Прежде всего – поздравляю победителей и финалистов и приношу извинения за то, что задержался с отзывами (оценки свои я отправил Мартину и, полагаю, они учтены).
Во-вторых – уровень рассказов 2-й Фантлабораторной работы выше, чем рассказов 1-й. Очень рад и надеюсь, что дальше будет еще лучше.
Потому что ни об одном из рассказов я не могу сказать, что он понравился мне без оговорок (или с оговорками минимальными), эмоционально задел, остро заинтересовал и т.д.
Пять «пятерок», две «шестерки», четыре «семерки».
Итак:
Пять «пятерок».
Пять баллов из десяти: не дотянуто, не очень интересно или вообще не очень понятно, зачем и для чего.
«Губители сфер» – такое впечатление, что рассказ составлен из блоков, каждый из которых вызывает ощущение «дежа вю», вплоть до финала, когда спецслужбист с суровыми, но добрыми глазами отпускает несчастного правонарушителя. Стиль довольно ровный, но временами попадаются совершенно страшные фразы. «Ядреный самопал обывательского, измученного обществом мозга. К горлу подкатила тошнота омерзения». «Но в моем случае цифры стали перебежчиком в стан противника». «Я же, седея с каждой минутой, всё ждал, когда мое сознание померкнет». Обычная беда многих НФ-рассказов (особенно начинающих писателей): устройство мира или моральная дилемма проговариваются прямым текстом. Здесь читаем: «Ты работаешь на пожирателей жизни. На кукловодов. Запихали людей по сферам своим, и жируют. А ты, ищейка, следишь, чтобы их стадо послушно торчало в стойлах-конструктах и давало молоко, — зло сказал Саша». «- Что, Петюня? Думаешь, наша миссия только мечтателям реальную жизнь показывать? Она много шире, поверь мне. Мы на войне, Петюня! И мы должны в ней победить. — Одно дело придурков на землю возвращать, а другое дело убивать людей, — неожиданно серьезно произнес шут. – Ты грань вообще понимаешь?» И т.д.
«Йота». Опять же – мировоззренческие споры на рабочем месте. «– Если на Земле так хорошо, чего же тогда человечество разбежалось по галактике? – И? – От регламентов, предписаний, от лжи, догм». Психология нарочито упрощена. Как можно убедить заглавную героиню отказаться от убийства? Да очень просто: двумя репликами неотличимых персонажей: «– И вы вот так вот запросто без содрогания умертвите детей? – спросил Грицко. – Ещё удивляетесь, что я недолюбливаю геноптов! – Да, меня такой сделали. – Ерунда! – возразил Дик. – Генетическая оптимизация не способна лишить сострадания. Млекопитающим вообще свойственна забота о детях. Вы же не превратились в медузу, судя хотя бы по взорам нашего капитана». Поменяй местами «Дик» и «Грицко» – что изменится?
«Парамошка». Позади их слышен ропот: нас на бабу променял; да и всё. Фэнтези из деревенской жизни почти всегда балансирует на грани с «Инда взопрели озимые» (Логинов – исключение, ну так то Логинов). Здесь, по счастью, «озимых» нет, но рассказ подозрительно близко к ним подходит. «А как зачало солнце небо кров’янить...» «Стала подол сарафана отжимать, икры белые да тонкие, выше колен одежку подняла». Инверсии регулярные да певучесть псевдонародная – это не наш метод. И тут же красивости совсем в другом стиле: «Призрачный лунный свет сбегал по тонкой девичьей фигурке, растворяясь в мехах». И так далее. «Прополз по надобностям важный рогатый жук». Когда у Шолохова один герой говорит: «По надобностям в хутор иду» — ему справедливо отвечают: «Каки-таки надобности?». Чрезмерная любовь к эпитетам: «[с] постояННО удивлеННО-горьким взглядом». Колдопёс и колдодуб – совсем неудачные варианты: «колдуб» он был бы в живой речи (а по ходу рассказа он еще превращается в «колдодубицу», меняя пол и грамматический род). «Загрррраница не поможет!» – откуда в дерёвне взялся Остап Бендер?..
«Парис». Оно бы и неплохо – правильно задержанные объяснения, пробелы в развитии событий, которые заполняются только в финале... но стиль! «Жаркий диск солнца тут же накинулся на открытые участки кожи». «Вид за окном возбуждал». «И потратил существенную часть остатков средств». «... по подозрению в организации принудительного рабства биороботов». Особенно не удаются описания действий, быстро следующих одно за другим: «После короткого замешательства в ее васильковых глазах застыла странная улыбка». «Застенчиво приняв цветы, девушка пытливо прищурилась на Париса». Штампы того рода, о которых Ильф говорил: «Ни у кого не украдено, а не своё». К примеру: «– Что тебе надо, – холодно процедил бандит». «– Жестоко, доктор, – обреченно прошептал Парис» (два наречия в короткой фразе – перебор. «Обреченно» – неудачная попытка эмоционального воздействия на читателя. КАК он прошептал – пусть придумывает автор, но не «подсказывает» напрямую).
«Творческая профессия» – нормальная производственная история (хотя «узкая специальность» = «исчезающая специальность» = «так найдем же выход» — это, в общем-то, банально). История, переходящая в несмешной анекдот. Передать словесно оргазм планеты – задача по-своему интересная (у меня самого в одном рассказе описан секс Колумба с Америкой), но... Да, вы поняли: стиль. Стиль, который пытается быть ироничным и выразительным, но получается – совершенно беспомощным. «Свалли-Гнус без приглашения уронил необъятные телеса на стул и победно осмотрел собравшихся». «Не приспособлена для этого та перловка, что он хранит под черепом». «Узенькие мирки, что каждый из них воздвиг вокруг своей незабвенной особы...» (почему «незабвенной»? они что, все покойники?). «Ваша супер-пупер гениальность испражнилась парой шедевров?» «Они не знают ни творческих мук, ни душевных страданий» – обычный прием: проговариваем то, что не можем описать. «НежелаНИЕ скорректировать зреНИЕ» – такой должно вычищаться при первой же редактуре. Штамп на штампе: «- Вот дрянь! – с чувством воскликнул Малыш, сжимая кулаки». «- Ты что творишь? – потрясенно зашептал Мак». Что такое «изящность экватора», я спрашивать не буду. И не буду все процитированное списывать на манеру речи героя: ясно, что дело не в ней. Нет, это и не «5 из 10», это, в лучшем случае, «4».