Жюль Верн, Мишель Верн «Тайна Вильгельма Шторица»

Временной лаг между написанием и изданием сыграл со «Шторицем» злую шутку — к его выходу в свет тема невидимости уже прочно ассоциировалась с Уэллсом. Никак не помог «Тайне» и статус посмертного произведения, ведь это получался уже не только Жюль Верн, но еще и Мишель. И все же, этот роман мне понравился даже больше истории «оригинального» невидимки, хотя был прочитан позже.

Сюжет тут выглядит попроще похождений Гриффина, но одновременно в каких-то моментах и сложнее. Если у Уэллса мы смотрим на ситуацию глазами главного героя, то тут — со стороны, что придает повествованию напряжения. Оно нагнетается исподволь, и некоторые намеки можно понять, только перечитывая, что в некоторой степени отсылает к детективу. Антураж тоже интересен, Верн не так уж часто обращался в своих романах к 18 веку, как это произошло здесь. Вероятно, это было сделано умышленно для большей остроты — ведь наука тогда по сравнению даже с 19 столетием по многим направлениям еще существенно отставала. Но у того, что действие происходит в совсем глубокой «старушке» Европе, есть и своеобразное обаяние.

Заглавный злодей, считаю, удался, хотя он раскрыт и не так глубоко, как Гриффин. Француз автор неслучайно сделал его немцем (и даже пруссаком) — учитывая тогдашние политические реалии, так ему было проще самому возненавидеть своего героя, и это явно помогало. Шториц, в отличие от персонажа Уэллса, озабочен не карикатурными идеями о царстве террора (хотя, возможно, это просто отложено на потом), а вполне практической задачей — разрушить брак своей возлюбленной с другим. Но от этого он предстает не менее зловещим, особенно когда угрожает применением «средств, превышающих человеческие возможности» и исполняет обещанное, разгромив свадебную церемонию с не меньшим эффектом, чем Гриффин — деревню Айпинг.

Вообще, по части разнообразия преступных деяний Шториц — достойный соперник Гриффина. Он пробует на вкус практически все разновидности нарушений закона. И это не только шантаж и нарушение общественного порядка, но и шпионаж, и похищение, и покушение на убийство, и подчинение людей своей воле. И если Гриффин совершает большинство своих преступлений от безысходности (то деньги ему нужны, то его хотят изловить, то нервы сдают), то Шториц тщательно все просчитывает. Его и выследили-то в итоге только благодаря случайности. Можно сказать, что Вильгельм — это новая ступень эволюции невидимки, не знающий сомнений маньяк. Да и в научном смысле он тоже преуспел больше Гриффина, так как уже умеет выходить из невидимости, уходит туда вместе с одеждой и может делать невидимыми других людей.

Сцены гибели невидимки и расследование Верну(нам), как мне кажется, удались лучше, драматичнее, чего стоит одна дуэль Шторица с капитаном. Это лишний раз подчеркивает, что от своей кажущейся вседозволенности Вильгельм все-таки потерял голову. И был наказан за это. Ну и история Миры... Она описана бесхитростно (для автора это обычная ситуация по части любовных линий), но от этого только еще больше проникаешься всем трагизмом ее положения в качестве невидимки поневоле.

Специально сначала прочитал авторский (Жюля Верна) вариант «Невидимая невеста», а потом уже данный вариант, чтобы попытаться сравнить. И, как мне кажется, первый вариант лучше. Он жестче, он точно передает дух и стиль мастера, более интересен... Хотя вполне возможно большую роль играет подсознание, которое больше верит, что Ж.Верн просто обязан писать лучше, чем все его последователи, включая сына. А потому оценка должна быть ниже, хотя бы даже за такой счастливый конец, какой предлагается читателю.

Далеко не лучший роман Верна, но и не самый худший. Это некий жюльверновский вариант «Человека невидимки». Если у Уэллса невидимый только один человек, то у Верна их сначала двое, Вильгельм Шториц и его слуга, а потом невидимой оказывается и девушка Мира, которая отказала Шторицу и выходила замуж за другого. У Уэллса невидимку убивают и он стал видимым уже мертвым, у Верна со Шторицем происходит то же самое, слуга его умирает в тюрьме и оба они уносят секрет в могилу. А Мира еще так и оставалась невидимой и неизвестно бы сколько еще она была такой, если бы у неё не начались роды.

Сравнивая романы Уэллса и Верна, я отдаю предпочтение все таки Уэллсу.