С перечитыванием — или точнее, открытием заново это сборника — я четко вспомнила, за что я так любила фантастику в далеком детстве, когда еще были матерчатые бежево-розовые книжечки «Библиотеки фантастики», которые собирал дядя. Дело было совершенно не в сюжетах — не то чтобы лет в 8-10 они меня сильно занимали, во всяком случае, «Гиперион» в том возрасте я, кажется, ниасилила.
Но у Брэдбери, как и у моей любимой Ле Гуин, есть нечто другое, и на мой взгляд гораздо более ценное. Всепроникающая, огромная романтичность. Муза дальних странствий. То самое чувство, которое заставляет детвору в поисках приключений забираться в заброшенные дома, и то же самое, которое заставляет мучительно скучать по близким, если они вдруг уезжают. Романтичность, с одинаковой силой тянущая сердце в два разных направления — вперед к новым мирам, марсианским городам, новому порядку и открытиям, и назад, к дому, где вырос, к умершим родственникам и устаревшим традициям. Все «Марсианские хроники» пронизаны этими двумя противоречивыми чувствами. Практически в каждом рассказе очень заметно, что какое-то их них берет верх. Но в целом все равно нельзя сказать, что в большей степени воспевал Брэдбери, и это придает рассказам еще большую, слегка болезненную притягательность.
Брэдбери поднимает очень много больших и сложных тем — не только абстрактные отношения с марсианами, но и более чем конкретные проблемы человеческого сволочизма вплоть до атомной войны на земле. Но при этом он умудряется сделать это так тонко, что совершенно не кажется, будто он специально эксплуатирует больные вопросы, — все очень логично вписывается в общую картину хроник. Даже совершенно немарсианский рассказ «Будет ласковый дождь» наглядно говорит не только о происходящем на земле, но также и о том, чего ждать оставшимся или летящим с Марса. А смутные, призрачные появления марсиан — в «Ночной встрече» или «Мертвом сезоне» — так и остаются под знаком вопроса, но не меняют общей атмосферы хроник, не обещают никаких глобальных перемен в области, не подвластной человеку.
Пришло в голову, что всегда и во всех рассказах у Брэдбери деятелями, от которых зависит дальнейшее развитие сюжета, являются только люди (за исключением, разве что, «Иллы»). Даже в историях с 1-3 экспедициями можно сказать, что дело было прежде всего в людских ошибках, а марсиане... существовали ли они вовсе? Получается, что «Марсианские хроники» — это истории вовсе не о столкновении двух цивилизаций, а о том, как ведут себя представители одной, нашей цивилизации, попав в необычные условия. Центром так или иначе остается человек и его мысли, чувства и поступки. Только в условиях Марса еще больше расширяется диапазон возможного — и самые фантастические сюжеты рождаются и без участия каких-либо марсиан.
цитировать
свернуть ветку
