Виктор Пелевин «Числа»

Пикачу, Ослик семь центов, Танк-34, Курская битва 43-го года, Священный лингам победы, «Понял, нет?», передача «Зюзя и Чубайка» — если вы не знаете, какая связь между этими совершенно далекими на первый взгляд, или кажущимися абсурдными, образами, то вы не читали «Числа», в чем я вам искренне завидую. Собираясь писать отзыв, я посмотрел издания, которые выходили раньше — смех и только.) Самыми смешными кажутся издания с плачущим Пикачу и танком Т-34, и с арабом, сидящим на осле. Вот просто подумайте, насколько это забавно: покупает человек произведение с названием «Числа», на обложке нарисован простой араб на осле, ну подумаешь, арабские цифры у нас, поэтому и араб.. а осел здесь вообще просто как атрибут этого самого араба, якобы намекающий лишь на то, что предстоит путь. Что-то вроде такого квазифилософского Коэльо.. Ага)) как бы не так) И каждый читавший роман прекрасно знает, что там за ослик, и почему обложка такова.

Автор берется за дело, сразу же начиная последовательно рассказывать что, как и почему, поэтому произведение захватывает с первой страницы. Основательный и невероятно отточенный фанатизм по числу 34 главного героя Степы не прерывается ни в одном эпизоде сюжета — всегда находятся связи, параллели, остроумные «самододумки», которые подливают и подливают фактов и подробностей в мистический мир связи Степы с числом 34. Динамика их отношений показана очень планомерно: от нахождения этого числа, через боязнь и опасение, через договоренность с ним, до встречи с его злейшим врагом, обратным числом, и, наконец, до полной апатии, опустошающей весь окружающий Степу мир.

Особенности романа. В первую очередь, это, конечно, бесконечное приплетение числовых значений реальности, сопровождающее всю книгу. Это и большая работа для автора, и большое удовольствие для читателя. Думаю, любой другой писатель давно бы уже забил на этот прикол и пустился бы в свободное плавание по тексту, начиная писать, что ему хочется, ибо и так уже начали читать, и этого хватит. Нет, Виктор Олегович, как тот самый банкир Степа, загоняется и идет до конца. За это ему большое уважение как автору. Такой труд дорогого стоит, а такую основательность (не только в «Числах») я не видел ни у кого. Во-вторых, как всегда прекрасный образный язык Пелевина не может не радовать. Просто приведу парочку примеров, очень поразивших мое эстетическое чувство: 1) «Все, что удалось бы раскопать, – это номера безликих и уже опустевших счетов, отряды восставших цифр, вооруженных короткими мечами дефисов и овальными щитами нулей.» 2) (речь о следах мозгов на стене) «Степа уставился на рыжее пятно на стене. Оно казалось картой таинственного архипелага, местом, где располагался офшор загробного мира. Там стояло бунгало старого алкоголика Мак Ги. Туда ушли Степины деньги. Теперь эта земля была навсегда отрезана от мира людей, как мистический Авалон. Где-то там, на одном из мокрых пятен, на берегу неведомого острова бились в последних конвульсиях цифры кода, который следовало куда-то ввести. На другом островке высыхал и исчезал номер телефона, по которому надо было позвонить. А единственный человек, который мог свести эти числа вместе, наполнить их смыслом и силой, был уже ни на что не годен.» И в-третьих, как уже упоминалось ранее, это прекрасный искрометный юмор произведения. Самый смешной эпизод, пожалуй, связан с первой встречей Степы со Сракандаевым, за зеркальной дверью. Да, это немного противно, но с другой стороны так смешно, что всё равно хохочешь, и даже в таких вот сценах Пелевин успевает вбросить философские рассуждения или метафизические символы, что вроде бы и должно отдавать эклектичностью, но смотрится наоборот весьма свежо и насыщенно. Сюда же и шутки про кафе «Прелюдия», и певец Боря Маросеев со своими песнями, и роман «Приказание и наступление», и много-много всего.

Да, произведение очень смешное. Но важно не упустить за всей его легкостью и остроумием алмазную горсть заложенного смысла. Правильно сказал Дмитрий Быков в лекции о Пелевине, когда, говоря об этом романе, указал, что в нем впервые высказана следующая мысль — «Этика закончилась, начались числа». Действительно, с этим сложно не согласиться. На пике развития постиндустриального общества, когда коммунистическая идеология, уже убившая религиозную, рухнула сама, оставив человека перед морем хаотичной информации с пустым сознанием-корытом, как у тех бабки с дедкой из известной сказки, в этом мире вера пытается зацепиться за старые оплоты, которые когда-либо строило человечество, или за создаваемые им уже самостоятельно. И здесь Степа натыкается на могущественную власть чисел... Если проследить карьерный путь Степы, можно заметить, что его банковских сослуживцев всегда удивляло, что он всегда ставит на нужную лошадку, даже когда выбор абсолютно иррационален. А Степа, со своей стороны, действовал весьма точно — находя число 34 и опасаясь числа 43 — и эта стратегия работала лучше, чем все разумные прогнозы специалистов. Вот здесь Пелевин очень грамотно намекнул на то, что в 2003-м году, да и во всю ту эпоху, невозможно было смотреть на общественные и экономические факторы с точки зрения каких-либо правил. Нет, в России это не работало. И лишь вера в своё число выручала и делала жизнь успешной и наполненной. Роман во многом и об общественном строе. Диалоги с Мюс о русском духе, и образ табуретки в передаче «Зюзя и Чубайка» тоже дорогого стоят. И здесь важен еще один момент — сама передача о Зюзе и Чубайке задумывалась Степой как первый шаг к сведению политики на уровень развлекательный, чем она во многом сейчас и является. Ведь согласитесь, многие рядовые граждане смотрят политические дебаты или события, объявления как смотрят сериалы или пресловутый Дом-2. Новости, в частности политика, стали таким же развлечением. И последний аспект — хождение по тонкому лезвию между окончательным сумасшествием и общепринятым скепсисом. Эта грань выдержана автором так же хорошо, как и всё остальное в романе. Ведь не зря несколько раз Степа рефлексирует о том, что наверное это всё же суеверие, что он далековато уже зашел... но следующим же шагом ему попадается число 34, или, не дай бог, 43. Прекрасная демонстрация нашего привычного мира в ОЧЕНЬ числовой реальности.

Это третий роман Виктора Пелевина, которому я могу с чистой совестью поставить десятку. «Омон Ра» получил ее за свою мрачность и чувство подступающей тошноты от осознания иллюзорности черного космоса, о котором все мы мечтали в детстве. «Чапаев и Пустота» — за максимальный градус пелевинского солипсизма вкупе с рассуждениями Петьки, так похожими во многом на мои собственные, а также за Анку, в которую я тоже влюбился. «Числа» же — за прекрасную остроумную игру в мистическую связь числовых параллелей, и за столь последовательный и не вызывающий ни малейших сомнений фанатизм Степы-Пикачу.

Тонкий, умный, смешной роман, один из лучших у Пелевина, хотя и не на уровне сверхшедевра «Чапаев и Пустота», но все равно, сплошное удовольствие. Я смотрю, какой низкий рэйтинг у Пелевина, как и его произведений, соответственно! Зато фэнтезийные авторы «прут». Непонятно, то ли действительно многие не «въезжают», то ли берутся читать Пелевина не те, для кого он, собственно, пишет. Я бы лично, будь моя воля, отделил фэнтэзи от основного потока.

Начало пелевинской «саги» («Числа», «Настольная книга оборотня», «Empire V») об «оборотнях в погонах», «северной администрации нефтяной трубы», «сосании баблоса»... Помимо прекрасных литературных достоинств, присущих «Числам», в этом романе Пелевин проявил себя и как замечательный политпрогнозист.

Внимание! Авангард! Пусть не обманывает приближенная к действительности оболочка – это все те же вываливаются из окон бабушки Даниила Хармса. Лично я себе середину книги запортил, из-за неосознования этого факта. Даже растяжка в эпиграфе взорвалась только после прочтения Македонской критики – слишком замылился глаз.

Числа завораживают, играют всеми возможными красками и уму не постижимо, как они ловко переливаются одно в другое. Этот роман ирония над всеми нашими предрассудками. Уверен, в том или ином виде у всех есть подобные «удачные» штучки. У кого-то в большей мере, у кого-то в меньшей, но мы цепляемся за них: может быть, сохраняем психику, а может, ходим по граблям (или грабли по нам).

Гениально.

Белинский сказал, что «Евгений Онегин» — энциклопедия русской жизни. Так вот — «Числа» — это энциклопедия нынешней русской жизни И неважно, что прошло 13 лет с момента выхода произведения. Ничего не изменилось. Начиная с того, что уже тогда был Верховный Стерх (Ловец Амфор), заканчивая продажным ментами и алкашами-содомитами-попами (хотя это и образ ГГ). Про проституток, Зюзю и Чубайку и тд — вообще молчу.

Считаю «Числа» самым выдающимся и недооцененным произведением Пелевина до 2010 (после этого пошел невероятный шлак). Выше даже «Чапаева» и уже тем более попсового «Generation P». Мне невероятно жаль, что после слабой, но годной «Священной Книги» и очень хороших «Empire V» и «Шлем Ужаса» (практически достиг «Чисел») пошли совершенно невзрачные произведения. И я поражаюсь 8.21 у SNUFF

PS. некоторые пишут, что могут в любой момент времени на любой странице открыть «Войну и Мир» или «Преступление и Наказание» и читать запоем. Я таким людям не верю и считаю их лицемерами. Я так могу читать только «Числа», «Швейка» и Довлатова.

PSS.Читал раз 10, начиная с момента выхода

На мой взгляд — одна из самых сильных книг Пелевина. На протяжении всего повествования ловил себя на мысли, что автор описывает многие мои собственные мысли, ощущения и наблюдения...)))

Отличная книга! Недавно читал «Шлем ужаса» и « Настольная книга оборотня».

Это гораздо лучше.

Давно я так не хохотала (в голос, как ненормальная, — и это в мрачной очереди в паспортный стол!), как над некоторыми страницами «Чисел».

Часть моих знакомых уверяет, что это лучшая книга Пелевина, часть — что худшая. Первые восхищаются Пелевиным-стилистом (“Баннер: За Е.Боннер!”, “Все БАБы — суки!”, “Человек создан для счастья, как птица для полета. Чикен-Макнагенс (вариант — Фуа-гра)”...) и говорят, что он про нашу жизнь все понимает как никто четко.

Вторые ругаются, что сюжета как такового в “Числах” нет (он змеится по нечеткому следу крейзанутого банкира Степы, подсевшего на цифру 34, и его соперника — банкира Скарандаева, раба числа 43), что куда-то ушла фирменная пелевинская прозрачность, что с каламбурами можно бы и не частить — не Петросян, чай...

Еще спорят, про что именно этот роман. Кто говорит — про Путь, кто — про Пустоту. Остальные в принципе отказывают ему в философских глубинах и обзывают поверхностно-анекдотичным.

Я в споры не вступаю. Признаюсь честно: я до «Чисел» у Пелевина ничего не читала, и мое восприятие автора чисто, как белье, выстиранное в “Тайде”. Я из романа вообще вынесла мысль, которую Пелевин туда вряд ли вкладывал: с фриками очень весело, но лучше держаться от них подальше.

Убрать бы еще из текста мстительные намеки на издательство “Вагриус” (их символ — ослик) — вообще все было бы отлично.

Давал почитать эту книгу нескольким друзьям, искренне надеясь отвадить их от суеверий, связанных с числами. Кто-то в бассейне выбирал все время один и тот же шкафчик, кто-то, играя в бильярд почему-то панически боялся шара с четырнадцатым номером, а в каждом ряду забитых шаров пытался найти какую-то закономерность. Затея моя провалилась начисто. Этот безобразно красивый стебный фарс только усугубил их положение.

А вообще, конечно, это не просто книжка о суевериях и не болтовня на пустые и похабные темы с целью вызвать у читателя чувство брезгливости. Читаю отзывы. Многих отталкивает форма изложения, они сразу загораживаются и отказываются принимать что-то для себя полезное. Те же, которым хватает цинизма, чтобы получить от «Чисел» удовольствие, выносят из книги каждый что-то свое.

Для меня, например, главной оказалась тема безоговорочной веры во что-то и влияния этой веры на жизнь героя. В бога ты веришь, в черта, в коммунистическое светлое будущее или же это совершенно идиотская вера в числа — особой разницы нет. Ты перекладываешь с себя ответственность, освобождаешься от ее груза, чувствуешь себя спокойнее и уютнее, когда кто-то или что-то принимает за тебя решения. Жить становится легче, легче чего-то добиться. Но чем больше ты втягиваешься, тем в большую зависимость попадаешь.

Роман, очень понятный тем, кто хорошо помнит 80-е — 90-е года. Ведь главный герой романа — это не просто конкретный человек, конкретный бизнесмен. Это весь наш отечественный бизнес, собирательный его образ. Бизнес, начинавшийся с торговли всякой ерундой, бизнес, начинавшийся с мест на толкучках, бизнес, выросший до банков и холдингов. Но при этом, так и не выросший , по большому счёту, из масштабов барахолок, стрелок и мелкого (не в смысле денег, а в смысле «моральности» поступка) кидалова.

ГГ романа — «повёрнутый» на придуманных им самим приметах, связанных с определёнными числами. Все эти приметы не подчиняются логике — точнее вся логика подгоняется под них. Так и вся наша жизнь порой нелогична, не подчиняется законам природы. И в результате мы пытаемся подогнать эти законы под себя.

Произведение переполнено иронией и сатирой. Порой — насмешливо — беззлобной. Порой жёсткой и едкой.

Крайне сложно давать оценку и разбор этому роману — умному, многогранному, глубокому. Лучше — читать...

Читал в год выхода, и тогда «Числа» на меня особого впечатления не произвели — по сравнению с «Чапаевым», «Generation П» и ранними вещами Пелевина как то все это было мелко, да еще и сцена с Таней, отгоняющей волков... Вобщем, не зашло.

Вчера искал цитату про актуальных и неактульных п******ов, был уверен, что она из «Generation П», оказалось из «Чисел». Зацепил абзац до, абзац после, увлекся.. И как то неожиданно для себя прочитал роман с начала до конца. Вот уж не знаю, поглупел я с тех пор, или просто перестал уподобляться Степе и искать потаённые смыслы там, где их нет, и наполнять ими то, что для этого не предназначено — но книга зашла на ура! Блестящий сатирический роман, невероятно смешной, немного грустный, и в какой то мере уже даже ностальгический. Двадцать лет назад и джедаи были человечней, и обнал в 7% считался возмутительным грабежом.

А цитата, которую я искал, выглядит так:

Забавно, что сам «Птюч» утерял актуальность и прекратил существование именно в год выхода романа. Такой вот перелом эпох.

«Нумерология — это паранаука о числах. Часто осознанно или неосознанно, люди подчиняются ей, пользуются, чтобы определить характер, предсказать будущее, выбрать место для жизни, время для принятия решений и для действий, выбрать себе партнёров — в бизнесе, браке, а также в обществе.» Банкир Стёпа Михайлов сплел вокруг своей жизни и бизнеса настоящую паутину из чисел. А что еще делать человеку без принципов и веры в смутное время. Стремясь все разложить на числа, он сам не заметил как попал в цифровую клетку. Игра чисел и слов в романе просто завораживает. Пелевин ткет нумерологический ковер, на котором появляется образ современного российского бизнеса — лживого, продажного и попросту тупого. Повеселил лингам Победы, как осиновый кол забитый, правда не в сердце, этой мертвечины. Это самый, пожалуй, злой роман Пелевина — матрица не отпустит никого.

Писатель явно двигался по пути исследования эзотерических, нумерологических и прочих духовных учений. что не книга, то об этом. При этом, отлично подмечено случайное совпадение чисел, реализация собственного страха, смех над реальными людьми, за личные обиды. Ну а стрельба по Кандагарский и лицо правоохранительной системы 2000х годов, великолепны. Браво. Ах да, и вся эта гомосятина в те годы была смешной, сегодня над ней смеяться нельзя, а тогда было можно.

Помимо очень классной иронии и шикарного стеба в книге большое место занимает простая, вроде бы, но абсолютно неосуществимая в жизни (и великолепный финал свидетельствует о том) идея: не смотри в глаза чудовищ. Эти чудовища не только обитают в надмирных сферах, но могут и стоять у власти (причем не только в них). Степа не знал, что духовный мир населен так же густо, как и здешний, подлунный — и населен, что естественно, теми же самыми людьми. Которые обращаются к семерке — каждый к своей.

Для Пелевина характерно понимание бесконечности, к-рая высится над ищущим человеком, как бесконечности иерархий, в к-рой человеку, как бы отчаянно не стремился он вверх, доступны только низшие уровни, где, в общем-то, все то же самое, что и здесь — потустороннее население представлено теми же покемонами и джедаями, что и в окружающей действительности. По мере подъема тот, кто поднимается, теряет себя прежнего (лучше всего это показано автором в Ампире В, где Рома поначалу превращается в Раму, а потом и в летучую мышь — свиномордую, что характерно), поэтому человеческий разговор о том, что может быть максимально далеко от человека — невозможен. Ведь и у Олафа Стэплдона герой «Создателя звезд» буквально на мгновение (вернее, на аналог мгновения в текстовом пространстве) проникает по ту сторону мира — но не больше, больше нельзя... Поэтому потусторонний мир, достижимый для человека, неизбежно оказывается отражением этого мира (а здесь см.Пространство Фридмана), и единственная альтернатива здесь — то, что этот мир тоже отражение потустороннего. Все узнаваемо. Все то же самое. И то, что среди фигурантов потусторонности мелькнет изредка какой-нибудь «Тони Блэр — премьер-министр» (это тот максимум, на к-рый человек может рассчитывать), радикально ничего в нашем постижении трансценденции не меняет, как и деятельность вышеупомянутого Тони Блэра ничего не может изменить в лучшую сторону здесь.

Особо отмечу обилие веселых аллюзий на классиков и современников — книга многослойна, как капуста, и абсолютно не теряет при перечитывании. Молодец автор!

Почему-то возникает ассоциация с «Пиковой дамой» Пушкина. Та же любовь к деньгам у ГГ и магия чисел: тройка, семерка, туз (3,7,1). И у пелевинского Степы вся стратегия жизни строится на числе 34, что в сущности является комбинированием пушкинской тройки чисел. И так же как и Герман, Степа в конце романа теряет все. Сама идея приписывать числам значение большее общепринятого, не кажется такой уж бредовой, если вспомнить «счастливые билетики» в общественном транспорте.