может быть даже и включат. По нынешним временам он вполне ложится в струю официальной идеологии. Что касается меня, то я бы, пожалуй, включил. Но только первую книгу – «Младший сын».

Тема Дмитрия Донского и Куликовской битвы в отечественной исторической беллетристике довольно популярна. Ведь о победах писать приятно. Роман Рапова в этом ряду будет не из последних, хотя и лучшим его тоже не назовёшь. Охватывает период от начала княжения Дмитрия (1359 г.) до Куликовской битвы. Причём первые две части описывают события более подробно с 1359 по 1368 гг. А в третьей автор вдруг стал «гнать лошадей», охватив сразу с 1368 по 1380. То ли решил, что слишком большой роман получается, то ли сам от него устал.

По реализму и качеству уступает романам Бородина и Балашова. А вот для подросткового чтения будет, пожалуй, поинтереснее. Ибо написан лёгким слогом и приключений много. Хотя сам автор вряд ли такое планировал и писал, вероятно, в первую очередь для взрослой аудитории. Но подобные метаморфозы с историческими романами не редкость. Слишком прямолинейное разделение персонажей на «хороших» и «плохих» тоже больше примета детско-подростковой литературы. Князь Дмитрий – хороший, его противники, князья суздальский, тверской, рязанский – плохие; бояре – в основном плохие, простолюдины – хорошие; митрополит Алексий и Сергий Радонежский – хорошие, другие попы и монахи – в основном плохие и т.д. Можно списать подобное на советскую идеологию, но вряд ли. Бородин писал своего «Дмитрия Донского» в ещё более жёсткое время, но у него такой однозначности в помине нет. Так что эта «чёрно-белая схема» на совести самого автора.

Исторический детектив известного английского писателя. В чём-то напоминает его самый знаменитый роман «Перст указующий». Есть три истории, рассказанные тремя персонажами. Но если в «Персте указующем» с разных точек зрения рассказывалось об одних и тех же событиях, то здесь рассказаны три истории, происходившие в разное время и разных местах – в Лондоне, в 1909, в Париже, в 1890 и в Венеции, в 1867. Как водится в романах, в финале все истории будут сведены воедино.

Первая часть, написанная от имени репортёра начала XX века, куда живей и интрига сразу начинается. А вот две последующие части, где действие происходит в XIX веке соответственно стилизованы под тогдашние романы и весьма затянуты. Герои ещё успевают вкратце поведать о своих детстве и юности, прежде, чем приступить к делу, да и о чём собственно дело будет далеко не сразу становится понятно.

В общем написано увлекательно, интрига закручена хорошо. Кроме того автор устами своих героев делится соображениями о роли капитала, спецслужб и политиков (и есть о чём поспорить). Но вот развязка несколько разочаровала. Перестарался автор, как на мой вкус. Рязановские «ботиночки» вспомнились, хотя аналогия не совсем прямая.

И таки заметно, что автор искусствовед, а не историк. Ляпает иногда на ровном месте. Ну где, к примеру, он взял «более чем вековую оккупацию» Венеции? Да и «эстонские националисты» в 1890 не водились ещё, во всяком случае такие, которых бы в Париже убивать понадобилось.

Но при всех недостатках книга будет куда получше большинства того, что издаётся под маркой «исторического детектива».

По сути не дилогия, а один большой роман, разделённый на две книги, при этом, как многие уже отмечали в комментариях, первую книгу можно в некотором смысле считать затянувшимся прологом ко второй. В общем фэнтезийности достаточно немного (и для меня это плюс, но для кого-то может и минус), роман больше псевдоисторический.

Слово «мозаика» в названии очень подходит к роману. И дело не только в том, что мозаика играет большую роль в повествовании, а главный герой – мастер-мозаичник. Сам роман построен, можно сказать, по принципу мозаики, причём сразу в двойном смысле. Во-первых, историческая мозаика. Взяты разные факты из разных эпох истории Византии и соединены друг с другом. Основой романа явилась история Юстиниана и Феодоры, но к ней пристроены и «греческий огонь» (в данном случае сарантийский), появившийся через сто с лишним лет после Юстиниана и иконоборчество (через сто пятьдесят с лишним лет), а на севере уже существует некий Москав во главе с великим князем (ясно, что имеется в виду) и т.д., и т.п.

Во-вторых мозаично само повествование. Автор обращается то к одному герою, то к другому, то к третьему. В этом книга похожа на ПЛИП Мартина. Но к счастью здесь героев поменьше и ощущения мелькания персонажей не возникает, да и книга получилась не растянутой. И сами герои вышли куда посветлей мартиновских. Нет, они вовсе не ангелы, и преступления совершают, кто из политических соображений, кто просто по пьяни. Но если у Мартина практически никому из героев не сочувствуешь, кроме разве что детей (и то не всех) и лютоволков, то здесь, напротив, каждый персонаж по своему симпатичен (откровенный подлец пожалуй только Лисипп Кализиец, но он персонаж второстепенный).

Первоначально события развиваются аналогично нашей истории, но затем автор начал фантазировать и, так сказать, «Остапа понесло». Но «понесло», надо признать, довольно удачно и вышло красиво и где-то даже символично.

Теперь о недостатках. С моей точки зрения большой недостаток в том, что у автора почему-то не хватило фантазии на придумывание оригинальных названий (например Сарантий вместо Византия-Константинополя) или хотя бы переделку реальных (Варена вместо Равенны). Другим может всё равно, но когда название славянского племенного союза «анты» применяется к аналогу остготов, а Перун становится богом аналога иранцев, у меня это вызывает нешуточное раздражение.

Хотя автор старательно собирал все сюжетные нити и почти собрал, но некоторые концы всё же повисли в воздухе. Я например так и не понял зачем Валерий провоцировал вторжение бассанидов и как он собирался с ним бороться без выплаты жалованья восточным войскам. Сюжетный ход с тем, что Зотик дал Криспину адрес врача, остался без продолжения. Да и Ширин по сути оказалась в романе лишней.

P.S. А издательству «фе!» за спойлер в аннотации ко второй книге.

Большой и многоплановый роман. Наполнен сюжетными линиями и смыслами так, что наверное не найдётся двух читателей, которые абсолютно одинаково восприняли бы эту книгу. Что тут главное? Любовь, политика, искусство? Или борьба старого и нового во всех трёх сферах? Впрочем все эти сферы здесь перемешаны. Мужчина уходит от одной женщины к другой – банальная ситуация. Но если речь не о простом мужчине, а о фараоне, то это уже большая политика. (А жаль, что книгу Перепёлкина «Тайна золотого гроба» Гулиа прочитал, видимо, уже в то время, когда закончил или почти закончил свой роман. Если б взял его версию, сюжет вышел бы куда драматичней). А фараон в романе не только политик и реформировал не только религию, он ещё и поэт-реформатор, отказавшийся от стародавних форм и пишущий гимны Атону современным народным языком.

Вот эта линия фараона-поэта показалась мне наиболее значимой (не знаю, согласился ли бы со мной автор). «Художник и власть», «поэт и царь» – весьма старая и популярная тема, на которую написаны множество произведений – и талантливых, и бездарных. А поскольку произведения эти создаются обычно художниками/поэтами (в широком смысле), а не царями, то авторы практически всегда на стороне первых. И часто проводится мысль (иногда открыто, иногда подспудно): ну почему у власти почти всегда люди невежественные, а люди талантливые, люди искусства её не получают. А ведь они бы распорядились ей куда лучше.

А вот здесь такой талантливый человек и оказался у власти. (То есть мы не знаем, конечно, был ли исторический Эхнатон талантливым поэтом, но Эхнатон — герой этого романа по воле автора таковым является). И что? А ничего. Ничего хорошего. Как оно было при обычных «невежественных» правителях, так и при нём идёт, несмотря на все реформы – народ бедствует, чиновники плетут интриги и получают награды, войны на границах вовсю идут, несмотря на искреннее стремление Эхнатона к миру.

Может быть поэтому роман и не стал особо известен. Для массового читателя он слишком сложен. А интеллигенции не пришёлся по душе, ибо отнимал любимую иллюзию, о том, что всё было бы хорошо, будь у власти настоящий творческий человек.

Но беда не только в этом (а может быть и вовсе не в этом и зря я на интеллигенцию наговариваю). В недавнем отзыве к роману этого же автора «Водоворот» я отмечал некоторую примитивность языка. Этот роман написан позднее и получше. Но вот герои… Какие-то они все вышли несимпатичные. Или, как бы выразиться точнее, не задевающие душу. Не вызывали эмоционального отклика ни их радости, ни их беды. В этом, пожалуй, и есть главный недостаток книги.

Эта книга показалась мне менее удачной, чем предыдущие. Слишком уж крут становится главный герой по итогам всех трёх книг. Примерная аналогия: если б в наше время лет за пятнадцать один человек обнаружил забытый суперскоростной самолёт (или подводную лодку) времён второй мировой войны, не имеющий аналогов поныне, затем раскрыл тайну «Марии Целесты», а потом ещё и Атлантиду нашёл. Да и начал автор повторяться. В частности такая фишка обнаружилась:

Кроме того мотив действий преступников здесь показался весьма неубедительным.

Но, тем не менее, при всех недостатках книга прочиталась «на ура». Динамично и увлекательно. И четвёртую книгу очень жду. Посмотрим, сумел ли там автор найти какие-то новые ходы или всё пойдёт по накатанной. Хотелось бы первого, конечно.

Решил однажды писатель Еремей Парнов подзаработать. Поскольку в серии «Пламенные революционеры» гонорары были высокие, а связи имелись, то и подрядился написать книгу для этой серии о великом венгерском поэте Шандоре Петёфи. Как написать? Очень просто. Взял книгу серии ЖЗЛ Антала Гидаша «Шандор Петёфи» и беллетризовал её. Почему я так в этом уверен? Да потому что прочитал их в своё время одну за другой. Но поскольку Парнов был всё же крепким профессионалом, то и работа вышла вполне крепкая, читабельная.

Книга, хоть и написана для ЖЗЛ, больше литературоведческая, чем биографическая. По объективным, впрочем, причинам – мало сведений сохранилось для биографии, каковое обстоятельство породило различные конспирологические версии об авторстве шекспировских произведений – т.н. «шекспировский вопрос» и «антистрэтфордианство», над которым автор немало иронизирует. Будь автор историком, наверное, сделал бы больший упор на исторические события того времени. А филолог, хоть без них и не обходится, но гораздо больше посвящает произведениям Шекспира. Не знаю, как для филологов, а для неискушённого в этих материях читателя, вроде меня, немало нового и небезынтересного.