Ганс Эрих Носсак «Не­кия»

В поисках подлинной сути вещей герой Носсака, подобно гомеровскому Одиссею, отправляется в современную преисподнюю и совершает своеобразное символическое «жертвоприношение мёртвым». Автор виртуозно обыгрывает исходное значение слова «Некийя» и заставляет своего «уцелевшего», подобно мифическому герою или сновидцу преодолевать как пространственные, так и временные границы. В центре повествования три сновидения, три духовных приключения героя в застывшем, обезлюдевшем городе. Мёртвый город в художественном мире автора олицетворяет собой недавнее прошлое, замершее, остановившееся в момент катастрофы. Символика в романе Носсака многопланова и включает как образы архаической, библейской, иудаистской, так и авторской мифологии. Среди главных её слагаемых следует назвать: имена, зеркала, глиняную массу, водную стихию в различных проявлениях — реки, дождя, воды, морского пейзажа; луну, образы мужчины и женщины, матери и отца.

Первое приключение-сновидение героя Носсака делает его участником беседы о природе удивительных птиц, появившихся в городе. За исключением выживших, но влипших в глину, забывших своё прошлое и спящих людей, все остальные в момент катастрофы превратились в мистических птиц. Второе приключение-сновидение настигает его позднее в глазах хозяйки дома. Для расшифровки его читателю необходимо знать не только ветхозаветные сюжеты (сотворение Адама и Евы), но и сюжеты иудаистской мифологии (легенды о Големе): «уцелевший» и его друг — последние люди на земле, которые пытаются из глины, подобно богу, сотворить женщину.