...ну то есть о условно-сферичном Лукьяненко, так ведь назвается враг рода человеческого в этом сезоне :))
Темная башня поражает всю мою тонкую восприимчивую натуру, бхе-хе, до самого ее основания тем, как беззастенчиво впечатывает в нее свой мир. С первых строк повело и увело, но окончательно вштырило, в очередной раз простите мой французский, на сцене пляжа. Это если отбросить изгибы сюжета, — хотя кумулятивный эффект тоже вам не хрю — если говорить о достоверности мира.
Вот спрашиваю вас с совершенно искренним любопытством — все же видят кинговские пейзажи, все эти леса, равнины, пляж, улицы и проч. с такой же яркостью, как работает память о реально виденном и пальпированном?
Предположим, что все как минимум понимают, о чем я говорю и тогда! Тогда! О, тогда можно сделать поразительный анализ демиургического и гипнотического таланта; с ходу выдвигаю предположение, что они является базисом таланта художественного и артистического.
***
Я отобрала в памяти тех писателей, пейзажи которых и интерьеры, — достоверность, — впечатались в память как родные.
Обручев со своей Плутонией. Беляев. Ефремов. Стругацкие местами, когда не заняты другим. Лем. Бенкс. Кинг, еще раз. Роббин Хобб. Жарковский. Местами Лях. Шмараков. Та половина Алмазного века Стивенсона, которые смогла упихнуть в сопротивляющееся сознание. В разных фэнтезюхах неоднократно.
Я говорю о тех, по чьей прозе с закрытыми глазами могу зарисовать расположение деталей, объем, перспективу, цвет и оттенки освещения. У кого еще есть такая способность к созданию миров? напомните или подскажите, плис.
***
Сразу же надо сделать оговорку. Бывает, что способность есть, но в узком каком-то секторе — ни в талант не перейти, ни базисом для надстройки ей не стать. Бывает, что все душевное напряжение человека сосредоточено на чем-то крайне незначительном.
Использую для примера Лукьяненко — не сферического, а реального.
Так вот, у Л. тоже есть способность воплощать свои миры в читательском восприятии. По крайней мере, мизансцены первых двух «Дозоров» я очень живо себе представляю и хорошо помню, — это спальные районы Москвы и офисы средней руки. Средне-бедной, точнее, — кто жил в Москве середины девяностых, помнит образ. Из «Черновика», кстати, мне сильно, по-кинговски, запало описание жилья ГГ и ресторанчика средней, опять же, руки на набережной «по ту сторону двери».
Смотрите, как интересно — способности есть, а приложить их некому и не к чему.
Некому, понимаете ли, потому что как писатель автор так и не сформировался.
***
Как рассказчик историй — вполне. Разница та же, что между рисовальщиком и художником, музыкантом и лабухом. Рассказчик, рисовальщик и лабух обоходятся некоторой природной способностью, к которой добавляют более или менее отточенную технику. Писателю (музыканту, этс...) технические способности и навыки служат инструментами и даже не самыми важными.
Простите меня за такую банальность, ладно? Я не очень представляю, как перейти к главному, сохранив хоть какое-то подобие политкорректности.
Впрочем, ну ее в баню, политкорректность, обойдемся буддистским состраданием, не затмевающим ясность мысли, как искусственные новообразования.
***
Итак, оставим в покое ремесленничество, хорошее или плохое, но мало нам интересное. Интересны нам писатели.
Буду утверждать, — и еще раз простите меня за банальность — что талант писателя прямо связан с его личной силой. С умом, харизмой, восприимчивостью, далее везде, но они вторичны и в какой-то степени инструментальны; сила и глубина человека — продукт исключительно истории его борьбы с самим собой и обстоятельствами. «Человек — единственное животное, рождающееся лишь наполовину, другую половину он строит сам». Или не строит, или не половину, а осьмушку, и на этом успокаивается.
Есть, кстати, фантасты в отечественной нише, история самосоздания которых достаточно интересна, чтобы ожидать книг настоящих, но смелость работать с текстом из этой перспективы — отдельная задача, к которой не прикладываются те, кто хочет больших тиражей.
***
Сейчас будет сплетня про Жарковского, которую ради приличия я назову деталью интервью
цитата
Вопрос: — как сам-то считаешь, почему ты так долго расписывался?
Ответ: — Мне понадобилось тридцать лет, чтобы стать свободным. Западные мастера, тот же Кинг, уже родились свободными, они начинают с того уровня, к которому мы приходим, если приходим, долго и дорогой ценой.
В: — Когда ты определил свободу как сверхценность для создания себя как писателя и устремился, скажем так, за ней?
О: — Очень рано, не позже пятнадцати лет. Возможно, это главное мое достижение и главная удача, потом оставалось только работать, но если бы я не понял этого так рано, то неизвестно, хватило бы мне времени.
В: — Почему ты не любишь называть себя писателем?
О: — Кроме свободы писателю необходим покой (речь не о равнодушии, а об особой категории незамутненного сознания — прим.), а как добиться этого в моей личной онтологии, я до конца пока что не понял; эта работа еще предстоит.
Ну то есть это не прямо чтобы интервью, а компоновка пост-фактум, — я как-то захотела сделать нормальное интервью, и что? Кричал, как раненный слон.
Я же упорно считаю, что все эти секреты мастерства бесценны; только живое свидетельство того, как пишущий человек напрягает свою бессмертную душу в поисках совершенства (заранее зная, что это усилие обречено на поражение) ради создания совершенного произведения или хотя бы приближения к нему, — только одно такое свидетельство дает кураж и смелость людям более медленным и застенчивым.
***
(На минуточку и чтобы не было недопониманий — писатель как человек значительный и глубокий не равен человеку безупречному. На днях читала интервью с Сашей Соколовым, последним из великих мастеров русской литературы, — знаете ли, интересное, но местами совершенно дурацкое. От чего С.С. не перестает быть самой значительной фигурой из ныне живущих, — что бы он не сказал и какие странности бы он не вытворял, он остается человеком немыслимой глубины и таланта.)
***
Ну и наконец вопрос неполиткорректный. Великий плач Ярославны о пустоте отечественной фанатастики двухтысячных весь и целиком упирается в отсутствие грандиозных личностей, в отсутствие людей харазматических и наполненных смыслами, людей, обладающих смелостью, свободой и волей работать с самим собой, — какой без этого властитель дум? Так, погулять просто.
И бог бы с ними, что нам делить с Гекубой? если бы какие-то люди с тотемами хомячков и тараканчиков, зайчиков и курочек не удерживали бы монополию на поле русскоязычной фантастики. В маленьком водоеме большая рыба не водиться, как гласит народная мудрость в методологии мыследеятельности — потенциально большие писатели, с тотемами, скажем так, медведей-волков-орлов не смогут удержаться в этой стране лиллипутов; те же, кто мог бы писать на крепком среднем уровне (по западным меркам, хочу сказать, или по меркам хорошей литературы) — синхронизируются с лягушечками и жучками, чтобы не сильно выделяться, уменьшают себя.
***
Почему я так и обрадовалась, когда прочла Хобо; почему столько надежд и возлагаю на Шмаракова; поэтому же мне интересны Лях, Еськов и Шелли.
И именно из этой перспективы еще и еще раз позволю себе сказать — вижу несколько очень интересных, обнадеживающих новых имен (ну то есть относительно новых), но этот вызов самим себе ими еще не принят (или даже принят, но ответ на него еще не перешел в активную фазу).
И да пребудет с нами сила, как сказал какой-то странный тип на курсах по экологически чистому земледелию, распределяя нас по грядкам.
Совершенный оффтоп; не могу не поделиться радостью.
Из «Вопросов и ответов» гугла:
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Лично я не слышала такого выражения....но, давайте порассуждаем. Геката — древнегреческое божество, богиня мрака может быть сказав «что я Геката» имели в виду «я же не богиня ужасов», а сказав «что Геката мне» хотели выразить «да мне всё нипочём, не пугай меня». Всё зависит от контекста. А быть может Вы недослышали какой-то матюк? Тогда здесь я умываю руки......
цитировать
свернуть ветку
