Пол Остер «Тимбукту»

Жил-был пес. Не слишком породистый, но верный и неглупый. И хозяин у него имелся — Вилли Сочельник — алкоголик и поэт, городской сумасшедший, создающий для своей собаки «симфонию запахов» из заношенных свитеров, калош и складных картонных лабиринтов. Они неплохо спелись, эти двое. А потом Сочельник умер.

«Найди себе нового хозяина, один ты пропадешь», — все твердил Вилли перед уходом. Мистер Зельц, и сам прекрасно понимающий, что он «не пес-атлет, а пес-мыслитель», честно пытается выполнить последнюю просьбу хозяина. Но ему — бродяге и философу, до сих пор ни на день не остававшемуся в одиночестве, — одинаково неуютно и в картонной коробке на заднем дворе китайского ресторана, и «в Америке гаражей на две машины, строительных займов и супермаркетов в духе неоренессанса». Он не понимает слишком многих вещей. Скажем, как можно любить, но при этом скрывать свои чувства? Эх, Вилли, Вилли...

В романе не описывается никаких удивительных приключений, случившихся с мистером Зельцем, каких-то особенных, судьбоносных встреч. Просто жизнь маленькой собаки — старой и не слишком здоровой. Книга очень грустная, но при этом не «слюнявая».

Несмотря на умильного щеночка на «супере», рассчитана отнюдь не на младших школьников. В ней встречаются слова, которые, пожалуй, не стоит читать детям, много пространных — и странных! — философских монологов, а главное — нет хеппи-энда.

Занятная, трогательная и с юмором рассказанная история о собаке – Мистере Зельце, описанная непосредственно самим псом. Т.е. пес, конечно, не вел записи (о чем его хозяин горе-поэт и бродяга Вильям Г. Счельник изрядно раскаивался – это надо же бросить пса одного и не научить читать, писать...), но именно его собачьими глазами мы видим все происходящее, через его незамысловатые, но точные размышления познаем окружающих. Узнаем о бунтарском прошлом Вилли, о том, как он получил свое прозвище Сочельник о его «мама-сан», некогда испытавшей на себе все тяготы войны.

Псу предстоит совершить последнее путешествие, а потом, потеряв хозяина, который отправился в загадочную страну Тимбукту, поскитаться по подворотням. Мистеру Зельцу пришлось пожить в коробке на заднем дворе китайского ресторанчика у 10-ти летнего мальчика, получить за это нагоняй от мертвого хозяина, который всегда в мыслях Мистера Зельца (тут уж ничего не поделаешь) и в конце концов найти себе дом.

Псу приходиться смириться с новым изысканным именем – Пусик, новой стрижкой, новой конурой на улице и цепью. Ко всему прочему Мистера Зельца еще и «охолостили», он правда так и не понял что конкретно произошло.

Однако все это не было «новой жизнью», это было лишь дорогой к старому хозяину, к порой странному, но оттого не менее любимому Вилли Сочельнику. Пес доказывает свою верность, проходит все выпавшие ему испытания и получает свой собачий билет в Тимбукту.

Хочу отметить замечательный перевод Кормильцева – от начала до конца книга читается с удовольствием.

Я уже ранее читал несколько произведений Пола Остера, поэтому предполагал, что его текст не вызовет у меня отторжения. Тем более, что задействована практически беспроигрышная тема взаимоотношения человека и собаки. Удивительное совпадение ждало меня на начальных страницах: у главного из героев-людей первая собака появилась в 38 лет, и у меня первая собака появилась в этом же возрасте.

Перевод книги принадлежит Илье Кормильцеву. Мне было очень интересно посмотреть, как этот талантливый человек решил художественную задачу. А она была непростой: я нашёл несколько эпизодов, переложение которых на русский наверняка могло вызвать приличное напряжение творческой железы...

Роман очень короткий, я бы сказал стремительный. Композиционно он, словно ножом, разрезан на две части. Первая из них, как мне показалось, говорит о ценности доверия и о том, как не обмануть это доверие. И тут такой персонаж, как собака, — идеальный «инструмент» для разработки темы. Будучи символом преданности, пёс вынужден также безоговорочно доверять хозяину. Когда моя собака запрыгивает в багажник машины, она не знает куда мы едем, как надолго, будет ли нам хорошо там, куда мы направляемся, вернёмся ли вообще домой; она просто верит мне. И иногда возникает щемящий страх обмануть это доверие, оказаться недостойным его. В первой части «Тимбукту» с помощью мастерства писателя создаётся эмоционально насыщенное действие того сорта, когда всё сползает в пропасть, но нить надежды ещё не оборвалась и доверие не нарушено.

Со второй частью чуть проще. С моей точки зрения, помимо доверия, она о позолоченной и золотой клетках, о плене из которого очень трудно вырваться. И о том, что возникает искушение со многим смириться. Повествование в этой части вводит интересное противостояние: собаки и человека (женщины), которые оба сидят в этой клетке, но делают совершенно разный выбор в итоге. Собственно, автор главную идею прямо обозначил фразой, проносящейся в голове пса: «Я продал первородство за чечевичную похлёбку» (Книга Бытия, Исав и Иаков).

При чтении необходимо делать поправку на социально-культурную среду, в которой происходит действие, и прощать некоторые моменты, которые кажутся чудны́ми или неприятными в силу разницы менталитета.

Конечно, роман не ровня ни искусности «Каштанки», ни почти невыносимому трагизму «Белого Бима...», упомянутым в аннотации, но, тем не менее, Остер несомненно заставляет сопереживать своим героям. Хорошая книга, в общем.

Милая, трогательная и слегка наивная история, рассказанная от лица пса по имени Мистер Зельц. История о том, как мало в сущности нужно для счастья и как при этом мучительно трудно бывает его наконец обрести. О том, чем заканчивается желание нести людям добро, особенно если оно не расходится с делом. О том, что иногда собаки оказываются преданней и человечней иных людей. О том, что настоящая любовь — это готовность идти до конца, наплевав и на реальные, и на выдуманные преграды. О том, что расчёт — не любовь, жалость — не любовь и даже искренняя, от сердца идущая доброта — тоже не любовь. О том, как бывает мучительно больно, но жизненно необходимо рвать цепи — и мешающую дышать стальную проволоку вокруг горла, и зашедшие в тупик, исчерпавшие себя, выгоревшие отношения и привязанности.

Язык Остера, как впрочем и всегда, образен и ярок. Парадоксальные, полные каламбуров речи Вилли, пространные монологи Мистера Зельца, немудрящая кухонная философия мамы-сан. Множество рельефных, красочных зарисовок: непризнанный поэт в костюме Санта-Клауса, собачья симфония запахов, последняя игра Мистера Зельца. Наконец, сама волшебная страна, давшая роману название. Тимбукту, ради которой всё и затевалось — и стихи Вилли, и отчаянный, обречённый бросок бедного пса под колёса машин. Грустная книжка, но вовсе не слезливая. Остаётся впечатление, что именно так — правильно, что Мистер Зельц наконец-то нашёл своё собачье счастье, где есть любимый хозяин, а болезней и голода нет. Не знаю, все ли псы попадают в рай, но лучшим и достойнейшим уготована дорога в Тимбукту.

После таких книг редко когда удается оставаться спокойным. Мне ужасно жаль тех, кто в одночасье лишился своей прежней жизни не по своей вине — и не может уже более пристроиться куда-нибудь. История Мистера Зельца именно такая. Это удивительно умный и понимающий пес. Семь лет он жил пусть и не шикарно, но вполне уютно, сытно и комфортно, а главное в окружении любви и заботы у своего хозяина Вилли. А потом тот умер. Точнее, пес видел, что скоро смерть настигнет его друга и уже готовился к худшему, да и хозяин давал тому полезные советы: избегать китайские рестораны, не попадаться полицейским и отлову бездомных животных. Вилли честно пытался до последних дней жизни пристроить своего питомца куда-то, отчаянно понимая, что взрослой беспородной собаке ни за что не найти самостоятельно хороший дом. Но у Вилл не хватило смекалки все устроить, увы, и бедный пес остался один в незнакомом городе.

А дальше читатель узнает, как домашний когда-то пес учится жить на улице. Как он заставляет себя начать не доверять людям, пока те не докажут обратного. Как он с легкостью привязывается к человеку хоть сколько-нибудь ласково поведшего себя с ним. Но все одно Мистер Зельц до последнего хранит память своему первому хозяину.

Собаки ужасно привязываются к хозяевам, остаются преданными им во всем. Это одновременно и трогательно, и грустно. Трогательно, потому как у человека всегда будет чудесный друг. Грустно, потому что человек-то может отвернуться от этой дружбы, выкинуть питомца. Или просто умереть. И что тогда делать бедному псу?

Мы в ответе за тех, кого приручили.

Несмотря на меткое описание собачьей психологии, Мистер Зельц является лишь метафорой. Ярким образом, проектирующим наше серое общество.

«Все мы немного лошади,

Каждый из нас по-своему лошадь»

Владимир Владимирович Маяковский.

«Я понял в чем смысл жизни: мы рождаемся, стареем, а потом умираем», — сказал как-то Энтони из фильма «29-ая улица».

Просто. Правдиво.

Сначал мы активны. Учимся говорить, но так и не умеем читать. Мир плосок, с изнанки — лишь вакуум. Ведомые психами, движимые бредовыми идеями, все же несем людям свет.

Старик Вили — алкаш и психопат. Но так ли? Получив страховку, он не задумывается о том, как потратить деньги, и отдает все на благотворительность. Проблема лишь в том, что на такие поступки в абсолютном большинстве случаев способны лишь те люди, которые, — парадокс, — совершенно неспособны к труду.

Но вот надежды (Вилли?) умирают, и реальный мир проступает сквозь пелену максимализма и наивности, вместе с тем разрушая частичку доброты, губя беспечность, столь способствующую безрассудным делам на благо общества. Период неопределенности (страшные вереницы азиатских ресторанов?) и...

Серость. Капитуляция разума, вкуса, совести.

«Дело не сводилось только к ежедневным поездкам на машине, хорошей обильной пище и к отсутствию клещей и блох в его шерсти. Были еще и барбекю на заднем дворике, и косточки из отбивных «Портерхауз», и выезды в уикенд на водохранилище Уаначиби, где он плескался вместе с Алисой в ледяной воде, и просто ощущение уюта и благосостояния, которое он постоянно испытывал. Мистер Зельц очутился в Америке гаражей на две машины, строительных займов и супермаркетов в духе неоренессанса — и, надо сказать, не имел ничего против такой Америки. У Вилли все подобное всегда вызывало бессильный и комично-нелепый гнев, но Вилли смотрел со стороны, а Мистер Зельц теперь находился внутри и сильно недоумевал, почему старый хозяин так ошибался и зачем он положил всю свою жизнь на то, чтобы держаться подальше от этой роскоши. Конечно, везде имеются свои недостатки, но ведь есть и много хорошего, и если поймешь это, то постепенно смиришься с тем, что день-деньской бегаешь на цепи вдоль проволоки. А через два с половиной месяца начнешь привыкать и к кличке «Пусик»»

Но Мистер Зельц, самый умный пес, в итоге сломал зависимость. Мы же привязаны ко всему этому прочными стальными тросами.

Неплохо привыкнуть к глупой кличке... Но цепи надо рвать.

Рабов не пускают в Тимбукту.

«— Ты хочешь сказать, что собак туда пускают?

— Не всех. Некоторых. В каждом случае принимается особое решение.»