Сообщения и комментарии посетителя
Сообщения посетителя Lihin на форуме (всего: 459 шт.)
Сортировка: по датепо форумампо темам
| Другая литература > Свои стихи > к сообщению |
 Отправлено 18 июня 2006 г. 09:29
Ну давайте и я что-нибудь выложу из своего... * * * Не углядеть - во все стороны света разбежалось цветущее утро. * * * Сколько раз поставят кассету, Сколько раз прозвучат одиноко Слова тоски и поддержки, Тревоги и напоминанья, Слова непредвиденного безрассудства И доверья. Сколько раз пролетят они мимо Безразличных и просто уставших, Мимо дел неотложных, Расчета и опыта мимо. Сколько раз их прервут не дослушав... Сколько нужно терпения этому голосу. * * * Огромный мир захлопнется, как створка напуганного действием моллюска, и страшным напряжением сдержать стараемся назойливое нечто, что принимается за нас всерьез, просовывает лезвие, калечит... Крошится плоть, но мускул не сдается, стучит. * * * Где она, душа? И как ей имя? Как ей выкликать себя из немоты? Теплятся слова, — не спрошены другими, Но, как в смутном сне, сливаются черты. Как ей доверять? — Всё прячется в затишье Или норовит задать неверный тон... На одной строке споткнешься, не родившись, И опять свернешь в испытанный центон. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 17 июня 2006 г. 00:03
Камило Песанья(Португалия, 1867-1926), перевод Е. Витковского. * * * Жестокий страх томит меня во сне, Больна душа и мается раздором: Дрожу перед грядущим приговором И сетую о проходящем дне. Страх безысходный, совладать с которым, Сколь ни терзаюсь, не под силу мне: Я лишь могу в вечерней тишине Пространства проницать печальным взором. Затем, что, эту боль забыть спеша, Безумною становится душа, Негармонической, а это значит, Что без страданья — сердца просто нет. Так неделимы солнце и рассвет, Который, наступая, тяжко плачет. * * * Ты повстречался посреди дороги И показался чем-то мне сродни. Я произнес: — Приятель, извини, Отложим-ка на час-другой тревоги: И путь далек, и так истерты ноги. Я отдохнул — ты тоже отдохни: Вином одним и тем же искони Здесь путников поит трактир убогий. Тропа трудна, — да что там, каждый шаг Невыносим, и жжет подошвы, как Последняя дорога крестных пыток... По-своему толкуя об одном, Мы пили, каждый плакал над вином - И в кружках наших был один напиток. * * * Расцвел зимой шиповник по ошибке, Но холод быстро заявил права. Ты беспокойна? Где твои слова, Что были так обманчивы, так зыбки? Вот мы бредем неведомо куда, - Воздушному стоять недолго замку. Твои глаза в мои вошли, как в рамку, - Как быстро стала в них видна беда! Снежинки над тобой и надо мной Меж тем акрополь строят ледяной, Мир одевая пологом печальным, - О, этот снег, похожий на фату!.. Зачем сегодня небеса в цвету И хмелем осыпают нас венчальным? * * * Уходит осень, скоро холода... Ветра, листву последнюю листая, Смеются, осень! Синева густая, И свет, и солнце, и в реке вода... Беги, речная, светлая вода, От взгляда моего, в пространстве тая; Куда влечешь меня, тоска пустая? Скажи, пустое сердце, ты куда? Колышьтесь же, волос бессмертных пряди, Сверкайте же, средь синевы излук Ее глаза на чистой водной глади... Куда спешишь, тоски моей недуг? И долго движутся в речной прохладе Видения ее прозрачных рук... |
| Другая литература > Творчество Даниила Андреева - откровения или фантазии безумца? > к сообщению |
Отправлено 16 июня 2006 г. 22:33
Спасибо, синьорита. Это почти автограф.  Кстати, у Даниила Андреева очень интересные стихи. |
| Другая литература > Творчество Даниила Андреева - откровения или фантазии безумца? > к сообщению |
Отправлено 16 июня 2006 г. 22:30
Фишка в том, что многие люди свои занятия считают серьезным делом, — даже составители гороскопов или астрологических прогнозов. Про этих людей из Новосибирска ничего сказать не могу, а вот ваши высказывания по теме, — и, в частности, заголовок темы, — выглядят как профанация, — на уровне "желтой прессы". Извините за прямоту, как говорится, "ничего личного". |
| Другая литература > Творчество Даниила Андреева - откровения или фантазии безумца? > к сообщению |
|
Отправлено 15 июня 2006 г. 22:52
Вдогонку... Сравнение с романом Лондона ("Смирительная рубашка, или Странник по звездам") — на мой взгляд, малосодержательно. Этот роман — всё же беллетристика (хорошая; в детстве я этот роман любил), которую трудно поставить рядом с монументальным творением Даниила Андреева. Имхо. |
| Другая литература > Творчество Даниила Андреева - откровения или фантазии безумца? > к сообщению |
Отправлено 15 июня 2006 г. 22:43
Ну зачем же так прямолинейно?.. Почему непременно нужно такому яркому произведению приписывать — либо абсолютную истину ("откровение"), либо отсутствие связи с реальностью ("фантазии безумца")?.. Я бы сказал, что автор, проделавший огромную работу, такого не заслужил. Почему не предположить нечто третье: что это выражение определенных мыслей, представлений о человеке и мире — человеческих мыслей и представлений, которые всегда ограниченны... Кроме прочего, эта книга — еще и художественное произведение. Не нужно буквально воспринимать — что всё именно так, как написано; — но — как некоторое "зеркало", отражающее какие-то РЕАЛЬНЫЕ вещи, относящиеся к человеку и к миру, — которые мы только такими "зеркалами" и можем воспринимать, — причем эти наши "зеркала" всегда не вполне достоверны. Но — достоверных средств у нас, вообще говоря, нет. Не знаю, сумел ли я объяснить свое восприятие этой книги...
|
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 15 июня 2006 г. 22:08
Из Хайяма — мне всё же больше нравятся переводы Германа Плисецкого. Например, вот эти: * * * Этот старый кувшин безутешней вдовца С полки, в лавке гончарной, кричит без конца: "Где, — кричит он, — гончар, продавец, покупатель? Нет на свете купца, гончара, продавца!" * * * Как жар-птица, как в сказочном замке княжна, В сердце истина скрытно храниться должна. И жемчужине, чтобы налиться сияньем, Точно так же глубокая тайна нужна. * * * Даже самые светлые в мире умы Не смогли разогнать окружающей тьмы. Рассказали нам несколько сказочек на ночь - И отправились, мудрые, спать, как и мы. * * * Нет ни рая, ни ада, о сердце мое! Нет из мрака возврата, о сердце мое! И не надо надеяться, о мое сердце! И бояться не надо, о сердце мое! * * * Видит бог: не пропившись, я пить перестал, Не с ханжой согласившись, я пить перестал. Пил — утешить хотел безутешную душу. Всей душою влюбившись, я пить перестал. * * * "Ад и рай — в небесах", — утверждают ханжи. Я, в себя заглянув, убедился во лжи: Ад и рай — не круги во дворце мирозданья, Ад и рай — это две половины души. * * * Для того, кто за внешностью видит нутро, Зло с добром — словно золото и серебро. Ибо то и другое — дается на время, Ибо кончатся скоро и зло, и добро. * * * Роза после дождя не просохла еще. Жажда в сердце моем не заглохла еще. Еще рано кабак закрывать, виночерпий, Солнце светит в оконные стекла еще! * * * Жизнь с крючка сорвалась и бесследно прошла, Словно пьяная ночь, беспросветно прошла. Жизнь, мгновенье которой равно мирозданью, Как меж пальцев песок, незаметно прошла! * * * Дураки мудрецом почитают меня. Видит бог: я не тот, кем считают меня. О себе и о мире я знаю не больше Тех глупцов, что усердно читают меня. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 14 июня 2006 г. 20:45
Оптимистичное...  Далия Мендоса (Мексика, р. 1943), перевод Я.Пробштейна. Скептик и влюбленный Завтра, сказал он, у меня свиданье с любимой... послезавтра, сказала я, у меня свидание со вчера... вчера? вчера я сказала ему прощай, а позавчера безумно любил он... вчера или завтра любовь всегда остается в прошедшем, тогда как сегодня мучительно жаждешь ты заключить бесконечность в объятия нежности или стремишься догнать горизонт, но дороги пускаются вспять, а впереди остаются воспоминанья... не знаю, сегодня ли было вчера или завтра наступит сегодня... тогда стоит рискнуть, трогайся в путь - завтра у тебя с любимой свиданье... |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 13 июня 2006 г. 22:16
И еще... Рабиндранат Тагор (Индия), из сб. "Залетные птицы", переводы Т. Щепкиной-Куперник. *** Залетные птицы лета слетаются под окно мое, чтобы спеть свою песню и улететь далёко. А желтые листья осени, у которых нет песен, трепещут и опадают на землю и со вздохом остаются со мной. *** Печальный лик ее неотвязно в снах моих, словно дождь в ночи. *** Когда-то нам снилось, что мы чужие; мы проснулись и увидели, что дороги друг другу. *** Не поселяй любви своей над бездной только из-за того, что она глубока. *** Что ты есть — ты не видишь; что ты видишь - тень твоя. *** О Красота! Найди себя в любви — а не в лести твоих зеркал. *** Деревья, как страстные желанья земли, становятся на цыпочки, чтобы взглянуть на небо. *** Тень со спущенным покрывалом в тайной нежности следует за Светом неслышными шагами любви. *** Где тот источник, который возносит кверху эти цветы в беспрестанном взрыве восторга?.. *** Туман, подобно любви в сердце, играет посреди холмов и вызывает в них нежданные красоты. *** Трава ищет на земле толпы себе подобных; дерево ищет в небе свое одиночество. *** Что означает это незримое пламя мрака, чьи искры — звезды?.. *** Шумы мгновений издеваются над музыкой вечного. *** Правда находит, что действительность слишком тесна, чтобы служить ей одеждой. В вымысле - она движется свободно. *** Под ленивым ветром сердце мое распустило свои паруса и стремится к таинственному острову "Где-то"... *** Находи красоту свою, мое сердце, в движении мира — подобно ладье, заимствующей грацию от ветра и воды. *** Маленький цветок лежит в пыли. Он искал ту дорогу, по которой улетела бабочка. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 13 июня 2006 г. 22:14
Это — тоже стихи. И, по-моему, великолепные. Р. Тагор, из сб. "Залетные птицы", перевод Т. Щепкиной-Куперник. *** Не умею сказать, почему это сердце томится в молчании. Из-за малых желаний, о которых оно никогда не просит, не знает и не помнит. *** Женщина! Когда ты двигаешься среди домашних забот твоих - ноги и руки твои поют, как горный ручей среди камешков. *** Ум острый, но не широкий, выскакивает вперед на каждом шагу, но двигаться вперед не может. *** Совершенное облекается в красоту из любви к Несовершенному. *** Зло не может позволить себе роскоши быть побежденным; Добро — может. *** Человек строит укрепления против самого себя. *** Рожденье и смерть листьев — быстрые вращения того водоворота, чьи большие круги медленно движутся среди звезд. *** Тише, сердце мое: эти большие деревья — молитвы. *** Я думаю о других веках, уплывших по реке жизни, любви и смерти и забытых; и чувствую, какая свобода в уходе. *** Печать смерти придает ценность монете жизни; дает возможность купить за жизнь то, что истинно драгоценно. *** Не замедляй шагов, не рви цветов, чтоб сохранить их; иди вперед — цветы будут цвести на всем пути твоем. *** Не оскорбляй своего друга, ссужая его достоинствами из собственного кармана. *** Одинока дорога со всеми своими толпами, ибо она не любима. *** В моем процветающем мире ношу я много погибших миров. *** Не удары молота, но легкая пляска воды с песней обтачивает валуны до совершенства. *** Слышу какой-то шорох за печалью моего сердца, но еще не вижу - кто там? *** Женщина! Своими грациозными пальцами ты прикоснулась к моим вещам: и — как музыка — явился порядок. *** Пыль мертвых слов пристала к тебе. Омой свою душу молчанием. *** Власть считает неблагодарностью корчи своих жертв. *** Женщина! Как море окружило землю, так ты охватила сердце мира глубиною своих слез. *** Темнота ведет к свету, но слепота ведет к смерти. *** Ум, весь состоящий из одной логики, подобен ножу из одного лезвия: он ранит в кровь руку, берущую его. *** День в шуме этой маленькой земли топит молчанье всех других миров. *** Мои печальные мысли дразнят меня, вопрошая, как зовут их... *** Фонтан смерти заставляет играть тихие воды жизни. *** В перспективе сердца расстояние увеличивается. *** Река истины протекает через каналы заблуждений. *** Человек хуже животного, когда он становится животным. *** Придорожная травка, люби Звезду; и мечты твои станут цветами. *** Пусть музыка твоя, как меч, пронзит до сердца шум жизни. *** Я научился понимать простое значение шепота твоего в цветах и в солнечном свете; научи меня познавать слова твои в страдании и в смерти. *** Я увидел тебя, как полусонное дитя видит мать в рассветном сумраке: оно улыбнется и опять заснет. *** Оставь тех, кто хочет жить в их собственном шумном мире потешных огней. *** Благословен тот, чья слава не блестит ярче истины его. *** Спаси меня от моего недовершенного прошлого: оно цепляется за меня и делает смерть трудной. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 10 июня 2006 г. 19:10
И еще Рабиндранат Тагор... * * * Ты вновь пришел, — как будто всплыл со дна, - Поверив, что во мне не отцвела весна... Ты по годам петлял и вдруг вернулся спешно По лепесткам, истлевшим дочерна. Приюта ищешь ты в дому сгоревшем, В моем печальном сердце опустевшем, Надеясь, что в ночи напевом вешним Еще звучит какая-то струна... (перевод Н. Горской) * * * Значит, следы свои сам заметаешь до времени ты, Чтобы вместе с тобой исчезали мечты? Если для нашей тоски письма твои — лепестки, Нынче в траву опадают былые цветы. Блеклые травы белее предсмертных седин, И на глазах увядает печальный жасмин; Говорил нам твой свет, что для живых смерти нет; Как же свет исчезает среди темноты? (перевод В. Микушевича) * * * Услышав зов из мира снов, подумал я при пробужденье - Кто может подобрать ключи к закрытой двери сновидений? Тот мир не разрешает снам открыть дорогу нам Для наблюдений, И нет у нас ключа к закрытой двери сновидений. Познанья малое зерно в груди незнаньем прорастает, Непониманья аромат витает и не тает. И в песнях я того зову, кто видел наяву Мои виденья. Я знаю, он украл ключи от мира сновидений. (перевод Н. Горской) * * * Когда тебя во сне моем не вижу, Мне чудится, что шепчет заклинанья Земля, чтобы исчезнуть под ногами. И за пустое небо уцепиться, Поднявши руки, в ужасе хочу я. В испуге просыпаюсь я и вижу, Как шерсть прядешь ты, низко наклонившись, Со мною рядом неподвижно сидя, Собой являя весь покой творенья. (перевод А. Ахматовой) * * * Этот день моего рождения станет мне днем разлук. Я хочу, чтобы каждый, кто настоящий друг, Прикоснулся руками своими к рукам моим. Дар прощальный бренного мира, знак того, что любим, Унесу я — последнее благословенье людей, Унесу я — последнюю милость жизни земной моей. Я суму свою опустошил до дна, Роздал все, собираясь в путь. Если сегодня в ответный дар Мне достанется что-нибудь - Немного прощенья, немного любви, - Все возьму, отправляясь в последний путь, На последнее празднество, на последнем плоту Отплывая в беззвучную темноту. (перевод В. Тушновой) |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 10 июня 2006 г. 19:06
Болеслав Лесьмян, переводы Марии Петровых. Первый дождь Первая, жужжа, проснулась муха, Первый лист пробился, осмелев, Первый дождь мне барабанит в ухо Погромыхивающий напев. Грохотанье выдоха и вдоха... Кто поймет, — где взялся звук такой? Ливень, расплясавшийся под грохот, Бьется оземь плещущей башкой. Но уже стихает плескот пенный, В небе — отзвук грома меж зарниц, А в разрывах тучи — даль вселенной, Нету ей пределов, нет границ. Солнце, раздробясь на мокрых стеклах, Золотится нивой на полу, Отраженья окон в стенах блеклых, Множась, бродят от угла к углу. Кто-то в сад толкнул калитку резко, С треском рухнула она средь трав. Чью-то руку утром, полным блеска, Я благословляю, не узнав. Во сне Ты в странном сне меня звала С собой во мрак небесный. Мы вместе мчимся. Мгла и мгла. Бог, темнота и бездны. Летим в верховья темноты, Пронзенной молний светом. "Я только сон твой, — шепчешь ты, - Не забывай об этом!.." Забуду ль!.. Мчимся в вышине До неизвестной меты. О, как ты худо снишься мне! Моя живая, где ты? * * * Уж пора полюбить огорода сиротство, Птиц, уставших от неба, деревьев уродства, И щербатый забор, от которого тени Меж просветов лежат на траве, как ступени. Уж пора полюбить за рекою закаты И соседа умершего сад небогатый, Темноту, что быстрее, чем сны в сновиденье, Уведет, укрываючи доброю сенью. Уж пора приберечь хоть бы искорку зноя В этих стенах, где вечер блестит желтизною, Головою к рукам твоим тонким прижаться И вдвоем удержаться от слез, удержаться! |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 10 июня 2006 г. 12:52
Рабиндранат Тагор (1861-1941), переводы М.Петровых. * * * Над рощей в огненном цвету проходят тучи синей тенью. Как в танце, гнутся на ветру затрепетавшие растенья. В лесную чащу уходя, дрожит блистание дождя. Душа, разлукою томясь, куда-то рвется в нетерпенье, - И журавли над океаном куда-то мчатся караваном, - Их крылья борются с туманом, вздымая волны ураганом, И кто-то, сквозь трезвон цикад, мне в сердце входит наугад, Ступая по тоске моей украдкою, как сновиденье. * * * Под обаяньем лунных чар мечты кружат в просторе, Летят, летят, летят ко мне, как птицы из-за моря, В напевах света и теней уносят в даль минувших дней, "Приди, приди, приди", — зовут, напевам вторя. Зовут к виденьям давних лет, к ночам весны моей. И друга ищут там, где свет мерцает средь теней, Где боль, не узнанная мной, печаль моей поры иной, Сквозь слезы шепчет: "Горе, горе, горе!" * * * Во двор срабона входят тучи, стремительно темнеет высь, Прими, душа, их путь летучий, в неведомое устремись, Лети, лети в простор бескрайный, стань соучастницею тайны, С земным теплом, родным углом расстаться не страшись, Пусть в сердце боль твоя пылает холодной молнии огнем, Молись, душа, всеразрушенью, заклятьями рождая гром, К тайнице тайн причастна будь и, с грозами свершая путь, В рыданьях ночи светопреставленья — закончись, завершись. # срабон — первый месяц сезона дождей (июль-август) # * * * Приди, о буря, не щади сухих моих ветвей, Настало время новых туч, пора иных дождей, Пусть вихрем танца, ливнем слез блистательная ночь Поблекший цвет минувших лет скорей отбросит прочь. Пусть все, чему судьба — уйти, уйдет скорей, скорей! Циновку ночью расстелю в моем дому пустом. Сменю одежду — я продрог под плачущим дождем. Долину залило водой — неймется в берегах реке. Как вздох жасмина, голос мой летит, теряясь вдалеке, И, как бы за чертою смерти, проснулась жизнь в душе моей. * * * Влекомый чарами срабона, незримый в тусклом свете дня, Бесшумней ночи затаенной, ты шел, молчание храня. Чтоб скрыть завесой темноты позор небесной наготы, Под утро появился ты, лазурь туманами темня. Бесщебетны лесные чащи, угрюмо заперт каждый дом. О кто ты, — тихо уходящий своим таинственным путем? О друг мой, друг мой одинокий, я дверь открыл во мрак глубокий, - Не проходи, как сон далекий, бесстрастно миновав меня! |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 10 июня 2006 г. 12:49
И еще Мария Петровых... * * * О, ветром зыблемая тень - Не верьте лести. Покуда вы — лишь дальний день, Лишь весть о вести. Вы тщитесь — как бы почудней, В угоду моде. Вас нет. Вы нищенки бедней. Вы — нечто вроде. Всё про себя: судьба, судьбе, Судьбы, судьбою... Нет, вы забудьте о себе, Чтоб стать собою. Иначе будет всё не впрок И зря и втуне. Покуда блеск натужных строк - Лишь блеск латуни. Ваш стих — сердец не веселит, Не жжет, не мучит. Как серый цвет могильных плит, Он им наскучит. Вам надо всё перечеркнуть, Начать с начала. Отправьтесь в путь, в нелегкий путь. В путь — от причала. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
Отправлено 9 июня 2006 г. 22:07
В моем сборнике только это. Нередко бывает, что у малоизвестных переводчиков удачным получается какой-нибудь один перевод. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 8 июня 2006 г. 22:15
Антонио Мачадо (1875-1939). * * * Двенадцать било — это тяжкий заступ двенадцать раз ударил оземь... - Мой час! — я крикнул... А в ответ безмолвье шепнуло мне: — Не бойся, ты в водяных часах той капли не увидишь, что задрожит и разобьется. Ты еще долго будешь спать спокойно на берегу знакомом и ясным утром вдруг поймешь, что лодку твою прибило к берегу иному. (перевод Ю. Ефремова). * * * Время — нагой терновник - медленно зацветает в излуке нищей долины, на голом камне дороги. И чистый голос молитвы звучит, измученный, снова; и возвращается в сердце слово, светлея скорбно. Утихло древнее море. Погасла грозная пена исхлестанных побережий. Бриз плывет над полями. И, в исцеленном мире, в мире обетованном, под одиноким небом тень твоя воскресает. (перевод Л. Боровиковой). * * * Бывают уголки воспоминаний, где зелень, одиночество и дрема, - обрывки снов, навеянных полями вблизи родного дома. Другие будят ярмарочный отзвук далеких лет, полузабытой рани - лукавые фигурки у кукольника в пестром балагане. ................................ Навеки под балконом оцепенело горькое свиданье. Глядится вечер в огненные стекла... Струится зелень с выступа стенного... На перекрестке призрак одинокий целует розу, грустный до смешного. (перевод А. Гелескула). * * * Так и умрет с тобой волшебный мир, в котором память сохраняет живо чистейшие из дуновений жизни и белый призрак первого порыва? Запавший в сердце голос, и ладонь, которую во сне не раз голубил? Все отсветы любви в твоей душе, в ее небесной глуби?.. Так что ж — так и умрет с тобой твой мир, твой новый след на старом белом свете? Горнила жаркие души твоей - на прах земной работают, на ветер? (перевод П. Грушко). * * * Может быть, сеятель звезд в ночи, обители снов, вспомнит забытый мотив, возьмет аккорд на лире веков, и к нашим устам прихлынет волна немногих истинных слов. (перевод В. Столбова). * * * Снится, что майским утром ты повела куда-то в голубизну нагорья, на голубые скаты, вдоль по тропинке белой в поле зеленой мяты. Рук я во сне коснулся, бережных рук подруги, - звал наяву твой голос, были живыми руки! Голос такой же юный, искренний в каждом звуке! Был он как звон рассветный, благовест ранним маем... Не угасай, надежда, - что мы о смерти знаем! (перевод А. Гелескула). * * * Внимание! Следует знать, что одинокое сердце сердцем нельзя признать. (перевод В. Столбова). * * * Однако... — Ах, да, однако есть горсть настоящего пепла под его театральным пожаром. (перевод В. Столбова). * * * Страшись любви спокойной и нешумной, любви без риска, слепоты, ожога, в которой ждут надежного залога, - что есть разумнее любви безумной! Кто грудь от стрел слепых отвел умело и, жаждая, так никогда и не пил огня живого, — хочет, чтобы пепел жар уберег в глухих глубинах тела, и в пепел обратится: не сгорая в огне счастливом, а на пепелище судьбы — посев, не давший урожая. Однажды дверь в холодное жилище откроет черный ключ: кровать пустая, слепое зеркало и сердце нище!.. (перевод П. Грушко). |
| Другая литература > Свои стихи > к сообщению |
Отправлено 8 июня 2006 г. 22:12
Ginger, по-моему, первая часть получилась получше. В ней каждая строка добавляет что-то новое, поэтому есть динамика, и строки связаны чем-то более глубоким, чем просто прямой смысл. Тут только есть одна придирка: все-таки прИгоршня... Вторая часть, на мой взгляд, грешит избыточностью и предсказуемостью. |
| Другая литература > Иноязычные Авторы > к сообщению |
|
Отправлено 7 июня 2006 г. 22:27
Сорри за тройное сообщение, — какой-то сбой произошел. Интересно, тут лишнее можно удалить?.. |
| Другая литература > Иноязычные Авторы > к сообщению |
Отправлено 7 июня 2006 г. 21:37
Странная тем, что литература, например, одной только Австрии просто огромна. Начните хотя бы со Стефана Цвейга. А еще — странно присутствие Коэльо в одном списке с Борхесом и Гессе...
|
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
Отправлено 7 июня 2006 г. 21:31
Мне повезло узнать его пораньше — благодаря антологии "Поэзия США", — был такой толстый желтый "кирпич", чрезвычайно интересный: там были и Эдгар По, и Лонгфелло, и Уитмен... и — Эмили Дикинсон. А от Крейна — тоже было очень сильное впечатление... просто теперь я как-то глубже эти стихи воспринимаю, — именно благодаря тем двум переводчикам. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
Отправлено 7 июня 2006 г. 18:47
Хм... я вообще не люблю, когда стихотворение сводится к прямому смыслу сказанного. Имхо — поэзия начинается именно тогда, когда — НЕ сводится, когда есть что-то еще; я это для себя называю — особые, неповторимые связи между словами. По-моему, именно этими связями и отличается литература от обычной разговорной речи. Я не смотрел детально оригинал этого стихотворения, но в переводе, по-моему, всё "на поверхности". Возможно, это вообще отрывок из черновика, — ведь это полное собрание стихов Крейна... |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
Отправлено 7 июня 2006 г. 18:41
Да, другого издания не знаю. Моя книга 94 года, издана в Чебоксарах (один из немногих примеров удачного заказа книг почтой в те времена). Эта же книга есть и в инете — на сайте lib.ru . |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
Отправлено 6 июня 2006 г. 20:43
О, это для меня особая тема... Кстати, NAV&gator , обратите внимание: насколько переводы из Крейна А.Сергеева и В.Британишского лучше — чем А.Кудрявицкого. Может быть, трудно точно назвать, в чем отличие, но у первых двоих — без сомнения — стихи, а у последнего большая часть переводов — в лучшем случае — просто грамотный подстрочник (за несколькими исключениями). На мой взгляд, очень интересный повод подумать об этом, — тем более, что это — верлибры, где многих чисто стихотворных атрибутов нет... Стивен Крейн (1871-1900). * * * В пустыне Некто голый, звероподобный Сидел на корточках, Держал в руках свое сердце И ел его. Я спросил: — Что, вкусное? - Он ответил: — Горькое — горькое, Но мне нравится, Что оно горькое, Потому что это мое сердце. (перевод А. Сергеева) * * * Господь построил корабль мирозданья тщательно. Со всей искусностью величайшего мастера Сделал Он корпус и паруса, И руль держал Он в руках, Собираясь его приладить. И стоял Он гордо, любуясь своей работой. И тут, в роковую минуту, что-то случилось, Бог повернулся взглянуть, в чем дело, Корабль улучил момент и, ловкий, лукавый, Тихонько-тихонько — шасть — и скользнул со стапеля, И, навек оставшийся без руля, пошел по морям, Блуждая причудливыми путями, Совершая странные эволюции, Следуя самым серьезным образом Дуростям ветров. И были многие на небе, Смеявшиеся над этим. (перевод В. Британишского) * * * Пусть весь этот мир провалился бы в тартарары И обнажился бы черный ужас Безграничной ночи, Ни Бога, ни человека, ни земли под ногами, Разве это было бы для меня важно, Если была бы ты и твои белые руки, И в бездну погибели долго бы падали мы. (перевод В. Британишского) * * * В уединенном месте Я встретил мудрого мужа, Который сидел в раздумье, Разглядывая газету. Он обратился ко мне: "Сударь, что это за вещь?" И я увидел, что я умнее, Да, да, умнее этого мудрого мужа. Я ответил ему мгновенно: "Старик, это разум нашего века". Мудрец посмотрел на меня с восхищением. (перевод В. Британишского) * * * Огромная гора возвышалась предо мною, Много дней я взбирался по склону ее, Покрытому вечными снегами. Когда взошел я на вершину и огляделся, Оказалось, что я карабкался на гору лишь затем, Чтобы увидеть прекрасные сады, До которых мне никогда не дойти. (перевод А. Кудрявицкого) * * * Многие каменщики Сложили огромный кирпичный шар На вершине горы. Затем они спустились в долину И обозрели свое творение. - Величественно, — сказали они; Шар им нравился. И вдруг он покачнулся И покатился на них И мгновенно всех раздавил. Но некоторые успели взвизгнуть. (перевод А. Сергеева) * * * Человек увидал в небе золотой шар; Он полез за ним И в конце концов добрался к нему - Шар был глиняный. И вот что странно: Когда человек вернулся на землю И опять посмотрел в небо, Там был золотой шар. И вот что странно: Это был золотой шар. Клянусь небом, это был золотой шар. (перевод А. Сергеева) * * * Я встретил пророка. Он держал в руках Книгу мудрости. - Господин, попросил я, - Позволь почитать. - Дитя, — начал он. - Господин, — перебил я, - Не думай, что я дитя, Ибо я уже знаю много Из того, что ты держишь; Да, много. Он улыбнулся И он открыл свою книгу И показал мне. Странно, что я так внезапно ослеп. (перевод А. Сергеева) * * * Красные чертики прыгали из моего сердца Прямо на страницу. Такие крошечные, Что перо могло бы их размозжить. И продолжали бороться в капле чернил. Странно было Этой мерзостной красной жижей Изливать сокровенности сердца. (перевод В. Британишского) * * * Жил-был один человек - Ох, до чего же мудрый! В каждом напитке Он обнаруживал горечь, В каждом прикосновении Видел ожог. В конце концов он воскликнул: "Нет ничего - Ни жизни, Ни радости, Ни страданья, - Есть только мнение, А мнение пусть катится к черту". (перевод В. Британишского) * * * Бог лежал мертвым на небесах; Ангелы пели гимн прощания; Багряные вихри, завывая, Проносились по небу, Из крыльев их сочилась кровь И капала наземь. Почерневшая, топкая земля Издавала стоны. И вот из глубоких пещер, Где покоились грехи, Восстали злобные чудища с горящими глазами. Они разбрелись по свету, Пожирая всех, кто попадался навстречу. Все это было ужасно, Но страшнее всего было видеть, Как женщина обхватила руками Голову спящего мужчины, Пытаясь спасти его от пасти адского чудовища. (перевод А. Кудрявицкого) * * * Жил-был человек — деревянный язык И пробовал петь И поистине жалкие были потуги Но был один который слушал Как колотится деревянный язык И понимал о чем тот человек Пытается петь И певец был рад ибо он был понят (перевод В. Британишского) |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
Отправлено 6 июня 2006 г. 20:35
Да, этот лимерик просто очарователен.
|
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 5 июня 2006 г. 20:45
Спасибо, Katy . А почему так грустно?.. Вот лимерики... Эдвард Лир(1812-1888) * * * Долговязая леди из Фриско По натуре была маринистка. Взгромоздясь на сосну, Знай глядит на волну, Но к воде не подходит и близко. (перевод М.Фрейдкина) * * * Жил старик у подножья Везувия, Изучал он творенья Витрувия, А сожгла книгу лава - Он напился на славу И полез на вершину Везувия. (перевод В.Генкина) * * * Пожилой джентльмен из Айовы Думал, пятясь от страшной коровы: "Может, если стараться Веселей улыбаться, Я спасусь от сердитой коровы?" (перевод Г.Кружкова) * * * У старушки одной на Руси Голос был — хоть святых выноси. Когда в полную силу Она голосила, Катастрофа была на Руси. (перевод Г.Кружкова) * * * Молодая особа из Итона Села в поезд, идущий до Видона. Но, проехавши в Видон, Поняла, что на вид он Очень мало отличен от Итона. (перевод М.Фрейдкина) * * * Красота юной леди с Босфора Была редко доступна для взора: Две огромные шали Насладиться мешали Красотой этой леди с Босфора. (перевод М.Фрейдкина) * * * Образованный джентльмен с Лонг-Бич Произнес беспорядочный спич. Ему дали огарок И сказали: "Был ярок, Но мучительно долог ваш спич!" (перевод М.Фрейдкина) * * * Бестолковая леди из Меца Всё твердила: "Куда бы мне деться?" Ей сказали куда, Но решила туда Не ходить эта леди из Меца. (перевод М.Фрейдкина) * * * От племянниц старушка из Хожува Ничего не видала хорошего. И она день за днем Их лупила ремнем, Чтоб добиться чего-то хорошего. (перевод М.Фрейдкина) Неизвестные авторы * * * Был в Колумбии физик-новатор, Конструировал он детонатор. За работой за этой Он дымил сигаретой... Б ы л в Колумбии физик-новатор. (перевод М.Бородицкой) * * * По ошибке старушку из Риги Запекли в кулебяку с визигой. Но сквозь корку наружу Она выбралась тут же И воскликнула: "Что за интриги?" (перевод В.Генкина) * * * Покупала Элен из-за стужи Свитера, чтоб сидели потуже. И на то, кроме стужи, Имелись к тому же Две причины нисколько не хуже. (перевод М.Бородицкой) |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 4 июня 2006 г. 09:29
И еще Мария Петровых... * * * Немого учат говорить. Он видит чьих-то губ движенье И хочет слово повторить В беззвучных муках униженья. Ты замолчишь — он замычит, Пугающие звуки грубы, Но счастлив он, что не молчит, Когда чужие сжаты губы. А что ему в мычанье том! То заревет, то смолкнет снова. С нечеловеческим трудом Он хочет выговорить слово. Он мучится не день, не год, За звук живой — костьми поляжет. Он речь не скоро обретет, Но он свое когда-то скажет. * * * Одно мне хочется сказать поэтам: Умейте домолчаться до стихов. Не пишется? Подумайте об этом, Без оправданий, без обиняков. Но, дознаваясь до жестокой сути Жестокого молчанья своего, О прямодушии не позабудьте, И главное — не бойтесь ничего. Дальнее дерево От зноя воздух недвижим, Деревья как во сне. Но что же с деревом одним Творится в тишине? Когда в саду ни ветерка, Оно дрожмя дрожит... Что это — страх или тоска, Тревога или стыд? Что с ним случилось? Что могло б Случиться? Посмотри, Как пробивается озноб Наружу изнутри. Там сходит дерево с ума, Не знаю почему. Там сходит дерево с ума, А что с ним — не пойму. Иль хочет что-то позабыть И память гонит прочь? Иль что-то вспомнить, может быть, Но вспоминать невмочь? Трепещет, как под топором, Ветвям невмоготу, - Их лихорадит серебром, Их клонит в темноту. Не в силах дерево сдержать Дрожащие листки. Оно бы радо убежать, Да корни глубоки. Там сходит дерево с ума При полной тишине. Не более, чем я сама, Оно понятно мне. * * * Подумай, разве в этом дело, Что ты судьбы не одолела, Не воплотилась до конца, Иль будто и не воплотилась, Звездой падучею скатилась, Пропав без вести, без венца? Не верь, что ты в служенье щедром Развеялась, как пыль под ветром. Не пыль — цветочная пыльца! Не зря, не даром все прошло. Не зря, не даром ты сгорела, Коль сердца твоего тепло Чужую боль превозмогло, Чужое сердце отогрело. Вообрази — тебя уж нет, Как бы и вовсе не бывало, Но светится твой тайный след В иных сердцах... Иль это мало - В живых сердцах оставить свет? |
| Другая литература > Свои стихи > к сообщению |
|
Отправлено 4 июня 2006 г. 09:26
NAV&gator, прежде всего — не было никакого намерения Вас как-то задеть, обидеть. Мы говорим только о стихах. На мой взгляд, разделять поэзию на "мужскую" и "женскую" — это значит оценивать ее с точки зрения обстоятельств, для поэзии несущественных. Неслучайно и Ахматова, и Цветаева называли себя именно поэтами — и очень не любили слова "поэтесса". Далее, если оценивать какое-то явление — то более содержательно — обратиться к лучшим его образцам. Если говорить о женщинах-поэтах, то прежде всего — именно об Ахматовой и Цветаевой, а также — более близких к нам по времени — Марии Петровых, Юнне Мориц, Инне Лиснянской, Ларисе Миллер, Ольге Седаковой, Ирине Ермаковой... Критиковать действительно люблю (иногда), но только в том случае, когда мне самому это что-то дает, если благодаря этому я что-то новое для себя понимаю в поэзии. |
| Другая литература > Свои стихи > к сообщению |
Отправлено 3 июня 2006 г. 08:58
Насколько Вы знаете женскую поэзию, чтобы так рассуждать? В поздних стихах Цветаевой, например, смысла — бездна. И не зря именно ее Бродский называл лучшим русским поэтом 20 века. И, кстати, очень рекомендую статью Бродского "Об одном стихотворении" — про "Новогоднее" Цветаевой, — очень полезно, чтобы избавиться от стереотипов. Утверждение насчет лирики также звучит очень странно. А как же писали — ПОСЛЕ Пушкина — Фет, Блок, Ахматова, Заболоцкий, Пастернак?.. А критиковать Ваши стихи — извините, мне не интересно. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 3 июня 2006 г. 08:44
Мария Петровых * * * Разбила речка поутру Холодное зерцало. Не верь, что это не к добру, А верь, что замерцала В осколках ледяных весна; На волю вырвалась волна И радость прорицала. * * * Сказать бы, слов своих не слыша, Дыханья, дуновенья тише, Беззвучно, как дымок над крышей Иль тень его (по снегу тень Скользит, но спящий снег не будит), Сказать тебе, что счастье — будет, Сказать в безмолвствующий день. * * * Развратник, лицемер, ханжа... От оскорбления дрожа, Тебя кляну и обличаю. В овечьей шкуре лютый зверь, Предатель подлый, верь не верь, Но я в тебе души не чаю. * * * Люби меня. Я тьма кромешная. Слепая, путаная, грешная. Но ведь кому, как не тебе, Любить меня? Судьба к судьбе. Гляди, как в темном небе звезды Вдруг проступают. Так же просто Люби меня, люби меня, Как любит ночь сиянье дня. Тебе и выбора-то нет: Ведь я лишь тьма, а ты лишь свет. * * * Не взыщи, мои признанья грубы, Ведь они под стать моей судьбе. У меня пересыхают губы От одной лишь мысли о тебе. Воздаю тебе посильной данью - Жизнью, воплощенною в мольбе, У меня заходится дыханье От одной лишь мысли о тебе. Не беда, что сад мой смяли грозы, Что живу — сама с собой в борьбе, Но глаза мне застилают слезы От одной лишь мысли о тебе. |
| Другая литература > Свои стихи > к сообщению |
Отправлено 1 июня 2006 г. 07:45
Полностью согласен. Пока что она — единственный здесь автор, заслуживающий внимания. |
| Другая литература > Проза Камю > к сообщению |
|
Отправлено 31 мая 2006 г. 20:12
Интересно, что у повести "Посторонний" есть "прообраз" — повесть Хуана Карлоса Онетти "Бездна", написанная раньше. Главные герои во многом близки. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 31 мая 2006 г. 20:09
Испанские народные песни. Коплы (перевод Д. Самойлова) ------ На горе я дом построил, говорили — темный, тесный, а вошел — и все светилось красотой твоей небесной. ------ Как кораблик в бурном море, побиваемый волною, колобродит мое сердце, когда нет тебя со мною. ------ Не нужна другая роскошь, только б видеть сны с тобою и чтоб было изголовье убрано твоей косою. ------ Под лавровыми кустами милая постель взбивает, а заснет — приходит месяц и на небо зазывает. ------ Прохожу ли мимо двери, за окном мелькнешь ли тенью, сердце радуется встрече, как святому воскресенью. ------ Мой любимый как ребенок - заблажит и хлеб отбросит, а немного приласкаешь - и, глядишь, еще попросит. ------ Эту родинку я вижу на груди твоей впервые; сохрани господь мне зренье, чтоб увидеть остальные. ------ Если нежность непритворна, ничего слова не значат - перехватывает горло, как дитя, мужчина плачет. ------ Догорел уже светильник, масла нет у нас в лампаде. Не могу сказать: "Останься!" Ни: "Уйди ты, бога ради!" ------ Пощади мой взгляд от взора, пощади мой слух от слова, загляжусь, развешу уши - ты меня обманешь снова. ------ Из ребра бог создал Еву, чтоб Адаму стала парой. Вот мужчины и грызутся из-за этой кости старой. ------ Есть одна на море башня, в башне есть одна бойница, моряков оттуда манит одинокая девица. ------ Я услышал грустный голос в тишине, без повторенья. - Кто зовет меня? — спросил я. И в ответ услышал: — Время. ------ Канте хондо (перевод А. Гелескула) ------ Среди бела дня плакал ветер, оттого что смерклось в сердце у меня. ------ Я сама не знаю, что случилось, мама, но в какое зеркало ни гляну - сходит амальгама. ------ Двойная стража угрюма: за мной идет моя тень, меня ведет моя дума. ------ Такие наши забавы! Кидал бы камешки в воду, да что-то брызги кровавы. ------ Уносит ветер во тьму те слезы, те мои слезы, что не нужны никому. ------ Терплю от тебя вдвойне: вовек бы тебя не видел и вижу тебя во сне. ------ Что было для нас любовью, уплыло речной водою, и нет ей пути к верховью. ------ Забудь, что была со мною, - скажи, что любила камень и смыло его волною. ------ Живу один я на свете с моей тоской безответной. Прошу у дерева тени - и сохнет ветка за веткой. ------ Раз навсегда, мое сердце, не отбивайся от рук и не веди к этой двери, не отзовутся на стук. ------ Подруга моя, подруга, какая злая тоска воды касаться губами и не отпить ни глотка! ------ Я слезы нес на могилу, чтоб землю выжечь дотла, но встала смерть и сказала, что ты другого звала. ------ Мне от тебя и слезы что с неба манна; дари меня чем хочешь, но без обмана. ------ Любовь как та тропинка, что в гору вьется, и кто спрямит дорогу - с нее собьется. ------ Кто разорвать веревку не смог и струсил, тот не ослабит путы, а стянет узел. ------ Что женщина, что ветка зеленой пихты - шумит и слезы точит, пока не вспыхнет. Морока с вами, зато чем дольше слезы - тем жарче пламя. |
| Другая литература > Свои стихи > к сообщению |
Отправлено 31 мая 2006 г. 19:24
Да, опечатка. А что, правда помешала отыскать?.. * * * ... Вновь я посетил Тот уголок земли, где я провел Изгнанником два года незаметных. Уж десять лет ушло с тех пор — и много Переменилось в жизни для меня, И сам, покорный общему закону, Переменился я — но здесь опять Минувшее меня объемлет живо, И, кажется, вечор еще бродил Я в этих рощах. Вот опальный домик, Где жил я с бедной нянею моей. Уже старушки нет — уж за стеною Не слышу я шагов ее тяжелых, Ни кропотливого ее дозора. Вот холм лесистый, над которым часто Я сиживал недвижим — и глядел На озеро, воспоминая с грустью Иные берега, иные волны... Меж нив златых и пажитей зеленых Оно синея стелется широко; Через его неведомые воды Плывет рыбак и тянет за собой Убогой невод. По брегам отлогим Рассеяны деревни — там за ними Скривилась мельница, насилу крылья Ворочая при ветре... На границе Владений дедовских, на месте том, Где в гору подымается дорога, Изрытая дождями, три сосны Стоят — одна поодаль, две другие Друг к дружке близко, — здесь, когда их мимо Я проезжал верхом при свете лунном, Знакомым шумом шорох их вершин Меня приветствовал. По той дороге Теперь поехал я, и пред собою Увидел их опять. Они всё те же, Всё тот же их, знакомый уху шорох - Но около корней их устарелых (Где некогда вс° было пусто, голо) Теперь младая роща разрослась, Зеленая семья; [кусты] теснятся [Под сенью их как дети.] А вдали Стоит один угрюмый их товарищ Как старый холостяк, и вкруг него По-прежнему всё пусто. Здравствуй, племя Младое, незнакомое! не я Увижу твой могучий поздний возраст, Когда перерастешь моих знакомцев И старую главу их заслонишь От глаз прохожего. Но пусть мой внук Услышит ваш приветный шум, когда, С приятельской беседы возвращаясь, Веселых и приятных мыслей полон, Пройдет он мимо вас во мраке ночи И обо мне вспомянет. |
| Другая литература > Свои стихи > к сообщению |
Отправлено 31 мая 2006 г. 08:10
Возможно — Кирсанов. Только тут "поверх" наложена другая, "женская" интонация ("Скованный мой, рассеянный"). |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 31 мая 2006 г. 08:07
Эмиль Верхарн (1855-1916), переводы Э. Линецкой. * * * В те дни,когда мне жизнь была трудна И стерегла в засаде злоба, Явилась ты, как огонек радушный, Чей луч зимою из окна Ложится в темноте на белизну сугроба. Твоя душа средь ночи равнодушной Меня коснулась, бережно-легка, Как теплая, спокойная рука. Потом пришли и пониманье, И нежность, и правдивость, и слиянье Доверчиво протянутых ладоней В тиши, когда звезда встает на небосклоне. Уже растаял снег, уже июньский зной И в нас и над землей, Как пламя вечное, пылает И наши помыслы огнями устилает, И к небу рвущийся цветок, Любовь, рожденная желаньем, Пускает за ростком росток, Не тронутая увяданьем, - Но мне все помнится тот кроткий огонек, Что тихо засиял во тьме моих дорог. * * * Сегодня к нам, когда померк закат, Явилась осень, И вот на тропках и в канавах Ладони листьев ржавых Беспомощно лежат, - Но пусть уже явилась осень, Руками ветра шаря и шурша В вершинах сосен, Срезая розы не спеша И бледность лепестков роняя у крыльца, - Мы от ее холодного дыханья Убережем и души и сердца. Мы сядем к очагу воспоминанья, И огоньки нам лица обагрят, Мы сядем и к его теплу вдвоем Руками и коленями прильнем. Чтоб скрыться от печалей и утрат, От увяданья чувств, еще живых, От страха нашего, от нас самих, - Мы к очагу прильнем, где память разожгла Огонь, который не погасит мгла. И если ливней паутины И длинные полотна темноты Окутают пруды, лужайки и кусты, - Пусть осень, омрачившая равнины, Минует потаенный сад, Где наших мыслей, слитых воедино, Шаги согласные звучат. |
| Другая литература > Свои стихи > к сообщению |
Отправлено 30 мая 2006 г. 20:19
Безусловно. Как и любой человек. Цельно — и неповторимо. Проблема в том, чтобы эту неповторимость выразить средствами искусства — в данном случае — стихами. Поэтому и говорю ТОЛЬКО о стихах.
Ну тогда, с вашего позволения, выскажусь... У меня впечатление, что в этих двух стихотворениях вы как бы "примеряете маски" — намеренно пишете в манере другого поэта (в "Меня не прощают..." — очевидно кого, а "Про кота" — не вспомнил, но сильное чувство, что этого поэта тоже читал). Задумка интересная, и в первом случае вполне, по-моему, получившаяся. В "Меня не прощают..." — подумайте над концовкой, мне кажется, она слабее остального. Не в том дело, что она написана другим ритмом — это нормально, — но сами слова... — почти эстрадные штампы. ЗЫ Если моя критика наскучит — смело говорите, тут же умолкну...
|
| Другая литература > Свои стихи > к сообщению |
Отправлено 30 мая 2006 г. 19:47
Вынужден поправить. Знаменитое пушкинское стихотворение "Вровь я посетил..." написано именно белым стихом. Вообще же примеров можно привести много. В любом поэтическом жанре могут быть шедевры и плохие стихи. |
| Другая литература > Свои стихи > к сообщению |
|
Отправлено 28 мая 2006 г. 22:12
Фантом, я с вами и согласен, и нет. Требовательность к себе — очень правильно; без этого шедевров не будет. А вот — публиковать несовершенные стихи — почему бы и нет? Другое дело — что в этом случае автор должен быть готов к критике. |
| Другая литература > Свои стихи > к сообщению |
Отправлено 28 мая 2006 г. 12:57
Ничего подобного. Связь ведь не обязательно — прямая смысловая. Есть контекст, ассоциации и т.д. В том стихотворении Бальмонта — связь довольно очевидна, если подумать — кому эти восклицания принадлежат. Кроме того — связь и композиционная — первые две строки намеренно противопоставлены здесь следующим двум — как прошлое и настоящее и как два разных состояния. Более удачным примером был бы пантум (у кого-то — то ли у Гумилева, то ли у Кузмина — есть такое), — но и в этом случае связь есть, просто она вытекает из общей композиции стихотворения. Впрочем, это всё уже офтопик здесь. |
| Другая литература > Свои стихи > к сообщению |
|
Отправлено 28 мая 2006 г. 08:38
Ginger, прошу прощения. Совершенно не хотел обидеть. Просто ваше стихотворение показалось мне достойным внимания, вот я и высказал свое мнение. Возможно, здесь это и правда неуместно. Больше не буду. |
| Другая литература > Свои стихи > к сообщению |
Отправлено 27 мая 2006 г. 22:20
Ginger, у вас отдельные строки получились неплохо, — что означает какой-то достигнутый уровень. Подумайте вот о чем: цельность, единство стихотворения. На мой взгляд, в каждом четверостишии первые две строки мало связаны со следующими двумя. То же можно сказать и о связи между четверостишиями. Как первое связано с голубем? — непонятно. Строка про слезы и воск по смыслу "вылетает": прямой связи с другими строками нет, а возникающие ассоциации тоже не связывают с остальным: у меня капающий воск ассоциируется с крыльями Икара. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 12 мая 2006 г. 20:41
Вот еще... Владимир Высоцкий. Баллада о ненависти Торопись, тощий гриф над страною кружит. Лес, обитель свою по весне навести. Слышишь, гулко земля под ногами дрожит, Видишь, плотный туман над полями лежит. Это росы вскипают от ненависти. Ненависть в почках набухших томится И затаенно бурлит, Ненависть потом сквозь кожу сочится, Головы наши палит. Погляди, что за рыжие пятна в реке, Зло решило порядок в стране навести. Рукоятки мечей холодеют в руке, И отчаянье бьется, как птица в силке, И заходится сердце от ненависти. Ненависть юным уродует лица, Ненависть просится из берегов, Ненависть жаждет и хочет напиться Черною кровью врагов. Да, нас ненависть в плен захватила сейчас, Но не злоба нас будет из плена вести, Не слепая, не черная ненависть в нас, Свежий ветер нам высушит слезы у глаз Справедливой и подлинной ненависти. Ненависть — ей переполнена чаша, Ненависть требует выхода, ждет. Но благородная ненависть наша Рядом с любовью живет. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 9 апреля 2006 г. 12:14
И еще Кушнер... * * * Но и в самом легком дне, Самом тихом, незаметном, Смерть, как зернышко на дне, Светит блеском разноцветным. В рощу, в поле, в свежий сад, Злей хвоща и молочая, Проникает острый яд, Сердце тайно обжигая. Словно кто-то за кустом, За сараем, за буфетом Держит перстень над вином С монограммой и секретом. Как черна его спина! Как блестит на перстне солнце! Но без этого зерна Вкус не тот, вино не пьется. * * * Вот женщина: пробор и платья вырез милый. Нам кажется, что с ней при жизни мы в раю. Но с помощью ее невидимые силы Замысливают боль, лелея смерть твою. Иначе было им к тебе не подступиться, И ты прожить всю жизнь в неведении мог. А так любая вещь: заколка, рукавица - Вливают в сердце яд и мучат, как ожог. Подрагиванье век и сердца содроганье, И веточка в снегу нахохлилась, дрожа, И жаль ее, себя и всех. Зато в страданье, Как в щелочной воде, отбелится душа. Не спрашивай с нее: она не виновата, Своих не слышит слов, не знает, что творит, Умна она, добра, и зла, и глуповата, И нравится себе, и в зеркальце глядит. * * * Ты не права — тем хуже для меня. Чем лучше женщина, тем ссора с ней громадней. Что удивительно: ни ум, как бы родня Мужскому, прочному, ни искренность, без задней Подпольной мысли злой, — ничто не в помощь ей. Неутолимое страданье В глазах и логика, тем четче и стройней, Что вся построена на ложном основанье. Постройка шаткая возведена тоской И болью, — высится, бесслезная громада. Прижмись щекой К ней, уступи во всем, проси забыть, — так надо. Лишь поцелуями, нет, собственной вины, Несуществующей, признанием — добиться Прощенья можем мы. О, дщери и сыны Ветхозаветные, сейчас могла б страница Помочь волшебная, все знающая, — жаль, Что нет заветной под рукою. Не плачь. Мы справимся. Люблю тебя я. Вдаль Смотрю. Люблю тебя. С печалью вековою. * * * Ад, — я жил в нем, я бедствовал в нем, И обедал, и ужинал, черным Пожираем незримым огнем, Но поэзия огнеупорным Оставалась занятьем, в огне Говорила о счастье, вводила В заблужденье, мирволила мне, Ублажала и благоволила. Цвел шиповник, соря на ветру Раскрасневшимися углями. Тот, кому только мрак по нутру, Недоволен моими стихами, Справедливо считая, что в них Не хватает трагической коды. Но не хочет, упорствуя, стих От своей отказаться природы. Он, как эти кусты во дворе На ветру, обречен на цветенье, Он готов и на смертном одре Продолжать безоглядное пенье, Там, внутри его, в тканях живых, Там, в живительных соках и звуках, Только радость в потемках густых, Только счастье рождается в муках. * * * Луны затмение мы долго наблюдали: Весь мрак земли, сгустясь, ложился на нее, Все огорчения, несметные печали, Все наши дикости, все сны, все забытье. На яснолицую — все наши предрассудки, Но тонкокожую — вся тяжесть, вся тоска, Все наши выверты, сомнительные шутки С вращеньем вымученным пальца у виска. Луны затмение... Какой на недотроге След отвратительный, багрово-черный дым! Какие грязные мы вытираем ноги О коврик желтенький с рисунком неземным! Луны затмение... Вся в копоти и саже. Затменье разума, затмение любви: Никто не выйдет в ночь, не будет ждать на пляже Средь лунных отсветов с волнением в крови. Так вот что значит жить, так вот что значит к людям Принадлежать, увы... прости мне этот стыд, Теперь, как думаешь, быть может, чище будем, Светлее, искренней?.. Опять луна блестит. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 5 апреля 2006 г. 06:37
Алексанлр Кушнер * * * Вот сижу на шатком стуле В тесной комнате моей, Пью вино напареули, Что осталось от гостей. Мы печальны — что причиной? Нас не любят — кто так строг? Всей спиною за гардиной Белый чувствую снежок. На подходе зимний праздник, Хвоя, вата, серпантин. С каждым годом все прекрасней Снег и запах легких вин. И любовь от повторенья Не тускнеет, просто в ней Больше знанья, и терпенья, И немыслимых вещей. * * * Неромантичны наши вкусы. Нам утешаться до конца Волос начесом светло-русым И миловидностью лица С чуть-чуть размытыми чертами И носом, вздернутым слегка. Где рок, сверкающий очами? Как исступленность далека! Угля на брови не хватило И синей краски — на глаза. Губа другую прикусила, Чтобы не вылилась слеза. Не плачь, пройдет! Вся жизнь, с пустыми Мечтами, все пройдет, вполне. Какими средствами простыми Ты надрываешь сердце мне! * * * Какое счастье, благодать Ложиться, укрываться, С тобою рядом засыпать, С тобою просыпаться! Пока мы спали, ты и я, В саду листва шумела И неба темные края Сверкали то и дело. Пока мы спали, у стола Чудак с дремотой спорил, Но спал я, спал, и ты спала, И сон всех ямбов стоил. Мы спали, спали, наравне С любовью и бессмертьем Давалось даром то во сне, Что днем — сплошным усердьем. Мы спали, спали, вопреки, Наперекор, вникали В узоры сна и завитки, В детали, просто спали. Всю ночь. Прильнув к щеке щекой. С доверчивостью птичьей. И в беззащитности такой Сходило к нам величье. Всю ночь в наш сон ломился гром, Всю ночь он ждал ответа: Какое счастье — сон вдвоем, Кто нам позволил это? * * * Уходит лето. Ветер дует так, Что кажется, не лето, — жизнь уходит, И ежится, и ускоряет шаг, И плечиком от холода поводит. По пням, по кочкам, прямо по воде. Ей зимние не по душе заботы. Где дом ее? Ах, боже мой, везде! Особенно, где синь и пароходы. Уходит свет. Уходит жизнь сама. Прислушайся в ночи: любовь уходит, Оставив осень в качестве письма, Где доводы последние приводит. Уходит муза. С кленов, с тополей Летит листва, летят ей вслед стрекозы. И женщины уходят все быстрей, Почти бегом, опережая слезы. * * * Быть нелюбимым! Боже мой! Какое счастье быть несчастным! Идти под дождиком домой С лицом потерянным и красным. Какая мука, благодать Сидеть с закушенной губою, Раз десять на день умирать И говорить с самим собою. Какая жизнь — сходить с ума! Как тень, по комнате шататься! Какое счастье — ждать письма По месяцам — и не дождаться. Кто нам сказал, что мир у ног Лежит в слезах, на все согласен? Он равнодушен и жесток. Зато воистину прекрасен. Что с горем делать мне моим? Спи. С головой в ночи укройся. Когда б я не был счастлив им, Я б разлюбил тебя. Не бойся! |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 26 марта 2006 г. 20:45
Джордж Гордон Байрон (1788-1824). Стансы Когда б нетленной И неизменной, Назло вселенной, Любовь была, Такого плена Самозабвенно И вдохновенно Душа б ждала. Но торопливы Любви приливы. Любовь на диво, Как луч, быстра. Блеснет зарница - И мгла ложится, Но как прекрасна лучей игра! Простясь с любимой, Мы нелюдимы, Тоской томимы, Зовем исход. Боль стрелы мечет, Нутро увечит, Но время лечит, Покой несет. В минуту счастья Своею властью Мы рвем на части Любви плюмаж. Плюмаж утрачен - Мы горько плачем, И сколь безрадостен жребий наш! Как вождь в сраженье, Любовь — в движенье И подчиненья Не признает. Завидев путы, Пришпорит круто И в злобе лютой Стремглав уйдет. К желанным благам Под бранным стягом Победным шагом Идет она. Победы ради Назад — ни пяди! На шаг отступит — и сражена! Ты исступленно Неси, влюбленный, Любви знамена, Не прячь лица! Любви утрата Тоской чревата, Но виноваты Ужель сердца? Коль стало ясно, Что грудь бесстрастна, То безучастно Конца не жди. Любовь споткнется - И нить порвется. И тихо скажем: "Любовь, прости!" Воспоминанья На расстоянье Ведут дознанье Былых утрат: Всё было гладко, Но стало шатко, Когда украдкой Вошел разлад. Поклон прощальный - И беспечально Первоначальный Восторг избыт. Спокойны взгляды, И слов не надо, И только нежность в зрачках горит. Честней расстаться Без ламентаций, Чем улыбаться И делать вид, Что всё — как было. Союз постылый Любви бескрылой Не обновит. Любовь пуглива И прихотлива. Она игрива, Как детвора. В ней ужас пытки И боль в избытке, Но вечно манит ее игра. (перевод А.Парина) Стансы к Августе Когда время мое миновало И звезда закатилась моя, Недочетов лишь ты не искала И ошибкам моим не судья. Не пугают тебя передряги, И любовью, которой черты Столько раз доверял я бумаге, Остаешься мне в жизни лишь ты. Оттого-то, когда мне в дорогу Шлет природа улыбку свою, Я в привете не чую подлога И в улыбке тебя узнаю. Когда ж вихри с пучиной воюют, Точно души в изгнанье скорбя, Тем-то волны меня и волнуют, Что несут меня прочь от тебя. И хоть рухнула счастья твердыня И обломки надежды на дне, Всё равно: и в тоске и унынье Не бывать их невольником мне. Сколько б бед ни нашло отовсюду, Растеряюсь — найдусь через миг, Истомлюсь — но себя не забуду, Потому что я твой, а не их. Ты из смертных, и ты не лукава, Ты из женщин, но им не чета. Ты любовь не считаешь забавой, И тебя не страшит клевета. Ты от слова не ступишь ни шагу, Ты в отъезде — разлуки как нет, Ты на страже, но дружбе во благо, Ты беспечна, но свету во вред. Я ничуть его низко не ставлю, Но в борьбе одного против всех Навлекать на себя его травлю Так же глупо, как верить в успех. Слишком поздно узнав ему цену, Излечился я от слепоты: Мало даже утраты вселенной, Если в горе наградою — ты. Гибель прошлого, всё уничтожа, Кое в чем принесла торжество: То, что было всего мне дороже, По заслугам дороже всего. Есть в пустыне родник, чтоб напиться, Деревцо есть на лысом горбе, В одиночестве певчая птица Целый день мне поет о тебе. (перевод Б.Пастернака) |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 18 марта 2006 г. 18:33
Не помню, было ли это здесь... Исикава Такубоку (1885-1912), переводы В. Марковой. * * * На песчаном белом берегу Островка В Восточном океане Я, не отирая влажных глаз, С маленьким играю крабом. * * * О, как печален ты, Безжизненный песок! Едва сожму тебя в руке, - Шурша чуть слышно, Сыплешься меж пальцев. * * * Там, где упала слеза, Влажное Зерно из песчинок. Какой тяжелой ты стала, Слеза! * * * Сто раз На прибрежном песке Знак "великое" я написал, И, мысль о смерти отбросив прочь, Снова пошел домой. * * * В тесном углу Трамвая, набитого до отказа, Сжимаюсь в комок. Как жалок я сам себе Вчера, и сегодня, и каждый вечер! * * * Когда как редкий гость Приходит в сердце Тишина, Легко мне слушать Даже бой часов. * * * Не знаю отчего, Я так мечтал На поезде поехать. Вот — с поезда сошел, И некуда идти. * * * Прошла веселая пора, Когда любил я Вдруг постучать В чужую дверь, Чтоб выбежали мне навстречу. * * * Просто так, ни за чем Побежать бы! Пока не захватит дыханье, Бежать По мягкой траве луговой. * * * Вдруг Тихий разговор Стал громче, громче... Раздался выстрел. Жизнь оборвалась. * * * Что они делают здесь, Эти люди? С тревогой на лицах Тяжелым ломом Все бьют и бьют. * * * Не знаю отчего, Мне кажется, что в голове моей Крутой обрыв И каждый, каждый день Беззвучно осыпается земля. * * * Я сердце новое себе искал И вот сегодня Один бродил По улицам глухим... Я и названья их не знаю. * * * Но почему я здесь? Зачем я здесь? На комнату мою Гляжу С недоуменьем. * * * Накидка в крупных Красных цветах. Будто сейчас их вижу! Шестилетнего мальчика Любовь. * * * Ветку азалии белой Ты сломала В моем саду. Чуть-чуть светил Тонкий серп луны. * * * Хотел бы положить я в изголовье Жемчужину печали, Сквозящую прозрачной синевой, И слушать до утра, Как стонут сосны... * * * Лужа воды. Темнеет в ней Вечернее небо, Пурпурные ленты плывут... Осенний дождь отшумел. * * * Начало осени Как свежая вода. Омывшись в ней, Все мысли Обновятся. * * * Осени голос. Сначала, Еще незримая, На ухо шепчет... Грустный обычай. * * * Сверчок звенит в траве. Сижу один На камне придорожном. Смеясь и плача, Сам с собою говорю. * * * Лунный свет И моя тоска Переполнили небо и землю, Обратились В осеннюю ночь. * * * Грустные звуки ночные Скупо падают в тишине. Я одиноко брожу, Словно их подбираю Один за другим с земли. * * * В тумане ночном, Блестя огоньком папиросы, Там, где волны Бились о берег, Долго стояла женщина. * * * На мокром окне Блеснула Россыпь цветных огоньков, И город в горах Пронесся мимо. * * * Я на последней станции сошел. Светло от снега... В городок глухой Иду я Тихими шагами. * * * "Это к счастью! Смотрите! Лопнула на сямисэне струна!" - Гейша кричала, Как будто пожар... За окном метельная ночь. * * * Бывают такие мысли: Как будто на чистый Прохладный мрамор Льется Весенний свет. * * * Как трещина На белом абажуре, Неизгладима Память О разлуке. * * * Быть может, оттого я так печален, Что ярких красок Нет вокруг меня? Послал купить я Красные цветы. * * * Шесть лет Свою старую шапку Каждый день надевал я, Каждый день... Но и ее потерял я. * * * Из маленького Синего кувшина Льет молоко Дрожащая рука... Любимая рука. * * * Пора осеннего тепла. Мелькнула Птицы тень В стекле туманном - И мысли спутались мои. * * * Как белый лотос В болоте, Не тонет В пьяном угаре Печаль. * * * Беспричинно К другу я охладел. Неприметно Снова сдружился с ним. У порога поздняя осень. * * * Я так и вздрогнул! Это он, тот памятный Поцелуй. Тихо щеки коснулся Платана лист на лету. * * * Я вышел из дому И, верно, с полчаса Шел с видом Делового человека, Как будто я куда-нибудь спешу... * * * Как поезд Идет через поле пустое, Так горе Сквозь сердце Находит путь. * * * Засыпая, Я сердце свое бранил. Все оно ждет: "Что-то хорошее завтра случится. Завтра случится..." * * * "Так, значит, Вам не хочется жить?" - Строго спросил меня доктор. И сердце мое Промолчало в ответ. * * * Падает путано, сбивчиво Весенний снег. Я слежу за ним Горячими От лихорадки глазами. * * * Семь раз По имени я позову тебя, И все колокола По всей стране Вдруг разом зазвонят... |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 13 марта 2006 г. 20:51
Константин Случевский (1837-1904). * * * Ты не гонись за рифмой своенравной И за поэзией — нелепости оне: Я их сравню с княгиней Ярославной, С зарею плачущей на каменной стене. Ведь умер князь, и стен не существует, Да и княгини нет уже давным-давно; А всё как будто, бедная, тоскует, И от нее не всё, не всё схоронено. Но это вздор, обманное созданье! Слова — не плоть... Из рифм одежд не ткать! Слова бессильны дать существованье, Как нет в них также сил на то, чтоб убивать... Нельзя, нельзя... Однако преисправно Заря затеплилась; смотрю, стоит стена; На ней, я вижу, ходит Ярославна, И плачет, бедная, без устали она. Сгони ее! Довольно ей пророчить! Уйми все песни, все! Вели им замолчать! К чему они? Чтобы людей морочить И нас, то здесь — то там, тревожить и смущать! Смерть песне, смерть! Пускай не существует! Вздор рифмы, вздор стихи! Нелепости оне!.. А Ярославна всё-таки тоскует В урочный час на каменной стене... * * * Не померяться ль мне с морем? Вволю, всласть души? Санки крепки, очи зорки, Кони хороши... И несчитанные версты Понеслись назад, Где-то, мнится, берег дальний Различает взгляд. Кони шибче, веселее, Мчат во весь опор... Море места прибавляет, Шире кругозор. Дальше! Кони утомились, Надо понукать... Море будто шире стало, Раздалось опять... А несчитанные версты Сзади собрались И кричат, смеясь, вдогонку: "Эй, остановись!" Стали кони... Нет в них силы, Клонят морды в снег... Ну, пускай другой, кто хочет, Продолжает бег! И не в том теперь, чтоб дальше... Всюду — ширь да гладь! Вон как вдруг запорошило... Будем умирать! * * * О, будь в сознаньи правды смел. Ни ширм, ни завесей не надо... Как волны дантовского ада Полны страданий скорбных тел,- Так и у нас своя картина... Но только нет в ней красоты: Людей заткала паутина... В ней бьются все — и я, и ты... После казни в Женеве Тяжелый день... Ты уходил так вяло... Я видел казнь: багровый эшафот Давил как будто бы сбежавшийся народ, И солнце ярко на топор сияло. Казнили. Голова отпрянула, как мяч! Стер полотенцем кровь с обеих рук палач, А красный эшафот поспешно разобрали, И увезли, и площадь поливали. Тяжелый день... Ты уходил так вяло... Мне снилось: я лежал на страшном колесе, Меня коробило, меня на части рвало, И мышцы лопались, ломались кости все... И я вытягивался в пытке небывалой И, став звенящею, чувствительной струной, - К какой-то схимнице, больной и исхудалой, На балалайку вдруг попал едва живой! Старуха страшная меня облюбовала И нервным пальцем дергала меня, "Коль славен наш Господь" тоскливо напевала, И я вторил ей, жалобно звеня!.. Полишинели (из цикла "Мефистофель") Есть в продаже на рынках, на тесьмах, на пружинках Картонажные полишинели. Чуть за нитку потянут — вдруг огромными станут! УменьшИлись, опять подлиннели... Вот берет Мефистофель человеческий профиль, Относимый к хорошим, к почтенным, И в общественном мненье создает измененье По причинам, совсем сокровенным. Так, вот этот! Считают, что другого не знают, Кто бы так был умен и так честен. Все в нем складно — не худо, одним словом, что чудо! Добр и кроток, красив и прелестен! А сегодня открыли, всех и вся убедили, Что во всем он и всюду ничтожен! Что живет слишком робко, да и глуп он как пробка, Злом и завистью весь растревожен! А вот этот? Сегодня, как у гроба Господня Бесноватый, сухой, прокаженный, И поруган, и болен, и терпеть приневолен, Весь ужасной болезнью прожженный! Завтра — детище света! Муж большого совета, Где и равный ему не найдется... Возвеличился профиль! Дернул нить Мефистофель И кривлянью фигурки смеется... * * * Молчи! Не шевелись! Покойся недвижимо... Не чуешь ли судеб движенья над тобой? Колес каких-то ход свершается незримо, И рычаги дрожат друг другу вперебой... Смыкаются пути каких-то колебаний, Расчеты тайных сил приводятся к концу, Наперекор уму без права пожеланий, И не по времени, и правде не к лицу... О, если б, кажется, с судьбою в бой рвануться! Какой бы мощности порыв души достиг... Но ты не шевелись! Колеса не запнутся, Противодействие напрасно в этот миг. Поверь: свершится то, чему исход намечен... Но, если на борьбу ты не потратил сил И этою борьбой вконец не изувечен, - Ты можешь вновь пойти... Твой час не наступил. * * * Все чаще говорить приходится — "забыл", И все яснее мне, что я совсем "устал"; Все чаще слышат те, с кем говорю, — "я был", И, что ни день, твержу все чаще — "я желал". Все реже сознаю, что "радость ждет меня", Совсем не говорю — "я жажду, я ищу"; И в слабых проблесках темнеющего дня, Оскудевающий, надеюсь и молчу... * * * "Пара гнедых" или "Ночи безумные" - Яркие песни полночных часов,- Песни такие ж, как мы, неразумные, С трепетом, с дрожью больных голосов! Что-то в вас есть бесконечно хорошее... В вас отлетевшее счастье поет... Словно весна подойдет под порошею, В сердце — истома, в душе — ледоход! Тайные встречи и оргии шумные, Грусть... неудача... пропавшие дни... Любим мы, любим вас, песни безумные: Ваши безумия нашим сродни! * * * Часто с тобою мы спорили... Умер! Осилить не мог Сердцем правдивым и любящим Мелких и крупных тревог. Кончились споры. Знать, правильней Жил ты, не вкривь и не вкось! Ты победил, Галилеянин! - Сердце твое порвалось... |
| Другая литература > Кто что читает (не фантастику!) > к сообщению |
|
Отправлено 10 марта 2006 г. 21:07
Очень интересно, замечательный английский юмор, и при этом довольно неприлично: Стивен Фрай. Пожалуй, лучше других — "Гиппопотам" и "Теннисные мячики небес". |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 10 марта 2006 г. 21:03
Вообще удивительно современный поэт... Константин Случевский (1837-1904). * * * В костюме светлом Коломбины Лежала мертвая она, Прикрыта вскользь, до половины, Тяжелой завесью окна. И маска на сторону сбилась, Полуоткрыт поблекший рот... Чего тем ртом не говорилось? Теперь он в первый раз не лжет! * * * Я задумался и — одинок остался; Полюбил и — жизнь великой степью стала; Дружбу я узнал и — пламя степь спалило; Плакал я и — василиски нарождались. Стал молиться я — пошли по степи тени; Стал надеяться и — свет небес погаснул; Проклял я — застыло сердце в страхе; Я заснул — но не нашел во сне покоя... Усомнился я — заря зажглась на небе, Звучный ключ пробился где-то животворный, И по степи, неподвижной и алкавшей, Поросль новая в цветах зазеленела... * * * За то, что вы всегда от колыбели лгали, А может быть, и не могли не лгать; За то, что, торопясь, от бедной жизни брали Скорей и более, чем жизнь могла вам дать; За то, что с детских лет в вас жажда идеала Не в меру чувственной и грубою была, За то, что вас печаль порой не освежала, Путем раздумия и часа не вела; Что вы не плакали, что вы не сомневались, Что святостью труда и бодростью его На новые труды идти не подвизались, - Обманутая жизнь не даст вам ничего! * * * Да, нет сомненья в том, что жизнь идет вперед И то, что сделано, то сделать было нужно. Шумит, работает, надеется народ; Их мелочь радует, им помнить недосужно... А все же холодно и пусто так кругом, И жизнь свершается каким-то смутным сном, И чуется сквозь шум великого движенья Какой-то мертвый гнет большого запустенья; Пугает вечный шум безумной толчеи Успехов гибнущих, ненужных начинаний Людей, ошибшихся в избрании призваний, Существ, исчезнувших, как на реке струи... Но не обманчиво ль то чувство запустенья? Быть может, устают, как люди, поколенья, И жизнь молчит тогда в каком-то забытьи. Она, родильница, встречает боль слезами И ловит бледными, холодными губами Живого воздуха ленивые струи, Чтобы, заслышав крик рожденного созданья, Вздохнуть и позабыть все, все свои страданья! * * * Шли путем неведомым... Шли тропинкой скрытою, Бог весть кем проложенной И почти забытою!.. В сердце человеческом Есть обетованные Тропочки закрытые, Вовсе безымянные! Под ветвями темными Издавна проложены, Без пути протоптаны, Без толку размножены... И по ним-то крадутся, По глубокой темени, Чувства непонятные, Без роду, без племени... Чувства безымянные, Сироты бездомные, Робкие, пугливые, Иногда нескромные... * * * Где только крик какой раздастся иль стенанье - Не все ли то равно: родной или чужой - Туда влечет меня неясное призванье Быть утешителем, товарищем, слугой! Там ищут помощи, там нужно утешенье, На пиршестве тоски, на шабаше скорбей, Там страждет человек, один во всем творенье, Крушась сознательно в волнении зыбей! Он делает круги в струях водоворота, Бессильный выбраться из бездны роковой, Без права на столбняк, на глупость идиота И без виновности своей или чужой! Ему дан ум на то, чтоб понимать крушенье, Чтоб обобщать умом печали всех людей И чтоб иметь свое, особенное мненье При виде гибели, чужой или своей! |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Отправлено 8 марта 2006 г. 10:21
С праздником, милые дамы! Константин Случевский * * * Будто месяц с шатра голубого, Ты мне в душу глядишь, как в ручей. Он струится, журча бестолково В чистом золоте горних лучей. Искры блещут, что риза живая... Как был темен и мрачен родник - Как зажегся ручей, отражая Твой живой, твой трепещущий лик!.. * * * Я люблю тебя, люблю неудержимо, Я стремлюсь к тебе всей, всей моей душой! Сердцу кажется, что мир проходит мимо, Нет, не он идет — проходим мы с тобой. Жизнь, сближая этих, этих разлучая, Шутит с юностью нередко невпопад! Если искреннее обниму тебя я - Может быть, что нас тогда не разлучат... * * * Мне ее подарили во сне; Я проснулся — и нет ее! Взяли!.. Слышу: ходят часы на стене,- Встал и я, потому что все встали. И брожу я весь день, как шальной, И где вижу, что люди смеются,- Мнится мне: это смех надо мной, Потому что нельзя мне проснуться! * * * Какая ночь убийственная, злая! Бушует ветер, в окна град стучит; И тьма вокруг надвинулась такая, Что в ней фонарь едва-едва блестит. А ночь порой красотами богата! Да, где-нибудь нет вовсе темноты, Есть блеск луны, есть прелести заката И полный ход всем чаяньям мечты. Тьма — не везде. Здесь чья-то злая чара! Ее согнать, поверь, под силу мне: Готовы струны, ждет моя гитара, Я петь начну о звездах, о луне. Они всплывут. Мы озаримся ими - Чем гуще тьма, тем будет песнь ясней, И в град, и в вихрь раскатами живыми Зальется в песне вешний соловей. * * * А! Ты не верила в любовь! Так хороша, Так явственно умна и гордостью богата, Вся в шелесте шелков и веером шурша, Ты зло вышучивала и сестру, и брата! Как ветер царственный в немеряной степи, Ты, беззаботная, по жизни проходила... Теперь, красавица, ты тоже полюбила, Насмешки кончились... Блаженствуй и терпи! * * * Упала молния в ручей. Вода не стала горячей. А что ручей до дна пронзен, Сквозь шелест струй не слышит он. Зато и молнии струя, Упав, лишилась бытия. Другого не было пути... И я прощу, и ты прости. |