Эраст Петрович Фандорин непредусмотрительно дал обещание всюду сопровождать жену, и таким вот образом они с Масой оказались в вагоне поезда, едущего по Привислинскому краю. Постаревший сыщик пребывает в унынии, ибо любовь ушла, а обязательства остались. Но тут на его счастье происходит вооружённое ограбление поезда, Фандорин тут же бросает жену, Масу и отправляется в погоню за Болеславом Ружевичем про кличке Цукерчик.

Рассказ-недоразумение, где сошлись недалёкость постаревшего Фандорина, какое-то запредельное про меркам детективов количество жестоких убийств и посещение краковского сортира Владимиром Ильичом Лениным. Очень слабое завершение и без того не самого удачного сборника.

«1881» — это увеличенный лупой авторской воли фрагмент романа «Дорога в Китеж». Герои те же — Александр II, княгиня Юрьевская, Александр III, Мария Фёдоровна, Михаил Лорис-Меликов, Константин Победоносцев (нелюбовь к нему Акунина была заметна ещё в трилогии о Пелагии), Воронин и Воронцов. Собственно, у книг есть даже общая сцена, в которой Победоносцев беседует с Александром III сразу после гибели отца. Так зачем же было пережёвывать пережёванное? Ответ содержится в «Авторском комментарии для постановщика». «...позиции основных идеологических оппонентов, «государственников» и «либералов», определились уже тогда и с тех пор сущностно не изменились.» «Отход от исторической правды в пьесе только один. Тогда, 140 лет назад, борьбу между собой вели не две идеологии, а три. К «государственнической» и «либеральной» прибавлялась еще революционная, которая в итоге и победит, пока две другие будут воевать между собой. Но аргументация революционеров, их кредо и их правда, в пьесе никак не отражены. Причина в том, что сейчас, в XXI веке, социалистическая идея растеряла прежний драйв. Общество слишком изменилось. Нет ни крестьянства, ни пролетариата, ни голода, ни других бед XIX века.»

И вот тут Бориса Акунина подводят сразу два обстоятельства. Во-первых, это собственная вовлечённость в нынешнюю политику. Во-вторых, собственная отстранённость от российской жизни, этакая «позиция наблюдателя», субъективная по определению.

Нет уже ни прежних государственников, ни прежних либералов (ныне в их одежды зачастую рядятся ксенопатриоты, а то и откровенные иноагенты.) И социалистическая идея никак не может потерять актуальность, ибо стремление к справедливости в человеке не извести, оно есть и у младенцев. Да и «беды XIX века» не исчезли сами по себе. А в том числе и во многом, надо сказать, благодаря большевикам.

Так к чему же пьеса? Ещё раз подчеркнуть — послушайтесь нас, и всё будет хорошо. А то будет как XIX веке, когда не послушались, и всё стало плохо.

«Самый сложный вопрос для меня – вопрос семейный»

Один из моих давних студенческих приятелей, на тот момент молодой яппи, политикан,

несчастливый в любви

Что сказать, второй роман цикла «Семейный альбом» для меня не уронил планки первого романа. При этом, проецируя на себя, признаю, что тема любви является более тяжелой, чем тема совершенной личности аристонома. Встать на путь саморазвития, избрать свой путь, миссию, посвятить свою жизнь Делу всей жизни – это все же держать ответ только перед самим собой. Переживать свои неудачи сложно, но можно. Алкоголь, к примеру, в помощь. Переживать за любимого человека – Господи, как это тяжело, как дать ему частичку своих сил, как уберечь его от бед…Легко возлюбить дальнего своего, и как тяжело ближнего. Для автора, как мне кажется, эта тема так же представляется сложнее первой, недаром главное его детище – Эраст Фандорин по жизни идет одиночкой. Да и сам Акунин – информация о его личной жизни крайне скудна: женат вторым браком, детей нет…Большой вопрос, есть ли в его жизни та самая «Настоящая настоящая любовь». Думаю что нет, зато есть богатый материал для рефлексии по этому поводу, итоги которого тоже нашли свое место на страницах романа.

Ну да ладно, по поводу книги непосредствено: чудесно показана эпоха (этот всеобщий энтузиазм, первомай, эта вера в светлое будущее – с одной стороны; и кремлевское закулисье – уже начавшее свое шевеление, выплетающее из себя паутину начало кровавых репрессий, борьба с заговорами, инакомыслием, шпиономания. Уже мелькает где то там вдалеке САМ, пока еще как один из лидеров одной из кремлевских групп, но уже скоро...Эх, а что было бы, если он проиграл. Жалко Рогачева и рогачевых, которые посвятили свою жизнь борьбе во имя Светлого будущего, а сами будут съедены бляхиными (уверен, что в третьем романе цикла случится что то подобное). Яркие и запоминающиеся образы героев. Какая замечательная Мирра! И еще понравилась тихая и уютная сожительница Бляхина – несмотря на свою приземленность, тоже хорошая женщина, нашла в себе силы ответить «нет» подлецу. Надеюсь с ней и ее ребенком все будет хорошо. Очень рад был снова встретиться с Иннокентием Бахом, его понимание мира как то даже созвучно моему мироощущению. Тихое служение Господу, молитва за сирых и убогих, переживание всеобщей травли и подлинного величия, которое и может быть только таким – униженным, поруганным и оплёванным. Спасибо автору за радость от встречи с ним. И, конечно, Антон Клобуков. Жалко, вот вот было обрел он тихое, светлое счастье, чудесную девушку – энергичную, смелую, честную. Но, понимаю, что закончиться на этом сага не может, а значит не дано ему прожить эту спокойную радостную жизнь вместе с любимым человеком. Тяжело. Тревожно.

Понимаю недостатки романа, и все же от меня 10! Понимаю, что молодого читателя (а именно он наше будущее, мы же не забываем об этом) практически невозможно побудить прочесть «Анну Каренину», «Госпожу Бовари» или «Любовь во время чумы», ну так есть хоть какая то надежда, что он может увлечься этим, более легким, увлекательным и развлекательным, но вместе с тем очень важным и нужным романом. Надеюсь на это и рекомендую его молодым читателям.

На мой взгляд — слабейшая книга очевидно значимого для автора цикла. Часть про шестидесятые — традиционная игра в шарады, угадай, кто Трифонов и почему Евтушенко Возрожденский, публицистика про старость того же уровня, что и в предыдущих частях. По- разному написанные главы про Сиднея Райли и Степняка — уроки сочинения на тему по лекалам в сборнике про Англию. Все вместе в единый эмоциональный роман не складывается. Легкости, изящества и блеска нет и в помине, а без этого сочетания Акунин не бодрит.

Давно мне не попадалось приличных книг от Акунина, а вот «Медвежатница» неожиданно захватила. Это предпоследняя книга серии – серии, которую я совсем не читала (начинала как-то «Аристономию», но она совсем не пошла), поэтому были опасения, что выхваченный из середины кусок будет малосъедобен для тех, кто до этого не соблюдал диету. Но нет. Книга прочиталась взахлеб! Причем то, что она из середины, совершенно не мешало. Возможно, что в контексте прочих частей эта читается чуть иначе. Пожалуй, я это еще проверю.

Итак, о чем книга. Основной мотив, не удивляйтесь – счастье для всех даром, и пусть никто не уйдет обиженным. Да, это в сущности сказка, но как же классно она читается! Вот просто не оторваться!

На дворе 50-е годы. Эхо войны еще звучит, но вокруг уже приятная и спокойная мирная жизнь. Основные персонажи – интеллигенты. Врачи и филологи. Не обошлось и без «кровавой гебни», что меня бесит каждый раз, и здесь – это тоже та ложка дегтя, которая здорово портит и упрощает. Ну, да автор, видимо, иначе не способен. В остальном, здесь совершенно нормальная мораль.

Основной сюжет вертится вокруг системы человеческих типажей, вроде соционических групп, и придуманных для нее историй. Здесь каждая такая история – это отдельный квест, что-то вроде D&D. Когда у вас есть Мастер, который ведет игру, ставя игроков в разные ситуации, а они выбирают дверь/пропасть/профессию, в которую шагнуть. С той разницей, что в известной игре за выбор варианта отвечает обычно кубик, а в книге – сам испытуемый. Да, это типичная такая акунинская игра в жанры, и обязательно всплывающее понятие «благородного мужа», но в данном случае и то, и другое сделано без привычной уже халтуры.

«Медвежатница» — вообще уникальный персонаж. Это обаятельная старушка – участковый врач-терапевт. Она мудрая, теплая, абсолютный гений общения (она находит общий язык с кем угодно) и при этом настоящий ученый.

Кажется, придется теперь читать всю эту серию. Если остальные книги хотя бы наполовину столь увлекательны, то похоже, зря я ее игнорировала. Тем более, что имеется прекрасная озвучка Клюквина.

«Чтоб ты жил в эпоху перемен»

якобы Конфуций, пожелание врагу

Может быть, первая серьезная (по словам самого автора) книга и не дотягивает по уровню своей художественной силы до «Тихого Дона» или «Хождения по мукам», но имеет свои достоинства и красоту, о которых я и пытаюсь поговорить. А их, на мой взгляд, предостаточно: автор не обманул (не обманулся) – роман действительно серьезный, философская ее часть (из клетчатой тетради) совсем не лишняя и не обременительная, книгу банально интересно читать, сюжет захватывающий, места действия атмосферны – я словно сам оказывался и в голодно-холодном Петрограде, и в тихой, сытой, спокойной Швейцарии и, конечно, в суматошно-транзитном Севастополе. Персонажи книги яркие, характерные, каждый из них олицетворяет какой-то тип и каждый из них по – своему убедителен, по-своему прав. Хороши и мужские, и женские герои (куда смотрел Антон, когда с ним рядом были Паша и Эльза, я не понимаю). Эх, да что там скрывать, читая книгу, я часто ловил себя на мысли о том, насколько я похож на главного героя романа с его недостатками: горячность и вера в свои убеждения, возвышенность устремлений, альтруизм, сосуществуют вместе с желанием осмыслить жизнь, разобраться во взглядах другого, понять его. Как и Антон, я не раз менял свою точку зрения, мучился, переживал, обзывал себя дураком. Не раз меня обманывали. Не знаю, но без этого, по-моему, еще хуже: зачастую за твердой убежденностью в собственной правоте кроется тупость, ограниченность, эгоизм. Это не относится к таким героям книги-антиподам Клобукова как Бердышев или Рогачов, убежденность этих людей как раз осмысленная, выстраданная. Просто жизнь настолько сложна, что не умещается в манихейскую дуальность добра и зла. В общем, следить за внешними и внутренними обстоятельствами жизни Клобукова и нужно, и хочется, хоть и подсказывает мне мой внутренний голос, что счастья ему не видать. Жалко, конечно. Что бы выбрал я на его месте? Наверное, учебу в Швейцарии и дальнейшую эмиграцию в США. С профессией врача сложно остаться бесполезным для общества, так что нашел бы Антон где реализовать свой аристономический потенциал. В общем, кому много дано, с того и спрос большой. А все же жалко…

Ранее мне встречалось несколько снисходительное отношение к философской части романа. Автора упрекают за поверхностность, банальность проведенного анализа. Пожалуй, не соглашусь с этим. Пусть ничего принципиально нового в понимании совершенного человека автор и не привносит, но то, что делает он, — выполнено убедительно. Очень уместны примеры кандидатов на аристонома (например, Максим Максимович или Пьер Безухов), лишенные какой-либо из его обязательных черт. Стоит подумать над тем, является ли аристономом Фандорин? Да, наверное, автор сотворил свой идеальный проект. Идеален ли он для меня? Скорее да, чем нет. Хотя, очевидно, что аристоному не хватает человечности, тепла. Об этом, как я понимаю, следующая книга из цикла. К ней я с нетерпением и приступаю.

П.С. Отдельное спасибо за Бляхина. Тип и узнаваемый, и, к сожалению, вечный. Как таким можно быть, я не знаю, но даже с каким то удовольствием окуналсяв эту мерзость, встречаясь с ним на страницах романа.

Яркие значит «заметные»

«Самое интересное в истории – люди, которые ее делали.»

Помню какой злобой встретили его «Историю российского государства» некоторые публичные люди, которых до того я считала нормальными. Тогда никак не могла взять в толк, почему идея заново систематизировать сведения по истории родины может казаться кому-то крамольной. Почему не добавить к каноническим Соловьеву и Ключевскому еще один взгляд, если это ничего по большому счету не изменит. Массы не устремятся читать откровенно скучных и малодостоверных трудов. Убеждение, что историческая наука — продажная девка, которая ложится под всякого победителя, не оставило меня и теперь, но в акунинском варианте это как минимум читабельно и перестает казаться ворохом сваленного в кучу хлама, который проще выбросить, чем разобрать и попытаться пристроить к делу.

Признаться, сама я из девяти томов научной части прочла только предпоследний «Лекарство для империи», зато из художественной, которая иллюстрировала и подстегивала интерес к суховатой исторической — не меньше половины (сколько оказывается впереди интересных книжек). На самом деле это уникальный пример самодисциплины, работоспособности и креативного подхода — завлечь беллетристикой читателя, которого отпугнет голая история. А там. глядишь, и собственно научной частью заинтересуется.

Но Григорий Чхартишвили не был бы самым читаемым русскоязычным автором с миссией развлекая. просвещать, если бы остановился на достигнутом. Свой поход за российской историей он продолжает в новом формате: в одной книге соединяя собственно историю, большей частью представляющую собой биографический очерк очередного правителя; далее иллюстрирующая ее художественная часть; завершает все комментарий с рекомендациями литературы по теме для более глубокого самостоятельного изучения, буде таковое желание возникнет.

Бумажная и электронная книги богато иллюстрированы, аудиоверсия начитана Александром Клюквиным, чье участие само по себе достаточный признак эталонности. История разбита на короткие отрезки, которые проще для восприят, в комплексе воспринимается сочетанием «и уму и сердцу», и в целом не то. чтобы делает Древнюю Русь ближе, но несколько более понятной. Добавлю только, что нипочем не хотела бы жить в то время в тех условиях, и это дополнительный плюс — каким бы хреновым не казалось твое «сегодня», представь себя на минуту живущим тогда, и депрессивные настроения гарантированно уменьшатся.

«Яркие люди Древней Руси» — это, сколько понимаю, начало не менее масштабного проекта в дополнение к «Истории российского государства», первая книга охватывает домонгольский период и посвящена ожидаемо властителям. чье преимущество перед прочими — возможность закрепить память о себе, хотя бы и славой Святополка Окаянного. Впрочем, как раз с ним все не так однозначно.

Женщины книги умнее и большей частью лучше мужчин. Все вместе интересно, познавательно, обнадеживающе.

Что за прелесть эти сказки

Доброта, конечно, глупее ума, зато мудрее.

Первая на моем читательском веку аудиокнига в исполнении Бориса Акунина. И да, это было классно. Примерно то же, что чувствовала, когда слушала, как Стивен Кинг читает The Elevation: как такое возможно, я прочитала стопицот его книг и для меня он всегда был тем, кто общается с миром посредством букв, а оказывается может голосом. И как же хорошо у него получается!

Сборник «Сказки народов мира» — девять историй, каждая из которых стилизована под традиции определенной культуры: японская, немецкая, русская, арабская, английская, французская, еврейская, испанская, китайская. В вопросах стилизации с Григорием Чхартишвили в акунинской ипостаси мало кто сравнится, равно как в умении рассказывать истории, главное очарование которых все-таки даже не в сюжете, всегда захватывающе интересном, но в многозначности возможных толкований.

«Ледяной дракон» (японская сказка) Хё-Рю, ледяной дракон, похищает единственную дочь князя, на поиски которой должен отправиться самурай Румата, и он даже добирается. преодолев тысячи препятствий, до жерла ледяного вулкана, где чудовище прячет княжну, но не находит в себе смелости спуститься. Возвращается домой и от стыда, что потерял лицо, делает себе сеппуку. И это только начало главных приключений. Мораль (одна из) — мал, да удал!

«Рыцарь фон Грюнвальд» (немецкая сказка). Такой из Жуковского: «Жил маленький мальчик, был ростом он с пальчик, как искры глазенки, как пух волосенки, он жил меж цветочков, в тени их листочков в жары отдыхал он...» Только наш герой не мальчик, но муж, рыцарь. Который влюбляется в принцессу Ульрику вполне человеческого размера. А она соответственно в него. Через множество приключений история эта убеждает, что идеальная любовь умеет подчинять себе косную материю.

«Иванушка — Ясны Очи» (русская сказка). Умирая, царь-отец рассказывает сыновьям о Сокровище, которое непросто добыть, но уж коли кто добудет, тот станет по-настоящему счастлив. На поиски, как водится, отправляется младший из трех братьев, а уж что или кого он найдет, рассказывать не буду. Мораль — случается, что подлинное сокровище оказывается втрое больше, чем изначально предполагалось.

«Счастье Бахтияра» (арабская сказка). Купец Бахтияр имел хороший дом с садом и трех прекрасных жен, и в делах ему сопутствовал успех, живи да радуйся. Но встретил однажды вечером у фонтана незнакомку с газельими глазами и вся его жизнь враз переменилась. А к худу или к добру — скорее к худу, да только сам он так не считал. Иногда безусловное зло в глазах его жертвы выглядит единственным благом.

«Кастильо де ратас» (испанская сказка). Крыс никто не любит — это факт? А вот и нет. Жила была девушка, вполне умная и пригожая, рукодельница к тому же, которая не только пожалела и спасла крысенка. но и вырастила, и ушла из дома, когда родители хотели выбросить малютку. Дальше много чего случилось, но если с крысой по-человечески, то она станет сестренкой (не факт, но на то у нас и сказка).

«Три феи» (английская сказка). Хорошо. когда в благородном семействе рождается одна принцесса, которую разные феи одаривают всевозможными сокровищами. А что если сразу тройня? И трем феям, явившимся к колыбели, ничего не остается, как распределить дары между всеми: одной красоту. второй ум, третьей доброту. А что из этого выйдет? Ну, приличные люди сумеют устроить ко всеобщему благу.

«Синевласка» (французская сказка). Вариант «Синей бороды» наизнанку, да еще и совмещенный с «Котом в сапогах». А что, если, в самом деле, попробовать не нарушать данного слова и не входить в запретную комнату? А что, если твоя долгая и счастливая жизнь с любимым существом после того, будет казаться всем вокруг невыносимым существованием? Да какая вам разница, пусть себе думают, что хотят.

«Исполнение желаний» (еврейская сказка). Жил да был мудрый раввин, который затеял потягаться с Творцом и создать то-чего-на-свете-не-было. С каковой целью предался расшифровке имен того, кто мог ему в том помочь. И преуспел. Да только все пошло не совсем так, как хотелось бы. Что ж, умные порой ставят себя в глупое положение, а вот дурачкам случается стать мудрецами, ну или прослыть. Что тоже неплохо, если в результате вмешательство государства в частную жизнь граждан сводится к минимуму.

«Невидимы сад» (китайская сказка) Мастер дзена садовник Ван выращивает цветы и хочет одного — в тишине и покое предаваться своему ремеслу, невидимый для остального мира (для чего выводит особый лотос, скрывающий от посторонних глаз все вокруг себя на сколь-то тян). Но стремление души к красоте делает ее слух более чутким, и слезы, вздохи, стоны страдающих вокруг людей не дают великому мастеру спокойно радоваться своими лотосам. Остается что? Правильно, исправить этот мир, чтобы уж оставил в покое.

Мастер дзена садовник Ван выращивает цветы и хочет одного — в тишине и покое предаваться своему ремеслу, невидимый для остального мира (для чего выводит особый лотос, скрывающий от посторонних глаз все вокруг себя на сколь-то тян). Но стремление души к красоте делает ее слух более чутким, и слезы, вздохи, стоны страдающих вокруг людей не дают великому мастеру спокойно радоваться своими лотосам. Остается что? Правильно, исправить этот мир, чтобы уж оставил в покое.

Жил да был мудрый раввин, который затеял потягаться с Творцом и создать то-чего-на-свете-не-было. С каковой целью предался расшифровке имен того, кто мог ему в том помочь. И преуспел. Да только все пошло не совсем так, как хотелось бы. Что ж, умные порой ставят себя в глупое положение, а вот дурачкам случается стать мудрецами, ну или прослыть. Что тоже неплохо, если в результате вмешательство государства в частную жизнь граждан сводится к минимуму.

Вариант «Синей бороды» наизнанку, да еще и совмещенный с «Котом в сапогах». А что, если, в самом деле, попробовать не нарушать данного слова и не входить в запретную комнату? А что, если твоя долгая и счастливая жизнь с любимым существом после того, будет казаться всем вокруг невыносимым существованием? Да какая вам разница, пусть себе думают, что хотят.

Хорошо. когда в благородном семействе рождается одна принцесса, которую разные феи одаривают всевозможными сокровищами. А что если сразу тройня? И трем феям, явившимся к колыбели, ничего не остается, как распределить дары между всеми: одной красоту. второй ум, третьей доброту. А что из этого выйдет? Ну, приличные люди сумеют устроить ко всеобщему благу.

Крыс никто не любит — это факт? А вот и нет. Жила была девушка, вполне умная и пригожая, рукодельница к тому же, которая не только пожалела и спасла крысенка. но и вырастила, и ушла из дома. когда родители хотели выбросить малютку. Дальше много чего случилось, но если с крысой по=человечески, то она станет сестренкой (не факт, но на то у нас и сказка).

Купец Бахтияр имел хороший дом с садом и трех прекрасных жен, и в делах ему сопутствовал успех, живи да радуйся. Но встретил однажды вечером у фонтана незнакомку с газельими глазами и вся его жизнь враз переменилась. А к худу или к добру — скорее к худу, да только сам он так не считал. Иногда безусловное зло в глазах его жертвы выглядит единственным благом.

Умирая, царь-отец рассказывает сыновьям о Сокровище, которое непросто добыть, но уж коли кто добудет, тот станет по-настоящему счастлив. На поиски, как водится, отправляется младший из трех братьев, а уж что или кого он найдет, рассказывать не буду. Мораль — случается, что подлинное сокровище оказывается втрое больше, чем изначально предполагалось.

Такой из Жуковского: «Жил маленький мальчик, был ростом он с пальчик, как искры глазенки, как пух волосенки, он жил меж цветочков, в тени их листочков в жары отдыхал он...» Только наш герой не мальчик, но муж, рыцарь. Который влюбляется в принцессу Ульрику вполне человеческого размера. А она соответственно в него. Через множество приключений история эта убеждает, что идеальная любовь умеет подчинять себе косную материю.

Хё-Рю, ледяной дракон, похищает единственную дочь князя, на поиски которой должен отправиться самурай Румата, и он даже добирается. преодолев тысячи препятствий, до жерла ледяного вулкана, где чудовище прячет княжну, но не находит в себе смелости спуститься. Возвращается домой и от стыда, что потерял лицо, делает себе сеппуку. И это только начало главных приключений. Мораль (одна из) — мал, да удал!

Странная книга. Необычная.

Будто сам Булгаков восстал, педантично проанализировал собственное творчество, формализовал результаты в коротенький список — и строго по этому списку написал новую, доселе невиданную, книгу. Сам, по своим канонам, для себя.

С достаточно тяжёлым слогом. С тяжёлыми событиями. С вкраплениями фирменного тяжёлого, скорбно-отчаянного юмора. С обнажением тех моментов, о которых ооооооочень не любят писать в наших учебниках истории.

Причём, достаётся всем. Даже Масаил оказывается намного более близок к совершению харакири, чем обычно...

Некоторый избыток «счастливых совпадений» несколько портит впечатление — но кроме как к этому мне прицепиться больше не к чему.

Тем более, в самом начале мягко-мягко намекается, что события этой книги

Как коммерческий tie-in — гениальный ход.

Но это не книга Фандоринского цикла. Нет.

Остаётся, правда, вопрос,

Мне вредно столько хихикать... За первые 10% книги я столько раз смеялся, что пришлось брать паузу и отпаиваться кофе...

«Чёрный Город» берёт реванш за ПАФОСНОСТЬ, ДРАМАТИЧНОСТЬ и ЭПИКУ, затянувшиеся чуть ли не со времён «Алмазной Колесницы», а то и раньше.

Нет, правда! Не смотря на фирменную крепость сюжета, юмористические вставки не смотрятся лишними, не гипертрофированы и довольно остроумны!

Наверное, так бы выглядел детектив, если бы его писал Леонид Филатов.

Достойно, похвально и достойно! Даже если остальные 90% книги окажутся прескверными, первые 10% уже оправдали затраты на прочтение стократ.

Upd. Прочитано, осмыслено, анализировано. Всё равно ради комедийной половины — стоит читать. При этом, детективная половина крайне добротна.

Думаю, не будет большим спойлером сказать, что Эраст Петрович получил ИМЕННО то, что заслужил.

Зря-зря-зря... Не стоило сводить вместе Фандорина и Холмса ТАК, зря-зря-зря... вроде бы, все компоненты от обеих «детективных франшиз» на месте, но...

Фандорину не хватает начавшей пышным цветом набухать супергероики новых книг и вдумчивого нащупывания Пути старых.

Холмсу ополовинили IQ.

Основной задумке — «письменному спору» двух верных оруженосцев при двух рыцарях лупы и орала — не хватает уравновешенности: М-л М-вич очень сильно перетягивает всё внимание на себя и на его фоне конспект Ватсона совершенно теряется. Как чисто Масаиловское творчество же книга перенасыщена совершенно посторонними деталями.

Если смотрели пятый сезон «Самурая Джека», вспомните серию

Юнгианка

«Не вздыхать по тому, чего у тебя нет, а сполна пользоваться тем, что у тебя есть.»

Самая короткая и самая светлая книга «Семейного альбома». Пятая в шестикнижии, но для меня завершающая, потому что начинала с заключительной «Собачьей смерти», знаменующей новый виток реакции летом 68-го. Однако сейчас на дворе 55-й, Сталина больше нет, Берия расстрелян, из лагерей начали возвращаться политические. До ХХ съезда еще год, но уже сейчас живется и дышится иначе, чем под тенью кремлевского горца. Антону Клобукову, неизменному герою цикла, под шестьдесят. Он бодр и свеж, он человек нашедший свой путь и следующий по нему. Делает академическую карьеру, заботится о дочери — Аде 22, но выглядит она четырнадцатилетней и большую часть суток спит, при некоторых формах аутизма такое бывает. По жене и сыну отгоревал, не женился, любовницы не завел, живет тихой жизнью, которую сам считает счастливой.

Эта женщина появляется в его доме, когда заболевает Ада. Отец диагностирует у девочки начало пневмонии, нужна инъекция новомодного и необычайно эффективного тогда пенициллина, которым, он знает, начали оснащать экипажи скорой помощи. На вызов прибывает она, Пифия. Вообще-то Мария Кондратьевна Епифьева совсем не подходит на роль романтической героини. Она ею и не будет. Пожилая докторица горбунья и есть «Медвежатница», только в отличие от аристократов преступного мира, умеющих взламывать сейфы, она подбирает ключи к человеческим характерам, умам, сердцам. Что особенно важно в свете занятия, приносящего основной доход. Доктор Епифьева, ученица Юнга, развившая его метод и приспособившая к практическим нуждам — сваха.

И это не только позволяет ей зарабатывать, но наполняет жизнь вечным сиянием чистого разума. Потому что три с лишним сотни психотипов, выясненных посредством сочиненных ею сценарных тестов, подбирают всякому, кто к ней обратится, идеальную пару. И даже тому, кто не обратится, потому что работа врача сводит Марию Кондратьевну со множеством людей, большинство из которых не подозревает, насколько полнее, счастливее, радостнее может стать их жизнь в гармоничном союзе с идеально подходящим партнером. Которого она может предоставить. А дальше — князю. прибыль, белке честь. Дама содействует прогрессу человечества, наполняет собственную жизнь богатым ярким смыслом и добавляет в нее радости финансовой обеспеченности (потому что приличные люди в долгу не остаются).

Параллельно разворачивается линия молодой женщины Юстины, такой белой мышки-латинистки, книжного червя и синего чулка, которая живет тихонько совсем близко от Антона, и даже смотрит на его подолгу не гаснущее окно, когда сама засиживается за своими латинскими штудиями. И да, их встреча будет счастьем, можно ведь и хорошим людям для разнообразия отсыпать его?

Что до негодяев, то у них все тоже хорошо, Филипп вполне себе процветает, собирается праздновать юбилей. В комиссии по реабилитации, как работник органов, не запятнавший себя (и то сказать, он всегда был умеренным, к звероватости иных чекистов склонности не имел). Кстати, чтобы вы знали, освобождение по амнистии не гарантировало автоматической реабилитации, на нее нужно было подавать документы и ждать решения. Жена Александра Грина, Нина, его Ассоль, разделившая с ним тяготы нищенского существования, на реабилитацию вовремя не подала, и так прожила остаток жизни лишенкой, не имея никаких прав, привилегий и не получая ни копейки роялти, в то время как волшебные города Гринландии жили на книжных полках в каждом доме. Но это к слову.

Появится на страницах и один персонаж из «Трезориума», бывший краском, бывший зек, бывший боец штрафбата и снова бывший заключенный Санин. Он тут на роли добра-с-кулаками, осознающего, что месть не только сладка, но и деструктивна по своей глубинной сути. Вообще, линия Санина-Самурая не то, чтобы исчерпывающе разработана, тут Акунин скорее оставляет вопрос: брать на себя роль божественного провидения или предоставить эту молотьбу божьим мельницам — на усмотрение читателя. Что тоже правильно, пусть каждый решает для себя.

Богатым бонусом к книге Приложение с таблицами тех самых без малого четырех сотен психотипов, освоение которых по замыслу автора принесет человечеству счастье. Но тут уж я возражу, как человек, не чуждый астрологии. Если за четыре с лишним тысячелетия люди не сподобились освоиться с этими знаниями, то не так, значит, и нужно им быть счастливыми. Или по-гайдаровски: «Что такое счастье, каждый понимает по-своему».

«Нигилизм. Начало»

Исчерпывающий перечень пороков современной озверелой молодёжи (да и не только молодёжи). С примерной распиской предпосылок. И, немножко, методов лечения.

Как и положено наглядному пособию по нигилизму для не-нигилистов, присутствуют оскотиневшая эротика, отсутствие здравого смысла, поиски чёрной кошки в комнате без чёрной кошки и прочие проявления ума и сообразительности обнищалых духом. Подано жестоко. Не как образец для подражания.

Из-за чего, вопреки своих достоинств, книга... не имеет целевой аудитории.

Для нигилистов слишком мягко + примерно к середине даже до самого тугого читателя-нигилиста дойдёт, что над ним стебутся.

Для не-нигилистов стабильных — собственно говоря, зачем, если есть более лицеприятное чтиво?

Для не-нигилистов нестабильных, рискующих влиться в нигилисты, — опасно. Нечего вредные советы читать, если на душе тяжко. Фандорин не придёт за тобой. Надо учиться справляться самому.

(мне чисто по-человечески интересно, те «фантлабовцы», которые лепят на такие книги возрастной тэг «Любой», — они книгу не читали или на детей им наплевать?)

Великолепное пособие по проблемам взаимоотношения полов, нерешаемым моральным дилеммам и вытаскиванию самого себя из жизненной задницы.

Взрослым определённо стоит ознакомиться, даже если о Фандорине они знают только, что он «занятьем детектив, речами дефектив и на висках блондив».

В прииииииинципе, я бы даже рискнул подкинуть идею о том, что и тинэйджерам тоже есть над чем подумать в этой книге. Пользы от неё точно побольше, чем от «Заводного Апельсина»: молодое поколение может подчерпнуть из «Любовника Смерти» пару очень дельных идей, до которых самим дойти тяжело, а спросить не у кого (либо очень, очень стыдно).

При этом, «возраст читателя» — отнюдь не «любой». Тут, знаете ли, сексом трахаются. И ещё кой-чего по мелочи. Детям до 16 лет противопоказано.

Педагогическая поэма

«Народ, состоящий из не нашедших себя людей, превращается в полчище крыс. Мы обитаем в аду, и этот ад — дело наших собственных рук, результат того, что людей никто не научил быть людьми.»

Действие четвертой книги «Семейного альбома» разворачивается в феврале-марте 1945 года, место действия Бреслау ныне польский Вроцлав, вошедший в историю Второй Мировой как «немецкий Брест». Бои за город шли с февраля по май, были необычайно ожесточенными и продолжались даже после объявления капитуляции. Рэм, сын сквозного героя шестикнижия Антона Клобукова, попадает сюда сразу после десятилетки и ускоренных командных пехотных курсов, лейтенантом с шансами уцелеть стремящимися к нулю.

В книге болезненно точно схвачено это особое ощущение предчувствия неминуемой гибели: пехота пушечное мясо, а командиру поднимать бойцов в атаку, и значит, вставать под пули — в соединении с надеждой и вопреки всему верой, с мальчишеской жаждой жить, любить, с естественной для нормального человека потребностью сохранить себя в чистоте. Параллельно разворачивается история Тани Ленской, девушки, папа которой поляк, а мама еврейка из России, ее нисхождение по кругам ада: ожидание беды, время стыда, время страха, черный омут, оттолкнувшись от дна которого продолжила жить при эстернате.

Если вы знакомы с первой книгой фандоринского цикла «Азазель», то имеете представление о педагогической системе леди Маргарет Эстер. основанной на выявлении у всякого человека его особого таланта и развитии уникальных способностей — системы, апологетом которой последовательно выступает Акунин. В руки Рэма попадают записи на русском языке, которые начинаются как «письма далекому другу» и адресованы Антону Семеновечу Макаренко, чьим однокашником автор был когда-то. Адресат выбран не случайно, потому что эта часть Трактата посвящена педагогике.

Способ, каким добыты деньги на педагогический эксперимент, оставлю без комментариев, ограничусь тем, что с точки зрения меньшего из зол он вполне морален. Не буду комментировать и отношения автора (дневников или все-таки романа?) к Янушу Корчаку, выведенному здесь под именем Сказочника. Суть «Трезориума» («сокровищницы») в том, чтобы по еврейским документам проникнуть в гетто с достаточным для организации приюта количеством средств. Каковой, устроенный по типу эстернатов, и открыть посреди этого ужаса.

Отвергая концепцию «Гармонично развитой личности» Песталоцци, на воспитании которой базировалась, в частности, советская педагогика, автор предполагает работу с пятилетними детьми, разбитую на семестры. Первый — наблюдаем, тестируем, выявляем способности, которые подразделяют на 5 категорий: Г (Голова), С (Сердце), Т (Тело), К (Креативность) и Н (Неопределившийся). Второй — переход от наблюдения к активной работе и типизация группы Н. Третий — разделение по группам, четыре дня в неделю, через день, ребенок занимается у профильного педагога, вторник. четверг и субботу — у наставников других групп, чтобы исключить ошибки тестирования и вовремя разглядеть склонность к иному типу деятельности, буде таковая проявится, и для общего развития.

Четвертый семестр делит каждую из групп на две подгруппы: Г«олова на теоретиков и практиков, С«ердце на позитивистов и негативистов, Т«ело на атлетов и мастеров, К«реатив на эстетиков и инвенторов (чья творческая активность тяготеет к нехудожественной стороне, изобретатели). Пятый снова делит каждую из подгрупп на две. В категории Г«олова на теоретиков и практиков естественников и гуманитариев; С«ердце на генераторов и эмиттеров; Т«ело подразделяет атлетов на спортсменов и актеров, а мастеров на макро и микро. К«реативисты — на практиков-теоретиков инвенторов, а кунстлеров (художников) -на акционистов и эстетиков. Шестой завершает типизацию и переходит к развитию конкретных знаний, умений и навыков, которые помогут наиболее полно развить заложенное в человеке природой, воспитав из ребенка гения.

В цикле «Семейный альбом» обрамляющая история служит именно, что рамой для трактатной части. И разумеется. ничем хорошим затея педагога-авантюриста в условиях войны не могла бы закончиться. Но вот что удивительно, когда я думаю о возможности воплощения ее, даже в нынешние темные времена отката, то все больше склоняюсь к мысли, что общий уровень прогресса, лишающий работы многих специалистов, которых проще и дешевле заменить машинами, может стать фактором, который заставит огромное количество специалистов направить взгляд в сторону педагогики. Потребность в иной воспитательной и образовательной системах давно есть и это актуально для всех стран, но до сих пор не было базы специалистов и внятного теоретического обоснования.

Но тут гадать бессмысленно. Поживем-увидим.

НЕсчястливая Россия

Сколько лет я жую вместо хлеба

Сырую любовь.

Сколько жизней плюет мне в висок вороненным стволом

Долгожданная даль.

Третья часть «Семейного альбома» — эпопеи, для которой автор, верный принципу «развлекая, обучать»: излагать свои взгляды на мироустройство и возможные пути дальнейшего оптимального развития посредством увлекательных историй в одном из мейнстримных жанров (детектив, фантастика, триллер, исторический роман) — выбрал формат семейной саги.

Время действия «Счастливой России» — 37 год, пик второй волны репрессий, ставший именем нарицательным для отечественного культурного пространства. На уровне повествования со сквозными героями, Антон Клобуков счастливо женат на Мирре, успевшей стать талантливым и востребованным пластическим хирургом, карьера обоих идет в гору. У них двое детей, десятилетний Рэм и малышка Ада, у девочки тяжелая форма аутизма. Но в целом гармоничная и удивительно счастливая жизнь, ему ли не понимать-ценить это после всего, что довелось пройти в юности.

Панкрата Рогачева репрессировали и расстреляли, но его порученец Филипп сумел выкрутиться, вовремя ушел из под начала пламенного революционера, вовремя дал на суде идеологически выдержанные показания, изобличающие бывшего благодетеля, остался в органах. Выявляет заговоры вредителей и врагов народа, о которых товарищ Сталин неустанно предупреждает (нужно же как-то объяснять людям, почему в счастливой стране, где «жить стало лучше, жить стало веселее» все так хреново). Внезапно предоставляется возможность раскрыть не фиктивный заговор, участники которого планируют прорыть туннель в Японию, а большинство было именно такими, но реальную антисоветскую организацию.

На самом деле, члены этого кружка регулярно собираются, чтобы обсудить и высказать предположения «как нам обустроить Россию». Но для времени, когда неосторожное слово, анекдот или пятиминутное опоздание на работу могли стать причиной тюремного срока, такие собрания были смертным приговором для участников и Клондайком для сталинской опричнины. Возможностью разоблачить не выдуманную, а реально существующую организацию.

В той части книги, которая «трактат», Акунин тезисно излагает то, о чем подробно и развернуто будет говорить в «Истории Российского государства». Думаю имеет смысл дать краткий конспект восьми его генетически-ордынских признаков. 1. Предельно жесткая централизация, все значимые решения принимаются в ханской ставке. 2.Фигура властителя сакральна, даже церковь повинуется хану. 3. Воля правителя выше любого закона, на деле законодательная, исполнительная и судебная власти склоняются перед ней и не могут оспорить ханского решения. 4. Ордынское государство военизировано, приказы не обсуждаются, а выполняются, коллегиальность минимальна или отсутствует. 5. Высшей целью государства является само государство, не государство обслуживает нужды народа. а народ обслуживает его нужды. 6. Вместо системы личных прав — система личных привилегий, права даны изначально и никто не может их у тебя отнять, в то время, как привилегии пожалованы властителем и в любой момент могут быть отозваны, благополучие зависит от лояльности. 7. Гипертрофированная важность тайной полиции, разнообразные по уровню жесткости на разных этапах фискальные службы, призванные устрашать население. 8. Государство немыслимо без ощущения высшей цели, сакральность власти должна оправдываться особым путем, миссиональностью, добровольной жертвенностью, бенефициарием которой становятся другие народы и страны.

Роман блестяще иллюстрирует максиму о невозможности построить островок счастья посреди океана всеобщего горя, и тщетности надежд на то, что политика оставит тебя в покое, если ты будешь держаться от нее подальше. Бонусом можно считать скорую и относительно безболезненную смерть. А возможность прихватить с собой кого-то из мучителей становится просто бесценной.

Все начинается с любви

«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.»

И пусть апостол Павел говорил о любви божественной, но отблеск ее есть во всякой человеческой. Любя, мы приближаемся к состоянию Бога, хотя бы в отношении тех. кого любим. Потому неудивительно, что вторая часть цикла «Семейный альбом», который суть трактат, обобщающий, суммирующий и выражающий взгляды автора на различные сферы человеческой жизни, посвящена любви.

А в беллетристической составляющей «Другой путь» привал измученного путника, место и время, когда можно передохнуть от житейских штормов Революции и Гражданской «Аристономии» и зарядиться оптимизмом, жизненной силой, верой в возможность светлого будущего перед репрессиями третьей части «Счастливая Россия». Время действия романа середина двадцатых, когда НЭП уже свернут и к власти пришел Сталин, но до лютых репрессий еще есть время, и трудности кажутся временными и преодолимыми, и даже с ленинской гвардией тиран еще не расправился.

А герои молоды, полны сил, и хотят любить. Антон Клобуков, сквозной персонаж шестикнижия, состоит анестезиологом при светиле хирургии, профессоре Логинове, и достаточно неплохо по тем временам устроен. В пору, когда кругом уплотнение и люди живут в страшной тесноте, у него своя квартирка в мансарде, даже и с душем и биотуалетом, которые герой, оказавшийся неожиданно рукастым, соорудил себе. В «Аристономии» таких талантов за ним не наблюдалось. Хотя, если не сам соорудил, а спроектировал и нашел дельных исполнителей — честь ему и хвала.

Мирра Носик, дитя кишиневского погрома от еврейской матери и неизвестного отца, учится на хирурга, истово верит в идеалы марксизма и любит свою советскую родину. А еще, она считает некрасивость жизни личным врагом, с которым намерена бороться. Как анестезиолог Антон воюет с болью, так Мирра нашла свое призвание в пластической хирургии. Исправлять дефекты внешности, которые делают людей несчастными, не менее важно, чем врачевать внутренние органы. Героиня влюблена в героя, а он в нее, хотя думал было, что эта часть жизни умерла для него. Следующий абзац про других сквозных персонажей серии, Которых Акунин, верный привычке иллюстрировать тезисы живыми людьми, заставляет проживать деструктивные отношения, в противоположность главным и любимым героям. Если не читаете эпопею подряд, то пропустите.

Филя, бывший филер охранки, ныне порученец при большом человеке, наркоме Рогачеве, любит поповну Сонечку и они счастливы. До поры, пока некий чекистский начальник не объяснит Филиппу, что классово чуждый элемент — неподходящая для приличной карьеры партия. А Панкрат Рогачев любит свою революционную музу Веру, но вынужден расстаться с ней по идейным соображениям — она из эсэров, видите ли, и считает товарища Сталина хитрым жестоким властолюбцем. А подруга Мирры, красавица Лида, «из бывших», влюбляется все в неподходящих людей, и когда погибает последний объект ее поклонения Тео, кончает с собой. На самом деле немного не так, кроме товарища Теодора Нетте. парохода и человека, в следующие два дня случилось еще две смерти людей, которые много значили для девушки. Хотя ни Лариса Рейснер, вдохновившая Всеволода Вишневского на «Оптимистическую трагедию», а Алексея Иванова на «Бронепароходы», ни бывшая княжна Оболенская, проститутка и морфинистка, о Лидке думать не думали и не могли бы предположить, что сыграют в ее судьбе такую роковую роль .

Обычно мне нравится конспективно излагать акунинские взгляды, но что касается любви, то я все-таки думаю, что чувственная живет, по Бегбедеру. три года, а что до прочих видов — то они скорее не любовь, а дружба, товарищество, сочувствие, уважение, понимание, сотрудничество. Именно в части любви и именно сейчас все изменяется по многим причинам, для изложения собственных взглядов на которые мне пришлось бы написать свой ученый труд.

Ах да, аудиокнгига, прочитанная Александром Клюквиным, бесподобно хороша. Может быть в исполнении главная причина, по которой я вернулась к шестикнижию.

Как писать частицу «не» в нашей солнечной стране

«Лучшие книги пишутся не словами, а поступками»

Я не пропускаю акунинских книг. За редкими исключениями. Не сложилось в свое время с «Аристономией» — первой книгой «Семейного альбома», уж и не знаю, по какой причине, не готова оказалась к ней. Такое случается, даже с самыми «нашими» авторами. А после, увидев очередную книгу цикла, просто пропускала ее. Пока не взяла эту.

Теперь думаю, что вернусь и прочту или лучше послушаю предыдущие книги серии — исполнение Александра Клюквина всегда праздник. Хотя, если я правильно поняла, книги «Семейного альбома» достаточно автономны и знакомство с предыдущими романами здесь скорее приветствуется, чем необходимо. Есть один сквозной герой, Клобуков чья судьба проходит через все шестикнижие и возможно в первых романах удельный вес его деятельного присутствия был много выше, но в заключительном, уже семидесятилетним, он выступает главным образом как философ, выразитель авторского миропонимания.

Время действия «Собачьей смерти» — лето 1968, которое завершится разгромом Пражской весны и вводом советских танков в Чехословакию, одновременно с окончанием Оттепели и очередным закручиванием гаек. ознаменовавшим начало Застоя в Союзе. Писатель по имени Марат, собирательный образ, в биографии котором угадываются черты Василия Аксенова и Юлиана Семенова — сын репрессированных родителей, вырос в интернате, первая повесть принесла ему большой успех и несчастливую, но выгодную женитьбу на дочери советского литературного генерала.

Стремительно начавшаяся карьера не задалась, герой пил, потом завязал и превратился в крепкого середнячка писательского цеха, но неожиданно подвернувшаяся возможность написать сценарий сериала о чекистах вновь выносит его на гребень популярности. Марат вхож в круги фрондирующей творческой элиты, диссидентов, номенклатуры, смотрит на них взглядом отчасти инсайдера, и мы можем взглянуть его глазами.

Основное действие перемежается фрагментами двух книг, которые пишет герой: про пламенного революционера Степняка-Кравчинского для заработка, и в параллель «встольной» — про авантюриста, блистательного разведчика Сиднея Рейли, прообраз (один из) Джеймса Бонда Флемминга, «Овода» Войнич и еще полудюжины книг и фильмов. Рейли романа, которому японцы, кстати, обязаны цусимской победой, планирует путч при участии латышских стрелков, результатом которого должна стать реставрация. Но в дело вмешивается случайность, в результате которой все срывается. Кстати сказать, качество обеих книг не то, чтобы различалось.

Несколько любовных линий, как всегда у Акунина — классификатора и каталогизатора, поверяющие гармонию алгеброй, и «от ума» (что на мой взгляд предпочтительнее мильона терзаний из-за гормональных всплесков). Но жемчужина романа трактат «Наука стареть», который пишет сквозной герой Клобуков и для Григория Чхартишвили это сквозная тема, в какой бы ипостаси он не явил себя миру: Акунин, Брусникин, Анна Борисова или подлинное имя.

Мудрость, которой герою не доведется применить к собственной жизни, но благодарный читатель. взяв на вооружение, извлечет из нее многие плюсы. Хотя бы даже мечты о всеобщем прогрессе человечества оказались разбиты.

Я не знаю, под какую целевую аудиторию и с прицелом на какой жанр писалось это произведение.

Фантастики тут меньше, чем у Жюля Верна. За стилизацию, конечно, весомый плюс — но... зачем? Сюжетообразующие фантастические допущения тут «не работают» на сюжет, никак. Перенос вполне современной драмы с подлодками и прочим в более глубокое прошлое выглядит слишком вымученным.

Для бондианы все взрослые участники конфликта (кроме, разве что, Масаила «Наше Всё» Мицуевича) избыточно пафосны и недостаточно активны.

Супергероика... да, пожалуй, серия окончательно свалилась из псевдоисторичного детектива в чёртову супергероику. Ещё пара продолжений в таком духе — и Э. П. Ф. научится стрелять лазерами из глаз и летать кулаком вперёд, это точно.

Как вещь в себе произведение... довольно неплохое, добротное. Бэтмэн по Верну, да и только.

Но как часть основного Фандоринского цикла — выглядит каким-то трэшем. Слишком ушло куда-то не туда.

Ну... возрадуемся же, что это разовый случай, а не как у менее знаменитых русских писателей!..

Очень коротко о книге.

Попытка описать подготовку к старости с благами и потерями понравилась.

Любопытное исследование с дальнейшей НЕреализацией в реальной жизни.

Острая проблема выбора поступать по совести или как удобно показана с любопытной стороны.

Грустный финал произведения в «серой» (во всех отношениях) стране звучит логично, грустно и легко.

Аллюзии на литературные источники понравились.

Как по мне — это лучшее из Акунин-Чхартишвили. Язык и слог завораживает.

Почти 10, но чуть-чуть не...

Поэтому -9.

В России сменилась власть, президентом был избран Мандельный. Вернувшийся из эмиграции писатель Борис Тургенчиков (alter ego Бориса Акунина) стал общественным защитником бывшего «серого кардинала» Владислава Хомяченко и ведёт с ним беседы на темы истории, власти и всего такого.

Проблем с текстом ровно две и обе фатальные. Во-первых, Борис Акунин настолько давно покинул страну, что надёжно потерял всякую связь с её реальностью. Ахматовские слова:

«Нет, и не под чуждым небосводом,

И не под защитой чуждых крыл,-

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.»

совершенно не относятся к автору. Во-вторых, акунинская невозможность встать над ситуацией ведёт к тому, что и Тургенчиков и Хомяченко транслируют исключительно авторские мысли и смыслы. И легко понять, кто же победит в этой борьбе нанайских мальчиков.

Сатирическая миниатюра автора на тему «что будет дальше».

Гомерически смешно, провокационно, с неожиданными сюжетными твистами в конце.

Чем-то напомнило «Министерство справедливости». Но даже Арбитман признавал, что Прекрасной России Будущего потребуются тайные эскадроны, призывающие к ответу тех, кто недоступен для традиционного правосудия.

Акунин более принципиален. Чтобы показать справедливость суда, протагонист вынужден защищать самого «серого кардинала» Хомяченко.

Вещь короткая, в районе полусотни страниц.

Спасибо, автор, посмеялся. Особенно забавно было читать за день до очередного Послания.

10(НЕПРИМИРИМО)

"— Мы напали на беззащитную страну, мы давим ее гусеницами! Нам теперь от этого никогда не отмыться!»

В очередной раз отмечу, что романы о писателях почти всегда очень хороши. В жизни каждого состоявшегося автора появляется момент, когда хочется отрефлексировать свой писательский опыт, сказать что-то о муках творчества и секретах мастерства.

«Собачья смерть» — биография писателя Марата в послевоенном СССР. что-то похожее я уже читал, в рассказе Логинова по-моему. Серая биография, пара неожиданных успехов.

Роман предельно литературоцентричен, сразу на многих уровнях. Упоминание «Мастера и Маргариты» (читал, естественно), самурайского «Хагакурэ» (тоже читал), «Овода» (читал в детстве); игра в угадайку — на страницах книги действуют и Аркадий Стругацкий, и поэт Вознесенский; собственно, романы в романе главного героя. Акунин пошёл даже дальше Булгакова. Приводятся не только главы из романа, который пишет главный герой-писатель, но и есть сцены, где герой взахлёб рассказывает о будущих хитросплетениях сюжета и внутреннем мире героев и о том, как он их видит. И это погружение в третий слой завораживает.

Акунину удались обе линии — и оттепельного СССР, с богемной фрондой и зарождающимися кружками диссидентов-правозащитников; и конечно же, авантюрная история легендарного Сиднея Рейли, этого шпиона номер один по общему мнению, одного из прообразов Джеймса Бонда. Невероятного колорита личность. Естественно, параллельно с главами по Рейди я читал вики про него; Акунин владеет предметом — все исторические детали соблюдены безукоризненно.

По глубине погружения в мою любимую эпоху Гражданской войны «Собачья смерть» не уступает первому тому цикла, «Аристономии».

В романе есть прелюбопытный момент! Что, если 30 августа 1918-го гожа эсэры Каннигисер, убивший Урицкого и Фанни Каплан, стрелявшая в Ленина, спасли Советскую Россию? Ведь, по роману, на начало сентября было запланировано свержение власти в Москве и Питере Сиднеем Рейли. Но эсэры-любители успели раньше и комиссары первые начали Красный Террор, уничтожив шансы на успех заговора Рейли. Этот же эпизод прекрасно иллюстрирует невозможность, к сожалению, хоть сколько-нибудь глобальных планов и заговоров — слишком много случайностей и разнонаправленных сил действует в любой потенциальной точке слома истории. Сколько примеров таких нелепых случайностей, не давших Истории свернуть на другой путь, было как во время русской Гражданской войны, так и во время американской Гражданской, или во время Войны за независимость США, или во время Наполеоновских войн. Да когда угодно. Потерявшийся приказ, замеченный фонарь, забывчивый полковник-шахматист, павшая лошадь, ссора, по ошибке обстрелянный самолёт дружественной страны, не говоря уж о штормах, уничтоживших Великую Армаду и монгольские флоты Хубилая.

А сюжетная линия шестидесятых тем временем добирается до ввода советских войск в Чехословакию. Прекрасно передан шок неравнодушного человека, чья страна вторглась силами двадцати четырех дивизий к соседям. Марат, будучи писателем, подмечает все нюансы и реакции окружающих на случившееся. Подозреваю, что описание вторжения в Чехословакию дано как актуальная иллюстрация к более современным событиям.

Как будто мало двух встроенных романов, Акунин добавляет в том очередную, финальную, главу трактата Антона Клобукова, сквозного героя шеститомника, на этот раз «о достойной старости». Шикарная вставка.

Композиционно книга, конечно, раздражает. Опять ощущение неряшливости, несмотря на тройку ударных финалов.

Атмосфера Гражданской, аллюзии на современность, нетривиальные размышления — всё это не позволяет мне поставить книге меньше, чем высший балл.

10(ЛИТЕРАТУРОЦЕНТРИЧНЕНЬКО)

Приятный детектив. Но я в нем болела за антагонистов — мне понравилась главная цель организации Азазель, а ГГ не особо. Возможно, преградой для меня стал стиль изложения. Вся эта витееватость и свет внутри текста не оживили повествование, а наоборот сделали его более картинным. Удивительно, но мне не хватило слёз, крови, сомнений и неудач. Больно уж складно (

Это роман, который надо читать долго. Вжиться в темп и представить все выпавшие описания.

Как никогда чувствую себя человеком с клиповым мышлением, который не готов воспринимать такие тексты.

Самое то для Новогодних дней

Надо сказать, что с творчеством Бориса Акунина знаком весьма хаотично и кусочно. Например, совершенно не читал его известнейший цикл про Фандорина. Да и другие циклы не читал тоже. Три книги из Аристономии да ещё «Креативщик» от Анны Борисовой — вот и весь мой Акунин. И потому нисколько не сомневался, браться ли за чтение «Сказок...». Тем более, что сказки как жанр вообще люблю и уважаю, и даже какое-то количество книжек насобирато.

На этот раз мы имеем дело со сборником сказок, каждая из которых относится к какой-то стране мира. Англия и Франция, Китай и Россия, Япония и Германия, Испания, арабский и еврейский миры гостеприимно распахивают свои сказочные двери перед пытливым читателем.

Конечно, перед нами сказки волшебные, т. е. те, в которых живут разные сказочные существа и совершаются волшебные превращения. И обычно читатель как раз больше всего и любит именно волшебные сказки, а не бытовые. При этом автор сказок постарался передать особенности именно того народа и то страны, где и происходит, свершается сказка. Я не являюсь большим знатоком и потому не могу строго судить, но как мне кажется, имитация под народную Акунину удалась. И глядишь, вдруг заинтересовавшийся читатель отправится после акунинских сказок в сказки уже неподдельные, неважно, китайские или японские, индийские или французские — важно, что эти сказки помогут ему открыть дверь в Сказочную страну.

В очередной раз перечитав « Азазель» спустя более чем 20 лет, пришла к выводу, что так и не поняла, в чем была провинность главного героя, за которую он заплатил непомерную цену.

Эта несостыковка лично для меня была и остаётся единственным минусом в отношении этого произведения. Сам же персонаж вызывает наибольшую симпатию — из всех своих « фандоринских» ипостасей. Вместе с « это раз, это два» Фандорин перенял, как мне видится, у Бриллинга многое и другое, что мы увидим в его характере в последующих книгах, здесь же Эраст Петрович в своих лучших качествах : он любознателен, доверчив, испытывает острый стыд, нерешительность... Все это в дальнейшем исчезнет глубоко внутри соврюершенной машины для разгадывания сложных ребусов.

Интересны рассуждения Фандорина, не была ли права леди Эстер ?..Но тут мы упирается в вечный вопрос эволюции о всеобщем благе ценой отдельных человеческих жертв. Книга, безусловно, захватывающая не менее, чем 20 лет назад.

Финансист[ка] по-новгородски

После долго перерыва возобновил чтение исторического цикла Акунина. Почему перерыв был? Потому что «Вдовий плат» поболе любой из предыдущих повестей будет.

Оно и понятно — эпоха противостояния Новгорода и Москвы слишком насыщена и полна драматических событий, чтобы обойтись малой повестью.

В первой главе нам рассказывают о топологии Новгорода (дважды) и о быте Великого Князя Ивана III Васильевича.

Читал год-два назад про Шелонскую битву, где московское войско разбило новгородское ополчение. Тогда в очередной раз Деньги сражались с Властью. И, как чаще всего бывает, проиграли.

И вроде бы даже писал в каком-то из отзывов, что, найми новгородцы какую-либо из Компаний кондотьеров, всё бы повернулось по другому. Так меня эта идея захватила, что хоть садись и пиши альтернативку.

Во «Вдовьем плате» действие происходит через несколько лет после исторического сражения. До окончательного присоединения Новгорода к Руси осталось совсем немного.

Иван Третий прибывает в Новгород. А торговым городом негласно правят три «великие женки». Те еще жадные до власти змеи.

Дальше будут тонкие и не очень интриги и подставы, временные союзы и предательства, лицемерие и «ножи в спину».

Антураж неплохой, Новгород видишь как вживую.

Только персонажи, хоть и местами до карикатурности колоритные, но сопережевания не вызывают.

Маккавелиански-стратагемный непрерывный каскад предательств и обманов.

Нитевидная, странная, нелепая любовная линия досталась только второстепенному персонажу, ручному ассасину Настасьи Железной.

Редко встретишь роман, где главная героиня и все основные действующие лица — редкостные подлые и властолюбивые мрази.

9(ОТЛИЧНО)

Я признаться много слышал про Акунина, но никогда не читал. Совершенно случайно взявшись за аудиокнигу по данному произведению, был полностью поглащен. Не понимал абсолютно, что это продолжение книг об Эрасте Фандорине. Как же красиво она написана, какое чуткое описание культуры Японии. Я был поражен и приятно удивлен, вся эта тематика «Якудза», взгляд на то, что японцы живут по совсем другим принципам чести и морали. Тонкое сопоставление души русской и души японской. Пусть вас не смущают некоторые сюжетные повороты, все связано, все так как должно было быть...

Очень хороший том, хоть и довольно-таки телеграфный по своему содержанию. Особенно последний его раздел — «24 часа» (в аудио-варианте — даже с тиканьем часов). Для человека, знающего этот период по советским учебникам истории СССР и истории КПСС (вбитым в подкорку 40 лет назад), это чтение было и интересным, и довольно-таки полезным. Переоценка ценностей — сначала ее прошел автор, а потом проходит читатель/слушатель.

Знаете, практически никогда не читал детективов, а уж тем более русского (а если быть точным, грузинского) автора. Но тут решил попробовать, тем более, что мама, вроде как, читала, но крайне выборочно. В любом случае, она меня заинтересовала своим выбором.

Не смотря на огромные планы для прочтения, я их все отложил и решил попробовать и знаете что? Мне понравилось!

Пару слов о самом романе: Борис Акунин нас знакомит с двадцатилетним регистратором сыскной полиции, юнцом по имени Эраст Фандорин. Попросив разрешения у начальства, он начинает вести собственное расследование, а именно подозрительное самоубийство, при большом количестве свидетелей, богатого студента по имени Пётр Кокорин, которое кажется абсолютно неслучайным. И далеко не напрасно, ведь именно так показалось нашему дорогому главному герою, ведь за этим делом стоят далеко не самые простые люди... Ну и, конечно же, тайны, интриги, расследования, куда без этого в детективе-то. Но об этом вам лучше узнать самим для избежания спойлеров. Хотя может их и до меня написали, не знаю, честно.

Хочется также добавить, что понравилось в дебютном романе о будущем сыщике, так это та самая реалистичность событий — далеко не всё идёт идеально: тут вам и неопытность молодого человека, ведь он только становится на путь детектива, и приобретение плохих привычек, но есть и плюсы: набирается уму-разуму для своего будущего. Да, должен признаться, слишком часто парнишка выпутывается из смертельных передряг, с чем совершенно согласен с вами, но и вам нужно согласиться: не может же главный герой погибнуть в самом начале цикла, но и первые «увечья» им были получены — это и первая седина, и заикание, и смерть перед собственными глазами, где искренне Эраста Петровича становится искренне жаль как человека, ведь он ещё совсем юный.

Подытожу: роман читается легко, так как язык написания простой, от чего и страницы поглощаются одна за другой. Да и за продолжение нужно скоро взяться, ведь интересно, что там дальше.

Очередная поточная гладкопись от Акунина, типичный для него в последние годы беллетристический фаст-фуд. Роман читается живо и не без интереса, но раздражает буквально на каждой странице. Чем? Чрезвычайно недалеким главным героем (а он вроде как достаточно опытный криминалист). Сплошь вызывающими идиосинкразию персонажами второго плана. Откровенно блочным построением сюжета и следующей из этого предсказуемостью сюжетных же поворотов.

Плюс фирменная танатофилия автора, побуждающая его расправляться с наиболее приятными действующими лицами. Тут одно такое на весь текст, но ты сразу понимаешь: его пустят в расход, не дав толком раскрыться. И точно, именно так все и происходит! Ну, любит Б. А. сделать публике больно, грохнув специально для этой цели созданного милого жертвенного агнца.

Помимо того, весьма напрягает давно сформировавшаяся у писателя манера не прорабатывать психологию и развивать характеры, а несколькими жирными мазками набросать яркий типаж с одной-двумя гипертрофированными чертами личности, из-за чего куча народу в книге выглядит ходячими карикатурами или зацикленными на чем-то одном маньяками.

Опять-таки, у Акунина не обошлось без глупых анахронизмов. В компанию к уже отмеченной другими людьми Тюменской губернии, не существовавшей в описываемом 1914 году, добавлю играющую в сюжете важную роль сульфаниламидную мазь. Хотя сульфаниламид был синтезирован еще в 1908 году, его лечебные свойства открыли только через 20 лет, когда он вошел в медицинскую практику под названием «стрептоцид». Учитывая, что на этой мази завязан финальный детективный «вот это поворот» — очень грубый прокол.

Да и в целом детективная интрига продумана без всякого тщания. Злодей, ответственный за похищение ребенка на фоне скатывающейся к Первой мировой войне Европы, виден за версту. А расследование идет без уважения к канону, когда у сыщика на руках уйма подозреваемых и развесистое древо версий. Нет, у Б. Акунина версии возникают последовательно, как и подозреваемые, выскакивающие «из-за угла», как только в них возникает нужда. Читателя просто кормят ложными следами, строго поочередно поднося их словно блюда в ресторане: первое, второе, третье, компот. Lazy Writing, как говорят милые сердцу автора англичане.

Иными словами, «Он уходя спросил» — еще один поточный, шитый белыми нитками ретро-детектив матерого беллетриста, очевидным образом уставшего от обязанности раз в год спускать с конвейера 2 тома «Истории Российского государства» — научно-популярный и художественный. Как опытный профессионал, Акунин выдал на-гора обещанное по контракту с издательством согласно графику, но, что называется, в процессе не напрягался, выполнив техзадание по нижней планке, «на минималках».

Забавный аттракцион придумал Борис Шалвович. Взять привычную реальность, впихнуть ее в антураж конца XIX века, щедро приправить собственными рассуждениями о том, что такое хорошо и что такое плохо, обвалять в мистической муке, добавить парочку наемных убийц — и рраз! — На выходе получается вполне себе исторический детектив!

Справедливости ради, надо сказать, что сия кулебяка получилась вполне приличного качества. Как и должно быть — с загадками, поворотами сюжета и тайными организациями.

Сюжет начинается на речном теплоходе, где убивают предводителя одной из многочисленных сект. На этом же теплоходе едет монашка Пелагия, которая, как известно из прошлых книг, просто не может спокойно пройти мимо убийства. Конечно, она ввязывается в это дело, и оно заводит сестру аж в далекий Израиль, а финал этой истории — мистичен, загадочен и нереалистичен.

Что отдельно понравилось, автор параллельно дает еще и реалистичное объяснение событий, оставляя читателю право выбрать для себя ту или иную версию событий, и заканчивает этим романом цикл, подвесив в воздухе незакрытый вопрос «Что же было дальше?» И, я думаю, это был верный ход!

Итак, повтрюсь, получился очень хороший и веселый аттракцион, иногда смешной, иногда ставящий вопросы, но любителям серьезной исторической прозы, браться не рекомендую — уж больно легкое и расслабляющее чтиво...

"– Есть три железных правила, без которых невозможно сохранять достоинство. Что бы ни случилось, никогда себя не жалеть. Это первое. Второе: никогда ничего не бояться. Любая беда – всего лишь испытание, которое нужно выдержать. Сдай этот экзамен, и ты перейдешь в следующий класс.

...

– Третье такое: не вздыхать по тому, чего у тебя нет, а сполна пользоваться тем, что у тебя есть. Это всегда немало – то, что у тебя есть. И самое главное богатство – диапазон выбора. Чем он шире, тем ты богаче.»

Пятый, неожиданный, роман цикла «Семейный альбом». Я то думал, что на четвертом всё закончилось.

Сталин почил, скоро эпохальный съезд партии, на котором будут развенчивать культ личности.

Антон Клобуков академик, член-корреспондент. Всё еще пишет свой трактат. Растит дочь, погружённую в себя. По-прежнему скорбит о погибших жене и сыне. Не хочет вступать в партию.

Судьба сводит его с замечательной женщиной, пожилой горбуньей и хромоножкой Марией Кондратьевной Епифьевой. В прошлом ассистентка Юнга, она разработала принципы «эгохимического анализа», безошибочно научилась определять психотип человека. Медвежатница, это про неё — взломщицу сейфов человеческих душ.

Половина романа — диалоги Клобукова и Епифьевой.

Эгохимия очень сильно перекликается с попытками картировать личности детей в предыдущем романе.

Эпизодически появляются другие персонажи, как из прошлых книг, так и новые.

Любопытна история зека-фронтовика Санина и его учителя Самурая. Отсидев по полжизни в лагерях, они придумали себе чудовищную, но любопытную цель — самим покарать наиболее одиозных палачей и извергов советской репрессивной машины.

На страницах мелькает и мерзавец Филиппов, вырастивший такого же сына.

Еще со времен второй половины цикла о Фандорине очень заметно, что Акунина очень волнует тема достойной старости, третьего возраста. Скажу честно, подход автора к теме вдохновляет. Эраст Петрович в пятьдесят, если не ошибаюсь, решил становится «достойным мужем», продолжать развивать себя эмоционально, интеллектуально и физически.

Герои «Медвежатницы» тоже считают старость порой возможностей, а не скорбей, несмотря на дряхление и болезни. «– Если человек обошелся со своей жизнью правильно (а мы оба согласны, что при этом личность постоянно развивается), то с каждым годом он должен становиться всё лучше и лучше, так ведь? В сорок лет он будет лучше, чем в тридцать, в восемьдесят лучше, чем в семьдесят, а если доживет до девяноста, то вообще должен превратиться в бодхисатву. Если же движения вперед и вверх не происходит, значит, человек со своей жизнью что-то делает не так.»

Теоретизирования героев Акунина не новы, это адаптированный перепев индуистского деления жизни на этапы-ашрамы.

Только в «эгохимии» этапов три — «Утро», «День», «Вечер» (молодость, зрелость, старость), а у индусов четыре. Как обычно, ведийские мудрецы любую тему разработали раньше и глубже, чем кто бы то ни было.

Очень, как оказалось, сильный цикл. Да, многим не нравятся, по разным причинам, вставки-трактаты, но это пустое. Да и с каждым томом трактатная часть всё аккуратней интегрирована в магистральный сюжет, в четвёртом томе почти отсутствует, а в пятом ее нет вовсе — автор дошёл до идеи платоновских диалогов.

В финале-кульминации была потрясающая по душещипательности сцена. Чуть не до слёз.

Очень светлый отпечаток остался от «Медвежатницы». Не как в «Трезориуме».

Роман прочел меньше, чем за сутки.

10(ТРОГАТЕЛЬНО)

Необычная семейная сага, приправленная небезынтересными рассуждениями о крайне важных вещах. Достоинство, самореализация, любовь, смысл жизни и место в ней каждого человека.

Каждый роман охватывает примерно десятилетие.

«Аристономия» — революция и Гражданская война. Наиболее насыщенная событиями часть цикла! Интеллектуальные «неуловимые мстители» практически. Молодость Антона Клобукова. Трактатная часть — формула правильной жизни достойного мужа.

«Другой путь» — двадцатые. Любовь Антона Клобукова. Трактатная часть — виды любви и любовь, как другой путь самореализации человека.

«Счастливая Россия» — годы Большого Террора, кровавая гэбня и доклады кружка мечтателей «Какой будет счастливая Россия будущего».

«Трезориум» — Великая Отечественная и дневник гениального педагога. Книга про сына Антона Клобукова, Рэма. Злоключения педагога в варшавском гетто очень трогательны. Трактатная часть — типизация личностей детей для полного раскрытия потенциала.

«Медвежатница» — пятидесятые, уже после смерти Сталина. В диалогах Антона Клобукова и создательницы эгохимии подается еще одна система типизаций личности.

Помимо судьбы Антона Клобукова в цикле рассказывается и ещё об одном персонаже, Филипе Бляхине. Своеобразном «злом двойнике» и антиподе Клобукова. Там, где Антон пытается сделать наиболее правильный выбор, пусть и в ущерб себе, Бляхин проявляет чудеса изворотливости и приспособленчества. Беспримесный карьерист, негодяй и мерзавец.

Если следовать логике цикла, нас может ждать ещё семь романов, по штуке на десятилетие.

Не буду придираться. Не так много качественных семейных саг на фоне Большого Двадцатого Века и на российском материале существует, чтобы сетовать на какие-то мелочи.

10(ЖИЗНЕННО)

Акунин мне интересен еще начиная, разумеется, с Фандорина. Когда он затеял данную «Историю», больше всего меня интересовало – удастся ли ему осуществить такой проект?

Скажу честно – покупать эти роскошные тома душила жаба. Но я понимал, что все равно выйдет издание в оформлении попроще, и решил дождаться его. И вот вышел первый том… пока я его читал – второй… короче говоря, сейчас мной прочитаны все тома, вышедшие в дешевом издании (последний – про Петра).

Акунина многие критикуют – в основном за то, что он не историк, а следовательно, никаких прав на создание подобного труда не имеет. Но простите – Акунин как раз по диплому историк. Да, историк-японист, но тем не менее изучавший законы истории – так что тут все вполне логично.

Еще его критикуют за предвзятость (или пристрастность, назовите как хотите). Но где вы видели беспристрастного историка? Разумеется, кто-то из исторических фигур симпатичен ему больше, кто-то меньше. Первый хвалит Петра, второй ругает, считая более великим Ивана Грозного, а третий не любит ни Петра, ни Ивана, а считает золотым веком правление Екатерины.

Это все естественно и объяснимо.

Написано увлекательно, легко и ясно. Уж чего-чего, а этих качеств у акунинской прозы не отнять.

И еще одно немаловажное замечание. Никому из авторов известных историй России (Карамзину, Костомарову, Соловьеву и Ключевскому) так и не удалось довести их до современности – все они ставили точку гораздо раньше. Акунин же первый, чья история охватывает весь период от Рюрика до Николая II.

И уже поэтому она займет подобающее место, и будет оно не последним.

Всем интересующимся историей – читать обязательно.

10 мая 1980 года. В Подмосковье случилась страшная авария, в которой погибли все пассажиры рейсового автобуса. Все, кроме двух. Сергей Дорин и Роберт Дарновский выжили, и не просто выжили, а получили Дары.

Если уж книга весьма прямолинейно называется «Фантастика», отражая содержимое на обложке, то её главы стоило назвать по тому же принципу:

Глава I. Увлекательная

Глава II. Увлекательная чушь

Глава III. Чушь

А то по всему выходит, что Борис Акунин любителей фантастики держит за людей, которые проглотят любой сюжет, в котором есть мистико-фантастический элемент, даже если бросить его на полдороге как фантик от конфеты. Я уж не говорю о том, что оба советских супергероя всю книгу занимались «поеданием чижиков», один использовал телепатию для построения карьеры и укладывания женщин в койку, другой — сверхскорость на ниве спорта и криминала.

Отдельно хочу отметить упоминание в тексте «правозащитницы Новодворской».

«Другой записной красавицей у Анны оказалась полоумная правозащитница Новодворская, экстремистских воззрений которой Роберт не разделял и объяснял их исключительно женской неустроенностью и внешней непривлекательностью. «Да ты что? — поразилась Анна. — Посмотри, какие у нее глаза, какая улыбка! Сразу видно, что она бескорыстна и верит в то, что говорит. На месте мужчины я влюбилась бы в нее без памяти».»

Да, незабвенная Валерия Ильинична в отличие от многих «людей с хорошими лицами» своих мыслей не скрывала, чем принесла стране определённую пользу. «Если бы США напали на Россию, для нас это было бы хорошо. Для России лучше быть штатом США. Но я думаю, что мы американцам не нужны. Поэтому нам надо готовиться к войне с тупостью, деградацией и реставрацией советских порядков.» Уж лучше так, чем поток пустых слов о демократии, правах человека и институтах. По крайней мере, честно.

Я всё же верю, что Борис Акунин не фантастику писал, а пародию на неё, но даже у пародии так смазывать финал — однозначно дурной тон.

В 2005 году Борис Акунин решил выпустить в свет свой проект «Жанры». Я, помнится, принёс из магазина сразу три книги с разными членистоногими на обложках. Одной из них и была «Детская книга». Хотя детского помимо главного героя-ребёнка там ничего не оказалось. И с тем же успехом её можно было бы назвать «Мистика-фантастика». Итак, главный герой книги, шестиклассник Эраст Фандорин, поддавшись на уговоры далёкого и очень странного родственника, отправляется в прошлое с целью раздобыть некий артефакт, потенциально угрожающий судьбам всего человечества. Изначально Ластик-Эраст попадает в 1914 год, а уже оттуда в год 1605-ый. Там встречает ещё одного пришельца из будущего, который вместе с польскими интервентами стремится в Москву.

Во-первых, книгу стоит держать от детей подальше, ибо знания истории у них ещё нет, а критическое мышление не развито. Поэтому увлекательный рассказ о том, как прогрессивные поляки во главе с Лжедмитрием, которого очень полюбил народ, противостояли косным и скотоподобным московским боярам, что даже поесть культурно не в состоянии, пресмыкаются перед сильными и вытирают ноги об слабых, скорее повредит, чем поможет понять всю сложную картину одной из величайших трагедий в истории русского народа, называемой Смутным временем.

Во-вторых, Борис Акунин не чурается самоповторов. Сцена смерти Бориса Годунова весьма похожа на сцену смерти Алексея Михайловича из «Алтын-толобаса», Василий Шуйский с Андрейкой Шарафутдиным позже повторились в парочке Автоном Зеркалов — Яшка Срамнов в «Девятном Спасе», алхимик Келли тоже имеет своего двойника в «Алтын-толобасе».

Таким образом книга получилась не детская и политически заряженная, хоть стилистически автор и пытался следовать образцам советской детской фантастики.

Сначала о хорошем. Сама идея рассказать об истории одного рода со времён становления Руси аж до начала XX века прекрасна и замечательна. Удивительно даже, что до Акунина к ней никто не пришёл. Ну или я об этом ничего не знаю.

Теперь о нехорошем. Сквозь весь цикл красной нитью проходит авторская тенденциозность. В угоду собственной концепции Борис Акунин расстался с намёками на беспристрастность. Концепция состоит в следующем. Есть замечательная Европа — обитель свобод и колыбель цивилизации, люди там приветливы и незлобливы. А есть Азия, где всё ровно наоборот, каждый лишь ступенька в общественной лестнице, в каждом в любую минуту может открыться нечто звериное и очень опасное. И вот на будущую русскую землю ступила нога европейца Дамианоса. Там он встретил прекрасную дикарку, которая тут же посчитала его богом и предложила себя без лишних слов. Согласившись, Дамианос обрёк своих потомков на бесконечные страдания из века в век. Сам аминтес так и не вернулся в родной Константинополь, приняв ужасную смерть от яда, а заодно утонув. С той поры род с характерными пятнами на лбу, мучаясь из века в век, начал свой путь на русской земле.

Так что Борис Акунин не «Историю» пишет, а внушает читателю свои и своих единомышленников идеи, пусть в развлекательном жанре. Отсюда и бесполезность критики исторических неточностей и подтасовок. Надо просто понимать, что именно вы читаете.

1206 год. Ингварь, князь Свиристельский, получил от своего брата Борислава, в своё время сбежавшего из дома, письмо. Тот пишет, что попал в плен к половцам, а те за свободу и жизнь князя требуют аж 400 гривен. И встал перед Ингварем непростой выбор — спасти брата, разорив княжество или же обречь того на гибель, сохранив казну и не влезая в долги.

А мне «Князь Клюква» понравился. Нет, все условности, конечно, видны. Но так ведь это не просто история. Это такая рыцарская баллада в прозе. Где честный и рачительный Ингварь оказывается куда как ближе к самой сути понятия «рыцарство» нежели харизматичный, но пустоватый Борислав. К тому же повесть сильно выигрывает в настроении на фоне остальной акунинской «Истории Российского государства», где относительно оптимистичными являются помимо неё разве что «Бох и Шельма», а также «Седмица Трёхглазого».

1051 год н.э. В Киев прибывает византийское посольство во главе с епископом Агафодором. Принял посольство в Вышгородском замке третий сын Великого князя Ярослава Мудрого Святослав Ярославич. Результатом посольства явился брак Всеволода, еще одного сына Ярослава, с Марией, дочерью императора Константина Мономаха, а также появление в княжеской люльке младенца с характерным пятном на лбу.

Древнерусская чернуха. За респектабельным фасадом древнерусского государства творятся различные злодейства и непотребства, так что в Вышгороде сложно будет пройти десяток шагов, не столкнувшись с тем или иным призраком.

Никакой независимости русской церкви от Константинополя в то время не появилось. Митрополиты как и раньше назначались патриархом. С датами Борис Акунин тоже что-то напутал. Зоя Порфирородная умерла в 1050 году. Упоминается, что поход русского флота под стены Константинополя случился семь лет назад (речь, очевидно, о Русско-Византийской войне 1043 года). Получается, что посольство случилось в 1050 году. Однако, первенец Святослава Ярославича Глеб Святославич родился в 1052 году. Соответственно и посольство должно относиться к 1051 году. Более того, брак Всеволода с Мономахиней уже состоялся за несколько лет до описываемых событий в 1046 году, а тут он описывается как дело будущего.

Я понимаю, что от художественного произведения требовать исторической точности неуместно. Но в данном случае писательская фантазия излишне вольно тасует факты в угоду авторскому видению русской истории.

855 год н.э. Князь северян Воислав отправляется с караваном кораблей по Бог-реке брать таврический город Керкинтий. Сопровождает дружину некто Гад, получивший сие прозвище не за то, о чём вы подумали, а за мудрость. Вот только Гад оказался настоящим гадом, а точнее аминтесом — византийским шпионом, завёл он в ловушку дружину бесхитростного Воислава. Умевший плавать, но не знавший Полярной звезды, князь сгинул в черноморских водах. А Гад отправился на отдых в Константинополь, ожидать нового задания от своего начальника пирофилакса.

Читать повесть проще всего при соблюдении одного из двух условий — ничего не знать об истории Византии, Руси, славянских племён либо относиться к чтению как к псевдоисторическому славянскому фэнтези в духе Семёновой-Дворецкой-Прозорова, где греческий ниндзя в сопровождении двух зомби и гейши защищает Огонь Империи от вождей дикарских племён. Ведь даже в небольшом прологе имеется куча грубых ошибок. Во-первых, северяне жили между Днепром и Доном. Соответственно по Бог-реке (она же Южный Буг) никак не могли спускаться к Чёрному морю. Во-вторых, Керкинтий, в котором легко угадывается Керкинитида (античная колония на месте нынешней Евпатории), к описываемому времени уже сотни лет как обезлюдел благодаря скифам. В-третьих, ориентироваться в пространстве воины должны были уметь по определению, по звёздам в том числе.

От легендарных основателей Киева остались только князь Кый и его конюх Хрив. Аскольд и Дир превратились в одного человека Хаскальда Дюра. Зачем плодить сущности? Сам Дамианос Лекос — это такой типичный акунинский герой, специалист по единоборствам, психолог, да ещё и лекарь. Финал тоже заставляет вспомнить сразу несколько акунинских вещей. В первую очередь, конечно, «Героя иного времени».

В итоге имеем типичное акунинское произведение, читающееся не без удовольствия. Всё же рассказчик он отменный. Но при этом упаси Бог вам по нему составлять своё представление об истоках русской истории.

P.S. А вот как раз претензии по поводу использования термина «миля» вместо «стадия» являются необоснованными. Речь ведь не об античных временах. Сами византийцы называли себя ромеями. И понятно, что шаги римских солдат им были ближе стопы Геракла.