Евгений Шварц «Дракон»

А фильм-то Марка Захарова совсем другой, у него с пьесой очень мало общего, если не считать нескольких реплик. Вот взять хотя бы то, что в пьесе нет толпы опереточных «эсэсовцев» в блестящих касках. Вовсе наоборот, уютный такой городок, «где садовник вырастил чудесные анютины глазки, которые щурятся, подмигивают и даже умеют читать, если буквы крупные и книжка кончается хорошо». В домике архивариуса Шарлеманя приветливо горит очаг, у очага греется Кот. В фильме Коту и места-то не нашлось. И все же городок из пьесы, где блестящих касок нет, гораздо страшнее. Зачем там «эсэсовцы»? Там каждый сам полицай и себе, и соседу. Даже Дракон признается: «Мои люди очень страшные. Таких больше нигде не найдешь».

Они слушают потрясающие коммюнике Генриха («...обессиленный Ланцелот частично захвачен в плен...» «...господин дракон освободил от военной службы по болезни одну свою голову...») и шумно одобряют. И тут же раскупают закопченные стекла («посмотришь — и увидишь господина дракона копченым»). Если Дракон верит их лояльности, то определенно зря. Но если Ланцелот верит, что они смогут быть свободными, то напрасно.

Ланцелот тоже не тот, что в фильме, уже в первом акте он произносит странную фразу о людях, которых освободил насильно. Можно ли освободить насильно? Что это за освобождение? Финал становится двойственным, и это притом, что Ланцелот действительно хочет добра.

Шварц был большим фанатом Андерсена, который переписывал детские сказки на взрослый лад. В данном случае Шварц использовал две старинные немецкие сказки, записанную братьями Гримм (одну — аж в 2 вариантах!).

Итак, первая сказка — об охотнике на оборотней и предателей, который неожиданно сам оказался оборотнем, а его жертвы — невинными людьми. У нас она стала знаменита благодаря песне группы «Король и Шут»

Вторая: есть город который тиранит Дракон. Пришел странствующий рыцарь, убил Дракона и ушел, все кричат «УРА!!». Через год вернулся, все рыдают. Дальше два варианта расходятся.

В первом — на труп дракона слетелась огромная стая ворон, которая долго его ела. А когда туша кончилась — голодные вороны разорили все поля и сады.

Во втором варианте — на сокровища дракона сбежались разбойники, которые долго грабили его пещеру. А потом разорили и город, и всю округу. Разъярённый Рыцарь решил с ними бороться... но как отличить разбойника от честного человека? И как заставить разбойников вернуть сокровища? Рыцарь поступил простейшим образом: он начал бить всех кто «подозрительно выглядит», или имеет золото — с криками «ПРОКЛЯТЫЙ РАЗБОЙНИК, ВЕРНИ ЗОЛОТО!!». Сказка кончается тем, что разъярённый рыцарь начинает выдыхать пламя...

Мораль у обоих сказок очень схожая: в истории было много случаев когда борец с пороками, взятками, предателями, преступниками или тиранами — сам оказывался взяточником или предателем, или еще худшим тираном!

Щварц быстро понял, что пьеса по оригинальной сказке будет запрещена — и в своей адаптации все значительно смягчил. Тем не менее, даже в мягком варианте сохранена первая из двух мыслей сказки — вороны\разбойники, сбежавшиеся на сокровища покойного Дракона, оказались намного хуже чем этот Дракон. Хотя это говорится максимально детски и ласково, советская цензура пришла в ярость — т.к. посчитала что под Драконом имеется в виду царь, а под воронами — революционеры. И пьеса была запрещена после первого же показа!

Пьеса снова увидела свет лишь в конце перестройки, но даже тогда вторую мысль сказки (разъярённый Рыцарь начал дышать огнем) авторы показать не решились. Хотя в финале, когда Рыцарь орет матом на горожан, и невеста плеснула ему водой в лицо — я ожидал что сейчас он наконец выдохнет пламя, а невеста крикнет «ОСТЫНЬ!!». Но увы, это оказалось слишком круто даже для перестроечной цензуры. Хотя если бы кино снимал я — это был бы главный момент всего фильма!

Теперь я должен сказать свое мнение о сказке... но в последние 5 лет цензура в РУ-интернете становится все сильнее и «крепче». Поэтому последую примеру Шарлеманя, и скажу «Я боюсь говорить свое мнение! Более того — я даже боюсь того, что мое мнение отличается от мнения большинства!». Что вообще может сделать на месте Шарлеманя? Сохранить архивы? Часть архивов уничтожил Дракон, часть — банда «ворон». Сохранить дочь? Это ему не по силам. Дожить до новых времен, и все рассказать? Увы, но драконы вечны — и на смену одному «благодетелю города» придет другой.

Работа предстоит мелкая. Хуже вышивания. В каждом из них придется убить дракона (Ланцелот)

Как бы это смешно не выглядело, но до сих пор не удосужился ни прочитать, ни посмотреть этот известнейший и популярнейший спектакль Евгения Шварца. Но вот грянул гром, мужик перекрестился и вставил в уши (на самом деде надел, ибо мне больше нравятся большие) наушники с аудиозаписью этого произведения. В исполнении актёров Московского театра на Юго-Западе, в числе которых значится и имя Виктора Авилова.

Великолепно срежиссированный и отыгранный спектакль. Игра актёров выше всяких похвал и эпитетов (представляю свою реакцию, если бы не только слышал, но и видел всё происходящее). Запись музыки точно попадает в настроение того или иного действия и дополняет интонации героев пьесы. Ну, а про сюжет и его смысловое наполнение и говорить не приходится — всё очевидно.

Однако рубясь не на жизнь, а на смерть с Драконом всегда нужно помнить то, что сказал Ланцелоту Садовник: Но будьте терпеливы, господин Ланцелот. Умоляю вас – будьте терпеливы. Прививайте. Разводите костры – тепло помогает росту. Сорную траву удаляйте осторожно, чтобы не повредить здоровые корни. Ведь если вдуматься, то люди, в сущности, тоже, может быть, пожалуй, со всеми оговорками, заслуживают тщательного ухода.

Очень короткая пьеса оставляет тяжелое, долгое, горькое послевкусие, которое не спасают даже смешные, местами, диалоги. Потому что страшно и очень реалистично.

«Генрих. Но позвольте! Если глубоко рассмотреть, то я лично

ни в чем не виноват. Меня так учили.

Ланцелот. Всех учили. Но зачем ты оказался первым

учеником, скотина такая?»

Несмотря на оптимистичный финал пьесы, не верится, что можно убить Дракона, потому что нас всех так учили.

Так же как и Тень, пьеса оставляет сильное впечатление. Все в истории повторяется, и сейчас то же самое. Только Ланцелот сидит в тюрьме, и Дракон его не выпустит никогда. И, знаете, страшно сейчас это писать — вдруг и за тобой придут? При Брежневе не было такого страха.

С этим сюжетом моё первое знакомство состоялось, конечно, в его киновоплощении (я имею ввиду, фильм Марка Захарова “Убить дракона”). Поэтому меня так и подмывает написать не рецензию, а сравнительный анализ пьесы Шварца и фильма Захарова. Но так поступать неверно, ведь это должен быть отзыв на пьесу. Однако, пару слов, всё-таки, скажу. Фильм мне понравился больше, чем пьеса, во много раз больше. Но в пьесе Ланцелот больше похож на героя и рыцаря, чем в фильме. И Дракон из пьесы намного, разумеется, уступает Дракону из фильма.

Текст пьесы и сама её постановка (будь то на театральных подмостках или на съёмочной площадке) – на мой взгляд, это две разные вещи. Постановка может очень сильно понравиться, благодаря работе режиссёра и игре актёров, а вот текст отдельно – в бумажном варианте, например – может оставить читателя равнодушным. Тексты пьес Евгения Шварца, несомненно, обладают литературными достоинствами, но не настолько, насколько хотелось бы. Но это моё личное мнение, не надо это расценивать как охаивание творчества признанного советского драматурга (если честно, я не специалист в области драматургии, я знаю только одну пьесу, которую можно назвать литературным шедевром – “Жиды города Питера” братьев Стругацких).

Тема очень серьёзная. Герою приходится спасать обывателей. А вы думаете, кто составляет большую часть человеческого общества? Это большинство привыкло думать, что жизнь под властью дракона вполне терпима, и особо беспокоиться не о чем: везде несправедливость, от жестокости и притеснений никуда не денешься, так устроена жизнь, лишь бы не стало хуже. Поэтому вызов Ланцелота дракону не вызывает восторга и воодушевления среди таких обывателей. Им трудно поверить, что дракона можно убить, но разозлить – запросто. А разозлённый дракон хуже дракона, который видит, что внушает всем страх, а этот страх вызывает покорность со стороны обывателей. Вследствие чего, обыватели и не горят желанием, чтобы герой их спас, они не знают, что такое свобода, как жить без дракона. Более того, обыватели привыкли думать о том, что свободы, как таковой, не бывает: рабство существует в любой форме, поэтому хозяина и господина лучше не злить. С кем имеет дело Ланцелот, кого он спасает? Он спасает людей, которые, лишившись одного тирана, без особого принуждения подпадают под власть другого деспота. Итак, резюме: вызволять рабов из рабства – это не только разрубать их оковы. Внутри себя рабы должны быть перестать рабами. Ведь самое рабское рабство протекает на другом уровне – на нравственном и моральном. Освободить людей от “настоящих тиранов и господ” – пороков и грехов – Ланцелоту такая задача не по плечу.

Одним из лучших произведений знаменитого писателя Евгения Шварца заслуженно считается сказочная пьеса «Дракон». Хотя жанр сказки зачастую относят к детским и полагают простым, но во времена СССР его роль была значительней, нередко обретая новое звучание. Из-за жесткой цензуры многие талантливые писатели были вынуждены создавать детские произведения, начиная со стихотворений и заканчивая приключенческими романами. При этом многое говорилось в иносказательной форме, с помощью намеков и аллегорий. В результате, пьеса «Дракон» оказалась интересной и для детей, которых развлечет внешняя сторона постановки, и для взрослых, которые увидят вскрытые проблемы нашего общества.

На первый взгляд, перед нами предстает древняя, избитая история. Странствующий рыцарь, злобный дракон, который правит в городе, прекрасная девушка, обреченная на свадьбу с ним. Корни подобных историй уходят вглубь веков, теряясь среди легенд и сказок. Впрочем, к моменту написания этой пьесы Шварц уже не раз творчески перерабатывал известные мотивы и сюжеты, придавая им новое звучание. Так же произошло и с «Драконом».

Злобное чудовище стало символом всего чуждого и враждебного человеческой душе, того, что калечит ее и уничтожает. В городе, которым правит Дракон, можно узнать, как фашистскую Германию, СССР или маккартизм в США, так и любую другую страну, где власть безжалостно подавляет даже намек на инакомыслие. Поэтому нет ничего удивительного, что большинство людей приходят в ужас от одной мысли, что можно жить без Дракона. И в этот замкнутый, пропитанный страхом и лицемерием мирок попадает главный герой, странствующий рыцарь Ланселот.

Он не боится говорить правду и отважно бросает вызов чудовищу. Его не пугают ни угрозы, ни каверзы преданных Дракону горожан, ни риск погибнуть. Ведь Ланселот относится к той редкой породе легких людей, которые беспрестанно рыщут по свету, искореняя несправедливость. Казалось бы, какое дело приличным, образованным людям до бездельника, бродящего из города в город и дерзко вмешивающегося в чужие жизни? Мало ли чудаков на свете. Но в том и беда, что в наш цивилизованный и культурный век стало немодно называть вещи своими именами. Многие считают более правильным использовать обтекаемые, расплывчатые выражения, по которым невозможно ничего понять. Истина, как и в пьесе, оказалась опасным, вымирающим существом. Даже городской бургомистр заявляет, что не настолько сошел с ума, чтобы говорить правду.

Поразительно, насколько афористичной оказалась пьеса. Шварц ювелирно огранил каждую фразу так, чтобы она не просто запоминалась, но еще и резала по живому, обнажая человеческие пороки и кажущиеся невинными слабости. Некоторые места хочется перечитывать вновь и вновь, поражаясь меткости наблюдений и точности формулировок. А еще удивляясь, как ловко играет автор обычными словами и ситуациями.

Не удивительно, что при жизни Шварца пьеса шла в театре лишь несколько раз. Хотя напрямую он не осуждал советские порядки, между строк читалось обличение жестокой системы взаимного доносительства и предательства, что господствовала в те годы. А ответы на вечные вопросы о добре и зле, подвиге и подлости плохо укладывались в строгие рамки идеологии.

И ведь Шварц в своей пьесе «всего лишь» призывал быть внимательнее к себе и к происходящему вокруг. Призывал быть бдительными, не подменять истину фальшивыми заявлениями и лозунгами. Призывал быть честными и не бояться говорить правду. Не случайно, как и в сказке Андерсена «Голый король», только маленький мальчик говорит то, что думает, не боясь высказывать своего мнения. Взрослые же боязливо шикают, неодобрительно качая головами, сами же готовы поддержать любого, кто возьмет власть в свои руки. Кроме того, Шварц показал, что мало убить конкретного, персонифицированного Дракона, чтобы наступило всеобщее счастье. Зло успевает оставить глубокий след в душе человека, жестоко калеча его душу. И этот дракон куда опаснее и коварнее.

А вместо традиционного подведения итогов я хочу просто повторить слова Ланселота: «Не боитесь. Это можно — не обижать вдов и сирот. Жалеть друг друга тоже можно. Не бойтесь! Жалейте друг друга. Жалейте — и вы будете счастливы!»

«Дракон» — одно из самых многозначных и глубоких произведений Евгения Шварца. Страшная, горькая, пессимистичная пьеса. Иногда я даже задумываюсь: «А понимал ли до конца драмтург Шварц, что он написал на самом деле?» Порой кажется, что Шварц безсознательно опускается на такие глубины, заходит в такой поддонный ил, что не представляет, какие чудовища могут в них скрываться. Советская цензура вполне справедливо уловила в этой пьесе какую-то инаковость, инородность, несмотря на вполне очевидный антифашистский пафос. В конце концов, по-настоящему страшен у Шварца отнюдь не сам Дракон, каким бы могущественным он не казался. На каждого Дракона, рано или поздно, но всегда найдется свой Ланселот. По-настоящему страшным оказывается то, что остается после того, как Дракон уничтожен. После любого Дракона остаются люди с пустыми и выжжеными душами, которые практически сразу начинают не то чтобы подыскивать, а самым натуральным образом создавать себе нового Дракона. Благо, подходящего для подобной цели материала, вокруг имеется в избытке. Шварцевская фраза о том, что прежде всего надо «убить дракона в себе» стала своеобразной визитной карточкой пьесы. Эта фраза прекрасно коррелируется с известным чеховским высказыванием «по капле выдавливать из себя раба» (детский писатель Л. Пантелеев вспоминал, что Чехов был для Шварца не просто любимымым писателем, но и образцом — как художник и человек). Но как произвести эту невероятно мучительную операцию по убийству «внутреннего дракона» и, главное, чем наполнится человеческая душа, когда все «внутренние драконы» будут благополучно изничтожены — на эти вопросы Шварц не смог дать исчерпывающего ответа.

Но гениальное произведение потому и оказывается гениальным, что из него всегда можно вытащить гораздо больше смыслов, чем их удалось вложить в текст самому автору.

Не могу не признаться, как и многие комментаторы до меня я познакомилась с этим произведением через фильм и, если честно, надеялась найти в пьесе именно отголоски фильма.

Ну… Не получилось. Пьеса не проигрывает фильму ни в философском содержании (а возможно и выигрывает) ни в красочности (тут вообще-то тоже, можно сказать, фильм карт не разыграл). Просто пьеса мягче, осторожнее, светлее. К сожалению, этого оказалось достаточно чтобы разочарование от ожиданий не позволило оценить её по достоинству на все 10.

«Не так страшен Дракон, как его наследство» – пожалуй так можно максимально коротко сформулировать идею пьесы. Правда что бы понять данную сентенцию надо понимать, что представляет из себя Дракон и в чём заключается его наследство.

… В принципе понятно, почему в 1944 году пьесу запретили. Уж слишком сильные ассоциации непременно бы возникли у зрителей глядя на Дракона. Как бы автор не старался убедить всех, что Дракон – это Гитлер (читай: не Сталин!) избежать параллелей с Вождём было просто невозможно.

При этом ничего антисталинского в пьесе нет, просто Шварц попал в ловушку своего собственного таланта. Его герой олицетворяет не столько Гитлера, сколько просто Сильного Правителя. Думаю, у французов Дракон ассоциировался бы с Наполеоном или Людовиком XIV, у англичан – с Кромвелем и т.д. Ну а у нас кандидатом номер один на эту роль неизбежно оказывается Иосиф Виссарионович.

Так вот, если Дракон – всего лишь образ сильного и авторитарного правителя, то что он может оставить после своей смерти? Среди прочего – своё ближайшее окружение, которое представляет собой команду идеальных исполнителей и приспособленцев. Дракон никогда не потерпит рядом с собой себе подобного, поэтому достойного наследника он оставить не может. И именно поэтому Бургомистр и Сынок, пришедшие к власти в Городе выглядят, гораздо хуже, нежели прежний Тёмный Властелин. Они не просто мельче прежнего владыки, они гораздо более жестоки, о чём и говорит сам Шварц вспоминая Книгу Жалоб, которая оказалась заполнена за какой-то год пребывания сладкой парочки у власти. Там где Дракон обходился только тем ужасом, которым он внушал окружающим своей персоной, Бургомистру приходится прибегать к шпионам, доносам, массовым арестам и казням.

Читать пьесу довольно тяжело. Тяжело не потому, что в ней сложный текст или она говорит об отвлечённых и непонятных для большинства из читателей вещах. Как раз наоборот, язык произведения лёгок и прост, а тема касается каждого из нас. Тяжесть на душе возникает от атмосферы безысходности, лжи, равнодушия и лицемерия, которая царит в Городе. Сама пьеса настолько сурова, что Шекспир (признанный мастер в этом деле) нервно курит в сторонке. Там где британский драматург пролил бы литры крови, нагромоздил груду трупов и заставил произнести Главного Злодея несколько пафосных монологов, Шварц обошёлся короткими репликами и демонстрацией нравов, царящих в Городе при Драконе и его наследниках. Но это даёт гораздо более сильный эффект, нежели смакование самой разнузданной жестокости.

Мораль истории каждый зритель определит для себя сам. Лично я вижу его в следующем: не стоит убивать дракона, если не собираешься занять его место, ибо смерть ящера принесёт обывателем одни только беды. В целом у Ланселота нет иного выбора, как принять наследство поверженного врага и стать новым Драконом, разве что чуть более добрым, чуть более... человечным. Так ведь и прежний Дракон был когда-то «наивным, сентиментальным, неопытным мальчишкой» (с). В противном случае пустоту после смерти Правителя займёт мерзкое ничтожество вроде Бургомистра, на смену которому придёт ещё более гадкий и подлый Сынок. Глядя на эту сладкую парочку, а так же на их холуев, горожанам останется только вздыхать, вспоминая правление Дракона и мечтать о появлении нового Хозяина.

Автор милосерден к странствующему рыцарю и герой поймёт это уже после того как занавес будет опущен. Шварц добр и к зрителям, поэтому неизбежный процесс превращения Ланселота в нового Дракона остаётся за рамками пьесы.

Итог: очень, очень сильная и тяжёлая вещь. Безусловный шедевр на все времена.

Великолепная пьеса, к сожалению, она скорее всего не потеряет своей актуальности никогда. Фильм Захарова считаю «перестроечной» неудачей, даже отменные актеры не спасают в данном случае. Лучше — прочесть самому, и очень советую радиоспектакль с Виктором Авиловым в роли Ланселота. Прекрасно. Многие цитаты просятся в народную речь.

«А на это господин дракон велел сказать: -Посмотрим!»

«Нас всех учили одинаково — но отчего ты,каналья, стал первым учеником?»

«Потом разберутся, кто служил преступной власти, а кто служил...Но болел душой!»

А помочь людям убить в себе дракона — очень трудно. Наверно, почти невозможно. Но пытаться надо.

Да уж, меня это совсем небольшое по объему произведение просто поразило!

1944 г — и такая смелость, такое знание человеческих душ, такая способность видеть сквозь красивые обещания политиков!

В каждом из нас сидит Дракон. И он начинается со слов: «почему другим можно, а мне нельзя?».

«Ланцелот. Вы? А мне говорили, что у вас три головы, когти, огромный рост!

Дракон. Я сегодня попросту, без чинов.»

Совершенно случайно наткнулась на фантлабовскую оценку этой пьесы. Заинтересовалась. Несколько дней потратила на поиски «Дракона» в книжном варианте (с монитора принципиально не читаю, распечатку тоже). Наконец сегодня я прочла пьесу. Наверное,у меня не хватит слов, которыми можно написать отзыв на пьесу. Слова «гениальная» и «шедевр» кажутся банальными и плоскими...

Это поистине безумная концентрация мысли, каждое слово в «Драконе» несет смысловую нагрузку. Каждая фраза сказана вовремя и верно.

Детская сказочка про дракона и принцессу обрела новую жизнь. Мрачная атмосфера буквально держит за горло и не дает вздохнуть.

Но нет так страшен сам Дракон, как страшна его поросль «дракон в себе». Против него трудней всего сражаться. Плохим быть легче, чем хорошим, подчинятся легче, чем думать и решать самому, предать проще, чем спасти... Как же все верно...

Но ведь главное — начать бороться. Остальное приложится. Мне показалось, что автор сказал именно об этом в финале.

«Таких душ нигде не подберешь. Только в моем городе. Безрукие души, безногие души, глухонемые души, цепные души, легавые души, окаянные души». Души, которых коснулся дракон равнодушия и жестокости — главные герои шварцовской пьесы.

Пьеса «Дракон» очень сильная, даже иногда- страшная. Не так, как бывают страшны детские сказки, пугающие непослушных маленьких детей, когда страхи развеиваются без следа от прикосновения теплого одеяла. Этот страх — реальный, оставляющий осадок в душе, горький от осознания правды, скрытой за короткими строками пьесы.

Сюжет очень прост: один сказочный город захвачен драконом, трехголовым чудовищем. За 400 лет люди не просто смирились: они приспособились. Они даже заботятся о чудовище, раз в год жертвуют ему прекрасную девушку, и считают, что хорошо отделались. Но однажды в город приходит рыцарь Ланцелот, чтобы убить дракона и спасти очередную жертву — прекрасную Эльзу. Но убить чудовище оказалось самым простым делом: за годы оно успело врасти в души своих подданных, плодя все новых и новых «драконов».

Шварц писал в сороковые — о своем времени, когда слово убивало вернее пули, когда люди настолько привыкли скрываться за масками покорности и лести, что забыли, какие мысли — их собственные, а какие — для внешней, «драконовской» жизни. И пьеса полна людьми, принимающими такой облик, который требуют от них власть предержащие. У них даже нет имен — прохожий, горожанин, часовой, лакей. Все они готовы приспособиться к любой ситуации, служить любому хозяину, проповедовать любые идеи. Люди оказались хорошими учениками, уже без принуждения творя зло и находя ему оправдание.» Я лично ни в чем не виноват. Меня так учили! -Всех учили. Но зачем ты оказался первым учеником?»

Очень страшным оказалось касание дракона и никто не избежал «ранения» души. Ни тихие мастеровые, готовые тайно помочь рыцарю, но покорно идущие в тюрьму, ни прекрасная Эльза, готовая предпочесть борьбе смерть, ни даже сам Ланцелот, готовый уже карать, а не защищать. «Дырявые души, продажные души, прожженные души, мертвые души!».

И, казалось бы, пьеса — о давно прошедших временах. Где они теперь эти тираны 20 века? Но ведь звучит, по-прежнему, оправдательное: «Не мы такие, а время такое!» — и знаешь: дракон еще жив! Но, все это Шварц предвидел и создал еще один образ. Где-то в черных горах, в огромной пещере лежит книга, жалобная книга, исписанная почти до конца. Но в ней появляются все новые страницы. Кто ее пишет? Мир! В ней «записаны все преступления преступников, все несчастья страдающих напрасно». И она ждет, ждет и ждет часа, когда ее прочитает чистый , честный и свободный от «дракона» человек. И тогда...

Великолепная пьеса! До сих пор не понятно как можно было рискнуть написать в ТО время ТАКИЕ вещи?! Он говорит о свободе, о страхе и трусости, о подлости, лжи и лицемерии и о самом страшном враге который прячется внутри каждого из нас. Победить дракона — справиться с внутренними страхами, обрести истинную свободу, противопоставить себя государству, сталь цельным человеком, способным самостоятельно думать и принимать решения, и быть ответственным за них.