Фёдор Достоевский «Дневник писателя. 1877 г.»

Странно, что Достоевскому нравился Пушкин. Мир Пушкина гармоничен, это его ключевое свойство, оно сохраняется даже в конфликтных ситуациях. Мир Достоевского — это мир пронзительного страдания, трагической борьбы человека с собственным грешным «Я», надлома и отчаяния. Пушкин, по-моему, несмотря на незначительную эволюцию в сторону христианства, так и не изжил в себе языческое чувство единения с природой, даже грешной; Достоевскому же это было глубоко чуждо.

Пушкин, в отличие от Достоевского, почти никого не осуждал, даже убийц и негодяев — Алеко, Германн, Пугачёв... «Прости ж его! — И Дюк его простил». Пушкинские Алеко и Пугачёв по-своему правы. А вот Свидригайлов у Достоевского, тоже жертва собственных необузданных страстей, никаких оправданий не имеет и не заслуживает, он просто отвратителен и не более того.

После прекрасного стиля Кузмина Достоевского поначалу очень тяжело читать — настолько он многословный, некрасивый и путаный. Впрочем, мы любим ФМ не за это. Но первые месяцы я просто продиралась, притом, что и преобладающая тематика — война с Турцией, отношения с Европой — мне неинтересно. Ну то есть как — были бы интересны, если бы не были так актуальны, а то складывается прочное впечатление, что читаешь чей-то фейсбук. Прошло 150 лет, а геополитический расклад не изменился, и Россия все так же защищает угнетаемые народы за границей, а Европа и Турция все так же этому сопротивляются, и в российском обществе все так же находятся люди, оправдывающие это и наоборот. ФМ, кстати, безусловно, относится к первым, и со своим лозунгом «Константинополь должен быть наш» вообще довольно агрессивно смотрится. В нашей интеллигентской тусовке сейчас больше вторых, что характерно — видимо, за 150 лет всем-таки надоело.

Впрочем, среди остальных идей по Восточному вопросу ФМ, которые сегодня кажутся безумными, есть и очень точные наблюдения про братьев-славян. Посмотрите, например, что он пишет про развал СССР и его последствия:

«России надо серьезно приготовиться к тому, что все эти особожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности заразятся европейскими формами, политическими и социальными, и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем постигнуть хоть что-либо в своем особом славянском значении и в своем особом славянском призвании в среде человеческой. Между собой эти землицы будут вечно ссориться, вечно друг другу завидовать и друг против друга интриговать. Разумеется, в минуту какой-нибудь серьезной беды все они непременно обратятся к России за помощью».

Этой настырной геополитики в дневнике 77 года очень много, притом, что ФМ пишет «по горячим следам», попутно переругиваясь с газетами и собственными корреспондентами. Возможно, на это найдутся любители, но на мой вкус, в Дневнике хорошо все то, что не про политику. Про «Анну Каренину» — ровно до тех пор, пока дело не доходит до обсуждения политических взлядов Левина (где тут смайл с фейспалмом). Про актуальные уголовные процессы. Про общество и конкретные человеческие типажи — лучшее, что вообще удается ФМ.

Отсюда, кстати, прекрасный пассаж про «стрюцких» (термин, введенный в литературу самим ФМ и, к сожалению, не прижившийся): «В этом слове для литератора привлекательна сила того оттенка презрения, с которым народ обзывает этим словом именно только вздорных, пустоголовых, кричащих, неосновательных, рисующихся в дрянном гневе своем дрянных людишек. Таких людишек много ведь и в интеллигентных кругах, и в высших кругах — не правда ли? — только не всегда пьяниц и не в порванных сапогах, но в этом часто всё и различие». У ФМ приведено более длинное описание этого типажа, но целиком цитировать страницу несподручно, кому интересно: ноябрь, глава 1, «Что значит слово «стрюцкие»? По сути это ведь идеальный термин для 90% страдальцев и вопильцев из фейбука и иже в ним, от «в Колпино в подвале погибают личинки комаров, будьте людьми, возьмите хотя бы пару тысяч» до политических же воплей от людей, которые не смогут уверенно показать Сирию на карте мира.

В целом, пожалуй, дневник 77 года повеселее 76, но значительно скучнее 73, как-то так)

Читаешь и поражаешься, насколько мало изменилась социальная коньюктура в России за последние 150 лет. Что в политике —восточный вопрос (хоть и с несколько иными второстепенными героями, но одинаковой логикой), что в умах людей — либеральность, стремление к Западу и стыд за «немытую Россию».

Позиция Достоевского взвешена, логична и сердечна одновременно. Несмотря на тяжеловатый слог (ну а чего ещё ожидать, хотя в дневниках он ещё сложнее дается), читать любопытно. Особенно про судебные дела, которые так напоминают сегодняшнее наше положение.