Бруно Шульц «Комета»

Рассказ «Комета» я оцениваю как апофеоз творчества польского писателя Бруно Шульца. Именно благодаря этому автору я впервые проникся литературным жанром сюрреализма. Почувствовал буквальную значимость приставки «сюр», ибо прочтение рассказов Шульца — и «Кометы» в первую очередь — вызвало в моем сознании решительный подъем.

Прежде мне довелось встретить в немалом количестве такие сюрреалистические произведения, что представляли собой грубые спекулятивные издевательства над реальностью. Это мне не нравилось, отталкивало от себя. Но у Бруно Шульца сюрреализм красив, но не в плане какого-то лоска, а как сочетание художественной грации словесности с изящной, порой почти призрачной иронией (в том числе самоиронией).

Рассказ «Комета» я особо выделил не только за эту комбинацию, но и за то, как гармонично скомпоновано здесь несколько конструктивных элементов сложного характера. Поначалу это курьезные странности в поведении (как индивидуальном, так и социальном) людей. Далее — гротескный электрическо-алхимический эксперимент по выделению некоей личностной эссенции (не знаю, какой по счету — пятой или какого-то еще более высокого уровня). Ему наследует тема Конца Света, которую пронизывают фантасмагорические искажения и деформации реальности. Эффектной кульминацией коих является выезд велосипедистов (восседающих на старинных велосипедах с гигантским передним колесом, каковой образ, кстати, сейчас выглядит комично) с Земли в Космос, следствием чего становится введение в цикл Зодиака нового созвездия — Бициклиста. Потом происходит раскрытие тайны Кометы, оказывающейся не чем иным, как спящим вечным сном гомункулом-эмбрионом.

А в завершение рассказа бурный поток его сюжета вдруг резко успокаивается, переходя в сонное анемичное русло: «Понурившись, возвращались мы к повседневным делам, обогащенные еще одним разочарованием. Космические планы спешно сворачивались, жизнь входила в привычную колею. Наверстывая упущенное, мы днем и ночью беспробудно спали и, лежа вповалку в темных уже квартирах, сморенные сном, возносились на собственном дыхании тупиковой дорогой беззвездных грез».