Сомерсет Моэм «Рождественские каникулы»

Знаете, что я все чаще стала замечать? Вот как только на обложке или в аннотации появляется фраза в духе «книга известного писателя, которая не печаталась в СССР», так оказывается, что и правильно не печаталась. Здесь практически тот самый случай.

Я попалась на фразу из какого-то обзора, обещающую рассказ о разном отношении к искусству русских и англичан. Но… искусство там больше бантик на ящике с помидорами, которыми автор не стесняется бросать во все стороны.

Вообще, такое ощущение, что книга была написана с желанием высказать все то, что в приличном обществе не очень-то приемлемо, хотя зачастую и подразумевается.

«Знакомый оборачивается к тебе только своими лучшими сторонами, он внимателен, учтив, он скрывает свои дурные свойства за маской общепринятой благопристойности. Но сойдись с ним поближе, и он отбросит маску, не даст себе труда притворяться, и перед тобой предстанет существо такое низкое, натура такая заурядная, слабая, продажная, что ты ужаснешься».

Иногда кажется, что лучше бы бывший британский шпион оставил свое мнение при себе. Книжка вышла странная. Откровенно скупая и унылая с точки зрения сюжета (если не сказать, что просто скучная) и при этом достаточно острая и язвительная в плане поднимаемых тем, особенно под конец, когда она превращается практически в публицистику. Больше всего досталось, разумеется, русским (революции, эмигрантам, Дзержинскому, манере исполнять русскую же музыку, вечной теме страданий и греха), но не обойдены оказались и средние классы, и даже высшие получили свою долю добродушных насмешек.

«Георгианское серебро, затененные свечи, кружевные салфеточки, купленные Винитией Мейсон во Флоренции, хрусталь — все было красиво, но главное, так знакомо. Картины на стенах, каждая со своей подсветкой, были вполне хорошие; и две горничные в аккуратной коричневой форме прибавляли еще один милый штрих. Все рождало ощущение защищенности, приятную уверенность, что внешний мир отсюда далек. Простая добротная пища рассчитана на здоровый аппетит, но от нее не потолстеешь».

Про классы примерно в таком ключе:

С одной стороны – это прекрасно воспитанные английские джентельмены: спокойные, ироничные, обаятельные, умеющие вести себя в любом обществе и обрашать в шутку сомнительные высказывания собеседников. Просто сплошной идеал, прям позолота осыпается на ходу.

С другой – средний класс, включая журналиста Саймона. Резкие, неуверенные в себе, падкие до сенсаций и при этом часто очень одинокие люди.

С третьей – эмигранты, «эти ужасные русские», находящие удовольствие в страданиях, и вообще имеющие вывернутые наизнанку представления о жизни, музыке и искусстве.

«Конечно, со времени революции русские заполонили Париж, мы сыты по горло и ими самими, и их славянским нравом. Поначалу клиентов это забавляло, но теперь уже стало надоедать. Русские слишком шумные и вздорные. Сказать по правде, они варвары и не умеют себя вести».

Вообще, сюжет чем-то напоминает жизнь принца Гаутамы. Вышел в народ, ужаснулся страданиям и закончил сомнениями. Примерно то же самое произошло и с Чарльзом, отпрыском приличной английской семьи. Поездка в Париж, где он намеревался встретиться со старым другом, ходить по кафе и музеям и наслаждаться рождественской атмосферой, превратилась для него в набор разочарований. Друг оказался не друг, Париж остался где-то за окном тесного гостиничного номера, где ему пришлось выслушивать бесконечные монологи русской проститутки (никакого секса, кстати, все исключительно пристойно, ведь он джентельмен), и даже Лувр эта русская умудрилась преподнести ему так, что Чарльз засомневался в своих прежних представлениях.

«- Шарден в своем роде совсем не плохой художник. Мама очень его ценит. Мне и самому в общем-то нравятся его натюрморты.

— И ничего другого вы в этом не видите? Я просто в отчаянии.

— В отчаянии? — удивленно воскликнул Чарли.— Из-за каравая хлеба с бутылью вина? Хотя, конечно, прекрасно написано.

— Да, вы правы, написано прекрасно; написано с любовью и состраданием. Это не просто каравай хлеба и бутыль вина, это хлеб жизни и кровь Христова, но не укрытые от тех, кто томится голодом и жаждой, и скупо раздаваемые священниками по торжественным случаям».

Фактическое резюме – лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным.

Чем дальше читала, тем больше нравилась мне эта книга. Точнее сначала она мне не очень-то нравилась. Совершенно не впечатлила меня история жизни Лидии и история ее любви с Робером. Думаю, просто не хочу сейчас читать любовные истории. Но не прошло и половины книги, а история стала превращаться в детективную и довольно интересную, хотя и не загадочную и убийца был известен заранее. Но рассказано здорово, с двух разных точек зрения. А потом история стала почти философской, этакие диалоги/монологи о революции, о демократии, о власти, о вождях и их ближайших помощниках. И не голословно, а часто на примере происходящего тогда в России (точнее в СССР).

А еще в этой книге нашлось место и живописи. Да, не очень-то симпатизировала я Лидии. Совсем, как и Чарли, не поняла мотивы, побудившие ее заниматься проституцией (неужели такие мотивы бывают у вполне адекватной женщины? Моэм сталкивался с подобным или это в чистом виде его фантазия?) Но как только мы с Чарли и Лидией отправились в Лувр, Лидия меня покорила.

-- Но тут важны только вы сами. Когда вы смотрите на картину, она что-то значит, только если она чем-то вас задевает.

Так сложилось, что для меня пока не нашлось значащих картин, потому и так близки оказались эти слова Лидии. А еще этот воображаемый поход по Лувру на самом деле заставил меня взглянуть на картины, которые обсуждали Чарли и Лидия.

Ну и конечно, чудесный текст Моэма: и пронзительная грусть, и любовь к героям, и серьезность, и едкая ирония:

«Под конец пили кофе, изрядно разбавленный цикорием, и, с удовольстием потягивая его, миссис Мейсон сказала:

-- Поистине, чтобы отведать настоящего кофе, надо приехать во Францию.»

Мне начинает казаться, что в этом мире очень трудно понять, чему можно верить.

Кто сказал, что книги со столь рождественским названием, стоит читать лишь в период праздников? Это явно не про меня, ведь я любитель браться за чтение хаотично, но сейчас не об этом.

«Рождественские каникулы» – далеко не такая светлая книга, как может показаться на первый взгляд. Чего только не приходит на ум, когда смотришь на обложку, не говоря уже о том, какие чувства зарождаются после того, как прочитаешь аннотацию. Не знаю, но мне в последнее время прям везет на тему женщин, ведущие не совсем светлое существование.

Моэм прошелся по острой теме, но я не могу сказать что роман оставил после себя хоть какое-то впечатление. Мне не понять стремление Лидии продавать свое тело, только из-за того, что таким вот способом, по ее мнению, грех будет искуплен. Честно, это прям такая больная фантазия, что просто неприятно на такое смотреть, хотя я и отдаю себе отчет, что люди могут так думать.

А про революционные стремления Саймона – клиника плачет. К величайшему своему стыду я не владею этой темой в свободной форме, т.к. как только наступил данный переломный момент, мой мозг просто отказался воспринимать на уроках истории информацию. Вообще Саймон очень стремный тип, который, думаю, выпади шанс – убил бы без разбору.

Итак, когда книга подошла к концу и я перевернула последнюю страницу, возникает вопрос – нравится или же нет… Дело в том, что я не испытала взрыва чувств, особо не ворчала на героев и вообще словно Достоевского прочитала. Наверно сказывается то, что недавно закончила читать «Униженных и оскорбленных». «Рождественские каникулы» – роман как роман, ничего особенного.

Ничего новогоднего тут нет… Поэтому то, что я читала книгу сейчас – ничего страшного :)

Чарли – молодой человек, из интеллигентной семьи, с уже определенным для него будущим – отправляется на (вот оно) рождественские каникулы в Париж один! Чтобы и с другом повидаться и повеселиться вдоволь! Денег ему дали – отдохнуть хватит!

Но, как часто и бывает – планируешь одно, а получается-то всё по-другому… Специфический друг, Саймон, знакомит Чарли с девушкой легкого поведения. Но…что-то пошло не так. Получилось так, что Чарли узнал невероятно близко Лидию, её не легкую судьбу… Он впервые встретил человека, который испытал на себе всё то, о чем Чарли только читал в книгах.. Его мир перевернулся! Всё то, что имел, что имеет Чарли, что для него обыденно – то для Лидии что-то невероятное и небывалое…

Я соглашусь с Чарли, что Лидия перегибает палку с тем, что заточила себя в этом публичном доме. Но у каждого свои тараканы.

Поступок Чарли – благороден. Он подарил Лидии отпуск! Подарил отдых! И позволил ей выплеснуть всё то, что скопилось в ней, он дал ей выговориться!..

Вообще книга, по манере написания очень напомнила мне Ремарка! Вот если бы я не знала автора, то была бы уверена, что это Ремарк.