Михаил Елизаров «Мультики»

Книга «Мультики» — чёрная, страшная, наполняющая чувством безысходности, но, в то же время, с точки зрения стилистики, языка, прорисовки психологического профиля персонажей, — совершенная.

В сущности, Елизаров пишет о двух болезнях нашего общества. Когда-то, в стародавние времена, оно жило в «золотом веке», пребывая в мирном, нормальном состоянии. Эта ушедшая эпоха видна по первым страницам, по жизни главного героя в Краснославске. Затем оно тяжко урбанизировалось и утратило понимание того, есть ли у него смысл, ради которого стоит жить. Ну... разве что семья... да и то как-то размыто. Зато появилось обилие злой свободы, свободы творить пакости, пить, познавать девочек с малолетства, драться до увечий, заниматься гопничеством, убивать, иначе говоря, не сдерживать себя во зле, спокойно погружаться в юную, энергичную подлость. Лекарством от этого считается право государства на насилие, применяемое к тем, кто распорядился своей свободой во вред прочим: убивал, грабил, насиловал, гопничал и т.д. Но насилие, вместо того, чтобы честно играть роль лечебного средства, само превращается в болезнь. Когда древнее жало государства жалит очередного юного уголовника или хулигана, в этом акте проявляется нечто сатанинское, инфернальное. Душа ужаленного теряет право на свободу воли, дарованную Богом, душа раздавлена. Пусть отныне это примерный член общества, прилежный труженик, с течением времени способный стать педагогом, но изнутри он разрушен, его коснулось вечное зло, и он теперь до конца жизни в ужасе, больной, жалкий человек.

Ситуация без конца повторяется цикл за циклом. Больная свобода — плохо. Инфернальный деспотизм — еще хуже. Надо что-то третье, надо вернуться в Золотой век, в старые добрые времена, но... непонятно как. Откуда взяться третьему варианту, когда система на полном ходу, и она давит, давит, давит?!

Тупик. Мы в тупике, вот что сообщает читателям Михаил Елизаров.

Очередное странное и неоднозначное произведение. Видимо, каждую рецензию об очередной прочитанной книге Елизарова я буду начинать именно такими словами. Нет для таких произведений четкого анамнеза, четкого ответа, четкой рекомендации к прочтению. Это что-то определенно самобытное, авторское, и чтобы понять, что именно имел ввиду автор в конкретных описаниях, образах, пасхалках — придется поломать голову, и не факт, что ответ будет правильным. Немало литературных критиков разбились о данный роман, как волны о скалы, но так и не пришли к единому мнению. Кто-то видит в этих строках ностальгию по 90-тым, другой видит высмеивание и глумление над советской системой воспитания, а третий наоборот видит восхищение практикой советского педагога Макаренко и вытекающую из этого критику перестроечного периода в виду отсутствия современных институтов контроля и воспитания трудных подростков и просто людей, нуждающихся в психологической реабилитации.

Я, наверное, склоняюсь больше к третьему варианту, ну наверное потому, что слежу за творчеством Михаила, его активностью к тех или иных событиях, высказываниях, и примерно понимаю его взгляды на жизнь. Но если бы я не был так осведомлен и передо мной лежала просто книга неизвестного автора, сумел был я расшифровать смысл в ней заложенный, а самое главное — правильно расшифровать, чтобы эта книга меня чему-то научила и заложила в голову правильные вещи — даже не знаю, может быть и не сумел бы. Да и сейчас я до конца не уверен, правильно ли всё понял. Минус ли это произведения — возможно, но иногда людям нужны именно такие истории, чтобы, заинтересовав своими тайнами, пробиться к подкорке подсознания и оставить там некие необходимые знания и советы.

Сюжет нагроможден отсылками, проблематиками, психоанализом, но в своей сути имеет довольно простую конструкцию. Перед нами трудный подросток, который по воле судьбы попадает в плохую компанию, родители теряют над ним свой контроль и опеку в виду своих экономических проблем (на дворе начало перестройки), и герой, предоставленный сам себе, постепенно окунается в декадентство, алкоголизм, беспорядочные половые связи, а потом и просто криминал. Казалось бы, с этого пути сойти уже невозможно, впереди либо тюрьма, либо больничная палата наркологического отделения, но Герман (главный герой) таки получает второй шанс.

Его перевоспитание начинается с познания чужих судеб других людей, которые так же прошли тяжелый путь (особенно Разумовский, который по сути был малолетним убийцей), но к которым всё таки проявили понимание и опеку, проделали огромную психологическую работу, оказали помощь, вытащили из бездны безумия и бесчеловечности. И основная в этом заслуга именно советской системы, в которой существовали процессы и органы, занимавшиеся перевоспитанием людей, особенно подростков. Причем акцент делается именно на то, чтобы поступать по-ленински, по-марксистски, а именно учитывать законы диалектики (в романе упоминается первый — единство и борьба противоположностей), которые говорят нам о том, что любой процесс или явление нужно рассматривать со всех сторон и не ставить крест, а бороться за судьбы этих людей, работать с их хрупкой психикой, дабы количество перетекло в качество. Тем самым перед Германом разворачивается этакий вложенный друг в друга сюжет о перевоспитании людей и преемственности поколений, где важность такой борьбы за судьбу человека всегда учитывалась и ставилась на первый план. И казалось бы, вон оно — нужное средство, необходимое для понимания главному герою, чтобы полностью порвать с криминальным миром и наполнить свою жизнь смыслом (что собственно потом и происходит), но не всё так просто, иначе это был бы уже не Елизаров.

Затем начинается полный сюр, ужастик, фантасмагория, саспенс как бы нагнетался постепенно с самого начала привода Германа в детскую комнату милиции, но затем наступает кульминация, в которой перевоспитание главного героя начинает перерастать в нечто отрицательное, как вода, которую льют в переполненную чашку, оно буквально сводит Германа с ума. И тут уже положительные персонажи-воспитатели, которые руководствовались, казалось бы, благими намерениями, предстают какими-то демонами, которые издеваются над Рымбаевым, выпытывают из него необходимую информацию и чуть ли не умертвляют, полностью подчинив себе его волю. После чего Герман просыпается, как от страшного сна, но на всю жизнь приобретает психологическую травму.

И вот казалось бы, перед нами типичный антисоветский пасквиль, где демоны-большевики, заряженные марксистской идеологией, ломают подростку психику и вообще полностью дискредитируют себя в глазах читателя, но охладите свою верховую езду, пожалуйста. Перед нами не какой-то критический однобокий пасквиль, перед нами авторский взгляд, в котором смешались определённые оттенки и полутона. Здесь нет глумления над чем-то советским, как и нет до лубочной приторности восхищения. Скорее Елизаров берет лучшее, что можно взять из опыта советской системы, что касается воспитания и опеки над детьми, делает на это акцент, бережно вырисовывая образы и флешбеки из прошлого, показывая положительный пример того, как люди, даже самые пропащие, могли реабилитироваться в обществе и найти в нем смысл жизни, помогая и другим таким же трудным в его поиске, а потом огорошивает читателя, переходит некую грань абсурда, доводя до катарсиса восприятие главного героя происходящих событий. Но в конечном итоге это срабатывает, результат перевоспитания в конечном итоге является положительным. Герман берется за учебу, подтягивает свои упущенные знания, заканчивает школу без троек чуть ли не на золотую медаль, поступает в ВУЗ и обретает смысл жизни и твердую почву под ногами. Абсурдийский ужастик, из-за воспоминания о котором у Рымбаева сразу начинается нервный срыв, в итоге помог ему наладить свою жизнь.

Да, конечно же, всё не так однозначно, образ Разумовского явно намекает на нечто зловещее, на его злопамятный характер, странное поведение, самовлюбленность и нарциссизм. Друзья Германа так же куда-то пропадают и судя по реакции их родителей, с ними случается нечто плохое, а то и ужасное. Да и сам Герман Рымбаев на всю жизнь остается с нервозным недугом. Но это уже лирика, как говорится, именно та самая неоднозначность, дающая пищу для споров и додумываний. От того каждый будет воспринимать данный роман по-своему, а вот отложится ли что-то в голове — может быть.

Так или иначе Елизаров намекает на то, что нам необходима система, в которой судьбы детей и просто людей, нуждающихся в помощи, будут находится под опекой и контролем общества, дабы суметь этих людей реабилитировать, очеловечить, дать им второй шанс на нормальную достойную жизнь во благо самим себе и окружающим, придать их жизни смысл в конце концов. И в этом посыле я с Михаилом полностью согласен, а данный роман советую воспринимать диалектически, ведь не зря же именно на диалектике, как на способе и инструменте познания мира, делается такой серьезный акцент.

Тяжёлая, давящая, я бы даже сказал, губительная книга.

Внешне безобидно начинающийся в жанре перестроечного лиризма роман стремительно подхватывает читателя, увлекая за собой в чернильно-чёрную тьму. А, казалось бы, как всё неплохо начиналось: дворы, распад Союза, гопники, фарца, понимание накатывающего непонимания и безнадёги будущего, на этом фоне молодая и свежая поросль циничных, кусачих, хватающихся за любую возможность выбиться из серой советской массы подростков. Жизненно, местами смешно, чаще грязно, быть может, несколько театрально, а больше обыденно и, главное, до жути, до запаха жвачки «турбо» и изрезанных поколениями школьников желтоватых советских парт — ностальгично. «Вонючая школа, драки, клей, так я становился сильней». «Школа» Козлова. Романтика распада.

Пока Герман не попадает в

И вот тут Елизаров на полную раскручивает маховик своего таланта. Оторваться от кошмара, в который залипаешь вместе с незадачливым Германом, невозможно физически. Проезжаешь остановки в метро, читаешь, шагая по бесконечным, залитым мертвенно-жёлтым светом коридорам переходов и продуваемым улицам города, ведущим из ниоткуда в никуда. В голове — мультики, бесконечная рекурсия психопатии, насилия и крови, крови, крови, бешеным серпантином скользящая в самый нижний круг ада, где нет ни света, ни тьмы — ничего, кроме шипящего вонючего проектора и калейдоскопа мерзостей, обозначающих, вроде бы, путь к спасению — но какой ценой?

Выхода нет, и, посмотрев «мультики» Алёшки-Разума один раз, читатель вместе с Германом обречён. С этой дорожки уже не сойти.

Елизаров мастерски влезает в голову. Был такой рассказ у Каганова, «Заклятие духов тела», где автор в предисловии безо всяких шуток предупреждал, что при написании им использованы какие-то там приёмы НЛП и впечатлительным читать рассказ не рекомендуется. Рассказ хороший, без дураков. Так вот, у Елизарова бездна, в которую он так ловко заставляет смотреть читателя, таращится в ответ настолько ... естественно... что Каганову, при всём его мастерстве и не снилось. Уже много кто сравнивал «Мультики» с «Заводным апельсином», это и правда схожие вещи, но если у Бёрджесса мы смотрим, как мучается Алекс, то у Елизарова мы мучаемся ВМЕСТЕ с Германом.

Елизаров всегда был мастером истончения реальности, это хорошо видно в его старых вещах, таких как «Сифилис» или «Госпиталь», но в «Мультиках» он достигает вершины своего шаманского дара; тем смешнее читать якобы беспомощные страхи лирического альтер-эго автора в рассказе «Берлин-трип». Какой там гашиш!.. попав в мозг автора, он должен был в панике распасться на атомы, ибо культивируемое Елизаровым безумие не снилось самым брутальным психоделикам. Елизарову не нужна химия, чтобы вскрывать допаминовые каналы — он взрезает их простыми чёрными буковками на белой бумаге.

А при чём тут «Мультики»? Да, в общем-то, ни при чём. Елизаров мог написать любую другую вещь с любым другим сюжетом, суть книги от этого бы не поменялась: ломовой двухсотстраничный кошмар без проблеска надежды.

Я подчёркнуто не касаюсь таких вещей, как слитая концовка, открытый финал, подвешенные немые ружья, клишированные персонажи. Они не имеют значения. «Мультики» — это не литературная еда и не десерт, это чёрная таблетка.

Одна из самых страшных книг, что мне доводилось брать в руки. Читать людям с неустойчивой психикой, склонным к беспокойству, тревоге или злоупотребляющим наркотиками СТРОГО не советую. Детям — ни в коем разе!

Впрочем, непонятно, кому вообще эту книгу можно посоветовать. Каждый должен открыть для себя её сам.

Отличный, с мрачным юмором, даже элементами хоррора и триллера, роман в рассказах.

«Мультики» — это вроде изощренного вымогательства — подходят товарищи гопники к мужичку, выходит вперёд девушка, распахивает курточку, показывая обнаженную натуру, а затем начинается требование «оплатить сеанс».

Конечно по высшему разряду. То ли просто ограбить и побить слишком рискованно или неинтересно, но автор придумал такой прикол.

Параллельно такой экстраваганции, проходит сюжетная линия мальчика Лёши, с дефектом ноги, с кликухой «Леша — по «борозде» калоша».

Хотя мальчик мечтал совсем о другом признании своей персоны, но поскольку не сложилось, похоже что-то перемкнуло у мальчика в мозгу.

В общем тот ещё хоррор с элементами черного стеба, мистики и фантастики. Рекомендую.

Почему решил прочитать: давно собирался

В итоге: «Библиотекаря» я читал сразу после выхода. Потом прочёл шокирующий (куда там Паланику), но талантливый сборник ранних рассказов Елизарова «Красная плёнка». Спустя десять с лишним лет, в 2019-м, наткнулся на сборник эссе «Бураттини. Фашизм прошёл» и остался от него в полном восторге.

Решил прочитать «Мультики», самый свежий на данный момент роман автора.

Сознательно ограждал себя от рецензий.

Коротко про сюжет.

Первая треть — будни гопника в начале перестройки. Очень достоверно и натуралистично. Неспешно, хорошим слогом, со смачными чернушными, физиологическими подробностями, драками, пьянками и грязным сексом.

А потом бац, и, начинается фантасмогория тире мистика. С ещё более жуткими деталями.

Не раскрывая сюжета скажу, что рассматриваю роман, как качественный анамнез психического заболевания. Принимая эту точку зрения, в сюжете остаются небольшие нестыковки, но их меньше, чем если допустить, что весь сюр в «Детской комнате милиции» происходил с героем на самом деле.

По завершении романа почитал рецензии. Чего не вчитывают в роман. И Сорокин, и Кафка, и Кинг, и концептуализм и прочее, прочее, прочее.

Роман отличный! Вечером начал, на следующее утро закончил.

буквально недавно, думая о том, кто использовал в своих произведениях приёмы вложенности, т. наз. «роман в романе», даже не вспомнился елизаров, а тут понял, что у него в «мультиках» не просто роман в романе, а целая многоуровневая вложенность: повесть внутри повести внутри повести: ведь разумовский в своём рассказе рымбаеву доходит до того, что сам был в аналогичной ситуации, что и рымбаев, но также встретил «наставника», и рассказ проваливается на следующий уровень вложенности. с точки зрения «чистой» литературы — очень здорово.

с точки зрения фантастики не менее здорово. предельно приземленная позднесоветская реальность, выражаемая нарочито отвратительно, рвется для героя со всех сторон: он утрачивает уверенность в собственном здоровье и рассудке, но не сходит с ума, так как без всяких разумных предпосылок изменился мир вокруг него, пропали либо до странности изменились некоторые люди, бывшие важной частью этого мира, а в таких условиях герой вполне смог жить дальше как нормальный человек.

из текста, однако, не следует, что герой был болен, несмотря на уверенность врача, подтверждения симптоматики со стороны главного героя не последовало, но не было и отрицания описанных врачом симптомов. хотя чисто художественно эндшпиль книги уступает яркому началу и жуткой центральной части (как будто автор чуть подустал писать, хехе), но решающая часть — именно эндшпиль: в нём формируются возможные точки зрения читателя на пережитое главным героем. и, пожалуй, позиция официальной медицины, предполагающая, что герой болен и галлюцинировал, приведена автором с некоторой издёвкой.

к однозначным недостаткам книги следует отнести излишнюю «перформансовость», театральность: рассказ разумовского в большой части состоит из авторского текста, описывающего голос рассказчика и работу диапроектора, а при использовании такого направления искусства, как литература, следует понимать, что всё же чтение художественного текста это не театр одного актёра в голове читателя. впрочем, многие опытные читатели могут легко у себя в голове «гамлета» разыгрывать :) однако для читателя неискушенного центральная часть романа может показаться нелитературной.

в любом случае — 8 кадров диафильма из 10, автор, напиши еще, завязывай с песнями! хотя и песни тоже хорошие :)

http://kobold-wizard.livejournal.com/795559.html

Второй на моем пути роман Елизарова. На этот раз я ограничился электронной копией, хотя обложка — зачетная.

Более-менее общим местом для произведений автора является прочное укоренение текста на советском массиве. В «Мультиках» все начинается в 1988ом, когда восьмиклассник Герман Рымбаев переезжает с родителями в большой город из родного Краснославска. Его прошлая жизнь предстает утопией советской детской литературы с теплым солнцем, верными друзьями и бабушкиными пирожками. Жизнь же на новом месте можно охарактеризовать заезженной фразой «связался с плохой компанией» — местная школа принимает его холодно, зато улица быстро берет в оборот Герку, накаченного на турнике и отнюдь не трусливого. Здесь сталкиваются по сути две ипостаси советского детства: та, которую помнить хотят, и та, о которой стараются умолчать. Через пару лет гопники времен Перестройки разведут беспредел по всей стране, но пока они оставались страхом таящимся в подворотнях. Хотя сцена мордобоя в видеосалоне, когда один из главарей пытался подмять предприятие под себя, тоже примечательна.

Заглавное слово всплывает далеко не сразу. Раньше я слышал про такую шутку под названием «показать чебурашку» — идущему по ночной улице мужчине предлагают показать чебурашку, и пока он не опомнился встречная девушка распахивает перед ним пальто, показывая сиськи, а затем соучастники девушки требуют с незадачливого зрителя деньги за просмотр. Разница между мультиками и конкретно чебурашкой, видимо, в размерах чебурашек. Такой относительно честный метод отъема денег у населения становится золотой жилой для банды Рымбаева. Тревожащих мыслей о противозаконности предприятия у него не возникает. Он инициирован в этой системе координат, свободно существующей параллельно с остальным миром. Этот поезд в огне и стремительно несется в приятном Настоящем, и еще до сих пор катится в триколорном Будущем.

Первое, что приходит на ум при прочтении, это то, что Елизаров опять предлагает литературную порнографию с советской темой. Нет, здесь речь не о привычных теперь сиськах-письках, которыми полнится интернет, а о порнографии как отображении поведения, освобожденного от оков морали. Рассказ о детском бандитизме, включая кровавые дела Алешки Разума, Елизаров подает откровенно, с присущей ему мясистостью. Оно притягивает взгляд, как передачи НТВ притягивают взгляд пенсионерок к телевизору. Читатель тем самым становится подельником Рымбаева, чтобы с ним пройти через «очистительный свет».

Отсюда начинается второе откровенное сравнение — сцена с просмотром диафильма похожа на «Заводной апельсин» Берджесса. Только все ограничивается внешним сходством. Берджессовского Алекса ломали образами насилия до такой степени, что вызывали у него аллергию. Разумовский же выступает как нечто, переформатирующее саму реальность — Германа вырывают из плохой компании и награждают болезнью, которая с одной стороны спасает его от колонии, но с другой — лишает свободы выбора. Главный герой выходит на уготованную ему колею.

Мистика в романе подана в верном, хоть и крайне некомфортном ключе. Что-то вроде дьявольской хромоты Люцифера-Разумовского, считывается легко, но большая часть «странных» нестыковок реальности остается необъясненной. В 1989ом наша страна попадает практически в такой же круговорот, когда нельзя полностью осознать, что же в действительности произошло. Возможно, общество влипло в телевизионный мир, в котором прошлое и будущее может пересочиняться на раз-два-три, а быть может оно просто сошло с ума, и раз в пару лет происходят новые припадки. В последнем случае остается только последовать советам доктора Божко: бегать трусцой, вести более спокойную половую жизнь и поменьше смотреть телевизор и сидеть за компьютером. Уж с Люцифером-то Божко справится.

Итого: Виктор Топоров увидел в этой книге цепочку перерождения ЧК-ГПУ-НКВД-КГБ, Андрей Аствацатуров — идею украденной души, а некий Михаил Бойко — полную историю психического расстройства. Роман, дающий такое поле для трактовок, по-моему, достоен прочтения, но признаю, что елизаровская фантасмагория получилась трудной для анализа. Роман читается легко, хотя местами и обжигает мясными подробностями.

Лучший роман Елизарова.

Его можно рекомендовать как превосходный образец современного хоррора — если в большинстве произведений данного жанра вступительная часть, где описывается обыденный мир героя, еще не столкнувшегося с ужасным, навевает скуку, то в этом романе благодаря чудесному языку писателя оторваться от чтения попросту невозможно.

Мне очень понравилось постепенное нагнетание страха — смущающиеся милиционеры, меняющиеся машины, чудаковатые воспитатели — все это очень хорошо подготавливает читателя ко встрече с неизвестным.

Редкий случай, когда аннотация очень точно отражает суть и передаёт сюжет романа. Причём, без спойлеров.

Категория — только для взрослых. Номинально — магический реализм. По сути — ужастик, конечно. Читать только если любите ужастики, если прочитанное не переносится у вас в сновидение.

Первая половина романа — история взросления. Как хороший парниша из благополучной семьи после переезда и перевода в новую школу попадает в гоп-компанию и идёт по наклонной вниз. Очень правдоподобно, как с натуры всё. Очень понравилось.

Вторая половина — собственно, расплата за грехи. Ад наяву. И хотя я равнодушен к ужастикам, но тут и я прочувствовал происходящее. Отличная идея и отменная авторская реализация.

Высший балл роману.

Каюсь, по принуждению начал знакомство с творчеством писателя))) И начал именно с Мультиков...

Сперва было непривычно читать нечто родом из оттудава, из социализма. Помню еще маленьким, в начале -середине 90-х дотянулись руки до еще старых советских книжек: буквари, учебники, повести-романы. Вот все как там, как счас помню) Сколько ж автору лет, подумал? И вообще выпал в осадок... Как?!!! Как такое можно сегодня написать?!

К чему я?

К тому, что для меня Елизаров — открытие последней пятилетки! Так когда-то начал читать Стругацких, потом Дика, потом Никитина... Здесь же совсем иное. Это даже не разворот на 180 или 360 градусов. Это просто — иное... Яркий пример того, как можно и нужно писать сегодня что-то и глубокое, и увлекательное. Я уже не говорю, что это действительно ужастик. Не триллер, не мистика, а именно ужастик. Попробовал представить, кто бы мог это экранизировать... И кроме Линча никого адекватного на ум не пришло. Увы, у нас наверное не выросло еще такого режиссера, который бы эти мультики переложил на кинообразы.

Скажу только так: эффект погружения из одной матрешки реальности в другую — сносит мозг. К концу книги чувствуешь себя изнасилованным и опустошенным. Словно на самом деле побывал в шкуре ГГ. Нечто подобное бывает, когда переживаешь яркий и очень правдоподобный сон с более-менее логичным сюжетом. Вот просыпаешься и думаешь: на самом деле все это было, или только сон... Бррр...

Поставил бы 10, если бы автор дописал книгу, а так ставлю 7. И то, считаю многовато за произведение оборванное где-то посередине- на двух третях.

Отличный язык, простой, местами почти телеграфный. Композиция закручена крайне затейливо. Да и что там препарировпть? Сильнейший автор, за последние годы, наверное, лучший в русскоязычном пространстве. Концовка — да, немного смазана. Но всё равно авансом ставлю 10.

Если Zотов меня восхищает своим юмором и сарказмом, то Елизаров — восхитительным, хотя и несколько вычурным языком. О сюжетных достоинствах книги (браво, Кухарешин!) распространяться не стану, ибо тяжелый ступор и невыносимая ностальгия в первой части, а затем страх. Да, именно страх, тот ужас, который был во мне, когда я читал «Процесс» Кафки. Елизаров как автор прогрессирует ураганными темпами.

Если не полениться прочитать аннотацию, то в принципе в ней уже содержится значительная часть готового отзыва/рецензии на эту книгу.

Фактически книга делится на 2 части. В первой из которых мы знакомимся

И вот собственно этот быт такой компашки/банды и частичка внутреннего мира пацанёнка и является первой частью книги — написано всё это дело задорно и вменяемо и соответствующее отношение у читателя вызывает.

А вот вторая часть книги погружает нас уже в нечто субреальное, в постсоциалистческий реализм и советско-магический абсурдизм. Своеобразный психологический эксперимент

Вот такое странноватое слияние реализма с магическим постсоцреализмом и всеми прочими вариациями сочетаний соседствующих понятий и делает эту книгу отличной... отличной от многих других книг подобного рода. И о степени такого рода отличности может судить только тот, кто прочитает и вкусит, так сказать, от творчества автора...

Родись Филип Дик в Советском Союзе, звали бы его тогда… Конечно же, Михаил Елизаров. И писал бы он книги, подобные «Библиотекарю» и «Мультикам»… И мир бы тогда «советский Филип Дик» описывал хоть и через призму своего незаурядного воображения, но все-таки свой, родной, совковский. И даже стиль автору менять не пришлось бы!

Искренне рекомендую всем, кто любит крышесносящий сюр да и просто хорошую самобытную литературу.